Черное солнце

Глава 5

— Дорогая, если гусь получился невкусным, я распоряжусь, чтобы Алисия подала другое блюдо.

Голос Софии вывел меня из раздумий. Каталина с Максимилианом беззаботно болтали о последних столичных новостях, и я то и дело пыталась вклиниться в беседу, отвечая не впопад. От Софии не укрылось, что я чем-то опечалена.

— О, нет-нет, что ты. Габриэль очень хорошо готовит, — глядя на тарелку с нетронутым ужином я понимала, насколько это неубедительно прозвучало. Помолчав немного под испытывающим взглядом наставницы, я призналась. — Просто у нас сегодня была лекция истории, нам рассказывали про древнюю магию. И у нас была дискуссия… Почему все так скептически относятся к магии? Почему все видят только плохое, но не хотят видеть очевидные плюсы?

— Девочка моя, разве ты не замечала, что все великие изобретения сначала использовались для войны, а потом уже для мирных целей? Представь, у тебя бы была сила способная залечивать раны, как бы ты ей воспользовалась?

Перед глазами невольно появился силуэт исхудавшего Ари.

— Исцелила бы неизлечимые заболевания, отрастила потерянные конечности, изобрела бы лекарства от всего на свете…

— И ты бы сделала это бесплатно? Ничего не потребовав взамен?

Я было открыла рот чтобы что-то сказать, но так и не нашлась что на это ответить. С этой точки зрения я никогда не задумывалась. София же продолжила:

— А теперь представь себе такой мир. Представь солдата, любое увечье которого залечат в одно мгновение, или ребенка, который с детства не знает боли? А магия ведь могла не только лечить, но и создавать болезни, испепелять леса и превращать города в безжизненные руины. Были колдуны, которые подымали мертвых и управляли чужим разумом, развязывая войны лишь по своей собственной прихоти.

— Поэтому магов истребили? — мрачно спросила я. — Потому что никто не научился это контролировать?

— Это… — наставница тяжело вздохнула. — Это крайне спорный и неоднозначный вопрос, дитя. Разумеется, нельзя втаптывать в грязь наследие наших предков, которые, овладев магической силой, делали благие дела, создавали памятники архитектуры или совершали подвиги. Но у всего в этом мире есть начало и конец, и магия — один из таких циклов нашей истории.

— А что было бы с магом, появись они в наше время? — я задумчиво уставилась в тарелку. — У нас есть законы и нормы морали, есть наука. Люди совсем другие. Если каждого мага с детства воспитывать правильно, разве будет у них мысль о том, чтобы использовать данную им силу во зло?

— Что-то не помню, чтобы у нас не было преступников. По твоей логике на злодеяния способны только плохие люди? Или Дома не грызутся друг с другом?

— Преступников наказывают. А Дома судят за их преступления. Все должны жить по одинаковым законам для всех, для людей и для магов…

— Я бы предпочла, чтобы все же такие разговоры велись не за столом, моя дорогая, — София покачала головой. — Философствовать за обедом не лучшая привычка. Лучше расскажи, что еще интересного сегодня было в Академии.

— О, ни за что не поверишь, с кем я сегодня встретилась!

— И с кем же?

— С Ари Хусом!

Взгляд Каталины резко метнулся ко мне, как только она услышала знакомое имя.

— Ари Хус? Тот самый?

Я кивнула, и вкратце рассказала о том, что с ним стало за это время.

— Жалко парня, — вздохнул Ян. — Но еще больше мне жаль его отца. Традиции северян слишком суровы и не терпят проявления слабости.

— Но ведь он не виноват в том, что заболел, — возразила Каталина.

— Не виноват, конечно, — вздохнул Ян. — Однако в глазах Малых Домов ярл, у которого мало того, что единственный наследник, так еще и хилый… Многие могут счесть такое как знак, что Дом Хус пришел в упадок. А власть над севером может удержать только крепкая рука.

— Разве это не будет переворотом? — ахнула я. — Они не имеют право свергать Дом лишь потому, что…

— Имеют, — София вздохнула. — Не забывай про «право силы». Кровные узы и принципы наследования, которые им пыталась навязать Империя, никогда всерьез не воспринимались северными Домами. То, что Хус остается Великим Домом вот уже второе тысячелетие, целиком и полностью заслуга могучих и сильных правителей, но никак не в унаследованных титулах. Дома севера равны между собой, а Великий — первый среди равных. И если кто-то из Малых Домов решит, что пришло их время возглавить Нортланд, то ничто не мешает им заявить на это права.

Я вспомнила рассказ Айварса о том, какой ценой ему достался титул ярла, и меня бросило в дрожь так же, как и детстве.

— Удивлен, что у Айварса хватило мозгов, чтобы отослать сына в Столицу, — Ян нахмурился. — Хотя не удивлюсь, что это дело рук его супруги… Рад, что она все же смогла убедить его.

— А почему? Разве не лучше было бы Ари, как будущему ярлу, быть рядом с отцом и завоевывать доверие его людей? — Каталина непонимающе переводила взгляд с Софии на Максимилиана.

— Потому что, с точки зрения нортлингов, легче убить слабого отигнира, чем склонить перед ним колено. У Хусов более нет прямых наследников, а Айварс с годами моложе не становится. Думаю, пока он жив, Малые Дома и побочные ветви семьи, что отказались от прав на власть, не будут идти против ярла, люди слишком уважают его.

— То есть… то есть Ари могли бы убить?!

— Уже пытались, думаю, — София сделала глоток из своего бокала. — В столице мальчик будет в большей безопасности. Он наберется знаний и опыта, и возможно его недуг отступит в более благоприятном климате. Тогда он сможет стать достойным правителем для нортлингов.

Остаток вечера мы провели в грустных думах о том, какой нелегкой может быть судьба у тех, на чьи плечи взвалено наследие наших предков. Сложно представить, каково было Ари все его детство. Теперь мне казалось само собой разумеющимся, что парень всеми силами скрывал свою принадлежность к нортлингам и нарочито-отстраненно вел себя с окружающими. Может, он считал, что так будет выглядеть сильнее, справившись со всем один?

Однако Столица была не тем местом, где стоило наживать себе врагов. Я так же полагала, что стоит держать на расстоянии все посторонних, вспоминая наставление отца. Однако, может все же завести себе парочку друзей будет не такой уж и плохой идеей?

Я читала заданный на дом скучный учебник по литературе. Осознав, что параграф я читаю уже третий раз подряд я отложила книгу в сторону, и хотела было отвлечься на взятый недавно в Либрариуме том среднеземских романов, как в комнату забежала радостная Каталина.

— Смотри! — она радостно размахивала конвертом в руках, крутясь, как волчок.

— Так, успокойся… — я пыталась согнать с себя сонливость. — Что случилось? Что это?

— Приглашение! — глаза Каталины сияли. — Нас пригласили на званный прием на этих выходных! Наконец-то, первый выход в общество!

— Что? — я не поверила своим ушам. — Приглашение? От кого?..

Я выхватила бумаги из руки подруги. Конверт был вскрыт, на восковой печати можно было четко разглядеть гербовый знак в виде многоголового змея.

— Дом Десай?.. — я недоверчиво пробежалась по содержанию письма. Каталина высунулась из-за плеча.

«Уважаемая госпожа Камилла из Дома Кустодес!

От лица Малого Дома Десай, хочу пригласить вас на званый вечер в этот флавес [пр.: шестой день недели]. Я наслышан, что в этом году в Академию поступило множество представителей провинциальных династий, на которых многие возлагают большие надежды и наблюдают за их успехами. Почту за честь познакомиться с Вами лично.

Прошу дать мне Ваш ответ в ближайшие дни.

Да осветит ваш путь свет Имперских Истин,

Камиши из Дома Десай»

Каталина чуть ли не визжал от восторга, а я задумалась. Я могла ошибаться, но… Нет, среди наших однокурсников не было никого из семьи Десай. Да и, если не считать моих успехов в учебе за эти три недели, я никак не участвовала в общественной жизни академии, чтобы обо мне могли услышать за пределами нашей группы. Откуда же кто-то мог узнать обо мне?..

— Ах, арраканцы же довольно экзотичны, не находишь? — Каталина вообще ничего не смущало, все ее мысли были только о предстоящем торжестве. — А еще, говорят, они так богаты, что могут при желании посоревноваться с богатством имперской казны…

— Может, стоит отказаться?.. — я покрутила листок в руках. И почему именно сейчас перед глазами стояло самодовольное лицо Александера Вибера.

— Почему? — подруга растерянно замерла. — Это же такой отличный шанс обзавестись знакомствами с другими Домами. Ты же сама говорила, что это то, зачем мы здесь, помнишь?

Каталина была права, однако я не могла поделиться с ней своими подозрениями.

— Я… Не думала, что это будет так скоро. Тем более это явно либо кто-то со старших курсов, или из преподавательского состава… И не знаю, что из этого страшнее. А если что-то пойдет не так?

— Мы будем там вместе, — я почувствовала прикосновение подруги и подняла глаза. Каталина стала на редкость серьезна. Она крепко взяла меня за руки, поглаживая их большими пальцами, словно бы успокаивая. — Помни, что ты — дочь Великого Дома. Никто и пальцем не посмеет к тебе прикоснуться. Ну а если что, с нами же будет и Максимилиан — он нас в обиду не даст. Да и рассуди сама — твой отказ можно будет расценить как оскорбление. И вот это уже точно приведет к слухам и проблемам.

