Черное солнце

Глава 7

— Что ж, это может сработать, — признал Ари, когда спустя полчаса мы обедали в столовой.

Я успела ему рассказать о том, что поведала мне Бьянка, и теперь он обдумывал эту идею, жуя булочку с льняными семенами.

— Может, обратиться к кому-то из лаборантов?

— Загвоздка в том, что я никого со старших курсов не знаю. А уж тем более тех, кто работал бы в лабораториях.

Я со вздохом уставилась в тарелку с густым горячим сливочным супом с рыбой.

— Может, попросить о помощи Асциллу? Она довольно дружелюбно относится к нам. Скажем ей, что прямо-таки жаждем исследование для дополнительной оценки сделать или еще что.

Ари очень медленно кивнул, все еще сосредоточенный на своих мыслях.

— А ты не думала спросить Аду? Она же из Набелита, любой с ее провинции для нее сделает, что угодно…

Заметив мое недовольство, Ари лишь пожал плечами и смолк, продолжив трапезу.

Конечно, с Адой следовало поделиться планом легального посещения в лабораторию, который не требовал прибегать к лжи, но почему-то нутро, так любезно натасканное отцовской недоверчивостью и подозрительностью, не стремилось сближаться с набелиткой.

— Я и вправду высокомерная выскочка? — вдруг спросила я у Хуса, и тот от неожиданности вопроса так и застыл с поднесенной ко рту ложкой.

— О чем это ты?..

— О том, что про меня сказала Ада.

— Ну-у… — протянул парень, явно подбирая слова. — Возможно, это у тебя просто выражение лица такое… Но если бы я тебя не знал, то полагаю, согласился бы. Отчасти.

Последнюю фразу он добавил, как бы извиняясь. Разочарование вперемешку с негодованием распирало меня, и я была уже готова возразить ему, но вовремя вспомнила, что даме из Великого Дома не следует вести себя подобным образом.

— Прости, мне не стоило… — начал было извиняться, но я прервала его.

— Нет, ты же знаешь, что я умею ценить честность, — я снова вздохнула. — Просто я никогда не думала, что стороны могу выглядеть настолько…

— …Похожей на Аду Набелит? — северянин произнес те слова, что рыбной костью застряли поперек горла.

Вероятно, это действительно было так. Обе мы вели себя одинаково, так, как нам полагалось. Любезность, дружба и вежливость должны быть ответными, иначе это будет проявлением слабости. А слабость — клеймо позора, от которого еще надо постараться избавиться. Именно поэтому всегда будет граница между тобой и личиной благородной дамы, которая должна соответствовать статусу и мнению окружающих. Все мы были заложниками носимых нами масок, и проигрывал тот, кто первый решался ее снять.

Но я ведь первая показала ей, что эту границу можно стереть. Тогда, в поместье Камиши. Я могла бросить ее там, с остальными и все бы закончилось, как с бедной Бьянкой. Опозоренная, Ада бы точно свела свою спесь на нет, но я помогла ей. Не смотря на незримую вражду Домов, несмотря на то что она меня раздражала и выводила из себя, это я первой сделала шаг навстречу. А взамен в открытую принизила ее попытку отрыться мне в ответ. Нас связывало нечто большее. Не пустая вражда, не схожесть характеров. Эта связь была глубже, сформированная в тот момент, когда мы коснулись пальцами поверхности хрустального шара и почувствовали нечто странное. Безмолвная тайна, которую каждая из нас держала в своем сердце и боялась обличить в слова, терзала изнутри.

Когда мы отправились на занятия после трапезы, я твердо решила извиниться перед Адой, попытаться отбросить нашу былую вражду и объединиться, чтобы вместе выяснить все, что не дает нам покоя. Однако окруженная без умолку трещащими Атали и Нарой, я так и не смогла найти возможность заговорить с ней до конца учебного дня. И на следующий день тоже, и на следующий… вплоть до конца недели.

В кэрес [пр.: пятый день недели], когда у нас должна была быть практикум по истории в одном из зоологических павильонов, где были выставлены окаменелости, чучела и скелеты различных давно вымерших животных, я с удивлением и тревогой обнаружила, что Ады не было на занятии.

— Может, заболела? — предложил Ари, конспектируя информацию о драконах и вивернах, чьи огромные кости были прикреплены к потолку, изображая древних животных в полете.

Однако не было и еще нескольких студентов — Нары, Атали и Бьянки. Предчувствие вновь говорило, что тут что-то не так, пока я не вспомнила недавний разговор с Арелан…

— Практикум по естествознанию! — ахнула я в полголоса. — У них сегодня практикум по естествознанию, Бьянка говорила, что его переносили!..

— Думаешь, она пойдет на занятие под чужим именем? — нахмурился Ари. — Ее же узнают другие ребята…

— А что, если она решила каким-то образом провернуть свой план в одиночку? Это выльется в проблемы для нее.

Парень не на шутку задумался над моими словами, и коротко кивнул. Лицо его сменилось на напряженно-сосредоточенное.

Я не стала говорить, что дело было не в тревоге за Аду, который грозит строгий выговор в случае, если ее поймают. Точнее, не только из-за этого. К такому серьезному происшествию будет привлечено лишнее внимание, и на этом фоне наш план с попыткой организовать себе посещение Лабораториума будет под вопросом. Асцилла Церсория наверняка заподозрит неладное и не даст свое согласие. А, может, доступ к лабораториям ограничат еще сильнее, кто знает…

— Какой у нас план? — я нервно сжимала в руках записную книжку, в которой почти ничего не записала за все занятие. — Мы не можем просто так взять и покинут лекцию, нужно придумать…

— Ну, это меньшая из наших проблем. Доверься мне, — с этими словами Ари замер и закрыл глаза, словно бы задержал дыхание, а затем ослабевшим голосом произнес как можно громче. — Профессор Сибиций, мне кажется… нехорошо…

Затем он обмяк и, покачнувшись, рухнул прямо на ближайшую стену. Послышались удивленные и испуганные вскрики одногруппников. Я перепугалась не меньше них.

Сначала мне показалось, что Ари и вправду стало плохо — он всегда выглядел так, словно вот-вот потеряет сознание. Однако когда я подбежала к нему, парень быстро подмигнул, и я сразу поняла, что надо делать.

— Госпожа, что с ним? Что случилось? — коренастый профессор Сибиций не без труда растолкал уже успевшую образоваться толпу.

— Кажется, у него обморок, профессор, — сказала я тоном настолько обеспокоенным, насколько могла.

— В глазах все потемнело… — довольно убедительно прохрипел Ари. Ну а его извечно бледное лицо с темными кругами и впалыми щеками лишь дополняли образ.

— Что ж сегодня такое… — пожилой мужчина развел руками. — Сначала подурнело госпоже Набелит, сейчас вот вам, господин Хус… Вы сможете сопроводить его до медицинской части? — спросил старичок, повернувшись ко мне.

— Конечно, профессор! — я радостно закивала.

Мы подняли несчастного страдальца на ноги, при этом Ари не забывал слегка пошатываться, и, подхватив его под руку, мы с ним неторопливо вышли из павильона под ошалелые взгляды сокурсников. Перед самым выходом я услышала, как гробовая тишина сменилась трелью перешептывающихся студентов. Интересно, к каким слухам это приведет на этот раз?

Как только мы оказались снаружи и отошли на несколько метров от здания, где нас уже не могли заметить, Ари выпрямился и поправил сначала камзол, а затем и растрепавшиеся светлые волосы.

— А ты не говорил, что ты такой хороший актер, — усмехнулась я, без тени иронии восхищаясь неожиданным талантом друга. — Тебе стоит задуматься о карьере актера.

Тот неопределенно хмыкнул.

— Дома иногда не хотелось посещать занятия с сервитуарием, вот и приходилось выкручиваться. Хорошо, что особо и притворяться не нужно.

— У тебя же не было сервитуария…

— Орден таки смог выделить одного, который не испугался поехать морозить кости на край мира. Это было где-то через год после посещения Веаса, перед тем как я заболел. Брат Арсений во многом и помог мне встать на ноги. Без него я бы, наверное, не выжил… Нам туда, пойдем.

Мы минули четыре корпуса и приближались к лабораторному комплексу. С ужасом я поняла, что дальше побега ничего продумать не успела. Вокруг здания, в котором у первокурсников должны было сейчас проходить занятия, сновали туда-сюда студенты и преподаватели.

Разумеется, никто не запрещал студентам разгуливать вокруг Лабораториума, но как попасть во внутрь? Да так, чтобы не привлечь внимания. Хотя, ставшие столбом двое первокурсников и так выглядели подозрительно.

— Идем, — я потянула Ари за руку.

— У тебя есть идея, как проникнуть туда?

— Ни малейшей, — честно призналась я. — Будем следовать твоему примеру и импровизировать.

Стараясь выглядеть как можно более уверенно, мы ровным шагом двинулись к одной из массивных деревянных дверей с крупной мозаикой стекла. Мысли путались, а сердце колотилось так, что заглушало даже собственные мысли. Я ждала, что вот сейчас нас окликнут. Спросят кто мы и что тут забыли. Узнают, отведут к нашей куратору и отчитают. Но расстояние между нами и входом сокращалось, а торопящиеся по своим делам молодые и не очень ученые не обращали на нас никакого внимания.

