Честь и предательство

Глава 20 ▼▼▼

В иллюминаторах пассажирской палубы показалась Паро — огромный шар, блиставший буйством красок. Планета приковывала взор, внушала невольное восхищение.

Ничто на борту «Аякса» не могло сравниться с синевой ее океанов, с зеленью ее густых лесов. Цвета и оттенки казались пассажирам и членам экипажа невероятно яркими, живыми.

Выведя корабль на круговую орбиту, капитан Насрин присоединился к толпе, заполнившей палубу. Он снисходительно похлопал по плечу жрицу Люмина, на глазах которой сверкали слезы радости и восторга.

— Как говорят у нас на флоте, — произнес он, откашлявшись, — только побывав в космосе, можно в полной мере осознать, почему люди поклоняются свету. Человек бессилен воссоздать лучи светил, ласкающие планеты. В свете солнц воплощена сама жизнь.

Молодая женщина кивнула, все еще продолжая всхлипывать.

Капитан приблизился к Лэннету.

— Я слышал, ваши парни ждут не дождутся посадки, — заметил он.

— Да, они заслужили увольнительную.

— Что ж, вы порядком их измотали. Из всех солдат, которые побывали на борту моего корабля, ваши причинили нам меньше всего хлопот. Вы славно потрудились.

Лэннет рассеянно поблагодарил. Погладив подбородок там, где кончался шрам, он повысил голос:

— Нам было хорошо на «Аяксе». Нас прекрасно кормили, не досаждали без нужды хозяйственными хлопотами. Надеюсь, мы еще полетаем вместе.

— Приятно слышать. — Насрин настороженно огляделся. — Толпа — лучшее место для доверительного разговора, капитан. Окружающие слишком заняты болтовней, чтобы подслушивать. Скажите: что вам известно о ситуации на Паро?

— В обществе наметился раскол, но единой оппозиции не существует, и лидеры мятежников ничем себя не проявили, — задумчиво отозвался Лэннет. — Надеюсь, все этим и ограничится, потому что мне предписано обучать верные трону войска методам поддержания спокойствия и порядка…

— Либо взяться за эту работу самому, — перебил Насрин. У Лэннета отвалилась челюсть, но капитан не дал ему вставить хотя бы слово. Он ухватил Лэннета за локоть и отвел его в сторону. — Слушайте внимательно. У нас не будет другого случая поговорить. Ни вы, ни принц Кейси не имеете ни малейшего понятия о том, во что ввязываетесь. Звездолетчики бывают повсюду. Мои люди смотрят в оба и держат ухо востро. А потом докладывают мне обо всем, что сумели узнать.

— Можно подумать, речь идет о простом шпионаже.

— Если вы считаете ремесло шпиона простым, значит, вы не так умны, как мне казалось. Звездолетчики славятся своей подозрительностью, осторожность — их вторая натура. Я верен империи не меньше вас, однако надежды на то, что власть добровольно пойдет на реформы и станет терпимее относиться к инакомыслию, кажутся мне наивными и беспочвенными. Вы спасли наш корабль, Лэннет. Вы даже не представляете, как много это для нас значит. Здесь, в космосе, мы свободны. Отправившись в полет, мы оказываемся наедине со Вселенной. Вы помогли нам, и в благодарность за это — впрочем, тому есть и другая причина — я готов сделать то, чего не позволял себе никогда. Я готов довериться человеку, не входящему в наш клан. И вот что я хочу вам сказать: Паро — ловушка, западня, расставленная на вас, на принца Кейси, на малышку, которая летит с нами.

— Дилайт?

— Ее включили в список пассажиров в самую последнюю минуту, по настоянию Солнцедарительницы, которая поддерживает с ней непрерывную связь, — мрачным тоном произнес Насрин.

— Но при чем здесь…

— Молчите и слушайте. — В голосе Насрина зазвучал вызов. — Я приверженец культа, Лэннет. Я сознаю мощь Люмина и пользуюсь его научными достижениями, но моя душа отдана Взыскующему. Это и есть та, вторая, причина, побудившая меня к откровенности с вами. Мне рассказали о том, что вы сделали для одного из нас. Так вот, знайте: Дилайт — бесценное сокровище Взыскующего. Она была предназначена ему, но ее похитили. Мы сможем вернуть ее себе, только если она сумеет освободиться от людей, которые ее используют.