Да, тут я была с ней полностью согласна. Такое поведение легко сочтут за неуважение, и мое дальнейшее пребывание в столице наверняка станет проблематичным. Тем более, этот прием может стать хорошим поводом для более близкого знакомства с моими однокурсниками в непринужденной обстановке.

— Думаю, в нашем гардеробе найдется что-то подходящее под такое торжество, как считаешь? — я подмигнула подруге, и та радостно заулыбалась.

Остаток недели прошел в подготовках к моему первому светскому рауту. Сестра София такой новости очень обрадовалась, и даже в кой-то веки они с Каталиной были одного мнения. Однако Оре сразу же предупредила нас, что сопроводить меня она не сможет, хотя по регламенту, как все еще моя сервитуария, должна была присутствовать на всех подобных приемах.

— Мне нужно будет явиться в обитель Ордена, Камилла, — с грустью сокрушалась она. — И весь день я пробуду там, чтобы сдать необходимые отчеты перед синодом Сервитуариев. Прошу простить меня за это…

— Ничего страшного, — я пожала плечами. — С нами будет Ян.

Ян же был не в восторге от такой перспективы.

— Ох, будут там все косточки пересчитывать да старые обиды припоминать, — ворчал он. — Аристократы везде одинаковы. Что в Веасе, что в Империи.

Сестра София тоже разделяла его подозрения, каждый вечер напоминала нам, какие темы лучше не подымать, какие Дома могут быть конфликтны, кому и как лучше подольститься. Особенно она беспокоилась за арраканские Дома, которые невзлюбили веасийцев за то, что с помощью нашего флота Империя смогла прорвать многолетнюю осаду во время Священных Войн. Злопамятные жители запада хранили обиду на последнего южного короля даже спустя четыре сотни лет.

Одна только Каталина не беспокоилась ни о чем, кроме того, как хорошо она будет выглядеть на предстоящем приеме. Уверенная в себе и своем обаянии, она махнула рукой на нудные наставления Софии. Пока я ходила на учебу, фрейлина, наконец, получила возможность исполнять все подобающей ей обязанности — написала ответ от моего имени, выяснила, кто так же приглашен на встречу, подобрала нам наряды и украшения. Учитывая, что она целыми днями, после ее непродолжительных домашних занятий вместе с сервитуарией, только и занималась тем, что гуляла по городу, она уже знала места, где можно приобрести все необходимое без предварительного заказа. И только утром, в день раута, ее охватило волнение.

Поместье Камиши Десая располагалось в Нобилиуме, квартале знати. Когда мы подъезжали к поместью, нас уже встречала прислуга на большой каменной лестнице, ведущей к поместью. Я восхищенно озиралась по сторонам. По сравнению с усадьбой Камиши Десая наша скромная обитель казалась сараем. Огороженное высоким деревянным забором, поместье занимало огромную территорию с садом. Само здание сразу же бросалось в глаза на фоне соседних поместий Нобилиума, словно по чьему-то велению посреди имперского города выросла постройка прямиком с гравюр, пытающийся передать великолепие арраканских городов. Белые фасады украшали искусно вырезанные лотосы, драконы, рыбы, облака и цветы. На многоуровневых террасах стройными рядами выстроились колонны из красного камня с черными прожилками, а металлические змеевидные драконы бдительно осматривали свою вотчину с углов покатых крыш из темной черепицы.

Каталина заметно нервничала и постоянно норовила поправить свое платье. Она подобрала нам наряды в имперском стиле — такие же, что я когда-то увидела на госпоже Джордис. Однако ходить в таком было непривычно — я все время беспокоилась, что вот-вот ткань упадет с плечей, а узкая юбка позволяла только разве что понемногу семенить, делая лестницу непреодолимым препятствием.

Максимилиан шагал за нами, пока слуги помогали нам преодолеть подъем ко входу в поместье. Он так же принарядился, конечно, не настолько торжественно как на веасийских празднествах, но все же темный мундир, расшитый символикой Кустодес, смотрелся на нем ничуть не хуже его парадных доспехов.

— Сюда, пожалуйста, — слуга растворил перед нами широкие деревянные двери, открывая все убранство главного холла.

Пока я оглядывала помещение, сзади послышалась недовольное бурчание Максимилиана.

— Господин, я попрошу вас оставить ваше оружие на входе, — настойчиво попросил слуга.

— Я телохранитель госпожи Кустодес, — недовольно ответил ему Ян. — И имею полное право находится в помещении с оружием при моей госпоже.

— Но..

— Довольно, Тассар, — громкий звенящий голос разнесся эхом по залу. — Думаю, будет безрассудно отбирать у знаменитого Одноглазого демона Максимилиана Хана его оружие.

Все присутствующие разом обернулись. В одной из множества дверей стоял, без сомнения, виновник торжества. Камиши Десай был высоким, худощавым, с длинными черными волосами, частично собранными в небольшой пучок на макушке. Одет он был необычно, нечто среднее между платьем и халатом, который очень напомнил мне накидку Марка Хеби — с такой же изящной росписью на шелковой ткани.

— Я позволил себе нарядиться в наше национальное облачение, чтобы впечатлить наших гостей, — с улыбкой сказал он, поймав прикованный к нему взгляд. — Разновидностей ее много, и у каждого Дома свои предпочтения, так что мы у себя на родине всегда можем узнать и происхождение, и статус человека по его внешнему виду.

— Крайне удобно… Это касается только одежды, или доспехов тоже? — процедил Ян, поправляя кожаный пояс.

И без того узкие раскосые глаза Камиши чуть сузились, но учтивая улыбка не дрогнула.

— Всего. Наши Дома всегда очень чтили свои традиции и историю, и пока что нам удается сохранять свою идентичность… Что сложно сказать о некоторых наших соседях, — в голосе Камиши прозвучал неприкрытый укор, но я не поняла, в чей адрес. — Что ж, пройдемте?

Сначала мне показалось, что каким-то образом мы оказались во внутреннем дворе, но зал для чаепития оказался оранжереей. Свет, проникающий сквозь стеклянный купол крыши, выполненный в виде переплетающихся изящных кованных ветвей, создавал игру теней и отблесков на стенах и полу, будто то и вправду то были тени деревьев в лесной чаще. Воздух был наполнен ароматами трав и цветов, и на миг, прикрыв глаза от наслаждения, я ощутила себя в мар-де-сеальских садах, а журчание маленького фонтанчика водой лишь дополнило картину.

Камиши приглашающим жестом указал на кушетки и кресла, пока слуги заканчивали выставлять на низком столике закуски и чайный сервиз. Ян предпочел стоять в стороне, поэтому хозяин поместья помог нам аккуратно усесться на мягкие подушки.

— Итак, господин Десай, как вы…

— …Узнал о вас? — молодой мужчина доброжелательно улыбнулся, а затем, выдержав небольшую паузу, продолжил. — Получение места в Академии, да еще и с финансированием от самого императорского двора — большая честь, которой могут удостоиться только люди исключительной важности для страны… Разумеется, слухи ходили еще до вашего приезда. Не мог же я упустить шанс познакомиться с такой интересной особой, как вы.

— Что вы, — я учтиво улыбнулась. — Все это — лишь благодаря заслугам моего отца и моего Дома, не более.

— Заслуги наших отцов во многом определяют и нас, — заметил Камиши. — Мы же продолжаем их дело и несем дальше их наследие. Разве этого мало?

— Боюсь, все же наследие моей семьи слабо вяжется с тем, что может дать Академия. Кустодес военные, а не ученые, господин Десай.

— Прошу, зовите меня просто Камиши, госпожа. Возможно, то, что вы говорите и так, однако никогда не поздно вносить в свою жизнь нечто новое. За все эти года обучения я смог настолько расширить и свой кругозор, и свой круг общения, что приобрел ряд полезных и важных навыков, которые, несомненно, не смог бы получить, оставшись в родном Бангмарке. Никогда не знаешь, какие знания смогут тебе пригодиться, не так ли?

— И на каком вы сейчас курсе?

— Я выпускаюсь в этом году из Академии и собираюсь продолжить свои исследования. Вы же знаете, чем известен Дом Десай?

— Производством фармацевтических средств, — без запинки ответила я.

Камиши почтительно склонил голову.

— Приятно знать, что даже о Малых Домах известно на другом конце света. Да, вы абсолютно правы. Наши алхимики всегда были передовыми лекарями и фармацевтами. Ну а возможности Столицы дают доступ к растениям, которые не растут у нас на родине…

— Вы разве не выращиваете травы, как тут, в дендрариях?

— Да, но увы, на скалистых породах растет далеко не все. Империя в этом плане удивительна, — он восхищенно обвел взглядом свой небольшой садик. — Из-за своего расположению и трепетного отношения имперцев к содержанию и уходу, тут растут почти все известные на Хартвельде растения. Разве это не прекрасный шанс изучить больше новых видов и их свойства, вместо того чтобы тратиться на бесполезные странствия по провинциям?

— Полагаю, ваш Дом крайне доволен вашими успехами, — заметила Каталина, которая держала обещание и вела себя учтиво и сдержанно, как подобает воспитаннице герцога. Впрочем, даже без своих откровенных нарядов вскользь брошенный Камиши взгляд не ускользнул от меня, вызывав легкое раздражение.