Я затаила дыхание, когда мы очутились на каменном крыльце, и толкнув двери, беспрепятственно зашли во внутрь. Ликование охватило меня, но ведь не могло быть так все просто… Вот мы прошли широкий овальный парадный зал, на секунду промедлив, пытаясь вспомнить, в какой стороне должны находиться лаборатории, как вдруг я вздрогнула от голоса позади нас.

— Эй!

К нам подошел молодой парень, судя по всему, лаборант или старшекурсник. Он недовольно оглядывал нас.

— Что вы тут делаете?

На вполне справедливый вопрос у нас ответа не было.

— Мы…. мы первокурсники, — выпалила я. — У нас сегодня должен был быть практикум, но мы были в медицинском кабинете, и задержались…

— Первокурсники? — с недоверием переспросил он.

— Я — Бьянка Арелан, а это Эйдан Колвин, — выпалила я первое, что мне пришло в голову. — Эйдану стало нехорошо, и я сопроводила его до лекарской, а потом нам сказали отправиться сюда… Профессор Манолис сказал, что нам кто-то подскажет путь до лабораторий.

Какое-то время лаборант продолжал смотреть на нас с подозрением, но постепенно выражение его лица смягчилось. Не знаю, что было более убедительным — бледность Ари, или мое волнение, которое можно было принять на смущение, но молодой человек кивнул.

— У первокурсников занятия проходят в центральном крыле на первом этаже, — он указал рукой на один из коридоров. — По пути будет учительский кабинет, для вас должны остаться комплекты защитной формы. Обязательно перед занятием возьмите, это требования техники безопасности. Я бы сам вас проводил, но ужасно спешу.

Для убедительности он встряхнул тяжелую на вид коробку с какими-то приборами. Те лишь жалостливо звякнули, а парень перехватил свою ношу поудобнее.

— Ну что, доберетесь сами или все-таки попросить кого-то сопроводить вас?

— Нет-нет, мы сориентируемся! — я затараторила, еле скрывая ликование. — Спасибо за помощь!

Как можно скорее мы скрылись за поворотом, чтобы услужливый лаборант не успел передумать. Не хотелось лишний раз испытывать судьбу, и мы шагали очень быстро, пока не заметили знакомые двери. Металлическая табличка гласила «Пр. Р. Манолис», а, значит, мы были на верном пути.

— Давай захватим халаты и очки, — предложил парень. — Мы так будем привлекать меньше внимания, и нас не смогут узнать.

Однако, дернув ручку, стало ясно, что даже у удачи есть свой предел. Дверь учительской оказалась заперта. Тревога вновь жаркой волной растеклась по телу.

— Что будем делать?

— Не знаю… — северянин выглядел растерянным. — Может, где-то спрячемся?

— До конца занятия осталось не так много времени. Если тут до сих пор не подняли шум, значит, Ада тоже где-то спряталась и ждет момента, чтобы попасть в кабинет…

— Возле лаборатории должна быть ванная комната, можем спрятаться там.

Оставив дверь кабинета позади, мы отправились дальше по извилистым коридорам, стараясь двигаться быстро настолько, чтобы не выглядеть подозрительно, но при этом чтобы нас не успели окликнуть. Казалось, мы ходили по коридорам целую вечность и заблудились. Нужную дверь помнилась очень смутно, как и путь к ней. Уж слишком я тогда была взволнована, чтобы запоминать дорогу. Потому только и оставалось озираться по сторонам, пытаясь приметить знакомые ориентиры.

Когда, к моему большому удивлению и облегчению, мы-таки вышли к закутку, я сразу узнала это место — за дверьми из темного дерева точно было то самое помещение, в котором у нас проходили занятия. Только я хотела податься вперед, как почувствовала, что меня с силой потянули за рукав, утягивая в небольшую нишу в стене.

Ари, прислонив указательный палец к губам, осторожно выглянул из-за угла, я поняла в чем была причина его беспокойства. Буквально в тот же момент из-за двери показались два молодых лаборанта. В одном из них я узнала Беркли, а имя второго останца я припомнить не могла, но он так же был на нашем занятии. Не затащи меня Ари в этот закуток, нас бы точно заметили.

— … И не забудьте сдать ваши работы на следующем практикуме! — голос самого профессора, приглушенный, постепенно более четкий разнесся по коридору. — Беркли, проводи юных господ к моему кабинету.

Ему вторил шорох одежды и стук каблуков выходящих из лаборатории студентов.

— Конечно, профессор. Следуйте за мной! — скомандовал лаборант, и мимо нас хлынула толпа однокурсников, с воодушевлением обсуждающих занятие.

Они завернули в тот коридор, из которого мы только что вышли и не заметили нас, прячущихся в тени напротив. Я заметила Бьянку, которая, кажется, была даже бледнее чем обычно, будто вместо магических отголосков она увидела в классе настоящего призрака. Были и громогласные набелитки, которые были взбудоражены увиденным на практикуме, но, к моему большому удивлению, Ады в толпе не было.

Как только процессия удалилась и шагов не было слышно, Ари вновь аккуратно выглянул в коридор, который с снова стал тихим и безлюдным.

— Кажется, никого нет, — шепнул он, и я выглянула вслед за ним.

Тут, воровато озираясь, из-за двери небольшой подсобной комнатки, слева от входа в лабораторию, показалась сначала знакомая черная голова, а затем и Ада Набелит собственной персоной.

«Она все это время пряталась в чулане с хозяйственным инвентарем?!» — ахнула я про себя. Наверное, она вписалась незаметно в толпу вслед за всеми, а потом спряталась в подсобке, где просидела до окончания занятий… Великая и ужасная Ада Набелит в обнимку с грязными швабрами, метлами и чистящими средствами! Оставалось только отдать должное ее упорству и серьезности настроя.

Но не успели мы ее окликнуть, чтобы остановить, как девушка быстро прошмыгнула в приоткрытую дверь лаборатории, и лишь шлейф ее темно-изумрудного платья мелькнул в проеме.

— Быстрее, за ней! — негромко прошептала я Ари, нервно дергая того за рукав.

Наверняка Ада не знала, что профессор не ушел вместе с остальными, а остался где-то тут. С упавшим сердцем я преодолела коридор так быстро, как только могла. Задрав подол платья, чтобы то мне не мешало, мне было абсолютно не до того, что обо мне сейчас подумают. Ари поспевал за мной, хотя даже преодолеть такую короткую дистанцию для него было настоящим испытанием.

Стараясь не шуметь, мы залетели в комнату вслед за Адой. Я уже подумала, что она уже попалась и профессор ее отчитывает за столь грубое нарушение правил, однако и тут я ошиблась.

В комнате, наполненной тусклым серым светом, не было никого, кроме нас. Стоял негромкий гул приборов и легкое потрескивание, исходившее, кажется, от самих лазуритовых сфер. Ада все с тем же зачарованным видом, как и во время нашего практикума, приложила руки к сфере, которая наполнилась яркими синими огненными завихрениями. Всполохи, казалось, тянулись к ней, останавливаемые лишь гладкой поверхностью кристалла.

— Что ты тут забыла?! — шикнула я на девушку. Та взвизгнула и подпрыгнула от неожиданности.

— Это ты что тут делаешь! Совсем из ума выжила, так людей пугать! — она посмотрела на меня скорее с негодованием, нежели со злостью. Рука ее прижалась к груди, пытаясь успокоить сердце. — Ох, шейд меня раздери… Я чуть со страху не померла. Думала профессор вернулся…

— И он вернется с минуту на минуту. Если мы сейчас же не уйдем от сюда, у нас точно будут…

— Смотри! Я была права! — радостно заявила Ада, пропустив мое предупреждение мимо ушей, снова положила ладони прямо на хрусталь, вызвав новую вспышку синих завихрений.

Ари смотрел за этим то ли со страхом, толи с азартным интересом, словно бы перед ним была любопытная загадка, которую ему не терпелось разгадать. Ада с упоением же продолжала управлять разливающейся энергией.

Я подбежала к ней и с силой схватила ее за руку.

— Да-да, а теперь пошли скорее! Наше везение не бесконечно. Потом разберемся…

— Нет, — в глазах набелитки горел решительный огонь. — Ты не должна сомневаться.

Набелитка с силой приложила мою руку к хрусталю, и вновь меня наполнило то самое приятное щекочущее чувство… Оно манило, заставляло забыть обо всем, словно бы энергия звала меня. Она тянулась ко мне, а я — к ней, и лишь гладкая стеклянная поверхность разделяла нас друг от друга…

— Ты чувствуешь то же, что и я, — твердо заявила Ада, наблюдая за мной. — Мы… знаем, что это такое, в глубине души, и теперь надо найти ответы. Вместе.

В реальность нас привел звук хлопающейся двери позади нас. Ари спохватился и ринулся к нам, и в последний момент мы дружно спрятались под столом. Раздался скрип двери и приглушенные шаги по ковролину. Я зажмурилась, молясь, чтобы все обошлось. Сердце стучало, я прикрыла рот ладонью, боясь выдать себя громким дыханием, но…

— Кто здесь? — настороженный голос наполнил комнату. — Покажись, я знаю, что ты еще тут!

— Что такое, Роксли? — послышался еще один голос — то прибежал встревоженный профессор Манолис.

— В лабораторию кто-то проникал, профессор. Сфера. Видите?

