Дело одинокой канарейки

5

В наступившей тишине раздался пронзительный вопль с улицы:

– Да откройте кто-нибудь эту сволочную дверь! Ненавижу!!!

Никто не отреагировал на этот крик души, и только Полетаев философски заметил:

– Vox populi*, – и продолжил: – Должен признаться, что, как и большинство людей, я не люблю, когда меня обманывают. Поэтому, любезный пан Клаус, позволю вам дать один полезный совет: если не хотите неприятностей, больших неприятностей, – слово «больших» он подчеркнул, – начинайте говорить правду. И только в этом случае я попробую вам чем-то помочь. Кстати, надеюсь, вы не верите во всякие глупые истории о застенках КГБ?

Чех вздрогнул, побледнел, как полотно, и быстро, словно боясь передумать, заговорил:

– Три года назад у меня появился приятель. Хороший приятель. – Иржи сглотнул. – Петер был старше, чем я, у него было много денег, которые он мне без всяких проблем одалживал. Покупал вещи, приглашал в рестораны... Даже дал мне ключи от своей квартиры, чтобы я мог... ну сами понимаете... А однажды Петер пришел и сказал, что ему надо покупать то ли дом, то ли дачу и деньги пора возвращать. У меня в глазах потемнело, когда я увидел, сколько ему должен. – Иржи сглотнул. – Я подумал, что это конец. И может, он специально все это сделал, чтобы потом заставить меня провозить наркотики или что-то в этом роде. Но Петер, казалось, расстроился больше, чем я. Он спросил, что я умею, – может, он попробует подыскать мне работу... Тогда-то я и сказал, что единственный мой талант – это знание сильбо Гомера, но кому это нужно? Петер пообещал подумать. А уже через неделю сообщил, что нашел для меня клиента. И сумма, которую тот предлагает за работу, даже превышает сумму долга. Я тогда чуть не умер от радости. Мало того что с меня снимался этот проклятый долг, так еще и появлялась возможность заработка...

Эфэсбэшник холодно заметил:

– Пока это ненамного отличается от того, о чем вы поведали нам ранее.

Чех поерзал на месте и наконец нехотя выдавил:

– Петер работал в полиции для иностранцев.

Глаза Полетаева чуть сузились. Иржи поспешил пояснить:

– У нас существует специальное отделение полиции, которое занимается регулированием пребывания иностранных граждан на территории Чешской республики. Выдает разрешения, визы и так далее...

– Я знаю, – остановил его подполковник. – Как, простите, его фамилия?

– Новак. Петер Новак.

– Так-так, – Полетаев помассировал переносицу. – Что было дальше?

– Дальше?.. – Иржи растерянно моргнул и снова посмотрел на сидящего рядом физика. – Две недели назад в банке застрелили какого-то русского. Вечером того же дня ко мне пришел Петер. Он дал мне фотографию пани Даши, билет на самолет и приказал любым способом с ней сблизиться.

– Зачем?

– Чтобы узнать имена всех, с кем она будет встречаться. Подслушивать, о чем они будут разговаривать, а главное, попробовать украсть у нее какую-то микрокассету. Каждый день я должен был звонить и докладывать о том, что удалось сделать.

– Вы так и поступали?

– Нет... – Лицо Иржи приняло слезливое выражение. – На следующий день утром, буквально за час до отлета, я узнал, что машина Петера попала в страшную аварию –разбилась и сгорела дотла.

Даша охнула.

– И что же сделали вы? – жестом остановил ее Полетаев.

– Я... Я поехал к нему на квартиру и достал из тайника шкатулку, которую он там прятал.

– Зачем?

Чех облизнул губы. Он явно колебался – соврать или сказать правду.

– Петер... еще давно сказал, что, если с ним что-нибудь случится, я должен буду вскрыть эту шкатулку. Я думал, что там деньги...

– Что же на самом деле там хранилось?

