Демитрикая: Путь вампира

Глава 5 Дождь прошлого

Когда тяжёлая голова коснулась подушки, я буквально провалился в сон, и ощущение падения ещё некоторое время не покидало меня, я падал и падал в чёрный мрак своего сна. Хм… дежавю. Затем мрак начал сменяться серой дымкой, витающей вокруг меня, и я, наконец, упал. Точнее резко приземлился в непонятную позу — вроде сижу, а вроде и нет.

Дымка витала вокруг меня, принимая очертания каких-то предметов, людей… Я попытался пошевелиться, но так и не смог. Ненавижу это состояние: когда ты знаешь, что спишь, но ничего с этим поделать не можешь, никак не можешь контролировать свой сон. А чтобы проснуться нужно приложить титанические усилия, постараться хоть пальчиком шевельнуть и тем самым прервать свой сон, но сейчас, как я ни старался, ничего не выходило. От, млять, точно дежавю.

Чтож, придётся идти по проложенным моим сознанием рельсам сна, пока не представится момент их поломать. Надеюсь, это не кошмар, а то стрессов мне и без того хватает, на голове и так уже пять седых волос, совсем старик. Так, мозг убедительная просьба — никаких эротических снов и порнухи, соответственно, тоже. Чёт нет у меня сил на всё это. Давай лучше — голубое небо, травка зелёная, зайчики прыгают, я в кресле с винцом и с заряженным автоматом, а рядом… Ну, в принципе, лёгкую эротику всё-таки тоже можно.

Но я всё ещё был закован в своё тело и сидел в призрачной дымке, не в силах пошевелиться. Интересно, те, кто лежат в коме, также себя чувствуют? Опять у меня это кошмарное чувство заключения. Ептить. Будь я в такой коме, уже на первой неделе лишился бы рассудка, наверное. Эта тема у меня постоянно всплывает, я уже бояться начинаю. Рассуждаю тут, пока время есть, а потом — бац, и всё, свалюсь и пролежу лет двести в коме, ужас. Надо срочно новых анекдотов тонну прочитать, чтобы развлекать себя на задворках сознания. Так, на всякий случай, мало ли.

Пока я размышлял, дымка соткалась в более плотные и узнаваемые очертания и вскоре превратилась в реальную общую залу таверны с множеством гуляющих посетителей.

О, кино начинается.

Я хотел послушать, о чём толкуют люди, но голосов было так много, что я ничего толком не разобрал в этом гвалте. Почему-то меня не покидало чувство тревоги. Что-то явно беспокоило, какие-то мысли мелькали в голове, но я не успевал за их ходом. Но с другой стороны я был спокоен, как танк, даже весёлый — в целом ситуация меня забавляла.

Призрачная дымка на моём столе сделалась плотнее и превратилась в кружку с пивом. Вот, а сон то налаживается. Я потянулся за выпивкой и с удивлением увидел, что моя рука вдруг стала женской — утончённая рука в чёрной перчатке, затянутой в тугой кожаный наруч. От неожиданности хотел было отдернуть руку, но тело по-прежнему меня не слушалось, поэтому я взял кружку, сделал небольшой глоток и поставил её на место. Я осмотрел себя, насколько мне позволило зрение, и действительно — я находился в женском теле. Откинув рыжую прядь с глаза, я поправил ножи под юбкой.

Монать, да я же в теле Эммилии! Так, заказ на эротический сон отменяется! Сознание, мозг, слышите⁈ Красный код! Отмена, отмена заказа! Что за нах тут происходит?

«Стоп!» — крикнул я и не услышал сам себя.

Блин, я оказался в теле Эммилии и видел всё её глазами. Но что это за симулятор подруги такой?

«Что происходит? — крикнул я опять в пустоту. — Блин! Ничего не понимаю».

Тишина.

«Ладно, буду следить за развитием событий», — обиженно насупился я.

Раздался грохот и по лестнице скатилось тело, все разговоры в таверне поутихли, головы с интересом повернулись в ту сторону, Эммилия даже слегка привстала, чтобы лучше всё разглядеть.

— О… брат, да ты уже перебрал, — засмеялся ближайший пьянчуга и помог упавшему подняться на ноги.

Твою ж мать! Да это же я, опять надрался, ну вообще ничего удивительного. Хм… Или не я? Похож, но не совсем, у меня волосы длиннее и нет такой крутой бородки. Тем более что псевдо я выглядел лет так на пять, а то и на десять старше меня, да и массой он был покрепче и повнушительнее. Эх, а я чёт задохлик какой-то.

Хм, а может я в Нострадамусы подался и вижу будущее? Было бы неплохо.

