Далече от брегов Невы

Ловушка

Обстоятельства сложились так, что, живя в Одессе, Пушкин довольно часто виделся со своим кишинёвским приятелем Липранди.

Вынужденный выйти в отставку после разгрома «Орловщины», таинственный подполковник недолго сидел без дела. Воронцов, помня его ещё по Парижу, по тем временам, когда победоносные русские войска вступили во Францию и Липранди заправлял делами военной полиции, счёл полезным взять его к себе в качестве чиновника по особым поручениям. Продолжая жить в Кишинёве (там он был нужен Воронцову), Иван Петрович наезжал в Одессу по служебным надобностям.

В самом начале 1824 года, направляясь в Одессу, Липранди остановился, как обычно, в Бендерах у тамошнего полицмейстера майора Бароцци и застал у него несколько крестьян украинцев, явившихся для разбора какого-то дела. Один из крестьян — его звали Никола Искра — выглядел человеком лет шестидесяти: высокий, прямой, крепкий, волосы густые, зубы целы. Но Бароцци сказал, что этот бравый крестьянин помнит шведского короля Карла XII и его лагерь близ Варницы.

Порасспросив Искру, Липранди убедился, что тот действительно был свидетелем событий более чем столетней давности.

Сколько лет ему, Искра не знал.

По его словам, когда мать посылала его в шведский лагерь с молоком, маслом, творогом и яйцами, он был уже «добрым хлопцем». А женился год спустя после того, как татары, рассорившись со шведским королём, разорили его лагерь. Из всего этого Липранди заключил, что Искре лет сто тридцать пять, не менее.

Такой человек был находкой для графа Воронцова, который интересовался историей края. И действительно, узнав про Искру, граф обрадовался и назначил день поездки в Бендеры.

Но случилось так, что он поехать не смог. А Пушкин, знавший о поездке и желавший принять в ней участие, упросил Липранди (с разрешения графа) на обратном пути из Одессы взять его с собой.

Ещё со времени первой поездки по Бессарабии Пушкину хотелось побывать в Бендерах и Каушанах. Во-первых — отыскать могилу гетмана Мазепы, во вторых — остатки столицы буджакских ханов.

В Бендерах у полицмейстера ждал предупреждённый Искра. Вместе с ним отправились к Варнице. Чтобы лучше восстановить картину прошлого, Липранди вёз исторические сочинения с планом шведского лагеря и изображением во весь рост Карла XII.

Рассказ Искры о костюме короля полностью подтверждался старинным рисунком. Искра говорил, что видел Карла не раз, сперва даже принял его за слугу, потому что король, выходя из своего домика, сам покупал припасы, каждое яйцо взвешивал на руке и смотрел на свет. На удивление точно описал старый украинец и расположение шведского лагеря — всё соответствовало плану.

Но на расспросы Пушкина о могиле Мазепы ничего не смог сказать. Мазепа… Мазепа… Про такого не слыхал и могилы не знает. О старинных церквах в округе сказал, что их спалили татары.

Старинную церковь Пушкин увидел в Каушанах. Её построили в XV веке молдавские мастера.

Что же касается до остатков столицы буджакских ханов, Пушкин их не обнаружил. В Каушанах не осталось ничего татарского.

Ещё по дороге из Одессы в Бендеры Пушкин и Липранди остановились в Тирасполе.

В том самом Тирасполе, где томился в крепости Владимир Федосеевич Раевский, где был штаб Сабанеева и служил младший брат Липранди — Павел Петрович.

Выполняя поручение, данное ему Воронцовым, Липранди-старший отправился домой к Сабанееву.

Звал он с собой Пушкина, но тот отказался. И всё же пришлось идти. Сабанеев настаивал, прислал ординарца.

По словам Ивана Липранди, Пушкин очень понравился жене Сабанеева — Пульхерии Яковлевне.

Историю женитьбы Сабанеева Пушкин слышал ещё в Кишинёве. В ней как нельзя лучше обнаружился нрав генерала.

Пульхерия Яковлевна приглянулась Сабанееву, уже будучи женою лекаря Шиповского и имея с ним детей. Но подобное обстоятельство не смутило генерала. Он услал Шиповского в дальний гарнизон, а жену его с детьми поселил в своём доме. И женился на Пульхерии Яковлевне при живом муже, хоть и знал, что сотворил преступление против законов церковных и светских. Он был «сильный начальник» и считал, что ему всё дозволено.

По пути из Бендер в Одессу Пушкин вновь остановился в Тирасполе. Он прилёг отдохнуть в квартире Павла Липранди, а когда проснулся, то услышал от хозяина удивительную весть. Мол, генерал Сабанеев, зная о близком знакомстве Пушкина с майором Раевским, разрешает им свидание.

Пушкин был ошеломлён. Повидаться с Раевским, подбодрить его, поговорить по душам… Боже мой, какая радость!

Радость тут же погасла. Её сменило подозрение. С какой бы это стати главный враг Раевского, всеми способами старавшийся его утопить, вдруг так расчувствовался, что разрешил с ним свидание. И кому? Ему, ссыльному Пушкину.

Что-то здесь нечисто. За этим что-то кроется. Не иначе — подвох. Хитрая ловушка.

Хоть соблазн был велик, Пушкин отказался. Решительно. Холодно. Он спешит. У него нет времени. И уехал в Одессу.

А в бумагах Сабанеева осталось лежать донесение его агентов: «Пушкин ругает публично даже в кофейных домах не только военное начальство, но даже и правительство».

Сабанеев переоценил доверчивость Пушкина.