Чемодан для Спенсера

Глава тридцать четвертая

Они завернули за угол двумя кварталами дальше зеленого “пежо" и следили за “таможенником" и “часовым", — теперь уже оба были в штатском. Они вышли из машины и пошли через дорогу к железнодорожному вокзалу. “Таможенник" нес большой саквояж.

Спенсер и Шери оставили машину и поспешили вниз по улице. Проходя мимо брошенного “пежо", Шери коротко стукнула по багажнику. Металл отозвался глухо и тихо, без гула.

— Они могли оставить ящик там? — спросил Спенсер.

— Нет. Он скорее всего в саквояже, который они несут. Но этот багажник чем–то солидно набит. Держу пари, что там–то и есть пограничники.

— Мертвые?.. — спросил Спенсер.

— Я постучала, — ровным голосом ответила Шери, — и не услышала ответа.

Спенсер ощутил, как сводит его желудок.

— Ведь Бишоп сказал, что они не любят насилия.

Шери была бледной.

— Мне кажется, что где–то по дороге они сменили команду...

Они перебежали через улицу по направлению к вокзалу, самому привлекательному зданию в городе — Кристалл-Палас в миниатюре: сплошь балки и стекло. Шери оставила Спенсера возле входа, а сама, полускрытая стальным пилястром, осмотрела вокзал внутри.

От свежевымытого бетонного пола несло аммиаком. Пылинки танцевали в солнечных лучах, проникавших сквозь мутное стекло арочной крыши. Потертые кленовые скамейки были пусты. Кассир сидел, как в клетке, в своей будочке в дальнем конце павильона, под большими часами. Железнодорожник в форме стоял возле одной из четырех дверей на перрон, почесывая подбородок. В остальном помещение казалось пустым, наполненным спокойной тишиной.

На доске, висевшей между двумя дверцами, мелом были написаны время отбытия-прибытия и пункты назначения дневных поездов, но с места, где она стояла, Шери не могла прочесть ничего. На станцию вел и другой вход, в дальнем конце зала ожидания, возле кассы.

— Где они? — прошептал Спенсер.

— Не знаю. Или они поняли, что мы следуем за ними и прошли через станцию на другую сторону, или они снаружи, на платформе, ждут поезда. Голосую за платформу.

— Почему ты так уверена?

— Потому что иначе нам бы уже упирались в спины пистолеты. Если бы они думали, что мы следуем за ними, они бы прошли через другой выход, обошли кругом и зашли бы нам в тыл.

Спенсер почувствовал, как волосы на затылке встают дыбом. Он медленно повернул голову, всматриваясь. Улица оставалась той же, что и минутой раньше: горожане перемещались из магазина в магазин, старушки катили проволочные корзинки с овощами домой, на ужин; зеленый “пежо” со своим грузом смерти припарковался наискосок от тротуара.

Ленивый перезвон колокольчика, доносившийся сперва издалека и постепенно приближающийся, вернул внимание Спенсера к станции. Подходил поезд. Шери взяла Спенсера под руку, и они вместе поспешили по серому цементному полу к дальним воротам, где стоял железнодорожник в форме. На дальнем конце платформы, ожидая остановки вагонов, стояли те двое, за которыми они гнались от пропускного пункта.

— Куда идет поезд? — запинаясь, по-французски спросила Шери.

— На юг. — Дежурный по перрону указал на меловую надпись. — Лион, Марсель, Канн, Ницца, Генуя. До Рима, если вы пересядете в Генуе.

— Когда отходит поезд? — поинтересовалась Шери.

— Через десять минут, — ответил дежурный. — Вы успеете купить на станции билеты. Это дешевле, чем покупать их в поезде.

Поезд зашипел и с визгом остановился. Двое с границы забрались в один из дальних вагонов. Глядя на них, Шери забеспокоилась. Помедлив, она снова обратилась к дежурному.

— А другой поезд недавно не отходил?

— За последний час — нет. С пятнадцати ноль-ноль.

— А вот на вашей доске записан поезд в Париж, отбывающий в шестнадцать пятьдесят. Это было пять минут назад.

— Он идет на север. Вам нужно на север шли на юг?

— Мне хотелось кое-кого встретить, — соврала Шерй.