— О, да, благодаря моим исследованиям я смогу поднять выручку нашей семьи в несколько раз, — ответил арраканец. — Сейчас я пишу диссертацию о маналитических деревьях и их свойствах. И тут просто так удачно совпало… Вы же наверняка знакомы с небесными соснами?

— Это те, из которых изготавливаются корабли на Веасе? — уточнила я.

— Именно, госпожа. Самая легкая древесина и самая сложная в обработке, но также обладающая и алхимическим потенциалом. Я изучал растущий образец в одной из оранжерей… где, к своему большому удивлению, заметил вас. И мне показалось это любопытным. На первых курсах редко кто посещает Дендрарий вне учебных занятий. Многие считают, что растения — это довольно скучно.

Он хохотнул и налил нам по чашке чая.

— Я бы не сказала, что это скучно, — возразила я, принимая чашку из его рук. От напитка раздавался умиротворяющий травяной аромат. — В Академии столько всего интересного, разве можно упускать возможность исследовать все ее уголки?

Камиши улыбнулся своим воспоминаниям.

— Помню, как я сам в свой первый год обучения просто жаждал начала нового учебного дня, впитывая в себя каждую крупицу знаний, словно молодое деревце прохладную воду.

— Я вас прекрасно понимаю! — я радостно закивала, ощущая, как скованность отступает с каждой минутой. Камиши хоть и был намного старше нас, но общаться с ним было так легко. Легче, чем со сверстниками. — Я всегда восхищалась рассказами о дальних странах, о животных и народах, что там обитают. А также я очень интересуюсь древней историей. Мне кажется это безумно увлекательным.

— Вы так мечтательны, юная госпожа. Мечтательны, любознательны и усердны. Это отличные качества для исследователя… Кто знает, может сейчас я беседую с будущей известной ученой дамой? — он игриво подмигнул, чуть перегибая с лестью, но мне все равно было приятно.

— Я пока не знаю, какой специализацией хотела бы заниматься на старших курсах… Может, мне по душе придется нечто иное, — я инстинктивно сжала кулон с Замерзшим пламенем, и Камиши проследил за этим движением.

В темных, почти черных глазах на миг блеснуло нечто похожее на вожделение и алчность, но лишь на миг.

— Вы имеете в виду те слухи, которые не так давно стали доходить?

— Какие еще слухи?

— О, помолвки среди Домов, особенно Великих, всегда были в центре внимания, — его тон был небрежен и безразличным, но то, как внимательно он следил за мной, делая глоток из своей чашки, говорило об обратном. — До меня дошел слух, что вы обещаны наследнику Дома Хус.

Каталина подавилась чаем, Максимилиан нахмурился. А я, не сумев сдержать чувства, недовольно выдохнула. Конечно же, Ада не упустила шанс распустить свой длинный язык…

— Осмелюсь спросить, а с чего пошли такие слухи? — я еле сдерживала дрожащие от гнева руки, изо всех сил напоминая себе, что не должна вести себя настолько несдержанно.

— Прошу простить, если перешел личные границы, госпожа, — Камиши тут же уловил едва заметное колебание в моем тоне, и тут же пошел на попятную. — Не подумайте, я не любитель сплетен. Моя единственная страсть — это ботаника, но… Кулон, висящий у вас на шее — это довольно редкий и дорогой подарок, который не стали бы преподносить без какой-то причины. А в былые времена это и вовсе был подарок на свадьбу со стороны семьи Хус, пока этот минерал не стал редкостью даже в Нортланде. Вы же слышали, наверное, поговорку — «пламенное сердце северянина всегда покрыто льдом».

— Не доводилось, — сухо отметила я. — Чтобы развеять эти глупые пересуды, я сразу отмечу, что я пока еще не помолвлена, и вопрос этот отложен до окончания моего обучения. Таково было решение герцога. А этот подарок мне преподнес ярл Айварс по старой дружбе с моим отцом, не более и не менее.

Мой твердый тон дал понять, что никакие другие обсуждения по этому вопросу для меня неприемлемы. Даже Каталина посмотрела на меня с каким-то страхом… Не перегнула ли я палку?

Но Камиши и бровью не повел. Не сомневалась, что он пытался как-то прощупать почву, однако вновь почтительно склонил голову и рассыпался в извинениях:

— Благодарю, что вы все разъяснили, я в очередной раз убедился, что верить слухам — занятие неблагодарное, да еще и ставящее в такую щекотливую ситуацию перед гостями. Надеюсь, этот промах с моей стороны никак не скажется на вашем мнении обо мне, и я надеюсь, смогу доказать, что достоин того, чтобы положить начало если не дружбы, то хотя бы хороших отношений между нашими Домами.

— Он меня раздражает, — в полголоса сказала Каталина, наклонившись ко мне, как только один из слуг попросил подойти Камиши в другой зал. — Напыщенный двуличный индюк, вот кто он!

— Ну он хотя бы пытается изобразить заинтересованность, — вздохнула я.

— Он же явно чего-то добивается. Неужели думает, что это не заметно?

— Ну, не забывай, что и мы сюда не только за светскими беседами пришли, — напомнила я ей.

Кислое выражение на лице девушки говорило, что ее ожидания никак не совпадают с реальностью. Да, это не пышные балы и грандиозные приемы, какие обычно закатывают богачи и вельможи, однако все примерно так, как сестра София и говорила — лицемерие и лесть во всех возможных проявлениях.

В скором времени оранжерея наполнилась людьми. Лакеи то и дело открывали двери, объявляя новоприбывшего гостя. Камиши лично учтиво и оживленно приветствовал каждого из них, словно бы перед ним были канцлеры Триумвирата собственной персоной. Обращаясь с гостями как со своими давними знакомыми, он то и дело интересовался здоровьем родственников, спрашивал какие-то мелочи, оттого сразу же располагали людей к себе. Напряжение очень быстро сменялось симпатией, и те начали общаться с необычайной легкостью… Интересно, сколько времени он оттачивал такие навыки общения? Я задумчиво наблюдала, как даже робкая и стеснительная Бьянка Арелан непринужденно сообщала Камиши о последних вестях из дома, пока тот помогал ей усаживаться в кресло.

Естественно, Ада тоже была приглашена. Я уже приготовилась, что набелитка, по обыкновению, будет несносно высокомерной, но ее будто подменили — сдержанная, мило и скромно улыбающаяся, она ни взглядом, ни словом не выдавала своего нутра. Похоже, что манеры, какие-никакие, у нее все же были. А вот Ари, к моему удивлению, почему-то на приеме так и не появился.

Когда все гости заняли свои места, телохранители, охранники и прочая свита знатных господ, вышли наружу, дабы не мешать общению. Десай предложил всем представить себя, словно бы это было общество по интересам, однако, уже успев добиться всеобщего расположения, каждый начал понемногу рассказывать о себе, поддерживая беседу и отвечая на вопросы.

Первыми взяли слово земляки Камиши. Когда четыре представителя Арракана были вместе, было сложно не заметить, как они смотрят друг на друга с неприкрытым снисхождением и высокомерием, словно бы каждый из них делал одолжение другому. Арраканские династии никогда не могли найти компромисс, и извечное соперничество их Домов до сих пор делало регион таким неспокойным.

Подобно имперским патрициям, Дома в Остании не привязывались к родословной, а заслуживали статус своими влиятельностью и богатством, и в отсутствии одно из этих факторов могли с легкостью лишится своего положения, вернувшись на самое дно, с которого когда-то начинали. Чтущие свои корни знатные Дома презирали останцев, не желая ставить «безродных выскочек» в один ряд с собой. И, тем не менее, Остания закрепила свои традиции и заставила другие провинции признать их новые порядки как должное. Хотя, уверена, не получай маркграфы средства от имперских предпринимателей, которые размещали производства на землях услужливых останцев, провинция уже давно бы была разорвана на клочки своими менее дружелюбными соседями — Нортландом и Арраканом.

Эйдан Колвин и Криста Грессер воплощали всем своим видом отношение Остании к окружающим — отрешенные, не обращающие никакого внимания на недовольно поглядывающих на них набелитов и арраканцев, сдержанные, они рассказывали о своих семьях, которые стали Малыми Домами буквально сто пятьдесят зим назад. Я невольно хмыкнула — для Домов, которые производят ткани и металл, выглядели останцы довольно скромно: простые наряды без украшений и каких-либо излишеств, почти как у сервитуариев.

А вот представители набелитских Домов были их полной противоположностью. В восточных землях их было около двадцати, и набелиты намеренно подчеркивали свой статус и напускное превосходство. Вся их одежда была вычурно дорогой, а украшения с драгоценными камнями не чурались носить не только девушки, но и парни. У Рамира Калантри так вообще на каждом пальце было по золотому перстню. А Джасс Амир носил кольца в ушах и носу, скрепленные тонкими позолоченными цепочками. Извечно таскающиеся за Адой подруги — Нара Сарей и Атали Амир, сестра-близнец Джасса, не старались подражать своей госпоже и вели себя несдержанно и несносно, то и дело кривя лица насмешках.

По мере того, как каждый рассказывал что-то о себе, набелиты намеренно ухмылялись, что не могло не вызвать возмущений, и теперь, когда очередь дошла до них, арраканцам и останцам не терпелось ответить из взаимностью на столь «любезное» отношение.

