Чингисхан

Глава XIII ПОХОД НА РУСЬ

Закончив долгую погоню за хорезмшахом Мухаммадом, Субэдэй и Джэбэ зимой 1220/21 года продолжили свою конную экспедицию. Во главе двух десятков тысяч всадников они подошли к стенам священного города Кума, который уже тогда был местом поклонения мусульман-шиитов. В этом городе, расположенном в 200 километрах от современной столицы Ирана, находится гробница Фатимы, сестры имама Резы, к которой устремлялись шиитские паломники. А их непримиримые соперники мусульмане-сунниты, по всей вероятности, пришли к монгольским командующим с подношениями в надежде, что те избавят их от этого города вероотступников. Раздробление державы хорезмшахов способствовало обострению подобных распрей на религиозной почве, что, по-видимому, было на руку монголам. Оба монгольских военачальника не заставили себя долго упрашивать напасть на город.

Потом пришёл черёд города Зенджана. Хамадан, согласившийся выплатить дань, кочевники обошли стороной и повернули в сторону Тебриза, расположенного между озером Урмия и Каспийским морем в иранской провинции Восточный Азербайджан. И там градоправитель предпочёл вступить с пришельцами в переговоры и заплатить цену, назначенную ими за сохранность города. Сделка эта была, несомненно, выгодна Тебризу, поскольку, избежав разрушений, он потом стал столицей государства Чингизидов в Иране. Несколько недель кочевая кавалерия провела на южном берегу Каспия, недалеко от устья реки Куры, где в прибрежных степях нашла корм для своих коней. Но вскоре в самый разгар зимы захватчики снова сели в сёдла и, продвигаясь вдоль западного побережья Каспия, дошли до верхнего течения Куры — подножия Кавказа. Зажатый между Каспием на востоке и Чёрным морем на западе, Кавказ отделяет Южную Россию от Малой Азии. Именно в этой части света находится гора Арарат, на которую якобы сел ковчег Ноя, когда закончился потоп, и которая, таким образом, стала колыбелью человечества. И в наши дни Кавказ, прозванный «Горой народов», поражает этническим разнообразием населения: между устьем Волги и турецко-иранской границей говорят на индоевропейских, монгольских, семитических, тюркских, кавказских языках и наречиях.

Во времена Чингисхана большинство населения Кавказа составляли земледельцы, жившие в узких долинах. Правили там феодальные князьки, довольно воинственные и ревниво оберегавшие свою самостоятельность. Грузия, одно из самых крупных государств этого региона, возникла в результате слияния двух древних царств — Колхиды и Иверии. Расположенное между Армянским нагорьем и рекой Терек на севере, это государство образовалось как племенное объединение при участии хеттов. Страбон, Геродот, Ксенофонт и Плутарх отмечали, что с конца I тысячелетия до н. э. эта горная местность была довольно плотно населена, что там существовали города, которые чеканили монету. ВI веке древняя Грузия пережила римскую оккупацию при Помпее, а в 368 году была занята войсками Сасанидского Ирана. Их изгнал грузинский царь Вахтанг I Горгасали, который основал город Тбилиси (Тифлис), позднее заменивший бывшую столицу Иберии Мцхету. В 337 году при царе Мириане III христианство стало государственной религией, и грузинское духовенство не замедлило приобрести значительную власть благодаря богатству своих храмов и монастырей, которые поддерживали отношения с епархиями Греции и Палестины. Во время правления династии Багратидов Грузия окрепла на фоне упадка Византии и ослабления Арабского халифата. В 1088 году Тбилиси был занят тюрками, но крестовые походы вернули грузинскому царству его былую славу. При Георгии III (1156–1184) и особенно в правление его дочери царицы Тамар (1184–1213) Грузия расширила свою территорию и добилась высокого уровня культуры византийского образца. И вот эта блестящая цивилизация столкнулась с вторгшимися монгольскими кочевниками.