— Ох-ох, мальчик мой…

— Погодите, я сейчас схожу за охраной…

Внутри все оборвалось. Свечение внутри лазуритового хрусталя не успело потухнуть, выдав наше присутствие. Мы втроем переглянулись — судя по всему Ари и Ада чувствовали ту же обреченность. Что ж, на сегодня запас везения окончательно исчерпался. Его и так было непозволительно много. Теперь оставалось только гадать, что нас ждет, когда нас поймают. Это был лишь вопрос времени…

В голову пришло единственное решение, и собравшись с силами, я незаметно выскользнула из-под стола, проигнорировал молчаливые протесты Ари и Ады, пытавшихся меня остановить.

Теперь я видела изумленные лица профессора и его помощника, Роксли.

— Простите, профессор…

— Первокурсница? — сухо спросил Роксли, окинув меня оценивающим взглядом. Его выражение было настолько суровым и едким, что меня пробрала дрожь. — Почему ты не ушла вместе со всеми? И почему ты сняла халат и очки…

Профессор жестом прервал поток негодования Роксли, тот нехотя подчинился.

— Погодите-ка… Я вас, кажется, помню…

Я схватилась за спасительную соломинку и закивала. Я вытащила свой кулон и продемонстрировала его, отчего лицо Манолиса сразу же прояснилось.

— Ох, точно-точно! Госпожа «Замерзшее пламя». Простите, что не помню вашего имени…

— …Камилла Кустодес, — подсказала я. Лицо мое сделалось в миг печальным и покаянным. — Простите профессор, просто я… я места себе не находила после того нашего занятия. Меня так заворожили магические осколки. Это так невероятно, что я не удержалась и…

— Ох, дорогая моя девочка… — Манолис растроганно заморгал.

Похоже, он купился на мою игру, чего не скажешь о его помощнике, продолжавшем смотреть на меня с нескрываемой враждебностью.

— Профессор, она нарушила с десяток правил. Это недопустимо! Мы же только недавно получили гранд от Гвардии, представьте, какой скандал бу…

— Бросьте, Роксли. Девочка просто потеряла голову от вида магии. Вам ли не знать? Будто сами не проводили все свое свободное время у маналитов на втором году своего обучения?

— Да, но…

— Успокойтесь, мой юный друг. Не станем же мы наказывать даму из Великого Дома только за то, что она имеет повышенную восприимчивость к мане? Я сейчас отведу ее в кабинет, а после сопровожу на последующие лекции…

— Но…

— Никаких «но», Роксли! Отнесите образцы на склад и позаботьтесь, чтобы более ничего сегодня не случилось… вы меня поняли? — из речи профессора как-то резко начали пропадать добродушность и непосредственность.

Роксли, услышав в последней фразе предостережение, вежливо поклонившись профессору, начал аккуратно собирать приборы и коробки с образцами, вынося их в один из соседних кабинетов.

— Идемте, моя дорогая, — Манолис вновь был мил и доброжелателен.

Профессор поманил меня рукой, и я быстро пересекла лабораторию, стараясь не смотреть ни на него, ни на недовольного Роксли. Выходя, я напоследок бросила взгляд на злосчастный стол, под которым сейчас ютились Ада и Ари.

— Простите моего ассистента, госпожа, — сказал профессор, когда мы вышли в коридор и направились в сторону учительского кабинета.

— Это мне надо извиняться, профессор. Мне и вправду не следовало, но на меня будто что-то нашло…

— Бросьте, — он махнул рукой. — Магия штука прекрасная, но опасная. И то, что с вами случилось — это что-то навроде очарования, помутнения рассудка. У некоторых первокурсников такое случается. У кого-то это выражается в неприкрытом страхе, доходящем до паники. А кто-то, наоборот, теряет голову от воздействия маны на них.

— Поэтому первые курсы ограничивают в практике с магией?

— Верно, моя дорогая, — закивал профессор. — Но не волнуйтесь. У нас, исследователей, в арсенале всегда есть несколько настоек, которые нейтрализуют негативные последствия обращения с маналитами.

— А это… не опасно? — я насторожилась.

— Что вы, что вы! — хохотнул Манолис. — Это не опаснее сиропа от кашля или успокоительной микстуры.

В кабинете никого не было и лишь груда халатов и перчаток в углу напоминали о том, что не так давно тут были наши одногруппники. Жестом профессор указал на одно из кресел у все так же заваленного бумагами стола. Пока старичок суетился, доставая из деревянного шкафчика какие-то склянки, я, пытаясь унять дрожь, решила оглядеться.

Ветхие тома с уже выцветшими корешками, потрепанные, но хранящие в себе многовековые тайны, так и манили своими названиями. «Древние знания северных племен», «Исследование подземных пещер восточной части Солнечной гряды», «Описание артефактов южных кланов»… Нет, это определенно были не библиотечные экземпляры. Руки так и тянулись взять и полистать иссохшие страницы.

— Знаете, редко встречаются ученики, подобные вам, госпожа, — сказал профессор, от которого не укрылось мое любопытство.

— П-простите?

— Нынче подобный авантюризм не в моде у молодежи. То ли дело политика или экономика…

Он протянул мне стакан с бледно-зеленой жидкостью, похожей на разбавленный сок. Пока я недоверчиво принюхивалась к неизвестному напитку, Манолис одним махом осушил свою порцию, и поставил стакан на одну из книжных стопок.

— Не волнуйтесь, я не собираюсь вас травить, — подбодрил он меня, видя мое замешательство. — Это полыньяковая настойка. Мы всегда пьем ее после длительных работ в лаборатории. На вкус не так уж и противно…

Я сделала глоток. Настойка сначала показалась мне безвкусной, но после на языке появилась неприятная насыщенная горечь, и я еле сдержалась, чтобы тут же не выплюнуть жидкость. Старичок рассмеялся, увидев, как скривилось мое лицо.

— …Но привыкаешь к ней раза с сотого, — закончил он сквозь смех. — Простите, госпожа. Мне нравится наблюдать, как ученики открывают для себя что-то новое впервые. У всех всегда разная реакция.

— Вы постоянно эту гадость пьете? — я чуть ли не закашлялась.

— Увы, издержки профессии, как говорится, — он развел руками. — Полыньяк отлично нейтрализует воздействие маны в организме, так что приходится терпеть. Иначе последствия… плачевны. Впрочем, это касается только работы с чем-то посерьезнее шепчущих опалов или невесомых гранитов.

— Вы собираетесь наказать меня, как нарушительницу? — робко спросила я, когда горечь отступила.

— Мне следовало бы. Но раз вы сумели попасть сюда, это уже несколько… интересно, — пронзительные бледно-голубые глаза вглядывались в мое лицо, выискивая толику смятения, которое могло бы меня выдать. — Должно быть, вам несказанно повезло, и я снимаю несуществующую шляпу перед вашей находчивостью. Думаю, расспрашивать вас нет смысла, но я могу понять ход ваших мыслей… — глаза его скользнули с моего лица ниже, к шее, к скромной ложбинке декольте… На мгновение от его жадного, почти хищного взгляда мне стало не по себе, и я почувствовала себя беззащитной. — Имея такую ценность, мне бы тоже хотелось узнать о ней побольше.

— Вы… — я смутилась, растерянная его странным интересом к кулону. — Это подарок.

— Разумеется. Я и не думаю на него претендовать, — он улыбнулся, но почему-то улыбка теперь не казалась мне безобидной. — Однако вы должны понимать, что подобные происшествия, как то, что вы устроили сегодня, может обернуться проблемами. При Роксли я не стал бы этого говорить, он иначе бы стал зазнаваться еще сильнее. И все же он прав — у нас сейчас очень важная работа, к которой не нужно лишнее внимание. Как думаете, нам с вами лучше поступить?

Мне стало совсем дурно. Я уже успела пожалеть, что решила остаться наедине со стариком, что выпила эту мерзкую жидкость, что вообще ринулась спасать набелитку. Сидела бы она сама сейчас отдувалась перед ним.

— Я искренне лишь стремилась больше узнать о нашем окружающем мире, профессор. Это ведь часть нашего мира, а значит магию тоже надо изучать… Я давно искала разную информацию, как только в детстве получила этот камень, но никакая информация не сравнится с тем, что я увидела в лазуритовом хрустале.

— Вот как? — Манолис задумчиво склонил голову. — То есть у вас этот камень уже многие годы?.. Как интересно… Впрочем, это может объяснить ваше, с позволения сказать, поведение. Вы знаете, как появляется замерзшее пламя, госпожа?

Я немного удивилась резкой сменой темы.

— Он возникает на вершинах северных гор, в тех местах, где северное сияние, или — как называют это нортлинги, — небесные огни, «соприкасается с землей». Это упоминалось во всех легендах и энциклопедиях, что я читала, хотя до конца и не понимаю, что имеется ввиду.

— Как и мы, — профессор вздохнул уж слишком тяжело и трагично. — Замершее пламя воистину удивительный минерал. По сути, огонь внутри него — это запертое в ледяной оболочке магическая энергия. У него отличительные абсорбирующие свойства, и он может поглощать большее количество магии извне… Даже в такой крохе может быть заключена огромная сила. Думаю, не стоит говорить, что такая энергия может сотворить, если оболочка каким-то образом повредится…

Мне стало жутко от осознания, что все это время я носила у себя на шее нечто настолько опасное. Впрочем, оболочка из истинного льда не была такой уж хрупкой — в книгах говорилось, что такой лед невозможно ни растопить, ни повредить никаким орудием.