— Ну, я бы хотел побольше узнать о Набелите… — начал Камиши, словно бы не замечая, как растет напряжение между представителями провинциальных династий. — Ваш край славится крайне необычными традициями, которые многие жители других регионов считают… кхм… устаревшими.

— Вы о многоженстве? Или о работорговле? — напрямую спросила Ада без какого-либо стеснения, делая глоток чая.

— И том, и том, — улыбнулся Десай. — С тех пор, как Империя объединила под своей властью все наши провинции, вы — единственные, кто смог сохранить почти все свои обычаи.

— Рабы нужны всем, — пожала плечами Атали. — Просто не все готовы называть вещи своими именами. В Нортланде есть трэллы, в Арракане — каста невольников. По сути своей — они те же рабы, вот только вас за это никто не осуждает.

— Не скажи, — возразил Кай. — Невольники попали в такое положение вследствие долгов или нищеты. Они сделали свой выбор сами. Между жизнью в цепях и смертью человек всегда выберет склонить голову. Был ли у народов най-джара выбор, когда вы увозили их с их островов?

— Вы разводите их в резервациях, как скот, а потом перевозите и продаете, — гневно поддакнул Юн. — И считаете это чем-то нормальным!

— Что-то не помню, чтобы Дом Сонг-Чи возражал против нашего «скота», когда мы обеспечили вас камнетесами и крестьянами после вашей этой эпидемии, — усмехнулся Рамир, чей Дом и занимался работорговлей.

— Это было столетие назад! — яростно возразил он. — Наш Дом следует всем догмам Имперских Истин.

— О как заговорил-то, — оскалился Джасс. — Неужто боишься, что если не будешь подлизываться, то вас посчитают изменниками так же, как и предателей из Великого Дома Амашито?

— Вздор! — Юн подался вперед, но Кай Ше’нааль удержал его, положив руку на плечо.

— Те события всем нам показали, что каждый из нас должен занимать свое место в Империи, — сказал Кай, и Камиши согласно кивнул ему. — Предательство осталось в прошлом, как и наши расприи с Империей.

— Слова крысеныша, который выбрал не ту сторону в свое время, а затем так же ловко переметнулся к победителям, — фыркнул набелит, которого разгорающийся конфликт, казалось, только забавлял.

Теперь уже даже Ада хмуро смотрела на парня понимая, что еще одно его слово, и вечер закончится настоящим скандалом.

— Думаю, многоуважаемый Амир не хотел обидеть никого из присутствующих, — она вмешалась в разговор, испепеляя парня взглядом. — И мне, как представительнице Дома Набелит, стоит принести извинения за необдуманные слова. Арракан пережил немало трагедий за свою историю, и этот прекрасный край не выжил бы, не прими ее Дома сложные решения, необходимые для блага и процветания. Не будем осуждать никого за то, что происходило десятки, а то и сотни зим назад.

Джасс неохотно кивнул, не решаясь перечить Аде. Арраканцы же заметно успокоились.

— Вам доводилось уже бывать в Арракане, госпожа? — внезапно спросил Камиши. — Говорите так, словно бы вам уже довелось посетить нашу провинцию.

На лице Ады промелькнуло странное выражение, словно бы она осознала, что сказала лишнего.

— Да, я путешествовала в детстве, вместе с матушкой. Это было много зим тому назад, однако высокие скалы, на которых раскинулись целые города, я до сих пор помню очень хорошо.

— Да, поэтому наши мастера до сих пор так ценны, — с гордостью кивнул Кай, словно бы он сам лично причастен к этому.

Стараниями Камиши острые углы, которые то и дело норовили вылезти в беседе, сглаживались. Он мастерски перехватывал инициативу в беседе, когда собеседники уже готовились выцарапывать друг другу глаза, где-то переводя в шутку, где-то уводя тему в другое русло, где-то без стеснения извиняясь. Но все же пара сотен зим перемирия между провинциями не перекроет тысячелетия кровавой вражды, а потому и вскоре разговор все равно свелся к очередным недовольствам и взаимным колкостям.

— Поражаюсь, насколько воистину великодушен Император, позволив вам сохранить столь варварские традиции, — фыркнул Эйдан, когда зашел разговор об особенностях семейных укладов и Нара Сарей, которая только что рассказывала о гареме своего отца, опешила.

— То же можно сказать и о церкви Единоликого, которую Империя почему-то до сих пор не запретила, — девушка сузила подведенные сурьмой и яркими тенями кошачьи глаза. — А даже мы не позволяем себе такой дерзости, как открытое поклонение Императору как богу.

— Чушь! — резко отрезал Эйдан, вид у него был крайне оскорбленный. — Единоликий бог — воплощение Имперских Истин, а наши святые — великие герои, заслужившие славу и почет своими праведными деяниями, а потому и удостоенные увековечивания в наших писаниях.

— К тому же, Остания всегда была верным союзником Империи, — сухо заметила Криста. — Наша вера — награда за века преданности и сотрудничества наших народов. А что же можно сказать про набеги набелитских ханов? Я слышала, что кочевники очень любят преподносить своим богам в жертвы в животных и даже людей…

— То, что Империя позволяет Набелиту сохранять наш уклад тоже своего рода награда, — усмехнулся Рамир. — Вернее даже уступка, чтобы умилостивить ханов. Однажды наши предки уже чуть не покорил весь континент, и Император не допустит недовольств на наших землях, ибо знает, чем это обернется.

Ниоши Курои, казалось, до последнего не верил в услышанное.

— Так это все правда? И кочевые племена, которые когда-то были Великим Набелитским Ханством, до сих пор существуют?

— Конечно, — кивнула Ада.

— Кстати, а почему имя вашего Дома совпадает с названием вашей страны? — спросил вдруг Кай Ше’нааль, с любопытством оглядывая Аду. — У вас что, не хватило фантазии?

Рамир и Джасс вскочили со своих мест, полные гнева, что не на шутку перепугало всех присутствующих, особенно Кая и Камиши. Другие набелиты так же смотрели на ошалелого Ше’нааля если не с презрением, то ненавистью точно. Одна только Ада сохраняла полнейшее спокойствие, явно наслаждаясь происходящим.

— За такое оскорбление положено отрубить ухо, не меньше! — огрызнулся Рамир.

— Принеси извинения перед Адой-шехзаде[2], пока я не вызвал тебя на онур-саваш[3]! — рявкнул Джасс Амир.

— Господа, прошу успокоиться, — мягко начал Камиши, подняв руки в примиряющем жесте. — Думаю, господин Кай не желал никого оскорбить, просто в своем невежестве несколько пересек границу дозволенного.

Парень сжался под упавшим на него взглядом Десая, и, раскрасневшись от злобы и унижения, кивнул.

— Дом Набелит носит такое название, потому что их род они ведут от объединившихся ханов и их семей, — спокойно сказала Каталина, нарушив напряженное молчание. Теперь все взгляды обернулись к ней. — И чтобы не было споров о том, чье название будет носить новообразованный Дом, выбрали название земель.

Гости продолжали на нее смотреть так, словно бы впервые заметили ее присутствие здесь.

— А вы, кажется… госпожа Каталина? — неуверенно начал Кай.

— Да, верно. Я фрейлина госпожи Камиллы.

— Пф, если бы я знала, что сюда можно приводить прислугу, притащила бы своих служанок, — фыркнула Нара.

— Каталина не прислуга, — холодным тоном ответила я. — Она воспитанница моего отца, дочь офицера нашего Дома. Мы росли и воспитывались с ней вместе. Так что, если посмеешь хоть как-то словом или делом обидеть ее, мне даже не потребуется мой телохранитель, чтобы преподать тебе урок.

Все присутствующие уставились на меня во все глаза, явно не ожидая такого тона. А Десай и вовсе глядел на меня с неуместным восхищением.

— Фрейлины — это что-то вроде придворных дам у нас, — объяснила Бьянка, немного запинаясь от волнения. Ее пухлые щеки налились румянцем. — Незамужние девушки знатного происхождения, которые входят в свиту герцогини или маркизы… и-иногда и виконтесс, но очень редко… Ф-фрейлины ничуть не уступают в воспитании и об-бразовании дочерям Домов и являются доверенными лицами своих сеньор…

Похоже, что подобного статуса у других провинций не было, поэтому все присутствующие кивнули, Каталина с благодарностью посмотрела на Бьянку.

— Это не твой ли родственник, часом, сейчас Хранитель Чести? — вдруг спросил Эйдан.

— Мой старший брат, — кивнула я.

Теперь все внимание было переключено на нас с Каталиной и Бьянкой, и внезапный конфликт был исчерпался сам собой. Ада растерялась от столь резкой потери интереса к ее персоне, и темные глаза впервые за весь вечер злобно сверкнули. Однако и она с интересом слушала, как я рассказывала о Мар-де-Сеале, о нашем саде и огромном порте, наших традициях и обычаях.

Зато теперь Каталина была в своей тарелке. Парни теперь восхищенно засматривались на нее, чего не скажешь о женской половине. Завистливые взгляды Кристы, Нары и Атали красноречиво говорили о том, что они думают о дерзкой девице, столь наглым образом влезшей в беседу.