— Освободиться? Маленький ребенок — и вдруг сокровище? Вдобавок, похищенное? Это попросту смешно. Неужели пятилетняя девочка способна осознавать такие сложные понятия, как свобода воли или грань между добром и злом? Я глубоко уважаю Взыскующих, с которыми встречался. Можно сказать, я полюбил их. Но я верю только самому себе и императору. У меня нет причин верить кому-нибудь еще. Я благодарен вам за совет и буду крайне осторожен на Паро, но у меня слишком много собственных забот, чтобы вмешиваться в религиозные распри.

Насрин отступил на несколько дюймов, потеснив при этом окружающих.

— Мне велели как можно внимательнее присматривать за девочкой, — ледяным тоном сказал он Лэннету. — Теперь я возлагаю эту обязанность на вас. И прежде чем вы ответите насмешкой либо назовете меня безумцем, я скажу вам кое-что еще: Астара не спускает с вас глаз.

Не дав Лэннету опомниться, Насрин смешался с толпой. Он был совсем рядом — улыбался, кивал, обменивался рукопожатиями с пассажирами, понемногу удаляясь. Только теперь Лэннет сообразил, что стоит, разинув рот. Со стуком сомкнув челюсти, он стыдливо огляделся. Никто не обращал на него ни малейшего внимания. Напустив на себя безразличный вид, он выглянул в иллюминатор, в котором только что появились звездочки лихтеров, поднимавшихся навстречу кораблю.

Мгновение спустя Лэннет краешком глаза уловил движение и повернулся. Рядом стояла Матилиса с девочкой на руках. Обняв жрицу за шею, Дилайт во все глаза смотрела на Лэннета, не обращая внимания на величественное зрелище планеты. В ее сверкающих глазах застыла печаль, на лбу залегла едва заметная складка. Казалось, она хочет задать Лэннету какой-то очень важный вопрос.

Лэннет зашагал прочь, торопясь вернуться в привычную обстановку солдатского кубрика, где его люди дожидались высадки на планету.

Прощание с кораблем было для всех настоящим праздником. Новобранцы, еще не бывавшие в сражениях, хлынули в туннель, соединявший «Аякс» с лихтером. Те, кто побойчее, обменивались шутками и насмешливыми замечаниями. Другие замкнулись в настороженном молчании, как будто операция, начала которой они еще недавно ожидали с таким нетерпением, теперь внушала им дурные предчувствия.

За исключением Лэннета, офицерам взвода впервые предстояло выполнять боевую задачу. С напускной уверенностью, которая вряд ли могла кого-нибудь обмануть, они осматривали оружие и проверяли снаряжение, с головой окунувшись в хлопоты. Но, в сущности, они были возбуждены не меньше рядовых и не знали толком, что ждет их в дальнейшем.

Сержанты отделений держались совсем иначе. Испытанные, закаленные ветераны, они волновались так же, как все остальные, но в их поведении угадывались осведомленность и опыт. Каждый их приказ, каждое движение были исполнены уверенности. Неискушенный наблюдатель счел бы их бездушными, излишне суровыми.

Лэннет поглядывал на них с неприкрытой гордостью. Эти люди не подведут.

При виде грубоватой развязности своего войска он едва сдерживал улыбку. Ему пришло на ум, что если новобранцев можно сравнить с кончиком клинка, то командиры отделений — надежное, острое лезвие.

Именно этих качеств Лэннет ждал от своих бойцов; рядом с ними он чувствовал себя на своем месте.

Стоя на поверхности планеты в лучах заходящего солнца, прислушиваясь к затихающему гулу антигравов, Лэннет вглядывался в лица друзей и родственников, встречавших членов КБГ у лихтера Кейси. Он знал, что подобные события выливаются на Паро в красочные представления, однако нынешняя встреча казалась по меньшей мере сдержанной. Почти все головы были обращены в сторону Стрелков. В глазах большинства людей читалась затаенная враждебность.

Однако рабочие космопорта и не думали скрывать своего отношения к гостям. Клешни погрузочных машин грубо, с нарочитой небрежностью подхватывали экспедиционное имущество. Когда это случилось впервые, сержант Клузанаманн сделал вид, будто ничего не заметил. Во второй раз он насторожился. Третий погрузчик сломал контейнер, вывалив на бетон плазганы. Клузанаманн в два прыжка взлетел на погрузчик и выдернул водителя из кресла. Рабочий упал на бетон. Сержант уже собрался схватиться с ним, но в ту же секунду рядом появился Лэннет. Он перехватил стиснутый кулак Клузанаманна и отвел его в сторону.

— Я сам займусь этим. Неприятности нам ни к чему. Отправляйтесь-ка лучше к солдатам и смотрите за ними в оба.