— А! — сказал дежурный. — Ну, поезд на Париж опаздывает. Будет вот-вот. Потому–то поезд на юг не тронется раньше, чем через десять минут. Северный экспресс имеет преимущество при выходе на путь.

— На какой путь он прибывает?

Дежурный показал.

— Туда! Вход номер один.

— Благодарю вас, — сказала Шери и, подхватив Спенсера под руку, почти побежала с ним к дальнему входу.

— Что на этот раз? — шепнул Спенсер.

— Ты не видел? Люди из “пежо”. У них не было саквояжа! Они, наверное, передали его еще кому–то. Пожалуйста, взгляни, стоит ли еще их автомобиль?

Спенсер повернулся и торопливо пошел к главному входу. Шери поспешила дальше, к выходу на первый путь. Когда Спенсер вернулся, поезд медленно подползал к первой платформе. Шери, стоя чуть в стороне от дверцы, рылась в сумочке.

— “Пежо” еще там, — доложил ей Спенсер.

— Сходится, — ответила девушка. — Их связной садится в поезд, а не на машину, и едет обратно в Париж. — Она склонила голову в сторону платформы. — Видишь его?

На платформе стояла целая семья: мать, отец, трое детей возле целой кучи связанного веревками багажа. Чуть дальше стоял человек в отличном костюме и белой шляпе-панаме, поглядывавший на часы и нетерпеливо дожидавшийся, когда же поезд остановится. Саквояж покоился на платформе у его ног. Человек этот был Асиди Эмбоа.

— Ты его знаешь? — прошептал Спенсер.

— Нет. Но бьюсь об заклад, у него дипломатический паспорт в кармане и билет на самолет от Парижа до родной базы, где бы она ни была. Черт! Можно воспользоваться твоим карманом?

Не дожидаясь ответа, Шери набрала в сумочке пригоршни вещей — перемешались помада, компакт-пудра, расческа, платок, флакон с духами, записная книжка и карандаши — и набила ими карман пиджака Спенсера. Затем она добралась до дна сумочки, нашла клапан и открыла фальшивое дно. Там лежал маленький, похожий на дамский, никелированный автоматический “смит-вессон”. Оставив пистолет в сумке, она опять влезла в карман к Спенсеру и забрала кое–что из вещей. Потом записала телефонный номер на страничке записной книжки, вырвала ее и протянула Спенсеру.

— Это номер Бишопа в Риме. Мне надо, чтобы ты нашел телефон, позвонил ему и сказал, что наш человек на парижском поезде, отправляющемся из Бурга в 16.50. Об остальном Бишоп позаботится.

— Где мы с тобой встретимся? — спросил Спенсер.

Шери отвела глаза.

— Может быть, я вернусь в Рим, и ты позволишь мне посмотреть, как снимается твое кино.

— Я имею в виду теперь! — потребовал Спенсер.

Шери смотрела на среднюю пуговицу пиджака Спенсера.

— Мне надо быть в поезде.

— Уж не собираешься ли ты с ним в Париж? — Спенсер был в смятении.

— Это часть моей работы.

— Это же задача Ла Роза!

— Но Ла Роза здесь нет. И кому–то надо быть уверенным, что саквояж не найдет по дороге другую компанию.

— Тогда я еду с тобой!

— Кто–то должен остаться здесь и позвонить Бишопу. Наши люди должны ждать их, когда поезд прибудет в Париж, иначе мы упустим все.

— Тогда ты позвони Бишопу, а я сяду на поезд.

— Рой, — сказала девушка, наконец взглянув ему в глаза, — ты не больше знаешь о том, как вести себя в такой ситуации, чем я, если бы меня поставили перед камерой и ведете изобразить пламенную страсть. Кроме того, твое лицо известно, если не по другой причине, то потому, что в газетах было твое фото. Он засечет тебя мгновенно. Меня он никогда не видел. Все упирается в это.

Парижский поезд остановился, завизжав колесами. Эмбоа подхватил свой саквояж и взобрался в четвертый вагон.

— Ну, пожалуйста! — взмолилась Шери. — Времени совсем уже нет. Позвони по этому номеру. А в Риме увидимся.

— Ты же знаешь, что нет, — сказал Спенсер.

Глаза Шери расширились и заблестели слезами.