По мнению средневековых летописцев, грузинские ополчения во главе с местной знатью представляли собой одну из самых мощных сил в регионе. И всё же в 1221 году они были сильно потрёпаны монголами на берегах бурной Куры возле Тбилиси. Но внезапно войска Чингисхана поменяли направление своего рейда, повернули в сторону Азербайджана и напали на несколько городов. К весне Чингисхан был готов двинуться на Средний Восток и осадить Багдад. Он направился в сторону реки Тигр, но по пути столкнулся с сопротивлением иранского города Хамадана, который, отказавшись вторично платить захватчикам дань, закрыл ворота. Тогда Субэдэй и Джэбэ взяли его штурмом, разграбили и подожгли.

Ближний Восток был в ту пору ослаблен внутренними распрями и вторжениями франков по всему Восточному Средиземноморью. Палестина была в руках европейцев, и с 1218 по 1221 год крестоносцы, высадившиеся в Думьяте, угрожали Каиру. Аббасиды оказались между двух огней. Слабый заслон войск, выставленный перед Багдадом, в этот критический момент, когда арабы с трудом отбивались от ударов крестоносцев, не мог бы сдержать натиск монголов. Но их разведывательные службы, вероятно, не знали тогда об ослаблении арабов. Чем другим можно объяснить тот факт, что монголы не поддались искушению напасть на столицу халифата?

И вот Джэбэ и Субэдэй ещё раз повернули в сторону Кавказа, где встретили на своём пути ополчения грузинских феодалов, которые успели подготовиться и собрать значительные силы. В такой ситуации два монгольских военачальника прибегли к тактике, которая прежде всегда им помогала. Субэдэй появился со своей конницей перед рядами грузинской кавалерии, после чего, симулируя вынужденное отступление, в беспорядке ретировался. Грузины с победными криками стали его преследовать и, угодив в засаду, которую им устроили Джэбэ и подоспевший Субэдэй, были разбиты. Окрестные деревни подверглись разграблению, но Тбилиси уцелел. В течение веков грузинские поэты оплакивали судьбу разрушенных монголами селений, и до сих пор сохранилось много народных песен о чёрной поре монгольского нашествия на земли у подножия Кавказских гор. После монгольского вторжения в страны Закавказья грузинское царство пришло в упадок, и Чингизидская династия ильха-нов, подчинив остатки кавказских княжеств, включила их в свою империю, основанную в 1256 году Хулагу-ханом.

После победоносного рейда в христианское царство Грузию монгольские кочевники под командованием Субэдэя и Джэбэ перевалили через Кавказский хребет и дошли до южнорусских степей, расположенных между Тереком и Кумой, впадающими в Каспий.

Монголы находились на расстоянии более пяти тысяч километров птичьего полёта от истоков Онона в Восточной Монголии. В действительности им пришлось пройти более восьми тысяч километров. Это невероятное расстояние они преодолели верхом, практически по бездорожью, без карт и компаса, посылая вперёд лишь разведывательные патрули и опрашивая местных жителей через толмачей. То был грандиозный конный поход, который, по мнению британского историка Гиббона, до них «никем не предпринимался и никогда не будет повторён».

По ту строну Кавказского хребта, где степи протянулись до самой Волги, жили осёдлые народы, например аланы. Эти потомки древних сарматов испытали множество поворотов судьбы. Часть их в 375 году была рассеяна гуннами Аттилы, некоторые племена, смешавшись со свевами и вестготами, влились в поток великих варварских нашествий. Одни из них осели в Священной Римской империи вдоль Рейна, другие прошли дальше — до Галлии, а некоторые — и до Северной Африки (V и VI века). Однако значительная часть аланов осталась на территории между Каспием и Азовским морем у северных отрогов Кавказа. В X веке под влиянием Византии они приняли христианство и поддерживали отношения с другими христианскими народами, в том числе со славянами и грузинами. Аланов видел Рубрук во время своего путешествия в империю монголов. К тому времени аланы испытали столько иноземных влияний, что позабыли даже христианские обряды: «Они спрашивали — и многие другие христиане, например русины, венгры, задавали тот же вопрос: могут ли они надеяться на спасение при том, что они вынуждены пить комос (кумыс), есть мясо мёртвых животных или тех, что забиты сарацинами и другими неверными… и что они не знают, в какое время бывают посты, которые они, впрочем, не могли бы соблюдать, даже если бы всё про них знали».

