Чемодан для Спенсера

Глава третья

День был жарким, туманно-сырым, в воздухе висело жужжание летних насекомых. Узкая дорога извивалась под густым навесом деревьев вдоль берега озера.

Неожиданные прерывистые пятна света, пробивающегося сквозь листву, маскировали изгибы и очертания дороги. Изыскатели, прокладывавшие дорогу, должно быть, спроектировали ее так, чтобы нарочно сбить с толку вторгнувшихся чужаков. Для нее прорубили в чаще коридор, ведущий к великолепным изолированным домам, спрятавшимся в лесах возле самого озера.

Двое мужчин в медленно двигавшемся “шевроле” не были здешними обитателями. Они были, вероятно, из соседнего Иллинойса, или, по крайней мере, оттуда был номер их машины. На их белых рубашках с короткими рукавами расплывались пятна пота.

Тому, кто вел машину, было особенно неудобно. Он согнулся над рулем, стараясь, чтобы мокрая рубашка не липла к спине. Эго был гигант, с буйволиными плечами и такими большими руками, что руль казался в них игрушкой. Его спутник — очкастый, учительского облика, с большим носом и кадыком под срезанным подбородком — сидел на переднем сиденье, притиснутый к двери.

— Вот он, — сказал гигант, остановив машину перед стеной из дикого камня. Голос его напоминал отрыжку.

Сквозь березняк они могли видеть дом, стоящий почти у озера. Особняк был построен в тюдоровском стиле: белая штукатурка и черные балки. От дома к озеру тянулся деревянный причал, а на нем в самом конце расположилась маленькая фигурка в купальнике — женщина или девушка.

— Хороший кусок недвижимости, — сказал человек без подбородка с неподдельным восхищением.

— Много ему от него пользы!

— Ну и работка... — вздохнул человек без подбородка.

— Смотри на это проще, — сказал тяжеловес. — Она делила с ним все хорошее, придется разделить и плохое. — Кряхтя, он нагнулся, отпустил ручной тормоз и принялся задним ходом выводить машину на дорогу.

— А там еще и дочь, — сказал человек без подбородка, оглядываясь через заднее стекло на фигурку у причала.

— Ну что из того? — прорычал тяжеловес. Разворачивать машину на узкой дороге оказалось нелегко.

— Жаль, что придется страдать и ей.

— Кто сказал, что кому–то придется страдать? Может, все это учебная тревога. — Он, тяжело дыша, развернул наконец машину. — Будешь беспокоиться об их самочувствии — заработаешь себе дурное пищеварение.

— Полагаю, ты прав, — согласился, повернувшись, человек без подбородка.

— Ты знаешь, что я прав.

Тяжеловес переключил скорость и повел машину в ту сторону, откуда они появились.

Глядя, как на дороге разворачивается и уезжает машина, Эва Холлистер облегченно вздохнула. Должно быть, заблудившиеся туристы.

Она находилась в своей спальне, на третьем этаже тюдоровского особняка, когда увидела машину, остановившуюся возле каменной стены. Она пережила секундную тревогу. Ей показалось, что это государственные агенты. Почти два года они ее не беспокоили — с тех пор, как она последний раз съездила с Кэтлин за границу навестить Ника. Но память о тех месяцах слежки, деликатных, но тревожных расспросах

все еще не давала ей покоя. Ей не хотелось проходить через это снова.

Она прошла в гардеробную за “Полароидом”. Затем поспешила вниз, на причал, где ее ждала Кэтлин, чтобы сфотографироваться и вложить снимок в письмо Нику. Кэтлин только что отметила свое пятнадцатилетие и цвела красотой юной женственности. А Ник так давно не видел свою дочь.