— Для нас замершее пламя до сих пор остается загадкой, — продолжил Манолис. — Северяне неохотно пускают ученых мужей Академии в свои владения. Оттого остается только гадать, какие сокровища таит в себе этот край. А уж более неохотно северяне делятся древних секретами их мастеров, оттого мы даже не можем предположить, как именно добываются осколки замерзшего пламени.

К чему это он? Профессор явно пытался мне на что-то намекнуть, но спутанные мысли, пропитанные страхом и тревогой, не давали уловить его намека. Он хотел одолжить мой кристалл для исследований? Хотел попросить, чтобы я раздобыла для него ухун? Или…

— Может, я могла бы как-то помочь вам в исследованиях? Например, можно было бы использовать данные, которые мы получили на занятиях…

Лицо старика прояснилось, будто бы он только что осознал, какую прекрасную идею я ему предлагаю.

— Отлично, моя дорогая! Вот она — страсть настоящего естествоиспытателя. А уж если вы и вправду тяготеете к исследованиям, то, полагаю, выполнить разного рода измерения, помимо домашних заданий, для вас будет только в радость. Вы же понимаете, что жизнь ученого состоит не только из открытий, не правда ли? В таком случае сегодняшнее происшествие легко сможет остаться… кхм… незамеченным.

От его сахарной улыбки сводило зубы. Что ж, внеклассные задания взамен на то, что у меня не будет выговора — цена не такая уж и высокая. Я вздохнула, поняв, что иного способа выйти безнаказанной из этого кабинета нет.

— Конечно профессор, — я невесело улыбнулась ему в ответ. — Я с радостью помогу вам лучше понять природу этого кристалла.

— Рад, что вы столь инициативная молодая особа, — голубые глаза вновь блеснули. — На следующей неделе я выдам вам специальную литературу, по которой вы сможете на моих практических занятиях снять все нужные показатели. Рассчитываю на вашу целеустремленность.

— Я могу быть свободна, профессор? Следующая лекция вот-вот начнется, не хочу опоздать.

— Конечно-конечно, моя дорогая.

Когда я была уже у самой двери, Манолис окликнул меня.

— Если я еще раз замечу вас в здании лабораторий вне занятий — пеняйте на себя. Никакие уловки вас больше не спасут.

Старик смотрел поверх линз, и на лице его не было и тени улыбки. От его строгого угрожающего взгляда внутри все леденело. Промямлив в ответ что-то невнятное, я быстрым шагом покинула кабинет и спустя еще пару минут оказалась на крыльце. Никогда еще холодный осенний воздух с запахом чуть подгнившей листвы не казался мне таким приятным…

— А вот и ты! — послышался знакомый голос.

За углом, на скамейке в небольшом сквере, меня дожидались Ада и Ари.

— Как вы… — опешила я. — Почему вы здесь? Я думала вы на лекции…

— Думаешь, мы смогли бы бросить тебя? — Ари скрестил руки на груди, и посмотрел на меня с волнением. — Тебе сильно досталось?

— Обошлось малой кровью, пустяки, — отмахнулась я. — Ухун выручил. Пришлось пообещать Манолису, что я буду проявлять чуть больше усердия на наших практических занятиях и сделаю несколько дополнительных поручений лично от него.

— То есть, взыскания не будет?

Оба облегченно выдохнули, когда я покачала головой.

— А как вам удалось выбраться незамеченными?

— Мы выбежали, как только этот Роксли ушел относить коробки в подсобку. Он, кажется, услышал нас, но мы уже успели завернуть за угол, он вряд ли нас разглядел. А потом нашли какого-то профессора и сказали, что мы отставшие от группы первокурсники, у которых только что было занятие. Ну и он подсказал нам куда идти…

Теперь, когда беспокойство отпустило, оставив легкую эйфорию от успеха, я хмуро посмотрела на Аду. Та понуро отвела взгляд в сторону. Видимо, до нее только сейчас начало приходить осознание, что ей бы на моем месте так не повезло.

— Зачем ты решила делать все в одиночку? — спросила я беззлобно, наблюдая, как набелитка нервно крутит одно из колец на пальце.

— Я… я подумала, что ты мне не веришь и не хочешь в этом участвовать, а потому решила, что тогда сама во всем разберусь. Без вашей помощи.

— Ну, мы с тобой, если ты забыла, не слишком ладим… ладили, — поправила себя я, и Ада недоуменно уставилась на меня. — Но давай честно — твой план был откровенно провальным. Мы с Ари попытались придумать что-то куда более релевантное, но не нашла возможности с тобой поделиться этим. Теперь ты сама видишь, насколько твоя идея была глупой и абсурдной.

Девушка нехотя кивнула.

— Наверное, мне не стоило быть настолько самонадеянной. Я была неправа, — Из ее уст подобные слова звучали равносильно извинению. — Но зато мы теперь точно знаем, что это не было ошибкой, да? — Ада обвела нас взглядом, и мы все дружно погрузились в раздумье.

— То, что случилось — явно нечто необычное, но я не могу понять причину случившегося. Но если мы займемся этим втроем, то точно сможем найти ответ, — голос Ари звучал хоть и неуверенно, но решительно.

Сплоченные молчаливым согласием, мы все вместе отправились в основной корпус, где у нас сейчас должна была идти лекция по философии, обдумывая на ходу причину нашего опоздания.

Последующие дни мы почти не вылезали из библиотеки, с трудом совмещая выполнение домашних заданий с поиском всевозможной информации о магии. Количество заданий увеличилось в разы, как и их сложность — первый триместр нашего обучения подходил к концу, а с ним с каждым днем неумолимо приближались первые промежуточные экзамены.

Как ни странно, но Ада незаметно для всех, и для самой себя тоже, вписалась в нашу компанию. Она стала тем самым недостающим звеном, что разбавляла нашу меланхоличную атмосферу своей неуемной энергией. Для меня такая сторона Ады Набелит стала откровением. Конечно, ее любовь к насмешкам никуда не делась, но теперь они хотя бы стали скорее дружескими поддевками, нежели язвительным глумлением. Девушка оказалась настоящей душой компании, раскрывшись, словно цветок с шипами — она почти никогда не унывала, но при этом ей хватало усердия и сообразительности, чтобы на лету схватывать материал, из-за чего только мне, пожалуй, приходилось проводить больше времени за бесконечной зубрежкой учебного материала.

Внезапное потепление в отношениях с Адой стало шоком для всего остального курса, который с самого начала учебного года наблюдал, как грызутся между собой две представительными Великих Домов, как кошка с собакой. Более того, Ада в крайне жесткой форме запретила остальным набелитам как-либо пытаться доставать нас с Ари, и даже прилюдно обругала Нару, когда та в очередной раз обозвала северянина книжным червяком.

— Лучше бы держала рот за замком, так хотя бы выглядишь умнее, — гневно одернула Ада, ошарашив тем самым подругу.

Наверное, если бы у Нары было право, она бы оскорбилась до глубины души за такое, но все, что ей оставалось — молча наблюдать, как ее госпожа весело проводит время с новыми друзьями, над которыми совсем недавно они все вместе издевались.

Помимо учебы, приходилось еще и соблюдать и причитающееся по статусу времяпрепровождение, а именно — посещение званых обедов, приемов, вечеров и балов. И благодарить за это стоило лишь Десая. Каждый день по моему возвращению из Академии Каталина зачитывала мне несколько предварительно одобренных Софией приглашений, а я уже готова была на стенку лезть, разрываясь между обязанностями наследницы Великого Дома и студенткой Академии.

Уж не знаю, что задумал арраканский змей, но это чрезмерное внимание утомляло, а от количества фальшивых улыбок, которые мне приходилось изображать перед гостями, уже начинали болеть мышцы на лице. Было тяжело находиться среди всех этих льстецов и прихвостней, каждый из которых вел свою игру — тайную или неумелую, отчего очередной прием словно бы высасывал из меня жизненные силы. Я не успевала отдохнуть перед началом учебной недели, из-за чего усваивать новый тяжелый материал, который нам начали давать, становилось все труднее. Ну и, конечно же, все это сказывалось на моем настроении — даже Ари подметил, что моя беспричинная раздражительность уже начинает переходить границы.

— Если тебя так все это не нравится, почему просто не откажешься? — пожал он плечами, не отрываясь от очередного увлекательного тома «Исследование магических форм жизни и их взаимодействия с экосистемой».

Мы в очередной раз допоздна засиделись в библиотеке. Пока я второпях доделывала задание по алгебраическим исчислениям из-за того, что вчера вечером была приглашена на ужин к очередным вельможам, чьи имена я уже даже вспомнить не могу. Хус уже давно расправился со всеми задачами, он взял себе пару книжек со стойки исследовательской литературы, чтобы немного «расслабиться».

— Я и так отказываюсь от большей части приглашений просто потому, что тогда придется всю неделю по гостям разъезжать, — я вздохнула, когда в очередной раз смазала чертеж перьевой ручкой.

— Трата времени, — фыркнул Ари. — Мне вот абсолютно все равно на приглашения. И ты их игнорируй.

— Я маркиза, Ари. И завидная партия для большинства этих жлобов, только и мечтающих откусить кусок побольше, да еще и с флотом моего отца в придачу. Пока есть возможность, нужно узнать как можно больше о тех, кто захочется нас использовать. Сейчас я — лицо нашей семьи, нельзя давать повода думать о нас плохо.