Перед вторжением азиатских кочевников аланы (от одного из племён которых произошли современные осетины) вступили в союз с кавказскими горцами — лезгинами и черкесами. Внезапное появление кочевых захватчиков привело население Кавказа в замешательство. Армянский историк Киракос Гандзакеци (ок. 1200–1271), автор труда «История Армении», взятый монголами в плен и служивший у них секретарём, отметил, какой ужас вызывали у горцев степные всадники:

«Они были безобразны и ужасны, все безбородые, хотя у некоторых на подбородке или над губами росло по несколько волосков. Глаза у них были узкие и бегающие, голоса визгливые и громкие. Жизнь они вели трудную и были бесстрашны. Когда появлялась возможность, они непрерывно и жадно ели и пили. Когда такой возможности не было, они терпели. Они ели всё живое, и чистое и нечистое, а больше всего была им по вкусу конина. Они рубили тушу на куски, которые варили или жарили без соли. <…> Некоторые из них ели, сидя на коленях, как верблюды, другие — сидя. <…> И если им приносили еду или питьё, то они сначала заставляли это попробовать, как будто боялись, что их отравят».

К аланам и кавказским горцам присоединились тюрки-кыпчаки (половцы), которые кочевали к югу от устья Волги. Эту коалицию, стеной вставшую на пути, монгольская конница готова была сокрушить. Люди Чингисхана, вероятно, были отлично осведомлены о противнике, поскольку им удалось расстроить этот пёстрый ансамбль. Они послали к половцам своих эмиссаров в сопровождении повозок, нагруженных товарами, чем и купили их измену. Дезертирство половцев нарушило ряды коалиции и привело к поражению аланов и их союзников-горцев. Вскоре после этого конница Джэбэ и Субэдэя снова была в седле и напала уже на лагерь половцев, которых также разбила. Разумеется, монголы вернули себе всё добро, которое незадолго до того послали для подкупа половцев.

Часть половцев приняла христианство, некоторые их племена поддерживали отношения со славянским населением Южной Руси. Один из кыпчакских вождей, некий Котян, выдал одну из своих дочерей замуж за князя Галицкого Мстислава. После поражения от монголов половцы стали искать помощи и, благодаря семейным связям, смогли заключить политический договор с Русью. Монголы же из Закавказья отправились на север, в сторону нижнего течения Дона.

Русь XIII века, названная Киевской — по имени одного из её княжеств со столицей в Киеве, — состояла из множества частей, как мозаичная картина. Она граничила на севере с Балтийским морем, на юге — со средним и нижним течением рек Буг, Днепр, Донец и Дон, на западе — с польскими и литовскими княжествами, на юго-востоке — с Венгрией и Валахией. Обширные, довольно засушливые степи юга современной Украины и Нижнего Поволжья были в руках половцев и печенегов, а громадные пространства к северо-востоку населяли угро-финские племена.