— И чем же вы занимаетесь в столице, пока ваша госпожа постигает тайны науки? — поинтересовался Камиши.

— Ищу себя, — Каталина улыбнулась своей фирменной кокетливой улыбкой. — Сидеть дома в четырех стенах было бы настоящим преступлением в таком полном возможностей городе.

— И то верно, — согласился Эйдан. — Жаль, что после занятий не так много времени, чтобы посетить все здешние достопримечательности.

— А я всегда нахожу вечером время, чтобы вырваться в театр или выставку, — возразил Рамир.

— Вот только на твоей успеваемости это не сказывается лучшим образом, — поддел набелита Кай.

— Не всем суждено быть заучками, как Ари Хус, — Джасс пожал плечами. Судя по всему, успеваемость была последним, что его интересовало в этой жизни, отдавая свое предпочтение развлечениями.

— Вы ведь не будете все время фрейлиной, верно? — Рамир пропустил поддевку Кая мимо ушей.

— Уж не уж-то собрался посвататься, а, Калантри? — сверкнула своими кошачьими глазами Атали.

Уши парня побагровели, а Каталина, улыбнувшись, сделала вид, что не расслышала.

— Ну, я бы хотела найти себе какое-нибудь дело. По душе, — ее изумрудные глаза задумчиво уставились в стеклянный купол. — Чтобы было, чем себя занять и куда развиваться.

— Зачем? — Атали прыснула от смешка, но вовремя прикрылась рукой. — Чем искать себе дело, лучше искать себе супруга.

— Стать фавориткой какого-нибудь сенатора или преторианца тоже было бы неплохо, — мечтательно сказала Нара.

Криста была готова возмутиться от такого бесстыдства, но Ада ее опередила.

— Если ты хочешь быть содержанкой, то, может, сразу отправишься на красные улицы? В высшем обществе нечего делать тем, кто кроме тела ничего не может предложить.

Сарей потупила взгляд и проглотила унижение, как горькую пилюлю. Уж от кого, а от Ады я таких слов не ожидала. Мне казалось, что эта взбалмошная грубиянка думает только о своем собственном благополучии и точно не станет искать трудных путей. Но, выходит, и у нее есть свои планы на жизнь, которые не заканчиваются на подборе подходящей партии.

Видимо, молчаливое удивление отразилось на моем лице, потому что, стоило Аде мельком посмотреть в мою сторону, она тут же смерила меня презрительным взглядом.

Так, полный разговоров день подходил к своему завершению. В оранжерее стемнело, и мы перешли в другой зал, где уже были зажжены люстры и канделябры. Большие мягкие диваны с подушками позволяли очень удобно расположиться вокруг низкого кофейного столика, куда перенесли остатки нашей трапезы.

К ужину нам подали плотные закуски с морепродуктами, рыбой и мясом, а также арраканское рисовое вино. Закуски были пряные, но очень необычные и вкусные. А вот рисовое вино мне совсем не понравилось — терпкое, с какой-то горечью и грибным привкусом, оно разительно отличалось от привычных мне южных вин не в лучшую сторону. Я выпила налитую мне в чару порцию, но от добавки отказалась.

— Ах, день был просто прекрасен… Господин Десай, вы само гостеприимство, — чуть растягивая слова сказала Бьянка, которой рисовое вино явно пришлось по душе.

— Полностью поддерживаю вас, госпожа, — кивнул он, и на лице заиграла печальная улыбка, словно бы мысль о расставании с дорогими гостями разрывала ему сердце. — Но пока у нас есть еще время, могу предложить вам напоследок… хм-м… назовем это десертом.

— О, сладкое сейчас было бы очень кстати, — согласился Ниоши, крутя свою чару в руке. Он уже без всякого стеснения развалился на подушках, полусидя-полулежа и с блаженством прикрыл глаза, наслаждаясь напитком.

В глазах хозяина заиграли огоньки.

— Вы, может, слышали о шише? — он обвел присутствующих взглядом, задержавшись на набелитах. — Кажется, на вашей родине это называется «кальян».

Услышав знакомое название, Джасс и Рамир встрепенулись и закивали головами. Нара и Атали неуверенно переглянулись.

— Что это такое? — с интересом спросил Кай.

— Это способ курения при помощи специальной чаши, — объяснила Ада. — На нашей родине это довольно популярная вещь среди всех слоев населения. Я бы даже сказала, что это целая культура.

— Я пробовал уже табак, но не скажу, что мне понравилось, — признался Эйден.

— Это гораздо легче табачных листов в курительных трубках, — заверил его Рамир, уже потирая руки в предвкушении. — Туда добавляют различные сладкие добавки, которые смягчают его вкус. Тем более подают с чаем и фруктами.

— Звучит очень интересно, — Криста придвинулась ближе на край дивана. — Я, наверное, немного попробую…

Все присутствующие закивали, выражая желание попробовать экзотическую диковинку. Чего не скажешь о нас с Каталиной и Адой. Набелитка смотрела на все это с сомнением, которое не решалась высказать вслух.

— Я, наверное, пока воздержусь. Это ваше вино мне слишком в голову ударило, я хочу немного проветрится, — мягко отказалась Каталина.

Теперь взгляды были направлены ко мне.

— Я не буду, — я даже не стала искать причину, чтобы отказаться. Курение ни в каком его виде не входило в мои планы. — Не хочу. Не сочтите за грубость, Камиши и простите, если обидела вас этим…

— Что вы, что вы, какие тут могут быть обиды! — сразу же запричитал он. — Это же выбор каждого. Тогда я распоряжусь подать вам чай и сухофрукты?

Я кивнула. Осталась только Ада, все так же спокойно сидящая, горделиво выпрямив спину как и весь день.

— А что скажет госпожа Набелит? Если вы раньше не пробовали курение или не хотите, то…

— Я с радостью присоединюсь, — сказала она тоном, никак не соответствующему ее словам.

И снова Ада меня удивила. Только мне начало казаться, что в ней есть рассудительность, как она поступила так опрометчиво… Как и остальные. Впрочем, то было не мое дело.

Камиши хлопнул в ладоши, и тут же прислуга начала суетиться. Пока уносили тарелки и бокалы, накрывая стол новыми угощениями, Каталина незаметно улизнула. Может, ей и вправду стало не хорошо, и это не было причиной не участвовать в курении?

— Камиши, не подскажете, не могу ли я прогуляться по вашему саду? Думаю, мне тоже стоит проветриться.

На его лице пробежала тень недовольства.

— Конечно, но я буду рад, если вы все же присоединитесь вместе с госпожой Андо к нашему чаепитию.

— Разумеется, — с натянутой улыбкой ответила я. Играть свою роль уже почти не было сил — я поняла, насколько подобное общение меня выматывает как физически, так и эмоционально.

Лакей проводил меня во внутренний двор, и, низко поклонившись, оставил одну. Свежий вечерний воздух ударил в ноздри, наполняя легкие. С каждым глубоким вдохом я чувствовала, как сонное марево усталости в теле отступает, придавая новые силы.

Деревянная терраса медленно заполнялась темнотой сумерек вслед за темнеющим горизонтом, все еще омытым лазурной волной уходящего дня. Маленькие капельки росы уже успели покрыть лакированное дерево, словно бы после дождя, и я с упоением провела рукой по перилам, остужая разгорячившуюся кожу. Слуги аккуратно зажигали свет в висящих на перекладинах фонариках из красной бумаги, и поместье постепенно озарялось оранжево-красными огоньками. Чтобы не стоять на месте и не мешаться, я решила пройтись.

Несмотря на то, что был конец второго месяца осенней поры, я почувствовала запах цветов. Не поверив своему обонянию, я уж было решила, что уставшее тело играет со мной злую шутку, и, повинуясь собственному любопытству, спустилась на ведущую в сад дорожку.

Большинство деревьев уже стояли голые, на некоторых еще остались золото и багрянец, сливающихся в причудливый градиент. Но были и растения, не считая хвойных, которые смогли сохранить зелень в неизменном виде, будто бы осень никак не могла найти на них управу. То были невысокие деревца и кустарники с плотными зелеными листьями, будто бы покрытые маслянистой пленкой. На некоторых стеблях я заметила мелкие иголки, как на розовых кустах. Может, они родом откуда-то с Набелита?.. Таких растений у нас на полуострове я не припомню.

Однако манящий сладкий запах продолжал интриговать меня, и я прошла дальше, проходя мимо склонившей голову над декоративным прудом плакучей ивой, грустно шелестящей на ветру своими гибкими веточками. Прошла по усыпанной иголками дорожке под сенью пушистых веток сосен, елей и неизвестных устремленных в высь хвойных деревьев.

Ухоженная дорожка вела все глубже и глубже на территорию сада. Фонари с мерцающими внутри огоньками становились все реже, а темные промежутки теней все шире. В царившем ночном полумраке мне было очень неуютно, и я уже думала возвращаться, расстроенная, что так и не нашла источник запаха, но за очередным поворотом мое внимание привлекло едва заметное свечение — голубоватое, как от отблесков воды в фонтане.

Передо мной показалось дерево. Невысокое, но раскидистое, с изогнутым, как у горных сосен, столом, оно выглядело настолько инородным, словно было миражем. Кора была идеально гладкой, без единой борозды, а под сенью листьев с серебристым отливом так и хотелось укрыться от невзгод и проблем окружающего мира. Но более необычными были цветы — те самые, чей аромат и привел меня сюда. Здесь он был еще сильнее, успокаивающий и умиротворяющий. Огромные перламутровые бутоны с розовой сердцевиной переливались в исходящем от лепестков бледном свечении.

