Дебют четырех коней. 1946-1947

Глава 10-3

Меж тем американцы сумели сосредоточить на берегу достаточно сил для еще одного рывка. На этот раз в качестве тарана, проламывающего вражескую оборону должны были выступить танки. У воинов страны восходящего солнца, которые привыкли воевать либо с китайцами, не обладавшими практически никакой бронированной техникой, либо на островах, где она была зачастую и вовсе не нужна, с противотанковыми средствами традиционно было не очень хорошо. Основу парка противотанковых пушек составляли орудия 37 и 45 мм. Появившееся только к концу 1945 года 75-мм пушка — по сути переделка полевой пушки того же калибра на усиленном лафете — была мало того, что слишком тяжелой по сравнению с одноклассниками, так еще и выпускалась едва ли не сотнями при потребности в десятках тысяч.

Кроме того, на вооружении пехоты были гранаты, бутылки с зажигательной смесью и гранатомёты с кумулятивной гранатой. Последние хоть и показывали себя просто отлично, однако из-за своей малочисленности — к концу 1946 года их было произведено всего порядка 55 тысяч штук — тоже не могли взять на себя принципиальное решение вопроса уничтожения вражеской бронетехники.

— Разобрать гранатометы, — Юко краем сознания заметил, как мимо него по траншее пробежал лейтенант. К нему и его парням этот приказ явно не относился — бойцам и так было чем заняться.

Тра-та-та! — Еще пара фигурок в прицеле падает скошенная очередью пулемета.

— Касета! — Скомандовал младший сержант и в последний момент заметил, как продвигающийся в трехстах метрах перед ним танк начал разворачивать башню в сторону пулеметной позиции.

Бабах! — Японец на чистых рефлексах за секунду до выстрела ничком упал на землю и только этим сумел спасти себе жизнь. Танковый 75-мм снаряд удачно — или неудачно, тут уж с какой стороны смотреть — попал в землю в паре метров перед насыпанным земляным бруствером и «плюнул» осколками прямо по торчащему из амбразуры пулемету. Командир расчета нырнув вниз сумел спастись, а вот второму номеру, сунувшемуся чтобы поменять кассету, крупным осколком просто срезало полголовы.

— А-а-а! — Закричал Юко когда на него сверху упало мертвое уже тело, заливающее стены ячейки своей кровью.

Младший сержант отпихнул в сторону труп и с трудом сдерживая рвотные позывы вновь схватил ручки пулемета. Дернул затвор, потянул за спуск, однако ничего не произошло. Осечка. Юко еще раз передернул затвор выбрасывая не выстреливший патрон и вновь потянул спуск. Опять неудачно. Только после второй попытки он догадался осмотреть свое оружие внимательнее, и сразу стало понятно, что этот пулемёт уже никогда стрелять не будет — еще одним осколком ему напрочь раскрошило ствольную коробку. Сквозь дыру в металле были видны покореженные потроха внутри смертоносной ранее машинки.

— Пулемет — все! — Младший сержант обернулся к двум солдатам его команды, которые занимались набивкой кассет из ящика с патронами. Те были явно в шоке от кровавой смерти товарища — один громко блевал, выворачивая желудок в дальний угол блиндажа, второй, явно потеряв связь с реальностью, бездумно пытался всунуть сверхштатный патрон в уже заполненную кассету. Юко подскочил к подчиненным и попытался их привести в чувство. Тот который залип получила пару пощечин, второго командир расчета подхватил за грудки и хорошенько встряхнул. — Все патроны набивать уже не нужно. Берите винтовки и на позицию.

Физическое воздействие и крик командира подействовали положительно, бойцы, подхватив оружие, бросились на выход из блиндажа. Сам Юко, у которого из личного оружия был только пистолет, замялся на секунду, а потом тоже кинулся следом — очевидно, что оружие он себе добудет. Нужно было еще найти лейтенанта, чтобы доложиться о случившемся, однако с этим вопрос отпал почти сразу, едва пулеметчик высунулся из блиндажа. Офицер с простреленной головой лежал в паре метров дальше по траншее и явно уже ничем не интересовался.