Территория Киевской Руси, составлявшая лишь часть современной Европейской России, была разделена на несколько княжеств, в той или иной степени соперничавших друг с другом, — Киевское, Владимирское, Суздальское, Переяславское, Смоленское, Новгородское, Полоцкое, Галицкое, Черниговское и другие. Порядок наследования княжеского стола был от старшего брата к младшему и от дяди к племяннику. Вследствие этого княжеская власть не могла быть устойчивой, так как из-за брачных союзов и кончин младшие члены правящей семьи занимали освободившееся место, получая тем самым что-то вроде аванса при подъёме по «генеалогической лестнице». Эта сложная система наследования не позволяла княжествам поддерживать постоянные дипломатические отношения, и только при Петре Первом (1722 год) суверен получил право назначать себе наследника. На Руси, крещение которой произошло в конце X века, церковь оказывала сильнейшее влияние на все классы общества — бояр, свободных людей, холопов и рабов. Социальная иерархия не была столь жёсткой, как в странах Западной Европы, и люди свободно перемещались по рекам и лесам, осваивая не тронутые человеком земли.

В девственных степях существовал другой мир — кочевой, в котором понятие «ничья земля» было синонимом опасности. Восточные славяне веками подвергались многочисленным набегам азиатских кочевников. Между 1068 и 1219 годами половцы совершили более пятидесяти вооружённых вторжений, дойдя в 1096 году до стен Киева. Несмотря на мирные договоры, брачные связи и дани, поток кочевых орд не иссякал. Монголы как более организованные, дисциплинированные, более дерзкие нанесли по Киевской Руси, ослабленной непрочностью своих государственных институтов и распрями между князьями, последний, смертельный удар.

По предложению половцев князь Галицкий сумел убедить князей Смоленского, Черниговского и Киевского выступить совместно против опасных пришельцев. Джэбэ и Субэдэй, со своей стороны, послали князьям предложение союза против половцев. Превосходно осведомлённые о положении дел монголы сослались на два обстоятельства: половцы всегда были врагами русских, и теперь появляется возможность ударить по ним с двух сторон; половцы «идолопоклонники» в отличие от монголов, которые признают единого бога Тенгри Керуленово Небо. Но князья отвергли предложение монголов, и инициатива тут же перешла от дипломатов к военачальникам.

Князь Мстислав, собрав у себя в Галицкой земле дружину, отправился с ней вдоль течения Днестра в направлении степей к северу от Крымского полуострова. Другие князья спустились по Днепру к Чёрному морю. Соединение двух армейских корпусов (насчитывавших в общей сложности около восьмидесяти тысяч человек) состоялось у нижнего течения Днепра близ острова Хортица (ныне в черте города Запорожье). Перед столь значительными русскими силами кочевники поначалу как будто отступили. Бежав в беспорядке, они тем не менее оставались поблизости. Русские князья вместе с отрядами половцев решили их преследовать, чтобы принудить к сражению. Двадцать тысяч монголов уходили от противника в течение девяти дней. Их эскадроны то появлялись на горизонте, то терялись вдали. Дойдя до реки Калки, впадающей в Азовское море, русские настигли конницу Джэбэ и Субэдэя недалеко от того места, где теперь находится город Донецк.

Дружины Мстислава и его союзников-половцев были готовы к бою, но остальные князья ещё не успели подойти. Вместо того чтобы дождаться их и ударить соединёнными силами, Мстислав с отрядами половцев завязали в мае 1223 года бой с монголами. А те уже поджидали их на заранее подготовленных удобных позициях. По сообщениям летописей, князь Мстислав со своими верными дружинниками, окружённые врагами, отважно сражались в течение трёх дней, прежде чем сдаться. Монголы казнили князя в отместку за гибель своих посланцев, которых русские князья закололи. Несчастного Мстислава завернули в ковёр и задушили — это считалось у монголов почётной казнью, поскольку совершается она без пролития крови и тем самым выказывается уважение к жертве.

Битва при Калке глубоко врезалась в историческую память русского народа, так как её печальный исход положил начало страшному нашествию кочевников.

На следующий день после поражения князя Мстислава Галицкого и его союзников-половцев русским князьям — черниговскому, смоленскому и киевскому — не хватило духу на погоню за азиатскими пришельцами. Уцелевшие в злополучной битве, которая стала первым из несчастий, причинённых русским людям монголами, рассказали князьям о том, как всё произошло. Это поражение стало сюжетом множества преданий, летописей, самые известные из которых — «Слово о погибели русской земли», Ипатьевская летопись и Никоновская летопись. Все они рисуют страшные картины ударов монгольского бича по жителям Руси.