Мне потребовалось несколько мгновений, чтобы поверить своим глазам. Это же…

— Эльфийское дерево… — вслух выдохнула я, оглядывая дерево. То самое, одно из древних маналитических деревьев, которые сохранились до сих пор. Конечно, оно сильно отличалось от того, как было описано в книгах по ботанике, однако сомнений не было — серебристые листья и светящиеся переливающиеся цветы говорили сами за себя.

«Наверное, какой-то подвид…» — решила я, обходя дерево по кругу.

Сложно поверить, что такая диковинка могла расти прямо в сердце Империи. Одинокое, вырванное из своего укромного места и посаженное в Столице, чтобы радовать глаз своего хозяина и его гостей, я чувствовала некоторую жалость к дереву.

Дотянувшись до низкорастущей ветки, я вдохнула запах полной грудью, чувствуя, как он кружит голову. Уже готовая было поддаться порыву и сорвать цветок себе, я воздержалась — мало ли как к подобному варварству по отношению к столь редкому растению отнесется Камиши.

Какое-то время я просто стояла и любовалась красотой необычного растения, наблюдая за сияющими бутонами и слушая, как шелест листьев переливается тихим звоном. Спохватилась я, когда поняла, что небо уже целиком покрыто бархатом ночи, усыпанное тысячей мелких алмазов-звезд. В темноте я уже не могла разглядеть обратную дорогу, и решила выйти напрямик через сад, на свет огней.

Чуть погодя, мое внимание привлек звук стали, и вскоре я вышла из сада к небольшому внутреннему дворику. В окружении охранников и телохранителей гостей приема под одобрительные возгласы Максимилиан кружил по ровной квадратной тренировочной площадке. Его соперником был молодой арраканец, на вид мой ровесник. Волосы его были завязаны в пучок, а легкая тканевая одежда позволяла двигаться легко и грациозно, в противовес плотному с металлическими вставками камзолу Максимилиана. Рапира и кинжал блестели в руках Яна, и каждый удар его отдавался хлестом рассеченного воздуха. Выпад за выпадом, он быстро атаковал противника то шпагой, то кинжалом, не давая тому возможности контратаковать. Лезвия пели, соприкасаясь, а танец искр и отблесков в вечернем освещении контурами выделял сосредоточенные лица противников.

Ян наступал решительно. Каждый раз, когда юноша не успевал увернуться от атаки, он с трудом умудрялся парировать ее, продолжая держать меч лишь в одной руке. Я не раз наблюдала за тренировками, которые проводил Ян в Каса-де-Вентос, однако подобной техники боя мне видеть не приходилось. Если Первый клинок действовал четко и отточено, то арраканец двигался плавно, словно в танце. Он ни разу не позволил себе отвлечься от битвы, ни единый мускул его не дрогнул под атаками Яна, а глаза внимательно следили за движениями дуэлянта, дабы не упустить удар. Он явно ждал момент, чтобы атаковать, ведя битву на истощение, и его тактика начинала приносить свои плоды.

Хан начал выдыхаться, и открылся для атаки, чем молодой мечник непременно воспользовался, совершив низкий выпад, целясь в бедро. Его меч, прямой и короткий, был продолжением его руки, однако веасийцу хватило реакции, чтобы отвести удар кинжалом. Раздался громкий скрежет, и Максимилиан одним движением поднял кинжал вверх, уводя скользящее лезвие арраканца ввысь, по инерции. Теперь он имел преимущество, буквально на долю секунды, чтобы ударить финальным приемом с двух рук, скрестив меч и кинжал верхним рубящим ударом, однако ко всеобщему удивлению, араканец изогнулся и, подпрыгнув, сделал сальто назад. Ян, не ожидавший такого, замер, наблюдая как его противник мягко приземлился на ноги, словно кот. Один удар — и из рук Хана со звоном вылетел сначала меч, а затем и кинжал, воткнувшись в землю рядом.

Толпа, как только поняла, что дуэль закончилась, разверзлась свистами и громогласными криками.

— Победа за вами, господин, — сказал Ян, тяжело дыша.

Парень, казалось, только сейчас понял, что произошло. Он обескураженно озирался по сторонам, и его лицо, до этой минуты сосредоточенно холодное, заиграло красками румянца.

Пока Первый клинок Дома Кустодес тяжело дышал, вокруг арраканца собрались стражи, радостно аплодируя ему и его сопернику. Я присоединилась к общим овациям.

— Потрясающий бой, господа!

— Госпожа Кустодес, — арраканец поклонился, заметив меня. Он вытянул вперед кулак, уперев его ладонью. Таким же уважительно-приветственным жестом поприветствовали меня и остальные стражи-арраканцы.

— Это Ксао, племянник господина Десая, — представил своего оппонента Ян, наконец восстановив дыхание. — Я позволил себе согласиться на тренировочный поединок, тем более что мне нечем было занять себя все это время.

— Тренировочный бой с настоящим оружием? — уточнила я, усмехнувшись. — Вы точно не хотели друг друга убить?

— Что вы, госпожа! — глаза парня восторженно сияли. — Когда мне еще представится шанс сразиться с самим Одноглазым демоном Максимилианом Ханом! Я бы не простил себе, если бы эта дуэль была на тренировочных мечах.

— Я не думала, что Максимилиан известен за пределами Веаса…

— О, разве вы не знаете? — Ксао Десай удивленно уставился на меня. — Мастер Хан известен как единственный, кто смог за долгое время победить Хранителя Чести в смертельной дуэли.

— Правда? — я удивленно уставилась на Яна. — Я слышала о многих его победах, но об этой — ни разу.

— Не самая моя достойная битва, — признался Ян, утирая намокший от пота лоб. — Были противники и страшнее.

Ксао воодушевленно смотрел на Максимилиана.

— Теперь понятно, почему Леонард Кустодес никогда не проигрывает! С таким-то учителем! — в его голосе сквозила легкая белая зависть.

— Ты и о брате моем знаешь?

— Конечно, госпожа. И имена каждого из Золотых Хранителей! Как и любой мальчишка, который мечтает встать плечом к плечу с такими людьми, — он горделиво выпрямился. — Этой зимой меня зачислят в Кадетский корпус, как только мне исполнится шестнадцать зим.

— Вот как, — я улыбнулась ему. — В таком случае, желаю вам поскорее проявить себя на службе должным образом.

— Господин Ксао далеко пойдет, — Ян одобрительно закивал, улыбаясь в бороду. — Мне прежде не доводилось биться на дуэли с арраканцами, и стиля боя я их не знаю. Он смог обескуражить соперника, что принесло ему победу. Отточив такое мастерство, вы будете грозным противником.

— Я запомню этот бой на всю свою жизнь, мастер Хан! — он поклонился Яну так низко, что казалось еще чуть-чуть, и он лбом ударится прямо о собственные колени.

— Брось! Мне было приятно размяться, тем более в такой интересной дуэли, — Ян протянул руку для рукопожатия. Сначала Ксао непонимающе смотрел на него, но потом спохватился и потряс протянутую ему ладонь.

— Мы собираемся домой, госпожа? — Ян подошел ближе, пока араканцы, удаляясь вглубь поместья, радостно болтали и хлопали молодого господина по спине, поздравляя того с заслуженной победой.

Я кивнула. На лице Яна было чуть заметное огорчение.

— Ты раздосадован поражением? — негромко спросила я.

— Нет, госпожа, — он покачал головой, накинув на себя мундир и аккуратно сложив свое оружие в ножны. — Я раздосадован осознанием, что уже стар. Малец действительно силен, однако будь я помоложе, мне бы хватило реакции, чтобы уклониться от его атаки и нанести финальный удар быстрее, — он скривился. — Как же быстро летит время… Кто бы мог подумать, что битва почти двадцатилетней давности уже гуляет среди молодежи, как легенда.

— Почему ты раньше не рассказывал об этом бое?

— В Мар-де-Сеале предпочитают не вспоминать тот конфликт между Империей и тогдашним герцогом, вашим дядей. Его ложно обвинили, и мне, как Первому клинку, было поручено отстоять честь Дома перед императорским двором.

Я понимала, что даже если я и начну задавать вопросы — Ян не ответит на них. То была явно старая история, окутанная тайнами, от которых меня держал отец в стороне. Интересно, знал ли Лео? Наверняка знал…

— Госпожа, идите вперед, я вас догоню, — сказал Ян, доставая свою трубку из-за пазухи.

Я коротко кивнула, оставив Яна в одиночестве. Нужно было отыскать Каталину и возвращаться, было и так слишком поздно…

— Господин Камиши, что вы здесь делаете?.. — из-за угла донесся голос подруги, и я замерла.

Осторожно, чтобы стук каблуков не выдал мои шаги, я подошла к стене, и выглянула.

В свете фонарей на деревянной веранде стояла Каталина, а рядом с ней Камиши Десай. Он был повернут ко мне спиной и я не могла видеть его лица, однако арраканец был непозволительно близко к девушке. Он сделал небольшой шаг в ее сторону, Каталина же не шелохнулась с места.