Снаружи меж тем развернулся настоящий ад. Ежесекундные взрывы, рев танковых двигателей, стрекотание пулеметов, отдельные хлопки винтовочных выстрелов, крики раненных, дым от пожаров и сгоревшего пороха… Впрочем, долго рассматривать происходящее вокруг у японца времени просто не было. Замолчавший пулемет позволил американцам на этом участке чувствовать себя чуть более раскованно, и они недолго думая тут же бросились в атаку.

Юко дернул пистолет из кобуры, клацнул затвором, досылая патрон и осторожно высунулся над бруствером.

Бабах! В тот же момент чуть впереди что-то рвануло, заставив японца инстинктивно вжать голову в плечи. Кто-то там наверху истошно закричал от боли, заглушив на секунду даже звуки боя. Все подходы к траншеям изначально были заминированы, однако сейчас от былого богатства уже осталось не так много.

Младший сержант вновь высунулся, прицелился и в быстром темпе опустошил пистолетный магазин в сторону мелькающих в дыму теней. Попал в кого-то или нет — Бог весть. Все было затянуто дымом, глаза тут же начали слезиться, а рука от волнения так и гуляла во все стороны… С другой стороны, американцев там впереди было много, глядишь кого-нибудь выпущенные пули и нашли.

Краем глаза Юко успел заметить, как в подобравшийся слишком близко к окопам «Шерман» воткнулся росчерк реактивной гранаты. Секунду казалось, что ничего не произошло, и стальная машина не заметила прилета, но потом что-то внутри полыхнуло, и из сорванных башенных люков наружу выплеснулся столб пламени.

Едва японец успел заменить отстрелянный магазин в своем пистолете, как из клубов дыма перед ним выскочило несколько фигур во вражеской форме. Бах! Бах! Бах! Юко успел три раза нажать на спуск и кажется даже кого-то зацепить, после чего один из морпехов янки вскинул «Гаранд» и пальнул в ответ. Левое плечо младшего сержанта как будто получило удар кувалдой, субтильного японца крутануло вокруг своей оси и откинуло на противоположную стенку окопа, после чего от затопившей сознание боли он почти мгновенно потерял сознание.

Юко потерял сознание и не увидел дальнейшего развития событий. Как по практически занятому к этому моменту американцами пляжу, уже не разбирая где свои а где чужие сначала отработали укрытая на обратных скатах окружающих бухту холмов тяжела артиллерия, потом отбомбились налетевшие бомбардировщики со знаком восходящего солнца ан крыльях, а потом находящиеся до того в резерве дивизии перешли в контратаку и в итоге ценой неимоверных потерь сбросили десант обратно в воду.

Из пяти мест высадки в итоге американским — а также немного австралийским и новозеландским — войскам удалось закрепиться только в трех. Причем в основном из-за того, что сами японцы считали эти места менее перспективными и соответственно не так усердствовали в их укреплении. Куски побережья близ городов Макурадзаки и Минамисацусима находились на гористом полуострове Сацума и для того чтобы добраться до ближайшего крупного города — Кагосима находилась всего в двадцати километрах к северу если брать по прямой — нужно было сначала преодолеть не слишком высокий, но хорошо укреплённый горный хребет. И было понятно, что стоить атакующим такая операция будет очень и очень дорого.

Еще одна относительно удачная высадка удалась чуть севернее на небольшую равнину, зажатую между городами Акуне и Идзуми. Здесь ситуация была практически аналогичной, разе что горы вокруг выходящей на побережье долины были выше, а японских дивизий в них оборонявшихся — чуть меньше.

