Дамские пальчики

XX

На выезде из Гринвич-Виллидж полицейская машина просигналила нам остановиться: герцогиня увеличила скорость до ста десяти километров.

Остановившись, она одарила меня очаровательной улыбкой.

— Надеюсь, полицейский окажется красивым парнем, — сказала она.

— Посмотрим, как вы будете выкручиваться. Дорожная полиция Коннектикута известна своим свинством.

— Вам нужно всего лишь показать ваш значок.

— Об этом не может быть и речи.

— Почему?

— Я же просил вас ехать медленно.

— Прошу прощенья. Предъявите, пожалуйста, ваши документы и водительские права.

— Да покажите же ему значок! — кипела герцогиня.

— И не подумаю.

— Ну что за мерзавец!

— Притормозите немного, — вмешался полицейский, — подождите до дома. Могу я посмотреть ваши права?

— Дайте ему ваши права.

Она извлекла книжечку из своей битком набитой разным хламом крокодиловой сумочки. Технический паспорт оказался в перчаточном ящике. Полицейский обошел машину, проверяя номера.

— Почему вы не хотите показать ему свой значок?

— Потому что я просил вас ехать медленно и вы согласились. Вот теперь сами и расплачивайтесь.

— Вы просто дерьмо, которое любит читать людям мораль!

— Ага.

— Но почему? Скажите же, почему?

— Есть такая испанская пословица…

— Плевать я хотела на ваши пословицы!

— Эта должна вам понравиться. Она гласит: «Бери все, что захочешь, но плати».

— Я не нуждаюсь в ваших проповедях, самовлюбленный дурак!

Полицейский подошел к нам и протянул мне водительские права и технический паспорт.

— Я вижу, у вас и так хватает неприятностей, мистер Санчес, — сказал полицейский, широко улыбаясь. — Я ограничусь предупреждением. Однако не позволяйте ей садиться за руль, если не можете ее контролировать.

— Хорошо, — сказал я.

Он сел в машину и уехал.

— Вы не разрешите мне сесть за руль? — спросил я вежливо.

— Пожалуйста, — ответила она холодно.

Я обошел машину, а герцогиня пересела на мое место. Автомобиль был просто великолепен. Мы ехали молча, я пытался найти объяснение смутному чувству беспокойства, зародившемуся у меня в душе. Мне было как-то не по себе, что-то произошло, но я никак не мог понять, что именно. И вдруг меня осенило: «Я вижу, у вас и так хватает неприятностей, мистер Санчес».

Откуда он узнал мое имя? Откуда он, черт побери, мог узнать мое имя?

Я повторил свой вопрос вслух.

Она открыла перчаточный ящичек и достала технический паспорт, который побывал в руках у полицейского. Я глянул в него.

«Мазерати» 1968-го года. Номер двигателя: 191087. Зарегистрирована в штате Нью-Йорк, номерной знак: Г167. Владелец: Пабло Санчес, 142, 74-я улица, Нью-Йорк».

Я затормозил так резко, что только ремень безопасности помешал герцогине разбить лоб о ветровое стекло. Я сбросил ремень и вылез из машины.

— Я предполагал, что вы чокнутая, — сказал я. — Теперь я в этом совершенно уверен. Ну скажите, что творится у вас в голове?

— Это просто подарок от меня. Что в этом плохого?

— Что плохого? Она еще спрашивает! Черт возьми, нельзя же быть такой бестолковой! Например, могут подумать, что я взял взятку, чтобы купить эту машину.

— Вы можете сказать, что выиграли ее.

— Я не игрок, и все об этом знают. Даже если бы я играл на скачках, никто бы этому не поверил.

— Ну тогда — я вам ее подарила.

— Вы, должно быть, глупы как пробка. Это может означать, что я жиголо. И если бы даже ваш муженек не знал комиссара, мне все равно была бы крышка. Да, да, крышка. Капут. Меня бы вычеркнули из списка полицейских. А так как ваш муж и комиссар приятели, мне остается только откинуть лапки. Сделайте одолжение, заберите свою тачку, зарегистрируйте ее на другое имя и поезжайте отдохнуть на Ямайку. Или просто убирайтесь подальше от меня.

— Только не на Ямайку. Сейчас хорошая погода в Марракеше.

— Вот и отлично, поезжайте туда!

Она открыла дверцу и промурлыкала:

— Садись, милый!

— Брысь! — фыркнул я и захлопнул дверцу.

В глазах ее была обида. Бледно-розовые губы притягивали, как магнит. Темнеющая между грудей ложбинка таинственно скрывалась в декольте.

— Бросьте меня в свою постель и заработайте вашу машину, — сказала она.

— Не превышайте восьмидесяти километров.

— Ну хоть поцелуйте меня разок!

— Вы не женщина, а динамит.

Она пренебрежительно махнула рукой и стартовала так, что на асфальте остался метровый черный след. Сумасшедшие любители скоростей называют это «сжечь резину». Мне еще не доводилось видеть след такой длины. Вдали я увидел красную точку, должно быть, герцогиня неслась со скоростью сто восемьдесят километров в час. Вознеся Господу молитву, чтобы она доехала в одной упаковке, я принялся отмеривать шаги. Через несколько минут рядом со мной остановилась машина. Это был все тот же полицейский.

— Голосуешь, приятель?

— Да.

— А, это вы, господин Санчес! Семейная ссора?

— Вроде того.

— Сожалею, но здесь запрещено голосовать.

— Что ж, подчиняюсь. Далеко ли до ближайшего населенного пункта?

— Шесть километров. Но здесь также запрещено ходить пешком.

— А на четвереньках можно?

Он улыбнулся и открыл дверцу:

— Садитесь. У вас и так масса неприятностей. Я подвезу вас.

У перекрестка он высадил меня и посоветовал пройти километров пять на юг. А там от Нью-Хэвена ходит поезд до Нью-Йорка.

Прогулка оказалась приятной: в ботинки то и дело попадали мелкие камешки, мой организм потерял около литра воды, я вынужден был вступить в единоборство с рослым псом, который охранял проход мимо антикварной лавки, но документы я предъявил лишь одному полицейскому.

Зато мне выпало счастье подышать ароматами скошенных трав. Это была настоящая трава. Трава, которая покрывала всю территорию Соединенных Штатов до высадки первых европейцев. Я наслаждался. Прекрасный способ вытравить из себя запах морга. Я ловил кайф до самой границы штата Нью-Йорк.