– Там были ключи, вернее, связка ключей. Фотография Петера с незнакомым мне мужчиной и конверт... В конверте лежало пять тысяч долларов и записка.

– Что было в записке?

– Что ключи надо передать женщине, которая у меня их попросит...

– Его жена?

– Нет. Из России. Или ей, или мужчине, что был с ним на фотографии.

– Что это были за ключи?

– Мне показалось, от банковских ячеек... – Иржи отвел глаза в сторону.

– Понятно. – В голосе эфэсбэшника не слышалось осуждения. – Новак погиб и вы решили оставить их себе. Оставалось только выяснить, к каким именно ячейкам они подходят, так?

– Да...

– И вы подумали, что выяснить это можно с помощью пани Быстровой?

– Да.

– Где сейчас эти ключи?

Иржи посмотрел на Дашу.

– Моя сумка у вас?

Та, не ожидая вопроса, вздрогнула.

– Что? Какая сумка?

– Моя. Которую я оставил у пана Димитрия.

– Ах... эта. Да, конечно. – Даша встала и принесла из коридора уже знакомую дорожную сумку. – Держи.

Иржи принялся вытаскивать свои вещи. При виде кошелька он заметно обрадовался, но стоило ему раскрыть бумажник, как улыбка начала таять.

– Что это? – Он растерянно крутил в руках порванные бумажки.

Даша смутилась и повернулась к Полянской. Та, словно уставшая корова, лениво наблюдала за происходящим.

– Чего ты на меня уставилась? Лично я их не рвала.

– Мы... подрались и... – Даша потупила красный глаз и принялась теребить рукав рубахи.

– Что вы сделали? – недоуменно переспросил подполковник.

Валера и физик с любопытством переводили взгляд с одной женщины на другую.

– Так это она тебя так разукрасила? – ухмыльнулся Леонид. – Молодец.

– Да пошел ты! – взъерепенилась Лелька. – Если бы я хотела ее ударить, то от ее морды даже соплей не осталось бы. Подрались... Схватила доску и начала махать, как полоумная... Вон, окно Аньке высадила. А на улице ночью минус градусов. Это ж мозгов надо иметь, чтоб такое уделать...

– А почему документы порваны? – начал терять терпение Полетаев.

– Какие там документы-то? – осклабилась Полянская. – Три вонючих трамвайных билета? Тоже мне, документы. Приезжают тут всякие, только СПИД развозят.

– Нет ни ключей, ни фотографии, – растерянно сообщил Иржи, в пятый раз перетряхивая всю сумку.

Даша быстро-быстро замотала головой:

– Ключи не брала. Честное слово. Лелька, подтверди, что я никаких ключей не брала.

– Иди ты в зад на печку, подтверждать тебя. Пусть тебя профбюро подтверждает. – И с садистской радостью добавила: – Бегала, как полоумная, и рвала все в клочья.

– Вы же не верите ей, правда нет? – со слезами на глазах пролепетала Даша.

Подполковник вздохнул.

– А фотография в машине осталась, – попыталась успокоить его Даша, но тут же испуганно зажала рот ладонью.

– А где машина? – неожиданным хором переспросили физик и Полетаев. По глазам было видно, что оба заподозрили неладное.

– Машина, – Даша облизнула пересохшие губы, – машина... она...

– О, нет! – застонал физик и ударил себя кулаками по лбу. – Нет, нет! Лучше ничего не говори...

– Говори, говори, – отмахнулся от него подполковник.

– Я... ее... в овраг уронила. И все вещи там остались. И мои, и твои. – Она жалобно посмотрела на Леонида. – Кроме белья... Оно на дороге лежать осталось...

– Какое белье? Какой овраг?! – завопил тот. – Где ты овраг нашла? Я тебя куда посылал? В Москву, за едой! Какого черта ты в овраг полезла?!

– Я заблудилась, – принялась оправдываться Даша, – почти сразу как отъехала, так сразу и заблудилась. Машина застряла... а там был овраг, я ее хотела вытолкнуть, подложила белье... ну и... чуть-чуть промахнулась. Машина туда... съехала, – последние слова она сжевала.