Две же точки высадки, обещавших в перспективе наибольшие выгоды в стратегическом плане, оказались для американцев настоящим кровавым адом. Воины микадо не щадили себя и не думали об отступлении, раз за разом бросаясь в неистовые контратаки. Нехватку дальнобойных противотанковых средств компенсировали камикадзе с шестовыми минами, которые впервые были применены массово и повсеместно. Применялись огнеметы и связки гранат, американские бронированные машины буквально забрасывали мясом. Такая тактика, способная показаться европейцу дикой, для жителей японских островов была вполне приемлемой. Разменять 5–6 «одноразовых» новобранцев, на обучение которых и тратиться не было нужды и вооружённых лишь фугасом помощнее на какой-нибудь «Шерман», который еще нужно было доставить за тридевять земель, виделось в японском Генштабе отличной сделкой.

Все это приводило к громаднейшим потерям с обеих сторон и только подавляющее техническое превосходство атакующих буквально во всех аспектах и особенно в качестве бронетехники позволило американцам в итоге хоть как-то «зацепиться» за юг Кюсю. Но вот развивать успех с помощью танков было практически невозможно. Просто потому что тяжелые стальные машины были способны передвигается по гористой местности только отдельными легко перекрывающимся дорогами.

Впрочем, не смотря на все трудности и с каждым днем увеличивающиеся потери американцы отступать были не намерены. 19 ноября на 14 день операции «Олимпик» они смогли прогрызть брешь в японских порядках, обороняющих подступы к Кагосиме. Гражданское население города, еще летом разрушенного атомным ударом, было японцами полностью эвакуировано, а уцелевшая застройка превращена в одну большую крепость с многочисленными огневыми точками, минными полями и хорошо замаскированными ходами, позволяющими оперативно перебрасывать силы с одного участка обороны на другой. Кроме того, сам город находился на берегу одноименного залива, что позволяло японцам невозбранно доставлять по воде в крепость боеприпасы и подкрепления, а также вывозить раненных.

Помешать этому янки практически никак не могли: японские моряки заблаговременно затопили пару десятков судов на фарватере у входа в залив и накидали сверху кучу мин. Плюс узкая — всего 11–15 километров в ширину — полоса воды еще и простреливалась насквозь японской артиллерией с другого берега. Так что пытаться ввести туда собственные корабли виделось чистым самоубийством.

Кагосима — некогда достаточно крупный по японским меркам 270-и тысячный город — продержался под непрерывными обстрелами и бомбежками целых двадцать два дня. 12 декабря передовые части американских морпехов смогли наконец прорваться к причалам — тому, что от них осталось — и окончательно отрезать японцев, обороняющих этот укреплённый пункт от сообщения со своими войсками. Японцы при этом не сложили оружие, а с боем сумели прорваться на север в горы, что стало еще одним неприятным щелчком по самолюбию американского командования.

К этому времени весь полуостров Сацума уже находился в руках американской армии, что с другой стороны не знаменовало собой большого успеха. Железная дорога, соединявшая ранее Кагосиму и Кирисиму — город в глубине залива — проходила по самому обрезу воды под отвесными скалами и полностью простреливалась японской артиллерией, что не оставляло ни единого шанса ей воспользоваться. Узкие же горные дороги, ведущие на север, для стратегических прорывов были мало пригодны.

Тем не менее янки продолжили давление. На остров была завезена тяжелая осадная артиллерия, которая помогала буквально метр за метром прогрызать японскую оборону в горах. В ход массово шли огнеметы, а также сбрасываемый с самолетов напалм. Жидкий огонь под действием гравитации затекал в используемые японцами для обороны пещеры, выжигая там все живое и позволяя янки хоть как-то продвигаться вперед.

Захват Кагосимы — того что от нее осталось — позволил американцам осуществить еще одну мини десантную операцию и «перепрыгнуть» залив в самом узком месте. Напротив, города прямо посреди длинной водной кишки располагался круглый десятикилометровый полуостров, сформированный действующим стратовулканом Сакурадзима. Обладание этим клочком суши позволило установить огневой контроль над большей частью Кагосимского залива, а также перенести боевые действия на второй более равнинный и соответственно перспективный в плане наступления полуостров Осуми. Казалось, что еще чуть-чуть и янки смогут переломить ход событий, и достичь-таки всех поставленных в ходе операции «Олимпик» задач. Однако, как это часто бывает в дела военных вмешалась политика.