— Знаю. Но я все равно тебя не забуду. — Она вдруг порывисто поднялась на цыпочки и поцеловала его в губы, крепко, но быстро, а затем исчезла, пробежав через воротца на платформу.

Раздался перезвон буферов и ленивый гудок: поезд готовился отойти. Спенсер видел, как Шери взобралась по высоким ступенькам в самый последний вагон. Затем, поворачиваясь, чтобы идти и отыскать телефон, краем глаза он уловил движение в вагоне номер четыре. Человек, выпрыгнувший из вагона южного поезда, ждущего отправления, стоял на дальней платформе, неистово размахивая руками и стараясь привлечь чье–то внимание в парижском поезде. И тут Спенсер узнал сигналившего человека — это был один из тех, за кем они гнались от самого пропускного пункта.

Человек с пропускного пункта, наверное, привлек внимание того, в белой панаме, потому что перестал размахивать руками и принялся настойчиво тыкать пальцем в сторону вагона, куда только что поднялась Шери. Должно быть, он сидел у окна южного поезда и увидел, а потом узнал девушку, которую останавливал на границе.

Теперь она в смертельной опасности. Человек в белой панаме будет искать ее. А она не знает, что ее опознали. Спенсер понял: если он не предупредит Шери, когда поезд прибудет в Париж, она будет мертва.

Спенсер побежал вдоль платформы, догоняя поезд, тем самым длинным, легким шагом, которому некогда пытались подражать целые поколения мальчишек, как это было легко тогда, когда мышцы упруги, бодры после массажа в студийном спортзале, камера на тележке откатывается с той скоростью, которую ты сам выбрал, запечатлевая пружинистость твоего шага, твердый рисунок челюсти и каменную решимость во взгляде.

Но теперь на середине платформы его ноги словно налились свинцом, рот жадно хватал воздух, а расстояние между ним и вагоном сокращалось до ужаса медленно. Он не видел, да и не старался больше увидеть человека на платформе, тыкавшего пальцем на манер пистолетного ствола в сторону последнего вагона. Он видел только ступеньку, ведущую в вагон, и десять растягивающихся шагов перед собой, и поручень, за который он должен уцепиться, чтобы взобраться в вагон.

Один в купе первого класса, посередине вагона, Эмбоа боролся с ремнем, открывающим окно возле его места. Он только что вошел и уселся, когда увидел, как его человек выскакивает из поезда, стоящего на дальней платформе, размахивая руками и указывая Эмбоа на конец состава, будто стараясь предупредить его о некой опасности.

Эмбоа сражался с окном не на жизнь, а на смерть и наконец сумел опустить раму. Высунув голову в полуоткрытое окно, он как раз успел увидеть высокого худощавого мужчину, тремя неверными прыжками догнавшего последний вагон, ухватившегося за поручень и едва сумевшего взобраться в вагон.

Эмбоа помахал своему человеку, чтобы дать знать, что он заметил источник опасности. Своего преследователя он помнил по десятку старых фильмов и по фото на первой полосе вчерашней газеты. Он знал, как с ним поступить.

Поезд набирал скорость, пересекая стрелки на дальнем конце станционных путей и входя в длинный плавный поворот к северу. Эмбоа закрыл окно, проверил замки на саквояже и поднял его на багажную полку. Из бокового кармана он достал пару наручников того типа, какими пользуются дипломатические курьеры, и пристегнул ими ручку саквояжа к стальному пруту багажной полки. Из наплечной кобуры под пиджаком он вынул маленький автоматический “вальтер” и проверил обойму. Затем сунул пистолет обратно в кобуру и застегнул пиджак. Похлопав себя по груди, он убедился, что портсигар тоже там. Пистолет — это последнее средство. Струйка “Эф-Икс-3” куда деликатнее и эффективнее в обращении с врагом. Сняв панаму, он положил ее на сиденье. Потом распахнул настежь дверь купе и вышел в коридор.

...Спенсер прохромал по коридору двух вагонов второго класса. Правая лодыжка пульсировала болью там, где она врезалась в край железной ступеньки, когда он прыгал. Рубашка, пропитанная потом, липла к телу. Возбуждение бурлило в нем. Он заглядывал в стеклянные двери купе и пока не находил ни Шери, ни мужчины в белой панаме. Когда поезд начал поворачивать, он потерял равновесие и грохнулся своей распухшей лодыжкой о дверную раму.

