Дамские пальчики

XVII

Я сел в машину и включил зажигание. Одновременно с двигателем мощно и ровно заработал мой мозг. И я вдруг понял, будто прочитал мысли этого незаурядного сумасшедшего садиста, почему он заставил женщину сделать татуировку и затем послал нам ее пальцы по почте.

Ее замужество было предательством по отношению к нему. Конечно, он и сам нередко оставлял свою подругу ради прекрасных глаз молодой матери больного ребенка или соблазнительной фигурки медсестры. Но Хенли не считал это изменой, ведь сумасшедший не заботится о чувствах ближнего.

Он приказал ей избавиться от доктора Фальконе, и она подчинилась. Кто-то из них придумал и подходящий способ. Осуществив свой план, они условились о встрече в Японии.

Примирение, видимо, было страстным. Хенли вновь приобрел власть над женщиной — подходящий момент, чтобы заставить ее сделать татуировку. Как раз после возвращения из Японии Моррисон заметил широкое кольцо на ее безымянном пальце. Отношения между Хенли и Лайонс в тот период были такими, что стоило ему щелкнуть пальцами, и она прибегала, как дрессированная собачонка. Он мог из нее вить веревки. Да уж, такому типу я не доверил бы свою родную сестру.

Но послать пальцы по почте! Гениальный ход! Я объяснял это следующим образом: урок, преподанный ей в Японии, был забыт: Лайонс заявила, что собирается пойти к Берману, и Хенли поверил в серьезность ее намерения.

В Африке или Индонезии ему было обеспечено место, а паспорт был давно готов.

Тогда Хенли и решил отвезти женщину в какое-нибудь тихое местечко, ведь чтобы насладиться стонами своей жертвы, ему было необходимо тихое местечко. В противном случае ее нужно было накачать наркотиками. Вероятно, он даже связал ее и заткнул ей рот — лучший способ оставить ее в полном сознании, когда он будет уродовать ей руку. И вот наконец он аккуратно рассек кожу, ввел острый, как бритва, скальпель в сустав и опытной рукой специалиста неспешно завершил круговое движение.

Женщина была связана, и он не услышал ее мольбы. Но он знал. Он знал.

Завершив операцию, Хенли, может быть, даже показал ей отрезанный палец и произнес небольшую речь: «Так ты хотела предупредить полицию о наших делишках? О, как же ты глупа! Я отрезал тебе палец по двум причинам. Во-первых, чтобы наказать тебя, — ты больше не сможешь оперировать. Во-вторых, чтобы продемонстрировать полицейским их глупость. Я пошлю им этот палец, палец, которым ты хотела им указать на меня. По этому пальцу они могли бы отыскать доктора Лайонс, но им это не удастся — из-за недостатка ума». Затем он, вероятно, купил упаковочную бумагу, коробку и бечевку в каком-нибудь универмаге в центре Нью-Йорка, чтобы не оставить следов, и отослал посылку с Центрального вокзала, где огромное количество людей проделывает это ежедневно.

На следующий день он, наверно, разглагольствовал следующим образом: «Итак, твои друзья не пришли. Они и правда глупы. Что ж, сегодня я им немного помогу. Мы пошлем им твой безымянный палец. Ты позволишь? Спасибо. Посмотрим, что они смогут сделать на этот раз».

Да, да, все было именно так. Я был страшно доволен собой.

Но тут мне пришло в голову, что нужно все-таки их отыскать.

Я направился к Манхэттену и едва не врезался в перерезавшее мне дорогу такси. Спасли тормоза, хотя в последнее время они сильно сдали. Тормоза нуждались в серьезном ремонте. Я же нуждался в наличных, чтобы оплатить дорожные расходы медиков, и в хорошей идее, которая помогла бы мне напасть на след двух исчезнувших врачей.

Мое финансовое положение было настолько шатким, что я решил немедленно поправить его. Вместо того чтобы погрузиться в туннель Куинз-Сентер, я поехал на мост Куинсборо. Это на десять минут дольше, зато у меня появилось ощущение, что я уже оплатил часть своих долгов, ведь проезд по мосту бесплатный, тогда как въезд в туннель стоит двадцать пять центов. Проезжая по мосту, я бросил взгляд вниз и увидел великолепную яхту с наполненными ветром парусами. Красивое зрелище.

Вдруг я вспомнил, что у Хенли тоже была яхта и держал он ее в Роуэйтоне. Яхта называлась «Радость».