— Благодарю, — упавший ухмыльнулся пьянчуге и щелчком послал к нему серебряную монетку.

Маневрируя меж столов, он проигнорировал призыв пары стражников остановиться и выбежал из таверны.

Только все уже хотели забыть об этом инциденте и вернуться к своим кружкам и мискам, как раздался крик.

— Держи вора!!! — истошно визжал толстяк, спускаясь по лестнице и держась за окровавленную голову. — Две сотни золотых тому, кто принесёт его голову!

Все сидящие мгновенно повскакивали с мест и пустились в погоню: кто-то за деньгами, а кто-то, видимо, просто решил слинять не заплатив, судя по ругательствам трактирщика. Только Эммилия не сдвинулась с места, её взгляд был прикован к жирдяю, который не собирался никуда бежать, а подошёл к трактирщику, вытирая платком кровь с лысеющей макушки. Я просто чувствовал, как на её лице появляется улыбка, переходящая в оскал.

— Вина мне налей. Лучшего, — с такой противной надменностью сказал толстый трактирщику, что чуть не стошнило.

Наверняка какая-нибудь шишка голубых кровей, и простой люд для него и яйца выеденного не стоит.

— Советник, — окликнула его Эммилия, вставая с места.

— Да? — обернулся тот и стал изучать её похотливым взглядом.

— Две сотни золотых слишком уж много для простого смертного.

— Ничего, это капля в море, — хохотнул он. — Воров надо наказывать.

— Ты так и не понял, — улыбнулась ему вампирша и достала нож.

— Охрана… — хотел закричать вельможа, но не успел. Эммилия уже вонзила острый кинжал в мягкую и жирную шею советника.

Охнув, толстяк закатил глаза и, булькая, свалился на пол, мгновенно испустив дух.

— Ах, ты… — в сердцах выкрикнул трактирщик и достал из-под стойки арбалет.

Молниеносно, даже для вампира, Эммилия преодолела те метры, что их разделяли, и врезала трактирщику по лицу, отняв арбалет. Трактирщик рухнул и, зажимая нос, попятился от вампирши как от огня.

— Что, удивлён, — сказала она, оскалившись, чтобы тот лучше разглядел её клыки. — Даже здесь, под стенами столицы своего человеческого Доминиона, вы беззащитны пред нами.

Эммилия переломила арбалет об ногу и наклонилась, чтобы поднять жирную тушу регента на стойку. Она выдернула у него нож из горла и воткнула в район сердца, сделав там внушительный разрез. После чего запустила руку в грудину и выломала несколько рёбер, чтобы добраться до ещё теплого сердца советника. С ужасом в глазах за всем этим наблюдал владелец трактира, а когда увидел вырванное сердце, его стошнило.

— Дай мне спирту, самого крепкого, — приказала бедняге вампирша.

Тот был в сильном шоке и не мог пошевелиться от страха.

— Живо, я сказала! — рявкнула на трактирщика вампирша и столкнула труп со стойки прямо ему под ноги.

Тот вскрикнул, сбросив оцепенение, покопался за стойкой и дрожащими руками протянул ей бутыль. Потом сразу же забился в угол. Эммилия перелила спирт в банку, что была у неё в сумке, и поместила туда сердце.

— Ну вот, так оно лучше сохранится, — мило улыбнулась она, любуясь экспонатом в спирту. — Ах да, чуть не забыла.

Прыжком она перемахнула через стойку и быстрым движением коснулась лба трактирщика, оставив кровавый отпечаток пальцев. Это был лишь слабый толчок пальцем, но хозяина трактира дёрнуло так, словно ему в голову прилетело бревно. Трактирщик заскулил от боли и, обливаясь слезами, жалобно молился, держась за сердце. Улыбка Эммилии померкла, увидев столь жалкое зрелище вампирша потеряла весь свой азарт, и волна кровожадности отхлынула. Я поначалу думал, что она просто уйдёт, оставив хнычущего трактирщика, но Эм, видимо, не хотела оставлять свидетелей и резким движением свернула бедолаге шею.

Она направилась к выходу из трактира и, проходя через распахнутые двери, подумала, что если бы мимо кто-то проходил и увидел, происходящее внутри, ей бы пришлось не сладко. Но сегодня ей несказанно везло. Девушка вышла на улицу, вдохнув прохладный и влажный воздух. Дождь размеренно барабанил по черепичным крышам и листьям деревьев, омывая спящий город.

— Пришла пора поохотиться на гиен, — произнесла Эммилия, накинув на голову капюшон.

