Дело одинокой канарейки

4

Через полчаса Анна пришла в себя окончательно. Она лежала на диване, прикрытая теплым одеялом, и замерзшей рукой прижимала к голове холодный компресс. Над правым ухом вздулась огромная шишка. Сама голова осталась целой лишь благодаря тому, что удар пришелся по касательной.

– Почему ты не позвонила в звонок? – попыталась оправдаться Даша.

– Иди к черту! Я должна звонить в собственную квартиру?

– А почему ты так долго не могла открыть дверь?

– Потому что какой-то придурок, видимо, такой же, как и ты, разбил лампочку на лестничной площадке и там ни черта не было видно!

– Ну прости, ну прости, – снова запричитала Даша и попыталась погладить Аню по плечу.

– Убери свои противные руки! И больше никогда до меня не дотрагивайся.

– Анечка, ты же знаешь, я это сделала не специально. Я просто очень испугалась. Ну хочешь, я соберу вещи и уеду?

Петрова несколько смягчилась.

– Не специально... Не хватало еще, чтобы ты меня специально хотела убить. Иди, поставь чай.

Даша радостно затрусила на кухню. Даже если Петрова решит записать ее в вечные рабы, это все равно будет слишком малым искуплением по сравнению с тем, что она натворила.

Аня тем временем с удовольствием пользовалась создавшейся ситуацией. Расположившись на диване со всеми удобствами, она заставила гостью приготовить себе ужин, заварить чай из нескольких трав и сбегать за какой-нибудь хорошей кассетой к соседу Шурику.

Наевшись, напившись и включив телевизор, Петрова осторожно пошевелила кончиками пальцев на ногах.

– Конечности функционируют. Это уже хорошо. А кого ты, кстати, так испугалась?

Даша смущенно почесала затылок:

– Да тут Полетаев приходил... Собака. А у меня после твоего лекарства в голове и так что-то помутилось.

– И что же он тебе такого наговорил?

Отодвинув одеяло, Даша осторожно присела на краешек кровати. Видно было, что она еще побаивается Аниного гнева.

– Знаешь, – сказала она, – возможно, Палыч был прав, когда утверждал, что между предсмертными словами Коки и проснувшейся расточительностью Элеоноры обнаруживается связь...

– Что ты имеешь в виду?

– Они оба хотели заполучить мои дневники...

– Ага, – рассеяно кивнула Анна и включила перемотку кассеты.

– Я вот что подумала...

– Что?

– А вдруг там был описан некий эпизод, связанный с происходящими сейчас событиями...

Аня фыркнула, но поспешила скрыть улыбку, прикрыв губы ладонью. Даша моментально замолчала. Петрова помотала головой, показывая, что ничего не происходит:

– Продолжай, продолжай. Я тебя внимательно слушаю.

Даша начала излагать свою версию.

– Я думаю, что это было нечто очень важное, раз Кока ко мне именно за этим и приехал. Жизнью своей рисковал и даже из-за этого погиб...

Аня тяжело вздохнула – она не любила патетики. А Даша продолжила после небольшой паузы:

– Я после ухода Полетаева перебирала все возможные и невозможные варианты, ответ был близко и в то же время бесконечно далеко... – Тут она опять выдержала паузу еще более долгую, чем первую.

Аня устало приложила руку к груди.

– Рыжая, если ты хочешь о чем-то сказать – говори, не тяни кота за хвост.

– Я хочу сказать, – с нажимом произнесла Даша, – что между Кокиным приездом и Элеонориной просьбой проглядывается четкая связь.

Отмахнувшись, Петрова включила кассету:

– Это и так понятно. Только ни один из них тебе уже никогда не скажет, какая именно. Мне очень жаль. – И усилила звук у телевизора.