— Госпожа Андо, вам говорили, насколько вы прекрасны? — вкрадчиво шелестел голос Камиши.

— О, знали бы вы сколько раз мне такое уже говорили, — Каталина немного пошатывалась и оперлась о деревянную ограду террасы, чтобы удержать равновесие.

— Но подобное от будущего наследника Малого Дома вряд ли услышишь… — арраканец осторожно, словно бы проверяя границы дозволенного, коснулся ее локонов. — Как жаль, что такая красота пропадала в южном захолустье…

— Вы… льстите мне… — язык у нее заплетался, а взгляд блуждал. Не было похоже на подругу — она всегда знала меру, но сейчас, кажется, даже не могла сопротивляться откровенным домогательствам.

— С таким обаянием вы могли бы очень многого добиться в Столице, особенно если обзаведетесь нужными друзьями, — его голос был сладок, а рука продолжала поглаживать рыжие волосы. Кончики пальцев едва касались ее шеи.

— Я… думаю, что…

— У меня есть связи, которые могли бы обеспечить для вас все, чего бы вы ни пожелали, — он продолжал, а его касания становились все настойчивей. Теперь он дотронулся до щеки девушки. — Статус, власть, всеобщее внимание… От меня не укрылось то, как вы хотите быть на равных с этими напыщенными выскочками. Такие амбиции стоят куда больше знатной фамилии.

— Я не думаю, что мне дозволено… Моя госпожа будет недовольна, если узнает… — Каталина замерла, дрожа от его прикосновений.

— А ей и не обязательно знать всего. Это будет нашей маленькой тайной, — он провел большим пальцем по ее губам. — Вы получите мое полное покровительство… А взамен я бы рад, если бы вы делились со мной вестями с вашей родины.

— Вы… хотите, чтобы я шпионила за Камиллой?..

— Как грубо… Я просто испытываю неподдельный интерес к Веасу, а новости доходят до Имперской Столицы так медленно, — он умолк на секунду, будто что-то припоминая. — Если, конечно, не считать некоторых абсолютно грязных сплетен. Например, я слышал историю, которую рассказывали пара офицеров Серой гвардии о раскрепощенной южной красавице, настоящей рыжей бестии, что была в свите некой аристократки…

Каталина заметно побледнела. Лица Десая я разглядеть не могла, но по его тону было понятно, что тот довольно улыбается…

— А-а, вижу и вы что-то об этом знаете… Нет-нет, я уверен, что это не более, чем совпадение, но у вас столь яркая внешность, что спутать не сложно. Что могут подумать другие? Мне бы не хотелось, чтобы о вас ползли непристойные слухи. Или, упаси Император, о вашей госпоже…

Я слушала, затаив дыхание. Конечно, поначалу я было подумала, что Каталина сама воспользовалась случаем, дабы получить шанс поразвлечься с аристократом. Однако негодование мое быстро сменилось беспокойством — Каталина явно была не в себе, это было очень хорошо заметно по ее поведению, словно бы тело ее не слушалось. Ну а льстивые речи Десая расставили все на свои места.

Сложно сказать, увенчался бы шантаж Камиши успехом, если бы я не вышла из-за угла. Следом подоспел и Максимилиан, который не успел застать разговор, но застыл на месте, увидев Каталину и Камиши.

Арраканец тут же отпрянул от моей подруги, словно бы просто стоял рядом.

— Вы уже собираетесь уходить, госпожа Кустодес? — легко и учтиво спросил он, словно бы минуту назад не домогался до моей фрейлины.

— Да, — я коротко кивнула. — Уже поздний вечер, думаю, мне не стоит злоупотреблять вашим гостеприимством.

— Отнюдь. Я буду только рад, если вы продолжите наш чудный вечер. Кажется, ваша подруга не прочь задержаться. Тем более, вы не попробовали десерт…

Каталина пробормотала что-то бессвязное, и чуть не рухнула на колени, повиснув на перилах на локте. Я мигом подскочила к подруге, схватив ту за руку, чтобы поддержать.

— Что с ней? — я осмотрела Каталину. Она все так же немного покачивалась, намертво вцепившись в деревянные перила. Больше всего пугали ее глаза — мутные, стеклянные, белки казались отдавали синевой, а расширенные зрачки уставились в пустоту. Сладковатый, уже откуда-то знакомый мне запах, исходил от Каталины. По обмякшему телу пробегала мелкая, еле ощутимая дрожь, словно бы ее охватил озноб.

— Я… в полном порядке… — голос ее был приглушенным, расслабленным, тягучим как патока. — Просто немного устала… Наверное…

— Это валаптис, — Ян бешено уставился на Камиши, еле сдерживаясь, чтобы не набросится на него.

Тот удивленно поднял брови.

— Надо же… Откуда же может столь прославленный воин знать о подобном? Уж не балуетесь ли вы запретным удовольствием?

— Ян, о чем он? — я встревоженно повернулась к Хану.

— Госпожа, нам нужно уходить. Каталину нужно отвести к Софии, — сбивчиво произнес он. — Даже если она попробовала совсем немного, с непривычки побочные действия могут усугубить ее состояние.

— Она больна? Что-то подцепила или отравилась?..

— О, нет, сейчас она чувствует себя лучше всех, — Камиши хохотнул. — Валаптис, или как его в народе называют «аромат удовольствия», это вещество, которое добывают из прекрасных цветов эльфийских деревьев. Довольно редкие и привередливые растения, которые невозможно выращивать вне их естественной среды. Нашему Дому удалось вывести гибриды, которые, конечно, не идут ни в какое сравнение с дикими образцами, однако часть свойств своих прародителей они сохранили. И многие очень ценят экстракт из лепестков, чтобы… кхм… снять стресс. Даже несмотря на то, что он официально запрещен в Империи.

— Это наркотик?! — я в ужасе посмотрела на Каталину.

Ян кивнул. Теперь я вспомнила, откуда знаю этот аромат. Тот самый сладкий успокаивающий запах курительного табака… Мечник стыдливо отвел глаза.

— Я отведу госпожу Андо к выходу, — негромко сказал он, не смея поднять на меня взгляд.

— Я догоню вас, — резко ответила я, игнорируя его протест. Повернувшись к Камиши, я твердо взглянула прямо ему в лицо, на котором расцвела презрительная усмешка. Такая, же как у Вибера… — Вы подсыпали наркотик в курительную смесь? Зачем?

— Мне это выгодно, — просто ответил он, без тени былого лицемерия. — Теперь у меня будет способ воздействия на молодых наследников, ведь это такое позорное пятно на их репутации… И не переживайте, я одним щелчком пальцев смогу распустить любой слух, если не смогу получить необходимого расположения. Жаль, что только у вас хватило ума отказаться. Вы были бы очень ценным… другом.

— Я смотрю, своей репутацией вы совсем не дорожите? Интересно, что скажут в гвардии, если я случайно расскажу своему брату о том, что вы тут устроили.

Но моя угроза лишь рассмешила его.

— Поражаюсь вашей наивности, моя милая, — он утер несуществующие слезы смеха. — Неужели вы думаете, что у меня нет покровителей, которые спонсируют мои исследования и решают некоторые юридические нюансы?

Теперь его ухмылка превратилась в устрашающую плотоядную гримасу.

— К тому же, мне же надо как-то проверять воздействие валаптисового экстракта на людях, прежде чем предлагать свой товар моим постоянным клиентам.

Я отпрянула от него, отступая назад с каждым шагом настолько, насколько мне позволял неудобный наряд.

— Надеюсь, вы отлично провели вечер, госпожа. Буду рад вновь видеть вас в гостях, — донеслись до меня брошенные в след слова, когда я свернула за угол.

Я быстро шагала, ища злополучную дверь, в которой должны были остаться другие сокурсники. Поиски вскоре увенчались успехом — сладкий запах валаптиса уже было слышно даже снаружи. Внутри помещения стоял полумрак и небольшое марево розоватого дыма, от которого я почти сразу закашлялась.

Когда слезящиеся глаза привыкли к темноте, я увидела на том самом низеньком столике изящную высокую стеклянную колбу, из которой поднималась металлическая труба с расходящимися, словно хоботы, гибкими трубками. Сверху клубился розоватым полотном дым. Чем ближе я подходила к столу, тем больше слезились глаза, раздражаемые валаптисом. Но дальше меня ждало куда более неприятное зрелище.

Понять, что все присутствующие уже успели насладиться предложенным «десертом» Камиши, было не сложно. Царящий разгул приводил в оцепенение. Кто-то из молодых арраканцев, мне было сложно разглядеть — Ниоши это был или Кай, делал глубокую затяжку, вульгарно развалившись на диване. Оба парня сидели вызывающе близко друг к другу. Джасс, прикрыв глаза от наслаждения, ласкал свою же сестру по внутренней стороне бедра, а она и не сопротивлялась, уставив затуманенный взгляд куда-то в потолок. Нара зачем-то гладила Бьянку по распущенным волосам, будто расчесывая их, что-то бормоча при этом, а та истерически смеялась и, вытянув руки перед собой, хотела схватить видимых одной только ей бабочек. Останцы безудержно смеялись, водя руками по воздуху, пытаясь из густого марева что-то вылепить, как и из глины. Рамир пытался сделать колечки из дыма. Юн обжимался с Нарой, каждый из них, после глубокой затяжки, почти соприкасался губами, выдыхая дым прямо друг другу в рот.