...Эмбоа захлопнул за собой дверь купе и в тот же момент ударился о стенку: поезд начал поворот. Удержавшись на ногах, он быстро оглядел коридор, надеясь, что его никто не видел. Он был из тех людей, которые не любят, чтобы их заставали в минуту неуверенности, даже в мотающемся поезде; ему была свойственна та свирепая, слепая гордость, которую рождает удача, явившаяся после молодости, прошедшей в мучениях и унижениях. Но его видели: девушка, стройная и золотоволосая, с удивленным выражением на хорошеньком личике. Она шла посередине коридора и тоже старалась удержать равновесие; сумев это сделать, она продолжала идти в его сторону, потирая плечо, ушибленное о стенку. Неловко улыбнувшись Эмбоа, разделившему ту же участь, она пошла в голову поезда, а он в хвост.

На ней была легкая летняя блузка из шелка или нейлона. Ему видны были очертания комбинации сквозь полупрозрачный материал, ленточки лифчика, который с прелестной небрежностью позволял ее груди танцевать в ритме раскачивания поезда. Смелая молодая европейка. Шведка, наверное, — самая смелая из всех.

Он вежливо поклонился, когда они сошлись лицом к лицу в узком коридоре, и жестом предложил ей пройти. Она повернулась боком, лицом к нему, и тогда он сделал то, чего, он был уверен, она и ждала: прижался к ее груди будто из–за рывка поезда и стоял так, пока она не выскользнула. Девушка приняла это вполне хладнокровно. Эмбоа снова отвесил поклон. Девушка ответила на его любезность легкой, загадочной улыбкой.

В конце коридора Эмбоа повернулся и с забившимся чуть быстрее сердцем увидел, как девушка помедлила перед его дверью. Затем она двинулась дальше, скорее всего ища незанятое купе. На секунду Эмбоа пожалел, что оставил шляпу на сиденье. Но сейчас надо было возвращаться к насущным задачам, и он вошел в тамбур, отделявший купе первого класса от второго.

Шери искала вовсе не свободное купе. Ей нужно было место как можно ближе к ее дичи, чтобы держать в поле зрения саквояж, но среди других людей. Если Эмбоа засек и вычислил ее, присутствие пассажиров будет некоторой гарантией безопасности. Купе рядом с Эмбоа занимала пожилая аристократическая чета. Девушка откатила дверь купе. Делая это, она заметила, что Эмбоа исчез в тамбуре в дальнем конце вагона.

Эмбоа как раз взялся за ручку двери между секциями, когда дверь толкнули с другой стороны так, что его отшвырнуло к стене. Высокий угловатый мужчина с копной рыжих седеющих волос промчался мимо. Столкновение было таким неожиданным, и мужчина пробежал так поспешно, что прошло мгновение, прежде чем Эмбоа среагировал. Он сунул руку под пиджак и спустил предохранитель “вальтера”, затем прижался к стене перехода, совершенно уверенный, что актер поймет, с кем он только что столкнулся, и вернется. Но не тут–то было.

Осторожно выглянув из–за угла, он увидел, что Рой Спенсер мчится к дальнему концу вагона, где в дверь купе входила та самая девушка. Актер замахал ей рукой и окликнул по имени. Девушка оглянулась и застыла на месте, пораженная. “Наверное, — подумал Эмбоа, — он перепутал ее с кем–то".

Но девушка в ужасе поднесла руку ко рту, и Эмбоа услышал ее голос, далекий и наполовину заглушенный грохотом поезда:

— О Боже! Рой!..

Актер и девушка исчезли в купе, закрыв за собой дверь на задвижку. Наступила тишина, нарушаемая лишь стуком колес. Эмбоа глубоко вздохнул и осторожно шагнул в коридор.

Держа руку на рукоятке пистолета под пиджаком, он быстро вернулся, остановившись как раз перед своим купе. И тогда он увидел их, отражавшихся в стекле окна, выходившего в коридор. Они были в соседнем купе, стоя между сиденьями у дверей.

Эмбоа бесшумно скользнул в свое купе, закрыл дверь и сел так, чтобы держать их под наблюдением, пока он обдумает следующий шаг.