Русские князья собрали кавалерию, но преобладала у них пехота. Почти все ратники носили шлемы, а некоторые — и кольчуги, но только люди знатные и состоятельные имели полное снаряжение. Закованные в железо, с боевыми знамёнами на древках пик русские воины выглядели великолепно. Издали их стальные ряды казались непробиваемыми. За каждым щитом, за спиной каждого ратника были тяжёлая секира, обоюдоострый меч и копьё. Монголам, которые наблюдали за русскими воинами в течение нескольких дней, они, с их рыжими бородами, закрывавшими половину красноватых лиц, казались похожими на свору псов. Кочевники, победившие всех противников, с которыми до тех пор им приходилось иметь дело, по достоинству оценили силу русского воинства. Но они знали, что этим ратникам недостаёт мобильности как в рукопашном бою, так и в тактическом маневрировании. Они были медлительнее монголов и менее собранными.

По сигналу, быстро переданному с помощью вымпелов по всем рядам их эскадронов, монгольские всадники мгновенно изготовились к движению. Ещё несколько хриплых выкриков, и на поле битвы, освещённое весенним солнцем, опустилась тишина. И вдруг раздалась команда, которую каждый из монголов ждал уже не один день. Кочевая конница ринулась в атаку.

Русские были застигнуты врасплох, когда вдруг на них помчались полчища невысоких лошадей. Теперь ратникам предстояло помериться силами с этими черноволосыми, одетыми в какие-то старые лохмотья всадниками, которые долго кружили неподалёку от их лагеря. Земля дрожала под ударами тысяч копыт. Нёсшиеся галопом маленькие лошади подняли клубы пыли, которая накрыла людей и животных. Эта кавалерийская атака была похожа на цунами.

Вот монголы уже в ста метрах, в пятидесяти. Внезапно лавина стрел обрушивается на русские ряды, и в них появляются бреши. Не имея достаточного количества луков, ратники не могут ответить тем же. Но вдруг карусель лучников поворачивается и быстро оставляет поле боя противнику. Ратники смотрят на убитых, подбирают лежащие на земле стрелы и в бешенстве ломают их. Они ищут врага, который должен быть где-то впереди. Но все их передвижения несогласованны, они в замешательстве. И монгольская конница появляется вновь. Стрелы сеют смерть и ужас. В первых рядах слышны выкрики, проклятия. На один из русских флангов усиливается натиск. Там ждут приказов, но их всё нет, а в это время монголы выпускают по воинам все оставшиеся стрелы, после чего вновь стремительно уходят.

Так всадники на невысоких лошадях выматывали силы русских ратников. Короткие команды, крики, толкотня и замешательство. Второй ряд ратников смят лобовым ударом. Наконец раздаются долгожданные приказы, но их невозможно понять. Каждого затягивает поток отступающих. Степные всадники повсюду: поднятые сабли, торчащие пики. Они рубят раненых, находят тех, кто пытается спастись, и не дают им это сделать.

Русская конница сражалась с большим упорством, чем пехота. Всадники лучше противостояли внезапным атакам и вихревым передвижениям напиравших кочевников. Они били их на всём скаку, возбуждая себя громкими криками и рёвом. В многочисленных индивидуальных схватках, из которых слагались большие сражения Средневековья, возбуждение инстинктивно подсказывает бойцу жесты и движения, позволяющие защититься и спастись. То была жестокая игра, в которой смерть, словно в каком-то карнавальном танце, по своей прихоти выбирает жертву и в которой каждый танцующий может быть убийцей. В руке бойца любой кусок железа может стать орудием смерти: меч, отрубающий руки, боевой топор, рассекающий голову, копьё, пронзающее грудь или живот, разрывающее внутренности, части которых остаются на острых наконечниках, и даже зазубренный щит, которым в моменты предельного ожесточения рукопашной схватки разбивают лицо врага.