После секундного размышления сержант машинально отдал честь и двинулся восвояси. Лэннет повернулся к рабочему, который уже поднялся на ноги и отряхивался, пылая гневом. Из-за ящиков показались еще двое. Один из них сжимал в руке стальной ломик.

— Хорошо, что вы остановили этого старого болвана, — заговорил первый. — Я уже собирался…

— Он вытряс бы из тебя душу. — Лэннет скользнул вправо, прижимаясь спиной к погрузчику. Машина защищала его сзади и вдобавок скрывала неприятную сцену от глаз встречающих. Он положил ладонь на рукоять меча. — Если вы не прекратите размахивать своей железкой, я того и гляди подумаю, что мне следует обороняться. Вам это не понравится.

Водитель присел в боевой стойке:

— Вам нас не запугать.

Лезвие меча со свистом вылетело из ножен. Прежде чем противники успели хотя бы шевельнуться, Лэннет поддел кончиком скобу для ломика, висевшую на поясе второго рабочего.

— Вы еще глупее, чем я думал, — заметил он, дернув скобу. — Бросьте сейчас же.

Побледнев, рабочий разжал пальцы. Ломик со звоном упал на бетон.

Лэннет отступил назад и, не глядя, вставил меч в ножны. Он проделал это с такой быстротой и ловкостью, что противники, забыв о своем гневе, изумленно вытаращили глаза.

— Мы прибыли на Паро не воевать с ее народом, а для того, чтобы оказать ему помощь, — продолжал Лэннет. — Быть может, вы наконец приступите к работе?

— Капитан Лэннет! — Окрик прозвучал совершенно не к месту. Он напомнил рабочим о размолвке, и их лица, мало-помалу начинавшие смягчаться, вновь приняли ожесточенное выражение. Человек, звавший Лэннета, приблизился: — Король Дерус ждет вас, сэр!

Лэннет узнал голос Болдана.

— Уже иду, капрал, — ответил он, не спуская глаз с троицы, и, шагнув в сторону, повторил: — Мы хотим помочь Паро. Дайте нам шанс убедить вас в этом.

Водитель погрузчика, затеявший ссору, не унимался.

— Мы по горло сыты помощью таких, как вы, — язвительно заговорил он. — И помощью вашего грабителя-императора.

Лэннет сохранял самообладание.

— Я прошу об одном: дайте нам шанс. — Сзади доносились торопливые шаги Болдана. Едва тот выскочил из-за погрузчика, Лэннет услышал скрежет извлекаемого меча и приглушенное восклицание капрала при виде сцены, представшей его взору. По-прежнему глядя на рабочих, Лэннет остановил Болдана предостерегающим жестом. — Собери плазганы и упакуй их в ящик, — велел он. — Приведи сюда людей, пусть присмотрят за погрузкой. — Обратившись к рабочим, он добавил: — Если у вас есть жалобы, я готов их выслушать. Император не станет терпеть злоупотреблений властью.

— Злоупотреблений? — все тем же тоном переспросил водитель. — Негодяи, которых он нам посылает, чувствуют себя совершенно вольготно. Можно подумать, вы об этом не знаете.

Рабочие принялись вполголоса переговариваться, и Лэннет счел за лучшее не вмешиваться. Он с облегчением услышал, как вновь заработал двигатель машины. Что ж, по крайней мере, разгрузка возобновилась.

Как только он приблизился к толпе придворных, вспыхнули прожектора, установленные на высоких мачтах. Яркий свет чудесным образом преобразил одеяния встречающих. Роскошь паровианского двора была знакома Лэннету по передачам стереовидения, но реальность превзошла самые смелые его ожидания.

Мужчины были одеты более-менее одинаково — в приталенные куртки с открытым воротом и широким рукавом по локоть. Под куртками они носили изящные сорочки с длинным рукавом — либо в тон куртке, либо контрастирующего цвета. Однако все куртки были одного оттенка, а на сорочках красовалась вычурная вышивка. Брюки столь же ярких расцветок расширялись от колена, прикрывая блестящие полуботинки, и были перепоясаны широкими кожаными ремнями с тиснением и декоративными пряжками.

Женские наряды были еще ярче и поражали бесконечным разнообразием фасонов. Здесь было все — от костюмов, напоминавших мужские, до блузок, юбок и платьев. Некая отважная модница натянула на себя одеяние, облегавшее ее плотно, словно вторая кожа.