Леонид побледнел.

– Подожди, так ты уронила машину в овраг недалеко от дачи?

– Да.

– О, Боже, – снова застонал он. – Конец машине. Это не овраг, это карьер. Там глубина метров сто. Нет, я убью ее! – По комнате пробежал сдержанный смешок. – Последняя машина...

Даша продолжала оправдываться из последних сил, но в глазах ее появился нехороший блеск.

– Не надо было меня отсылать.

Леонид исподлобья кинул быстрый взгляд на эфэсбэшника.

– Чего ты несешь? Кто тебя отсылал? – сердито проворчал он.

– Ничего я не несу! Думаешь, теперь я не понимаю, почему ты к Иржи пристроился?

Физик, понявший из монолога чеха только слово «банк», раздраженно переспросил:

– Чего он тут наплел? Ни о каких счетах я ничего не знаю.

– Вот как? – сразу же оживился эфэсбэшник. – А пан Клаус говорит – знаете.

– Сволочь, – выругался Леонид. – Молокосос. Несет сам не знает что...

– Да? – ехидно сощурилась Даша. – А это что такое?.. – и протянула ему распечатку файлов, содержащих номера счетов и суммы. – Это, между прочим, находится в твоем компьютере.

– А кто тебе дал право совать туда свой поганый нос? – побледнел физик.

– А ты подай на меня в суд, – хладнокровно парировала молодая женщина. – А заодно расскажи, откуда у тебя взялось вот это. Гусь ты лапчатый.

На стол упали листы с фотографиями. Полетаев подошел и принялся внимательно рассматривать снимки.

– Ого! – Он присвистнул. – Если портрет этого человека действительно хранится в памяти вашего компьютера, господин Никишин, то крупные неприятности вам обеспечены. Только Интерпол предложил за его поимку полмиллиона, а американцы, по-моему, и того больше.

Леонид дрожащей рукой достал носовой платок и промокнул капельки пота на лбу.

– Про фотографии ничего не знаю. А счета... Это не то, что вы думаете...

– А что же? – осведомился подполковник.

– Я уже рассказывал ей... – Леонид кивнул на Дашу.

– Вот и прекрасно, а теперь расскажете мне.

Возникла пауза. Физик нервно теребил свой мясистый нос и хмуро изучал рисунок паласа. На его лице отражалась целая гамма чувств. Он снова достал платок, высморкался, сунул платок в карман.

– Когда я делал дешифровку этого свиста, – нехотя начал он, – то обнаружил, что в конце каждой... Не знаю как сказать... Ну, пусть будет трели – так вот, в конце каждой трели свист меняется и имеет очень характерный ряд. Этот ряд всегда состоял только из комбинации десяти свистов, которые почти никогда не встречались в основной трели. Не стоило труда предположить, что это цифры. Их количество и характер расположения сразу навели меня на мысль, что речь идет о номерах счетов и суммах. Но, к сожалению, я не знал, какая именно цифра, кроме ноля, конечно, соответствует тому или иному звуку. – Он посмотрел на лежащий перед ним лист. – Здесь я просто пытался подобрать наиболее вероятные комбинации, не более того. Когда же появился этот ханыга и сказал, что он может перевести свист на нормальный язык, я намеренно дал числа вперемешку с основным текстом и видел, как тот обрадовался. – Леонид презрительно посмотрел на съежившегося чеха. – Он выписал их на бумажку и спрятал – нам не сказал ни слова. Вот с него и спрашивайте. С моей стороны криминала никакого не было, дешифровка в нашей стране не запрещена. – Физик замолчал.

– Ну хорошо, а сюда-то вы зачем пожаловали? – чуть устало спросил Полетаев, продолжая изучать фотографии.

Леонид посмотрел на Дашу, та закусила губу и отвернулась.

_____________

*Глас народа (лат.)