На прошедших в ноябре 1946 года выборах республиканцы не смогли удержать большинство в палате представителей и в сенате. Президент Томас Дьюи мгновенно превратился в «хромую утку», а огромные потери, сведения о которых начали просачиваться в прессу, окончательно поставили на действующем президенте и его амбициях по поводу второго срока огромный жирный крест. Еще до того, как свежеубранный состав конгресса фактически собрался в обновленном виде, демократы принялись ставить оппонентам палки в колеса и даже объявили о том, что будут инициировать создание следственной группы по вопросу действий армии и флота в ходе недавней высадки на Японские острова.

В таких условиях Эйзенхауэр был вынужден прекратить наступление и объявить об окончании операции. В канун католического рождества активные боевые действия на Тихоокеанском направлении временно прекратились. Обе стороны нуждались в передышке чтобы зализать раны и подготовиться к новой схватке. В том, что она будет, никто в общем-то не сомневался.

Что же касается численности американских потерь, то они значительно превысили все ожидаемые до начала вторжения расчеты. Естественно самыми кровавыми стали дни непосредственной высадки и боев в прибрежной зоне. Только за первые пять дней операции американская армия и флот потеряли убитыми, пленными и пропавшими без вести 108 тысяч человек, что было для США историческим — и крайне печальным — рекордом. Большой неожиданностью для атакующих стала сила японских авиаударов, направленных в первую очередь на транспорты с войсками. Хоть все перевозки и осуществлялись под прикрытием многочисленных эсминцев и крейсеров ПВО, полностью защитить «купцов» от атак самолетов камикадзе просто не представлялось возможным. Ну а что может сделать даже один самолет-снаряд взорвавшись внутри под завязку набитого солдатами безбронного транспортного судна, можно себе только представить.

Общие же потери американцев за два месяца операции «Олимпик» составить 187 тысяч убитых пленных и пропавших без вести и еще почти 200 тысяч раненных. Такое нетипичное соотношение — практически один к одному — возникло из-за того, что при эвакуации с двух западных точек высадки почти всех раненных американцам пришлось попросту бросить, поскольку спасти их не представлялось возможным. Ну и при ударах по кораблям тоже вероятность погибнуть была гораздо выше нежели отделаться легким ранением. В конце ноября и начале декабря температура воды близ Японских островов колеблется в районе 10 градусов, что конечно не 3–4 как в Северной Атлантике, но долго купаться в ней все равно сложно. Если упавшего за борт бойца не доставали в течение 30 минут, то шансов у него выжить практически не было. Ну а если человек при этом еще и раненный был, то отведенное на спасение время ужималось еще сильнее и порой шло на минуты.

Большие потери были и в технике. Американцы потеряли около 700 бронированных машин, 1400 самолетов всех типов и больше двух сотен судов и кораблей. Среди них 18 эсминцев, 4 подводные лодки, 3 легких и 2 тяжелых крейсера и 1 тяжелый авианосец.

При этом потери японцев, не смотря на их выгодную стратегическую позицию, оказались еще больше. За эти два месяца островитяне потеряли убитыми и раненными почти 600 тысяч человек, хотя нужно признать, что непосредственно убитых вреди них было меньше чем у их противников.

Однако еще тяжелее — в силу невосполнимости — были потери в авиации. Япония лишилась почти половины из всех подготовленных к обороне островов 10 тысяч самолётов всех типов. Собственно, в этом тоже не было ничего удивительного, учитывая, что 60 % из них представляли собой «одноразовые» самолеты-камикадзе. Так и было задумано изначально. Другое дело, что дальнейшая оборона островов при таком соотношении представлялась абсолютно безнадежной, если брать хоть сколько-нибудь продолжительный отрезок времени.

Впрочем, в Токио были готовы сражаться дальше, а значит количество жертв этой бойни должно было еще сильно вырасти.