Я так и замерла с округлившимся глазами, наблюдая на происходящим. Праведный гнев на Камиши за то, что он воспользовался нами, как лабораторными крысами, переполнял меня. Я надеялась, что получится хоть кого-то привести в чувства, чтобы это безумие обернулось просто страшным сном, который забудется с первыми лучами солнца. Но сковавший тело страх не дал сдвинуться с места, приблизиться хотя бы на шаг к кушеткам, заставлял давиться от собственной брезгливости и беспомощности…

— А, крестьяночка, — я не сразу заметила сидящую на полу Аду. Налитые синевой белки чуть сияли в приглушенном свете, а в расширенных зрачках мерцали розоватые отблески. — Неужели передумала и решила присоединиться…

Схватив ее за руку, я резким движением подняла набелитку на ноги. Она легко подалась мне, словно она была огромной тряпичной куклой. По телу волнами пробегала сильная судорожная дрожь.

— Что ты делаешь… — причитала Ада, пытаясь вырваться, пока я силком тащила ее наружу. — Отпусти!

Она еще раз дернулась, и вырвала запястье из моей хватки, и теперь недовольно осматривала меня таким же затуманенным взглядом, как и у Каталины.

Пока Ада вырывалась, высокий воротник ее кафтана слегка расстегнулся, оголив шею. Мой взгляд невольно упал на нее, и мне показалось, что там было что-то вроде шрама, однако Ада тут же быстро застегнула воротник, не дав толком ничего рассмотреть. Теперь девушка снова взирала на меня полным негодования взглядом.

— Почему ты согласилась на это? — я была взволнована и не скрывала своего раздражения.

— Ну а почему нет? — она пожала плечами. — Тем более этот кальян довольно необычный, но приятный… Зачем мне отказываться от возможности… наладить отношения с арраканским Домом?

— Ты разве не думала, чем это может обернуться? Вам там наркотик в табак подмешали, ты разве не заметила, что происходит? — я уже даже не стала сдерживать себя — я почти орала на Аду, пытаясь достучаться до нее. — Мне казалось, ты достаточно умна, чтобы не вляпаться в проблемы. Или ты думаешь, что на оргии, что там намечается, с тобой ничего не случиться?

Казалось, мое упоминание наркотика, начало немного отрезвлять ее. Или, может дело сделал свежий воздух, но теперь она сфокусировала бегающие одурманенные глаза на мне.

— Я Адилия-шехзаде Набелит, — процедила она властно и торжественно. — Никто ни в этом городе, ни за его пределами не посмеет меня и пальцем тронуть, не боясь гнева моего отца, падишаха Рушана, пятого своего имени…

— Ты дура? — прервала я ее. — Думаешь, твое имя спасет тебя, если тебя возьмут силой? Или, может, твой отец прячется за углом и лично придет тебе на выручку? Твоего бугая я тоже что-то рядом не вижу. Ты одна. Ты беззащитна. У тебя совсем страха нет, раз ты соглашаешься на такие авантюры в незнакомом тебе доме у незнакомого человека?

Я кивнула в сторону комнаты, из которой в открытую дверь на террасу клубами сочился сладостный дым валаптиса. Незаметно в мои уста прокрались сказанные мне Александером слова, и я закусила губу, поймав себя на этом.

Ада уставилась на меня с искренним недоумением.

— Что с тобой не так? — она прищурилась, будто пытаясь понять — шучу я или нет. — Ты же дочь Великого Дома. Наша участь была предрешена в тот момент, когда мы появились на свет, и наш удел — быть пешкой. Или твой сервитуарий не учил, что благородной даме полагается быть кроткой, послушной и учтивой?

— Меня учили быть рассудительной и руководствоваться здравым смыслом.

— Действительно, чего еще можно ожидать от принцессы-рыбачки, — она вздохнула, потирая виски. — Не понимаю я тебя. Почему ты не боишься показывать характер перед ними?

— Потому что, если я его не покажу, меня сотрут в порошок.

— Тогда почему ты тогда не дала своему телохранителю бросить мне вызов? — Ада вопрошающе смотрела на меня, скрестив руки. — Будь я на твоем месте, я бы такое оскорбление не стерпела. Любой бы так сделал.

— Все они гораздо хитрее и умнее. Они сами пишут правила и меняют их на ходу, Ада, и, если пытаться играть в эту игру, ты все равно проиграешь, сама себя загонишь в угол своими поступками. Ты могла отказаться, могла не идти на поводу большинства, а теперь, если сейчас снова сделаешь неправильно решение, проблем будет еще больше, чем нанесенная обида хозяину дома. Но если ты хочешь быть марионеткой в чужих руках — пожалуйста. А я не собираюсь играть по навязанным правилам.

Ада все еще пристально, с сомнением смотрела прямо на меня. «Она думает, что это какая-то уловка, что я хочу как-то воспользоваться ее расположением», — разочарованно догадалась я.

— Ты можешь делать, все что захочешь. Не стоило мне тебя вытаскивать оттуда. Возвращайся к остальным, если тебе так не хочется выделяться, — сухо сказала я. Желания как-то и в чем-то переубеждать ее не было. — И последствия своего решения ты будешь расхлебывать сама.

С этими словами я развернулась и, задрав подол платья, решительно двинулась к лестнице, где внизу меня уже ждала повозка. Ада так и продолжила стоять, не обронив ни слова.

Ехали мы в полной тишине, нарушаемой лишь несвязанным бормотанием Каталины.

— Что с ней может случиться? — спросила я с тревогой.

— Я не знаю, в какой дозе и в каком виде был подмешан экстракт, но… У нее могут быть сильные галлюцинации, видения, помутненность сознания. Некоторые даже говорят, что им открывается дар ясновидения, но это больше похоже на байки, которые были распространены среди оракулов северян и останских друидов в былые времена. Валаптис очень быстро вызывает зависимость и оседает в организме, если его не вывести. И тогда уже от него отказаться без риска для жизни нельзя…

Я хмуро смотрела в окно, на проносящиеся мимо уличные фонари и горящие в окнах огни.

— И давно ты…

— Давно. Я не стану оправдываться и извиняться, госпожа, — Ян понурил голову, скрестив пальцы в замок так сильно, что они побелели. — Уже многие годы меня мучают боли, и ни один препарат не помогал мне с ней справится. А где постоянная боль, там была и ярость… Мой гнев, моя несдержанность сделали мне имя, которого страшились мои враги, но когда мне поручили охранять вас… Я боялся, что могу причинить вам вред, если я не смогу себя проконтролировать. И только валаптис мог усмирить ярость и вызвавшую ее боль, что питала меня годами. Я не знал, чем он был на самом деле, многие тогда его использовали как лекарство, и сейчас без него я уже никак не могу.

Я выслушала его молча, не прерывая и не задавая вопросов. Сейчас передо мной был не прославенный мастер меча, а обычный старик, усталый, с дрожащими руками. Ян всегда был для меня идеальным — добрым, заботливым, внимательным. Воплощением всего того, что мне не хватало от отца в детстве. Но так ли это? Может, я просто раньше не замечала того, каков на самом деле Максимилиан, и все его внезапные вспышки гнева и раздражения, которые я замечала за ним в последнее время, были всегда, а я лишь закрывала на них глаза… А что, если и валаптис не сможет его удержать? Если он поддастся порыву, и я попаду ему под руку, что будет со мной тогда?..

На глаза накатывали слезы. Я чувствовала себя преданной, чувствовала, что теперь не могу доверять единственному человеку, который был мне ближе всех долгие годы. Мне было противно и омерзительно, и Ян это чувствовал.

Он не говорил ничего и так и не посмел смотреть мне в глаза, и когда мы добрались до места, донес Каталину на руках в дом, аккуратно положив ее на диван.

— Что-то вы припозднились, я же было заволновалась… — София вышла из коридора. Заметив состояние Андо, она замерла, вопрошающе уставившись на нас.

— Ей нужен отвар из лунного полыньяка, — коротко бросил Ян. — Доброй ночи.

Он быстро скрылся в дверном проеме, закрыв за собой дверь.

— Ты уже знаешь?.. — с жалостью начала она.

— Да, но говорить я об этом не хочу, — процедила я сквозь зубы.

— Дитя мое, пойми — для него это не прихоть. Знала бы ты, сколько раз он принимал удары клинков, и сколько раз эти клинки были покрыты ядами… Не делай поспешных выводов.

— Даже если и так, то есть вещи, которые я не могу принять. Я не могу корить одних, и оправдывать других за то же самое. Это лицемерно, — я не смотрела в сторону наставницы, боясь встретиться взглядом, и направилась прямиком к лестнице. — Я иду спать. Скажи прислуге, чтобы завтра меня не тревожили до обеда.

— Я предупреждала тебя, что у каждого из нас есть секреты, которые мы несем всю нашу жизнь, — негромко сказала она мне вслед. — Помни об этом, и рассуди все на холодную голову и с утихнувшим сердцем.

Мне не хотелось ей ничего отвечать. Поднявшись в свою комнату, я рухнула на кровать, укрыв лицо ладонями. Сил не хватало даже чтобы подготовиться ко сну. Этот город испытывал меня, но не с той стороны, с которой я этого ожидала.