Дверь была обита новым дерматином, однако звонка по-прежнему не было. Даша со вздохом повернулась к двери спиной и принялась колотить ногой. Последний удар пришелся на что-то мягкое.
– Рыжая! Мать твою! – На пороге квартиры, держась за ногу, прыгал худой бородатый мужчина. – Ты что, совсем озверела?
Даша, охнув, обернулась и замахала руками:
– Ой, Димка, привет, прости... Но у тебя же звонка нет. Старый знакомый, болезненно морщась, растирал ногу.
– Откуда ты приехала, лимитчица?! У нас уже давно домофоны во всех подъездах стоят. Надо было набрать номер моей квартиры. Все ж написано...
Даша пожала плечами.
– Ну извини, не заметила. Мы с какой-то бабой зашли.
– Ладно, давайте проходите, – стеная, Дмитрий похромал в квартиру. – Вы вдвоем?
– Да как тебе сказать... Вот товарищ не заказал гостиницу.
– Понятно. – Хозяин квартиры обернулся и внимательно посмотрел на чеха. – Не наш?
– Не-а.
– Понятно, – еще раз повторил Дмитрий и вытащил на середину комнаты огромную хозяйственную сумку. – Чего, тебе уже наших мужиков не хватает? – Он принялся складывать в сумку стоящие на столе продукты. – А я вот еду к теще на дачу. На все выходные. Гребаную картошку копать. Слушай, сколько я ее перекопал – всех голодающих негров можно накормить. В школе копали, в институте копали, женился, е-мое, опять копаю. Когда это кончится?
– Со смертью. – Даша перестала осматривать квартиру и уселась на диван. – Слушай, Митрич, у тебя «Москвич» еще жив?
Мужчина замер с пакетом соли в руках.
– Скорее мертв. А что?
– Дай, если можешь.
Старый приятель бросил соль в сумку, еще раз потер ногу и кинул на Дашу недоуменный взгляд.
– Ну ты даешь... Вот всем хорошо на Западе, только люди там теряют ощущение реальности. Становятся социальными инвалидами. Рыжая, ты стала инвалидом.
Даша разозлилась:
– А ты кем здесь стал? Эйнштейном? Говори, в чем проблема.
Митрич присел на корточки и с каким-то тайным удовольствием принялся загибать пальцы.
– Он ездит только с вытащенным подсосом – на малых оборотах глохнет...
– Ну и что?
– ...Ручной тормоз не работает.
– Да и черт с ним.
– И заводится только с толкача.
Даша задумчиво повернулась к чеху. Тот выглядел достаточно крепким и даже весело посвистывал.
– Плевать. Беру.
– Как хочешь. – На Димкином лице появилось выражение злорадства. Он подошел к шкафу и выдвинул ящик. – Тогда на, держи ключи и документы. Отберут машину – сама будешь вытаскивать.
– Спасибо! – Даша от радости заискрилась. – Ты настоящий камарад. Иди сюда, я тебя расцелую.
Хозяин прихромал к дивану и уселся рядом.
– А чего тебя в Москву-то занесло? Говорили, вроде как у тебя с мужем проблемы?
Молодая женщина натянуто улыбнулась.
– Уже никаких проблем нет. Мы развелись. Вот приехала сюда жениха искать...
– Да? – Хозяин ухмыльнулся и покосился на чеха. – А это кто? Секретарша?
Даша смутилась. Ей не хотелось говорить, что она познакомилась с Иржи пару часов назад – тогда Димка его точно выпрет, но перспектива оказаться с фальшивым любовником на шее ее тоже не устраивала. Посему она лишь неопределенно махнула рукой:
– Это долго объяснять.
– А я никуда и не спешу. – Дмитрий устроился поудобнее и закинул руку на спинку дивана. – Кстати, ты не помнишь, мы с тобой не спали?
– Нет конечно! – возмущенно вскрикнула молодая женщина. – Господи, как тебе такое только в голову пришло?
– Да? А жаль. – Хозяин разочарованно поскреб щетину. – Теперь уже поздно. Ты хоть и в разводе, но зато я, как назло, женат...
Даша засмеялась и шлепнула его по плечу.
– Хватит трепаться. Лучше скажи, где этого чудика можно устроить? Он гостиницу за восемь долларов хочет найти...
– За восемь? Это хорошо. – Дмитрий посмотрел на чеха с интересом. – А почему не за два? А то я его могу в наших гаражах пристроить...
Молодая женщина укоризненно покачала головой.
– Да ладно тебе. Живой же человек.
– Ну раз живой, тогда пущай здесь ночует, – великодушно предложил хозяин. – Надолго ему?
– Дней на десять.
– Нехай живет. Мне веселее будет. Танька только через две недели вернется. Как его зовут-то?
– Иржи Клаус. А куда ты Татьяну отправил?
– В Грецию. Подхватить загар и триппер…
– О, Господи! – Даша снова шлепнула его по руке. – Как тебе не стыдно! Про любимую жену...
Дмитрий сразу погрустнел.
– Да, честно говоря, достала она меня своей ревностью. Я ведь раньше к бабам, не поверишь, абсолютно спокойно относился. А как поженились, она начала: «Ты на ее грудь смотришь!» Я, разумеется, сразу смотрю – чего ж там за грудь такая. «Ты за ее задницей следишь», – автоматически поворачиваюсь, слежу за задницей. Через полгода – устоявшийся рефлекс – ни одной бабы пропустить не могу, В глазах одни груди, ноги и задницы мелькают. Теперь они на пару с тещей мне в два уха трындят: «Тебе к доктору надо идти, лечиться». А мне, на самом деле, просто надо от них, от обеих, всего полгода отдохнуть. – Митрич опять вздохнул. – Хорошо хоть на две недели уговорил уехать, а то бы, ей-богу, повесился.
– Не переживай, – Даша погладила его по руке, – все будет хорошо.
– Хочется верить. Тебе самой-то куда звонить? К родителям?
Даша помотала головой.
– Не-а. Родители уехали в Африку.
– Чего это вдруг? – удивился Митрич.
– Да... Какая-то командировка. На год или чуть больше. А в нашей квартире поселилась двоюродная сестра с мужем. Так что буду жить у Анечки Петровой.
– У Петровой? – удивился мужчина. – Неужели повеселее никого не могла найти? С ней же не разгуляешься...
– А я с ней разгуливаться и не собираюсь.
– Угу. – Митрич выбор явно не одобрил. – Но ты на всякий случай оставь мне ее телефончик, а то Танька все мои записные книжки повыбрасывала. Приеду с дачи, позвоню, может, вместе куда-нибудь сходим. – Он чмокнул ее в щеку и встал. – Все, я пошел. Вернусь в понедельник, пообщаемся. Да, и скажи своему иностранцу, чтоб не свистел. И без него денег мало.