В приемной я увидел Талли. Он сидел на старом обтянутом красной кожей диванчике, на котором за долгие годы сиживало множество лейтенантов и капитанов, перед тем как услышать о своей отставке или получить служебное взыскание. Талли нервно потирал колено. Его галстук съехал набок.
— Что случилось? — спросил я.
— Господи, откуда мне знать!
Через минуту из своего кабинета вышел Хенрехен и двинулся прямо на меня:
— Вы рассказывали об этом деле кому-нибудь из репортеров?
— Нет, господин инспектор.
— Они не перестают надоедать комиссару. Он уверен, что утечка идет от вас.
— Но это не так.
— Как идут дела?
— Блестяще.
— Другого я от вас и не ожидал. Уверен, что вам по силам прояснить эту непроницаемую тайну.
— Я знаю.
За сим он скрылся в своем кабинете.
— Что его так беспокоит? — спросил Талли.
— Тщеславие, ненависть и недостаток денег, — ответил я. — Пока.
Он проводил меня взглядом. Должно быть, подумал, что я теряю контроль над собой. Об этом же говорил довольный вид Хенрехена. Талли был мне симпатичен. Не будь я так угнетен, рассказал бы ему всю историю в подробностях. Но настроение у меня было собачье.
Талли догнал меня у выхода.
— Подожди, — произнес он запыхавшись и вытащил из своего потрепанного портфеля справку о пропавших без вести. — Слушай, я нашел женщину, соответствующую твоему описанию. Богата, между тридцатью и сорока. Желаю тебе жениться на богатой. Может, это улучшит твое настроение.
Я промычал благодарность и уставился в рапорт. На верхней строке было написано: «Не складывать». Я сложил лист вчетверо. Немного погодя вновь развернул. Хоть какое-то развлечение.