— Тебе есть разница, что будут думать эти лизоблюды? — светлая бровь изогнулась, а ледяные глаза смотрели с таким же ледяным выражением. — Ты же знаешь, что ради выгоды они готовы вцепиться друг другу горло, как стая бешеных собак. Смысл пытаться с такими дружбу заводить?

— Это не дружба, — возразила я. — «Хочешь узнать своего врага — выпей с ним чашку чая».

— Нумерис Эннецис, «Тактика дворянской войны», — Ари безошибочно определил автора моей цитаты. Впрочем, в пору было бы уже перестать удивляться его эрудированности. — Смотри, чтобы это не обернулось потом против тебя же.

— Думаешь, я настолько наивна, чтобы рассказывать им хотя бы толику важной информации? — фыркнула я.

— Это ты так думаешь. Любая брошенная фраза может обернуться не в твою пользу. Чем меньше про тебя вообще что-то знают, тем больше будут пускать слухов, настолько далеких от истины, что даже правда легко затеряется среди них.

— Дай угадаю, опять чья-то цитата?

— Мне так матушка говорила, — серовато-бурые пятна на бледном болезненном лице выдали смущение Ари.

— Твоя матушка очень мудрая женщина, — кивнула я.

— Да. Жаль вот только отец этого не ценит, — тяжело вздохнул северянин, переворачивая страницу.

— Правда? — я удивленно оторвала взгляд от своих вычислений. — Звучит так, словно бы Айварс и Джордис… не слишком ладят.

— Я… — Ари запнулся, собираясь с мыслями. — Наверное, когда-то они и вправду любили друг друга. Когда матушка была дочерью майора Серой Гвардии, а отец — седьмым сыном ярла Хус, приехавшим в столицу, поскольку в родном доме ему не было места. Она никогда не думала, что станет женой правителя Нортланда. Но, когда к тебе сватается сам ярл, отказываться не только невежливо, но и глупо. Дедушка тогда настоял на этом браке, и мать подчинилась его решению. Он верил, что его дочь сможет женской рукой остудить юношеский пыл молодого нортлинга и направит его мудрыми советами. Однако отец… слишком отец. Не привыкли на севере, чтобы женщины помыкали мужчинами, а потому он быстро пресек все ее попытки вмешиваться в политические дела Дома.

Я молча слушала его исповедь, и даже Ада, до этого дремавшая над раскрытой книгой перестала посапывать. Наверное, Ари было очень тяжело жить в таких условиях, видя, как пренебрежительно относится Айварс к своей жене.

— Так что я выучусь и докажу отцу, что он был неправ и не только сила решает, но еще и ум, — Ари замялся и попытался спрятаться за книгой, чтобы скрыть побагровевшее лицо.

Вероятно, он думал, что со стороны это выглядит смешно, но я и близко не думала так. Стремление парня доказать отцу, что он тоже чего-то стоит, определенно взрастило в нем крепость и усердие, с которым он точно добьется всего, что он сам захочет.

Однако все равно было видно, что есть вещи, которые Ари скрывал не только от окружающих, но и от самого себя. Что-то, что угнетало его куда сильнее слабого здоровья и неуважительного отношения отца.

— Ну, думаю, если ты станешь известен, как великий исследователь древнего забытого искусства, то точно завоюешь почет среди северян. Например, скажешь, что заколдуешь их или что-то вроде того.

Ари прыснул от смеха.

— Главное, чтобы не сожгли на костре… — он снова вздохнул, захлопнул книгу и обвел взглядом разложенные стопки книг о магии. — Это все конечно очень интересно, но мы упираемся в тупик.

— Это ты о чем?

— Все исследования датируются сотней, может двумя сотнями лет, — задумчиво сказал он. — Как раз момент, когда Империя начала пытаться изучать маналитические ресурсы с точки зрения науки… Но нам нужно обратиться к еще более раннему периоду.

— Раньше были только сказки да легенды, — хмуро сказала я.

— Ну, это потому, что такие книги не выставляют на полках библиотеки. А ведь наверняка есть научные книги времен Священных Войн или даже раньше. Вот только в Либрариуме мы их не найдем, в этом я уверен…

— Точно! — Ада резко вскочила, уже перестав делать вид, что спит. Глаза ее сияли. — Ари, ты умница! Так бы и расцеловала!

Ари снова пришлось спрятать лицо, чтобы в очередной раз скрыть смущение.

— В нашей домашней библиотеке есть древние книги, которые наш Дом хранит со времен основания династии Набелит! Наши летописцы скрупулезно переписывают древние тексты, не внося никаких изменений — мы очень строго следим за сохранением истории. Но одна загвоздка, — Ада поникла. — Почти все тексты написаны на старом аквилантисе или древне-сухиимском наречии кланов, и не у всех книг может быть перевод…

— А ты сможешь попросить переслать тебе копии редких книг времен Священных войн? Что-нибудь о политике или древних обычаях и традициях… — оживленно поинтересовалась я.

— Да, конечно. Воспользуюсь одним из речных гонцов — они за три-четыре недели обернутся из Мирема уже с книгами, пока еще лед не встал.

— Я тоже что-нибудь посмотрю в библиотеке дедушки, — Ари заметно оживился. — Уверен, у него тоже должно быть что-то интересное…

Видя воодушевление ребят, меня наоборот, охватила угрюмость.

— Жаль, я вам тут не помощник, — мой взгляд тоскливо уперся в книжную полку. — Даже если в нашей библиотеке и есть что-то такое, отец точно не позволит отправить их мне. Он слишком… переживает, и если я обращусь к нему с такой просьбой, точно заподозрит неладное.

Рассказывать о том, как на меня однажды наорал отец, когда я без разрешения влезла в его личный кабинет в надежде найти книжки о магии, я не стала. Воспоминание об этом живо всплыло в памяти, и горечь обиды снова обожгла горло, как и тогда, в детстве.

— Ну, ничего, — тепло улыбнулся Ари, складывая библиотечные книги ровной стопкой. — Главное, что мы поняли, что нам нужно искать, а дальше уже — вопрос времени.

— Ах, поскорее бы!.. — Ада начала собирать свои вещи в сумку, и мы все последовали ее примеру.

Спустя двадцать минут, когда часы на башне главного корпуса пробили без пятнадцати восемь, я шла в сторону дома в компании Яна.

— Что-то хорошее случилось, госпожа? — поинтересовался он, заприметив мое приподнятое настроение.

— Да так, — уклончиво ответила я. На самом деле меня распирало от нетерпения теперь, когда наше небольшое расследование вышло из тупика. Но рассказать об этом Яну или кому-либо еще я не могла. — Просто успехи в учебе, вот и все.

— В последнее время вы стали часто задерживаться допоздна. Настолько сильно увеличились нагрузки по предметам?

— Нет. То есть, да, в том числе. Но мне с этим помогают друзья.

— Друзья? — с удивлением повторил он.

— Ари Хус и Ада Набелит… Что? — я смутилась, когда глаза мужчины расширились в замешательстве.

— Это, часом, не та особа, что толкнула вас?

— Да. Но мы разрешили все разногласия и выяснили, что во многом даже схожи, — сбивчиво отмахнулась я. Мне не очень понравилось недоверчивое выражение на лице Яна.

— Вот как… — задумчиво протянул Ян, а затем встрепенулся, опомнившись. — Ах, совсем запамятовал — я сегодня получил для вас два письма.

— Что?! — я даже резко остановилась, дав Яну на пару шагов пройти вперед. — Опять очередное приглашение?..

Хан рассмеялся густым басом.

— О, эти, вам понравятся, поверьте мне.

Я с сомнением посмотрела на Яна, но теперь стало любопытно… И тут очевидная догадка озарила меня, как рассветное солнце.

— Неужели… из дома? — и увидев утвердительный кивок, на глазах начали наворачиваться слезы счастья.

Домой я уже неслась, словно окрыленная. Резво вбежав по лестнице и даже не услышав того, что мне в спину говорила София, я открыла дверь в свою комнату. Там, на письменном столе, лежало два конверта. Один из них был запечатан гербом нашего Дома, а вот вторая печать казалась мне лишь смутно знакомой.

Первым делом я принялась изучать послание из дома. Казалось, даже от бумаги разносился родной запах морской соли и персиков. А вот почерк был не отцовский.

«Дорогая сестра!

Во-первых, хочу сердечно перед тобой извиниться. Я обещал, что провожу тебя перед твоим отбытием, но нарушил слово из-за обстоятельств непреодолимой силы. Нарушив данное слово, мне нет прощения, поэтому с меня причитается, когда вернешься на каникулы.

Спешу тебя заверить — все в порядке и со мной, и с отцом. Он много занят в последние месяцы, но очень желал тебе написать, а потому я решил сделать это первее него. Думаю, весточку от него ты получишь в скором времени тоже…»

С блестящими глазами я читала письмо от Валентина. То, с какой любовью он выводил каждую строку, рассказывая о всяких бытовых вещах — о новых рекрутах в отцовской гвардии, о том, что в Мар-де-Сеаль приплывали арраканские торговцы, которые потерялись в шторме и их прибило к нашим берегам. О том, что Альберто Каррон нашел себе отличную партию в лице дочери графа Ле Рой. Рассказал, что снова поссорился с супругой, и на зиму она уехала к отцу, и в очередной раз Валентин просил у меня совета понять женское сердце…

Каждое слово мысленно возвращало меня обратно в родные стены, и редкие капли падали на бумагу, оставляя чернильные разводы. Я утерла глаза тыльной стороной ладони, не давая предательским слезам забрать у меня ни строчки вестей от брата.