Внезапно рой всадников удаляется. Русские и монголы бродят по степям, словно ожидая друг от друга рокового удара. Но никто в тот последний день мая 1223 года не позаботился о раненых. И много дней после битвы никто не занимался павшими — так силён страх, охвативший берега Калки. Только дикие звери, бродившие по ближним степям и перелескам, осмеливались приблизиться к этому оставленному людьми месту. Только волки да вороны появлялись там, чтобы урвать свой кусок добычи.

Люди Субэдэя и Джэбэ, немного отдохнув, ушли на запад, в сторону Крыма, где вскоре достигли города Судака. Подобно многим другим населённым местам, разбросанным вдоль побережья Чёрного моря, этот город был когда-то колонией древних греков. Много веков спустя генуэзцы превратили его в свой торговый порт, где закупали меха и рабов для последующей их перепродажи в портах Средиземноморья. Монголы разграбили товарные склады Судака, но дальше вглубь Европы пойти не рискнули.

В конце 1223 года они направились на северо-восток и, продвигаясь вдоль берега Волги, добывали в разных местах провиант и фураж для лошадей. Так они дошли до среднего течения великой реки, где в неё впадает Кама, а в Каму — река Вятка. Там жили тюрки-булгары, которые основали своё государство, процветавшее благодаря торговле дарами леса и рек. В XII веке булгары стали склоняться к исламу, и Багдад послал им вероучителей и архитекторов. Два их города, Сувар и Булгар, похожие на караван-сараи, украсились мечетями и несколькими значительными постройками. Булгарское государство чеканило свою монету и торговало ценными товарами (в том числе янтарём и моржовой костью), которые закупало у финно-угорского населения и на Востоке, в государстве хорезмшахов. Булгары, торговавшие также собольими мехами, развивали скорняжное ремесло и вызывали зависть некоторых русских княжеств, мечтавших заполучить славящиеся пушной коммерцией земли Средневолжья.

Таково было положение Булгарского царства, когда в него вторглись монголы. Они без труда справились с булгарами, разграбили их города и захватили все их богатства. Нагруженные ценной добычей, монголы прошли по восточному берегу Волги вниз по её течению и дальше вдоль южных границ Урала до севера нынешнего Казахстана, в район современного города Уральска. Тамошнее кочевое тюркское население подчинилось монголам и поэтапно влилось в большую армию Чингисхана, стоявшую лагерем к северу от Сырдарьи, откуда она возвратилась в Центральную Азию.

Монголы вернутся на Русь в 1237 году, через десять лет после смерти Чингисхана. Они установят своё господство над ней, которое продлится два с половиной столетия. На территориях к востоку от Иртыша внук Чингисхана Батый (Бату) создаст каганат, известный как Золотая Орда. Это государство, включавшее землю волжских булгар, южнорусские земли и Крым, будет последовательно и одновременно исламизироваться и тюркизироваться. Золотая Орда соперничала с каганатом Белая Орда во главе с Орду, братом Батыя. Золотая Орда прекратила своё существование в 1502 году под ударами Крымского ханства.

Русские люди всегда горько оплакивали несчастье, поразившее их родину. В течение многих поколений страшное время монгольского нашествия поминалось недобрым словом в летописях, сказаниях, былинах, как, например, в «Повести о разорении Рязани Батыем»:

«И храмы божии разорили и во святых алтарях много крови пролили. И не осталось в городе ни одного живого: все ровно умерли и единую чашу смертную испили. Не было тут ни стонущего, ни плачущего — ни отца и матери о детях, ни детей об отце и матери, ни брата о брате, ни сродников о сродниках, но все вместе лежали мёртвые. И было всё то за грехи наши».