Однако куда больше Лэннета занимали клинки. Все мужчины были вооружены традиционными длинными мечами в ножнах, прицепленных к поясу. Петли из тонкой кожи удерживали их в горизонтальном положении. Но это было отнюдь не церемониальное оружие. Несмотря на богатство отделки, Лэннет признал в них боевое снаряжение. Человеку, вооруженному коротким колющим мечом Стрелков, паровианский клинок не сулил ничего хорошего.

Мечи женщин, как и их одежда, были весьма разнообразны. Женщины носили более легкие, короткие клинки, которые висели за спиной таким образом, что рукоять находилась у уха. Дамское оружие отличалось грозным, зловещим изяществом. Лэннету хватило одного мгновения понять, что паровианки напоминают ему хищных насекомых. Насекомые были единственной коренной жизненной формой планеты, и, борясь за существование, люди неизбежно приобрели сходство с ними. Клинки женщин навели Лэннета на мысль об обитающих на Паро кровожадных узкотелых мухах мандиблах длиной в руку, о которых он знал из книг. Своими острыми как бритва челюстями мандибла могла отхватить кусок плоти размером с большой палец, прежде чем человек замечал, что его укусили. Припомнив длинный список прочих мерзостей Паро, Лэннет брезгливо поморщился. Ему на плечо села мошка, и он прихлопнул ее куда более сильным ударом, чем требовалось.

К этому времени он вплотную приблизился к Дерусу и невольно сосредоточил на нем внимание. Король превосходил Лэннета ростом, глазная складка, характерная для монголоидных рас, была более выраженной, чем у Кейси, однако кожа короля была светлее, почти белая. Его волосы отсвечивали ярким золотом, которое оттенял коричнево-зеленый костюм. Лэннет находил его внешность скорее экзотически-броской, чем красивой. Удлиненное лицо Деруса и его осанка выдавали в нем человека, привыкшего повелевать. Кейси стоял рядом. Щеки принца раскраснелись, он горделиво поглядывал на брата и на своих приближенных.

Лэннет замер на месте и, отдав честь, представился королю.

Дерус тепло улыбнулся:

— Мы искренне признательны императору за то, что наших солдат будет обучать столь крупное подразделение, возглавляемое таким храбрым офицером. Добро пожаловать на Паро, капитан.

Он протянул руку, сжав ладонь в кулак и отставив в сторону большой палец. Следуя наставлениям Кейси, Лэннет повторил его жест. Мужчины соприкоснулись подушечками пальцев.

— Для меня большая честь представлять императора на вашей планете, король, — произнес Лэннет.

Дерус лукаво подмигнул:

— Если хотите, я могу выступить с речью. Но тогда и вам придется сказать что-нибудь в ответ. Быть может, мы оставим формальности и двинем во дворец? У меня пересохло в глотке.

Ошеломленный его бесцеремонностью, Лэннет растерянно молчал. Кейси пришел ему на выручку:

— Как всякий доблестный офицер, капитан не прочь выпить во дворце либо в таверне, но он не примет ваше предложение, пока не убедится в том, что его людям обеспечены должные условия. Он изрядный педант во всем, что касается его обязанностей.

— Тебе следовало бы накрепко затвердить этот урок, брат мой, — сказал Дерус и обезоруживающе улыбнулся, увидев недовольную мину на лице Кейси. — Вы правы, капитан, — заговорил он, обращаясь к Лэннету. — Займитесь своими людьми. Но мы ждем вас к обеду. Второй час первой ночной четверти. Час Глаза.

Лэннет отдал честь и, развернувшись кругом, двинулся прочь.

Первая ночная четверть длилась от шести до девяти вечера. Второй час — значит, семь часов. Час Глаза. Лэннет остановился и, смахнув пот со лба, подумал, кому могло прийти на ум разделить паровианские сутки на восемь четвертей и присвоить каждому часу свое название. Он на секунду развеселился, представив, какой частью тела нарек бы этот нелепый древний обычай.

Отдаленный шум оторвал его от праздных размышлений. Поначалу Лэннет решил, что это заработала какая-то огромная машина. Однако звук был совсем иной. В нем не было ритма. Лэннет признал рев толпы еще до того, как собственными глазами ее увидел. Королевская свита поравнялась с башней космопорта, и ей навстречу двинулись электромобили, которые должны были доставить людей во дворец. За башней неистовствовала толпа, которую сдерживала шеренга солдат с длинными мечами наготове. Живая, пульсирующая, аморфная масса людей словно бросала вызов сверкающим клинкам, подступая все ближе. Как только Дерус поднялся на борт своего электромобиля, из сотен глоток разом вырвался вопль гнева и ненависти.