«…Мы все с нетерпением ждем тебя дома.

Навеки твой,

Валентин»

Сложно передать, насколько тепло стало на душе от последних строк. Я еще раз перечитала письмо, а потом и еще раз, каждый раз надеясь, что какой-нибудь новый абзац появится сам собой.

«Нужно будет обязательно написать весточку домой», — я бережно положила письмо на стол и взялась за второе.

Сломав неизвестную мне печать, я прочла совсем короткое послание:

«Достопочтимая госпожа Камилла Кустодес!

Я, Леонард Кустодес, Хранитель Чести Императора, приглашаю вас сопроводить его на ужин 20-ого числа от первого месяца зимней поры. Обещаю великолепное времяпрепровождение и вкусную еду, а с вас — хорошее настроение. Вашего ответа не жду, потому что знаю, что госпожа с радостью согласится.

Леонард Кустодес»

Я рассмеялась. Леонард был как обычно в своем репертуаре. Интересно, что же за повод такой? И тут меня осенило. День рождения! У Лео был день рождения в первом месяце зимней поры, как я могла забыть…

Мысли заметались в голове. Я так давно не справляла его день рождения, что даже забыла об этой дате. Теперь мне было так стыдно, что руки сжались в кулаки в гневе на саму себя. Я еще раз перечитала письмо. Времени до назначенной даты было достаточно, чтобы придумать, чем можно было бы порадовать брата. Сейчас у меня не было ни единой мысли, ни единого намека на то, что ему могло бы быть нужно…

Меня охватила легкая паника. Я вдруг поняла, насколько была далека от брата. Я не знала ни его вкусов, ни интересов, ни увлечений в свободное от службы время. Как же я могла придумать для него нечто такое, что он не посчитал бы бесполезным?.. Нужно было попросить помощи у Андо, уж она то точно придумает отличную идею для подарка.

Постучав в соседнюю комнату и услышав утвердительный ответ Каталины, я заглянула в ее комнату. Рыжеволосая девушка сидела на кушетке у кровати, читая книгу. Вид у нее был подавленный, хотя тот факт, что Каталина взялась за книгу сама, не испод палки Софии, уже было тревожным звоночком…

— Каталина, у меня есть новость…

Заметив в моей руке письмо, девушка чуть ли не разрыдалась.

— Опять приглашение? — со всхлипываниями в голосе простонала она, с тем же выражением ужаса на лице, что и у меня недавно.

От неожиданности я замерла, не зная, что и сказать.

— Н-нет… Все в порядке? — я обескураженно смотрела на подругу.

— Да, я просто… — она вздохнула. — Чувствую, что не на своем месте.

— Почему?.. Ты ведь сама мечтала о званых ужинах и вечеринках, помнишь?..

— Да… — она помолчала. — Но мне всегда были ближе, простые южные ребята, чем эти накрашенные павлины и курицы. И уж тем более мне не нравится, что каждый норовит меня использовать…

После первого столичного приема Каталина была предельно осторожна с незнакомыми ей угощениями. София еще несколько дней отпаивала ее мерзко пахнущим отваром, и не желая повторять столь неприятный опыт, Андо вела себя предельно аккуратно, стараясь никак не привлекать к себе внимания, но, разумеется, такая видная девушка не могла остаться незамеченной.

— Тебе кто-то угрожал? — мой тон резко сменился на взволнованный.

— Нет-нет, но я же вижу, как на меня смотрят на каждом приеме… Как на кусок мяса, — она всхлипнула. — Они хотят либо мое тело, либо твои тайны.

— Не думала о том, что стоит найти себе занятие в свободное время? — неуверенно предложила я. — Чтобы отвлечь мысли. Вот ты меня знаешь, я всегда к книжкам тяготела, — я села рядом с подругой, утешительно приобняв ее за плечи. — А ты у нас везде и всюду была той еще занозой… Может и тебе стоит подумать о том, чтобы найти свое призвание?

Она собралась, сделав полный смирения вдох, и от ее расстройства не осталось и следа.

— Я, наверное, просто скучаю по дому… Как ты думаешь, чем мне можно было бы заняться?

— А что бы ты сама хотела? Столица дает возможности всем, кто хочет себя проявить.

— Я и сама не знаю… Пока ты там чахнешь в своей Академии, я много гуляла по городу. Все люди такие разные, мне сложно представить себя их частью…

— Почему же. Найди то, что тебе подходит, и попробуй развивать это. У тебя же столько положительных качеств…

— Ну и кем бы я могла стать? С моими качествами? — она недовольно скрестила руки на груди, уловив в моем голосе иронию.

— Актрисой или артисткой, к примеру? — я пожала плечами. — Ты бы наверняка хорошо вписалась в местную богему… А еще, смогла бы повидать всю страну. И побывать дома тогда, когда захочется.

Я понимала, насколько неискренне звучала моя попытка подбодрить ее. Каталина всегда предпочитала развлекаться, не обременяя себя размышлениями о будущем. Я знала одну детскую сказку про белку и зайца. Белка все лето резвилась вместе с зайцем по цветущим лугам и лесам, но с приходом осени начинала делать запасы. Заяц же посмеялся над ней, однако в голодную пору, когда пришла зима, был вынужден выживать и спасаться от хищников, пока запасливая белка спокойно пережила зимнюю пору в отличие от товарища. Вот и Каталина, как тот заяц, никогда не думала о том, что принесут ей ветра далекого завтра. Зачем? Если есть сегодняшний день и им надо наслаждаться. Песни, танцы, быть центром всеобщего внимания — все это было ее стезей. А если так, то почему бы и не попробовать направить ее легкомысленность в положительное русло?

— А ведь и вправду!.. — глаза Каталины засияли, и, кажется, в ее голове родилась очередная идея, а потом она спохватилась. — А что за письмо?

— Лео приглашает меня с ним выбраться в город через месяц. У него же день рождения, и он, наверное, собрался его отмечать. Нужно будет придумать для него сюрприз. Что скажешь?

— Вот как, — на лице девушки заиграла лукавая улыбка. — Думаю, я знаю, какой подарок ему преподнесу.

На улице была непривычная морось вперемешку с градом, и непрекращающийся стук крупных капель лишь отвлекал от и без того нудной книги по имперскому праву, как стук в дверь комнаты вывел меня из сонного транса.

— Дорогая, к тебе пришли гости, они ожидают в гостиной, — сообщила сестра София. — Я распорядилась налить им чая.

Я приподняла бровь — не помню, чтобы сегодня ждала гостей. Каталина уже который день уходила из дома почти с самого утра и возвращалась под вечер уставшая и, быстро поужинав, обычно сразу ложилась спать. На мои расспросы она лишь заверяла, что лишь следует моему совету. Правда, какому из них — одной Андо было известно. Так что это вряд ли фрейлина завела знакомых и решила пригласить их в дом. Кто же тогда мог нагрянуть без приглашения?

С шумом втягивая воздух, я захлопнула книгу. Однако понурость быстро сменилось радостью, когда, спустившись вниз, я увидела знакомые лица.

На мягком диване сидели Ари и Ада, перед ними на столике стояли чашки с горячим напитком и небольшая ваза с сухофруктами в шоколаде. Ада с наслаждением уплетала сладости, чуть менее охотно запивая их чаем, в отличие от Ари, который даже не притронулся к угощению. Он был очень напряжен, выпрямив спину прямо, словно бы ему вместо позвоночника вставил металлический шест.

— О, а вот и ты! — Ада, как обычно, бесцеремонно поздоровалась. — Смотри, что мы тут принесли.

Она кивнула на два увесистых тома в руках Хуса.

— Только что вернулся речной гонец. Я ему заплатила двойную цену, чтобы он управился за полторы недели вместо трех. Похоже, что от пары лишних золотых у людей начинают вырастать крылья!

Ада звонко рассмеялась, северянин же покачал головой, не одобряя такую расточительность. Я мельком глянула на книги. Названия на выцветших обложках гласили — «История Священных Войн императора Таркуса IV» и «Магические артефакты зверолюдей». Глаза загорелись, и я была уже готова начать листать книги, но парень подался назад от моей протянутой руки.

— Вы уверены, что хотите прямо тут начать это обсуждать? — многозначительно спросил Ари, косясь по сторонам.

— Ну, мы можем подняться ко мне в комнату, но я боюсь, такого количества крови, которое хлынет к твоему лицу, ты не переживешь, — подшутила я.

Ада хохотнула, чуть не подавившись чаем, когда Ари с багрянцем на щеках окинул меня недовольным взглядом.

— Я не… не про это, — он подавил неловкость, а потом шепотом добавил. — Твоя сервитуария дома. Если она увидит у нас эти книги, то…

— Глупости, — я поудобней устроилась в кресле напротив ребят, вытянув руку в выжидающем жесте.

Парень еще какое-то время колебался, но сдался и протянул одну из книг.

— Интересно, «император» тут написан с маленькой буквы… Опечатка, как думаете? — осторожно спросил Ари.

— И где вы такой раритет нашли? — спросила я, листая первые страницы «Истории Священных войн».

И действительно, в тексте Император описывался как великий, но все же человек, без того богоподобного ореола величественности, которым сейчас окутан этот титул, кто бы его не носил.

— Я стащил ее из библиотеки дедушки, — признался Ари, виновато проведя рукой по светлым волосам, приглаживая растрепавшуюся челку.

Книга была автобиографией легата Салвиса Регилиуса времен завершения Священных Войн. Легат руководил операцией, развернувшейся в землях Остании, на северных ее границах с Нортландом, и описывал военные действия против некоего «лесного народа». Мемуары были написаны четыреста пятнадцать зим назад если верить обложке, однако, чем дальше я листала, тем больше интерес сменялся непониманием, а затем и откровенным скепсисом.

— У меня точно такая же реакция была, когда я ее в первый раз читал, — мрачно прокомментировал наблюдавший за мной Ари.

— И что там такого ужасного?.. — Ада с любопытством подалась вперед, подхватив очередную конфету.

— «И направил лесной народ, с их ведунами и друидами во главе, всю мощь силы своей созидательной магии, на которую те были способны. И были на их стороне не только зелень лесная, но и хищные звери и птицы, коими сами колдуны оборачиваться могли по своему собственному велению. И были у чароплетов силы стихийные в руках да клинки зачарованные, что доспехи из иллирийской породы разрезали подобно мягкому маслу. Но центурии под стягами с Черными Солнцами ведомые императором нашим всемогущим Таркусом, четвертым имени своего, шли в бой, не страшась вражьих колдунов. Светом выжигали доблестные воины звериные глаза, серебряные наконечники копий, императором освященные, оставляли на шкурах перевертышей раны смертельные. Пироманты нещадно предавали огню леса, пепелища после себя оставляя, не давая друидам возможности следить за передвижениями наших отрядов через грибницы и корни деревьев…», — зачитала один из фрагментов я. — Что за абсурд!

Ада так и застыла с поднесенным ко рту сушеным абрикосом.

— Если честно, сказки на этом фоне выглядят куда убедительней…

— Это перевод со старого аквилантиса, предполагаю, что он может быть неточен, — задумчиво предположил Ари. — Однако даже если допустить, что это ошибка переводчика, здесь слишком много упоминаний реальных событий, которые мы знаем по нашей версии истории, некоторые нюансы совпадают и описаны довольно точно. Например, вот этот кусок, что ты сейчас прочла — битва при Северном Райнтале, когда имперцы действительно подожли тамошние леса только чтобы выкурить повстанческие отряды.

— Но ведь там упоминаются маги и еще эти… Черные Солнца, — заметила Ада. — Выглядит так, словно маги против магов воевали.

— Но ведь этого просто быть не может, — возразила я. — Маги сами себя уничтожили, еще за сотню зим до начала Священных Войн. А Империя лишь решила полностью искоренить остатки магических истоков, дабы люди не могли пользоваться маной.

— А если предположить, что нам это преподносят несколько… переиначено? — предположила Ада.

— Если так рассуждать, но вообще все в этом мире можно считать ложью… — голос Ари сочился недоверием и сомнением. — Честно говоря, я убежден, что это какая-то псевдонаучное переиначивание реальных событий. Но тогда не понимаю, зачем дед хранит такой хлам под защитным стеклом…

— Ну и что еще интересного пишет этот сказочник Регилиус? — поинтересовалась набелитка.

Ари взял книжку у меня из рук и, пролистав ее, остановился на нужном фрагменте.

— Вот тут целая глава посвящена тому, как происходил отбор рекрутов в ряды «Черных Солнц». Легат довольно подробно описывает все этапы, начиная от призыва в армию и заканчивая комплексом тренировок…

Парень прокашлялся и негромко зачитал очередной отрывок:

— «Веками до нашей священной миссии люди ведали, что магические способности могут сыграть важную роль в военных операциях. Однако, набор и обучение магов для военного дела требовал особого подхода. Ныне я приведу различные стратегии и тактики, используемые в Империей при наборе магов в ряды Черного солнца.

Отличительной особенностью подхода Империи в вопросе набора магов в армию было разделение магов по различным направлениям — разведывательные части, тыловая и фронтовая поддержка военных сил. Поскольку Империя столетиями развивала строгую дисциплину и иерархию, маги всегда находились под беспрекословным подчинением высших чинов, чья верность делу императора и интересам Империи была неоспорима. Тем самым маги в рядах Черных солнц были преданы, иначе знали, что за предательство или неповиновение хотя бы одного из отряда, децимация ждет всю их центурию. Кроме того, истины, что несет император наш, искренне задевали сердца и магов, и обычных людей, и ведомые одной идеей и не ведающие страха, сплоченные ряды их были непобедимы.

Часто военные командиры организовывали специальные испытания, чтобы определить наличие магических способностей у потенциальных рекрутов. Эти испытания включали проверку контроля над элементами, лечение ран и создание защитных преград. Только те, кто успешно проходил испытания, приглашались под знамена Черных солнц.

Для испытания использовалось издревле проверенный ритуал — лазурным стеклом, чистым и прозрачным, проверялись рекруты, находясь в окружении известных нам магических элементов — огня, воды, воздуха, земли, света и самой природы. И стоило рекруту взять стекло в руки, как в голубоватом свечении один из элементов тянулся к магу, как новорожденный детеныш тянется к матери. Ответив на немой зов своего повелителя, мы определяли рекрута в центурию, что соответствовало его способностям…», — Ари остановился. — Дальше он описывает нюансы военных нормативов и подготовок, но, я думаю, суть вы уловили…

— Там упоминается лазурное стекло, — сказала я, внимательно, хоть и с недоверием, ловя каждое слово, зачитанное из книги. — Это случаем не наш лазуритовый хрусталь? По свойствам очень похоже.

— Да, — Ада закивала. Девушка нервно крутила один из перстней у себя на пальце — не в первый раз замечала за ней это, когда она волновалась. — Я в одной из книжек тоже встречала упоминание лазурного стекла с теми же свойствами, что и у наших сфер в лаборатории. Возможно, раньше его просто иначе называли?..

— Получается, что сферой можно не только проверять магические артефакты, но и… находить магов? — как только я произнесла эти слова вслух, в комнате воцарилось напряженное молчание.

— Так, — голос Ады был решительным, но я видела, как она побледнела. — Давайте рассудим здраво. Допустим, все, что там написано — правда, то мы можем попытаться это проверить?..

— Ты про ритуал? Со сферой и элементами? — голос Ари стал взволнованным и испуганным.

— Ну да. Будем считать это экспериментом! — Ада теперь говорила твердо, полностью уверенная в своей идее. — Если у нас ничего не выйдет — значит, все это было выдумкой. Если сработает… ну, там уже будем смотреть, к чему все приведет.

Я согласно закивала.

— А сразу о последствиях ты подумать не хочешь? — северянин затрясся от негодования. — Ты ведь знаешь, что любые эксперименты вне лабораторных комплексов запрещены законом! Как и любое использование магических артефактов, которое строго регламентируется и контролируется Комитетом. Если нас поймают, всего золота твоего отца-падишаха не хватит, чтобы избежать наказания.

На лице Ады выступило недовольство, не сулящее ничего хорошего.

— Подождите, — я прервала их, не давая спору распаляться дальше. — Давайте посмотрим ту книгу, что прислали из Мирема. Может и там найдется что-то любопытное…

— Да, — буркнула набелитка, недовольно скрестив руки на груди. — Я сразу же попросила нашего писаря предоставить копию, переведенную на общий аквилантис.

— Очень любезно с твоей стороны, — Ари взял книжку и полистал ее первым. Глаза его полезли на лоб, отчего его извечные темные круги под глазами сделались еще больше. — Ну, это еще более нелепо, чем «История Священных Войн»… Автор всерьез рассуждает о существовании эльфов, кентавров и орков. Больше похоже на сборник фольклора.

— Ну тут все просто. Это же обыкновенные аллегории, — пожала плечами я. — Если помните, то многие народы раньше описывались собирательными образами и отличительными чертами, из-за чего они в легендах могли фигурировать как «мифические». Ну к примеру, эльфами часто называли жителей северной и центральной Остании, из-за преобладающего у них белого и пепельно-серого цвета волос и высокого роста. А арраканцы и вовсе считали, что имеют божественное происхождение от связи их первого правителя с драконьим родом. Профессор Прицилиус рассказывал нам все это на лекциях по культурологии, помнишь? Когда мы рассматривали влияние мифов на современную культуру.

— Точно-точно! — встрепенулась Ада. — А кентаврами в древности называли конных лучников из набелитских степей из-за их мастерства верховой езды. Так что я бы не стала всерьез думать, что это настоящие эльфы или орки.

Поразмыслив, Ари принял наши аргументы.

— В любом случае, тут так же рассказывается о разных способах использовании магии и артефактов среди разных народов… Тут целая глава посвящена неким катализаторам.

Он замолк, его глаза быстро пробегали по строчкам, а пальцы с шумом листая одну страницу за другой. Мы же терпеливо ждали. От нервов набелитка начала сжимать в руках курагу с такой силой, что шоколадная оболочка начала крошиться на стол, но девушка этого даже не замечала.

— Если я правильно понял, — мы синхронно дернулись, когда голос Ари нарушил затянувшееся молчание. — Катализаторы — это некие материалы, призванные усилить способности мага.

— Это навроде артефакта или какая-то настойка, стимулирующие магические силы?

— Не уверен, что именно имеется в виду, Камилла, — парень положил раскрытую книгу на стол перед нами. — Но катализатор напрямую связан с типом колдовства, подвластной носителю магического дара.

Изображенная на развороте большая круглая диаграмма представляла собой множество пересеченных линий и окружностей, соединяющие между собой равно расположенные по диаметру точки, подписанные неизвестным рунным языком. Однако можно было догадаться, что они представляли собой различие магические типы и их соотношение друг с другом. Текст, сопровождающий линии и круги, был очень мелким и скрупулезным, а сноски в виде чисел отсылались к заполненным на полях таким же мелким почерком огромному списку наименований, как я предположила, различных природных ингредиентов — в скобках были знакомые названия на старом аквилантисе.

— Судя по всему, каждый тип может усилить магию, и подбирать его следует исходя из магических навыков, — заключил Хус. — Вот тут описано, что для преобразования маны в колдовство нужен артефакт-катализатор, и чем лучше он подобран тем сильнее колдовство…

— Так, и какой у нас план действий? — решительно спросила Ада, которая была готова хоть сейчас приступать к действию.

— Для начала нам нужно определить тип магии, а потом…

— Подождите, вы всерьез считаете, что у нас может что-то из этого получится? — я все еще с сомнением поглядывала на обе книги.

— Ты сама согласилась со словами Ады. Нужно опираться только на то, что мы можем проверить экспериментально. Но пока остается самая большая проблема — где раздобыть лазуритовый хрусталь. Без него вся наша затея бессмысленна.

— Наверняка такую сферу нельзя просто взять и купить на рынке в Пецинии, — Ада была на редкость задумчивой.

— Может воспользоваться немного нелегальными путями?.. — ляпнула я, и тут же пожалела об этом.

— Нелегальные пути? — Ари неодобрительно прищурился.

— У тебя есть выход на черный рынок? — с жаром прошептала набелитка.

— Скажем так… — начала я очень осторожно, понизив голос. — Пока я сюда добиралась, я успела вляпаться в неприятную историю, в которой были замешаны Серая гвардия и некие лица, состоящие в организации «Красный синдикат». Я не буду вдаваться в подробности, но, думаю, если предложим Синдикату хорошую цену, они не откажут в помощи, по «старой дружбе».

Ребята так и застыли с окаменевшими лицами и раскрытыми ртами.

— Я все оплачу. Нам нужна такая сфера, — взволнованно выпалила Ада.

— Я отказываюсь в этом участвовать, — хмуро, но решительно заявил Ари, продолжая изучать меня едким взглядом. — Если вы хотите связываться с преступниками, то без меня. Это вопрос принципов…

— Ари, не волнуйся так. Если проблемы и будут, то только у меня, — заверила я. — Ваши имена они даже не узнают…

— Я бы прежде, чем связываться с Синдикатом, — прервал он меня тоном ледяным и твердым, под стать его взгляду. — Попробовал бы использовать сферу в Лабораториуме. Можно проникнуть туда ночью и…

— А, то есть пробираться в Академию ночью — это, в твоем, понимании, подпадает под нормы закона? — съязвила Набелит. В ее глазах блестел нездоровый авантюристский огонь.

— Ну, это хотя бы лучше, чем быть пойманными на связях с преступной организацией.

— Мы можем и такой вариант предусмотреть, — согласилась я. Спорить с упрямым северянином совсем не хотелось. — Нужно разработать план, отвлечь как-то лаборантов… Но я бы все же попробовала хотя бы какой-то информацией обзавестись, а уж потом строить планы. Идет?

Хус хотел было возразить, но лишь коротко кивнул.

— Теперь нам нужно понять, что вообще мы ищем? Есть в книге какие-то конкретные намеки на это?

— Нам потребуются материалы, относящиеся к каждой из стихий… — северянин наморщил лоб, изучая приведенные в «Магических артефактах» таблицы. — Электрум для воздушной стихии и эбонит для огня…

— А огонь другими способами добыть нельзя? — уточнила я. — Почему бы просто не использовать простой огонь, поджечь масло например?

— Можно. Но будет очень некстати, если мы случайно подожжем здание. Поэтому лучше бы найти эбонитовую жеоду — она безопаснее.

— Земля и вода это просто, — начала перечислять Ада. — Эбонит можно опять-таки поискать на рынке… А что такое электрум?

— Минерал, — сразу же отозвался юноша. — Он возникает при попадании молнии в землю. Достаточно редкий, но его используют ювелиры.

— Ну, можно пройтись по рынку… давно себе хотела прикупить пару новых колец. А сейчас будет отличный повод, — улыбнулась девушка и откинула за плечо свои длинные черные волосы. — У моего Дома есть отличные знакомые ювелиры тут, в столице.

С этими словами она радостно закинула в рот очередную сладость. Сложно было не заметить, насколько она окрылена мыслью о предстоящей операции с возможным незаконным проникновением на территорию самого престижного учебного заведения Империи и проведением там опасного магического эксперимента. Я усмехнулась — набелитка нравилась мне все больше.

Мы договорились сходить на следующих выходных в рыночный квартал, чтобы поискать все необходимое. Ада предлагала выбраться на неделе, прогуляв в один из дней под предлогом простуды, но Ари был решительно против. Весь остаток дня мы провели в беседах и рассуждениях о том, каким же мог быть наш мир раньше. Мы смеялись и устраивали полноценные дискуссии на тему того, что нам удалось узнать из древних томов.

Я же поняла, насколько мне было легко общаться вот так, в кругу бдительного Ари и заводной Ады, и, пока мы допивали чай, я не раз улыбалась с их веселых перепалок. Давно у меня не было настолько расслабленного дня. Даже несмотря на то, что от новой информации голова шла кругом, я чувствовала, что наконец-то смогла отдохнуть.

Когда время начало близиться к вечеру, ребята все же спохватились и начали собираться. На мое предложение остаться на ужин они вежливо отказались. Хоть я и огорчилась немного, но все равно была им благодарна за этот день. Лишь странное волнение наполняло меня вперемешку с сомнением и страхом. Не хотелось подвергать бессмысленному риску ребят, а потому все же стоило подготовить какой-то запасной план…

Когда я поднялась в комнату, где все еще была раскрыта книга по имперскому праву, которая теперь была такой нелепой, словно бы из другой вселенной, я сделала свет лампы поярче и стала рыться в ящиках письменного стола. Я не могла вспомнить, куда я положила тот самый небольшой мешочек от Марка Хеби, и даже в один момент забеспокоилась, что успела где-то его потерять, но в глубине ящика, у дальней стенки под грудой письменных принадлежностей, я таки нащупала заветный кулек, плотно затянутый шнурком.

Красноватый мутный медальон с оттиском инталии змеи блеснул в руках, когда я вытряхнула содержимое себе в ладонь. С ним же рядом лежала и свернутая небольшой трубочкой бумага.

«Если тебе потребуется наша помощь — позови змею, и она приползет на лунный свет.»

Вот и все, что было в ней.

Я представила, какое у меня, наверное, сейчас было глупое выражение лица, однако сказать, что я чувствовала себя одураченной — значит не сказать ничего. Я еще раз прочла послание. Потом еще раз. Попыталась поискать приписки мелким текстом, найти какой-то шифр в послании, и даже проверила бумагу на свет в надежде, что там могут быть невидимые чернила. Но все было тщетно.

Разозленная чувством обмана и собственной беспомощностью, я готова была уже швырнуть несчастный камень со змеей, которая будто бы наблюдала за моими муками со злой усмешкой. Однако в последний момент я пальцами почувствовала мелкую гравировку на гурте. Тут я вспомнила о тексте, который в первый раз не могла понять, но теперь я узнала некоторые слова. Это, несомненно, был старый аквилантис — слово «axitas», что можно было перевести как «говорить» или «откликнуться», я разобрала отчетливо.

Чтобы рассмотреть остальное, пришлось воспользоваться лупой — на ощупь гравировка была настолько тонкой, что пальцем почти не ощущалась. Вооружившись толстенным томом, я начала сверяться по справочнику.

— Anguptex… Vacamor… Axitas… Сlamaraes… — бубнила я себе под нос, листая страницы туда-сюда в поисках нужного перевода. — Получается… «змей выходит на зов, когда его кличут».

Конечно, мой перевод оставлял желать лучшего, поскольку старый аквилантис был замечательным описательным языком, но современная версия сильно уступала ему в количестве значений, коим могло играть одно и то же слово в разном контексте. Ныне же аквилантис был упрощен для понимания у всех регионов, народы которых продолжают использовать родные языки помимо общего.

И тем не менее, было сложно не заметить перекликание смысла гравировки на медальоне и кодового шифра из послания. Смущала лишь фраза про лунный свет, которая отсутствовала в переведенном тексте, как бы я не перепроверяла значения.

Внезапная догадка осенила меня.

— Vacamor anguptex et aus axitas avax clamaraes, — отчетливо произнесла я и, подняв зажатый в пальцах медальон, навела его на тонкий еле видимый сквозь темные облака серп луны. Но ничего не произошло.

Я чувствовала себя очень глупо. Произнесла фразу еще раз, зачем-то с торжественным выражением, отчего почувствовала себя еще глупее. Безрезультатно. Только еле заметный отблеск обагрил упавшую на стол тень от камня.

Ну, а чего я, собственно, ожидала? Что он по волшебству передо мной появится?

— Морская ведьма бы тебя побрала, Марк Хеби, — я, не скрывая своего расстройства, с силой закинула мешочек подальше в ящик.