Вампирша потянула воздух носом, на манер собаки, и почувствовала запах крови, адреналина и страха. Без того унылый и мрачный мир посерел, потерял все свои краски, на улице появилось множество дымчатых линий крови. Я тоже всё это видел и чувствовал. Её мысли, порой, звучали так чётко в моём сознании, словно она ментально общалась со мной. А ещё я точно знал, что слышал лишь некоторые её мысли, что-то оставалось для меня сокрытым…

Эммилия пустилась вдогонку по кровавым следам, видимым только ей. Охотница следовала за группой из алых линий, которые вели в одном направлении, игнорируя другие, уходящие в стороны (это были либо прохожие, либо те, кто просто слинял, чтобы не платить). Через несколько минут вампирша преодолела полгорода и выбежала в лес.

Её скорости и ловкости мог бы позавидовать любой гепард, меня же просто поражало, как такое возможно. Эммилия стремительно продвигалась по ночному дождливому лесу, ловко и бесшумно огибая деревья и кусты, а, догнав свою первую жертву, жестко и быстро расправилась с ней. Остальные наёмники ничего не заметили, увлечённые погоней. Всего за пару мгновений охотники сами стали жертвами и погибали один за другим от острого клинка Эммилии. Вестница смерти прям. Эм убивала с огромным наслаждением, я чувствовал этот кровожадный азарт и эйфорию, словно она была рождена только для того, чтобы отнимать чужие жизни. Позади неё тянулся кровавый след из трупов, — едва ли не все, кто рванул из трактира за головой, оценённой в две сотни золотых.

Вскоре девушка увидела того самого сбежавшего вора и преследующих его головорезов.

Было видно, что беглец уже на пределе, он тяжело дышал, спотыкался и часто падал, но всё же бежал вперёд. Один из наёмников был вооружён луком, и несмотря на то, что на бегу попасть в движущуюся мишень было не просто, ему всё же удалось ранить преследуемого. Стрела вошла в голень левой ноги, и вор завалился на бок и кубарем покатился вниз с холма, пока не врезался в дерево.

«Да, у меня такая же рана была при встрече с Эммилией», — подумал я, найдя ещё одно сходство, и хотел потереть ногу, но мне это, естественно, не удалось.

Пятеро преследователей встали полукругом перед загнанной добычей.

— Вот вы и попались, наши две сотенки золотых! — произнёс, улыбаясь, лучник. — Да, парни?

Дружный смех был ему ответом.

— Пошёл ты! — резко ответил грабитель.

— Неправильный ответ.

Лидер охотников выстрелил — стрела вошла в предплечье, пригвоздив мужчину к дереву.

Второй «я» издал просто нечеловеческий рык от боли.

— В пекло вас, ублюдки! — огрызнулся он и попытался метнуть нож, но следующая же стрела пригвоздила вторую руку к дереву.

— Ха, пригрей нам там местечко, — ответил на грубость его истязатель, а остальные захохотали.

«Пустая болтовня, — услышал я мысли Эммилии. — Ладно, ты помог мне, я отплачу тебе той же монетой».

Лидер головорезов снова поднял лук и прицелился.

Вампирша рванула вперёд.

Время замедлило ход. Я, а точнее Эм видела, как медленно летит стрела, выпущенная в вора, и не прошло и секунды, как она поймала её рукой. Вот это реакция! И когда я уже перестану удивляться скорости моей спутницы? Блин, представляю, как пафосно это со стороны смотрелось. Эх, где мой воображаемый попкорн и кола…

Все застыли в изумлении, никто не ожидал столь внезапного развития событий.

— Знаете, что… — ледяным тоном произнесла Эммилия, обращаясь к охотникам за головами. — В аду местечко вам уже пригрето, а это ваш билет, — она достала из ножен клинок.

— Так-так, парни, у наших денежек есть подружка, — хохотнул главарь банды. Видимо, он ещё не понял, что перед ним стоит не человек. — Проучите-ка её.

Все рванули вперёд, девушка же закружилась в танце смерти, я едва успевал уследить за её движениями: стремительные блоки, увороты и контратаки. Но главное — она убивала, и убивала с улыбкой, в очередной раз я понял, насколько сильно ей это нравилось, я чувствовал чуть ли не возбуждение, охватившее её в тот момент.

Вскоре из живых остался только лучник, он выстрелил, но моя спутница поймала стрелу и откинула в сторону. Хмыкнув, противник вампирши убрал лук за спину, обнажил клинок и с уверенным видом пошёл на противницу. Провёл весьма умелую серию атак, после чего также успешно защитился от неё. В конце своей атаки Эммилия открылась лишь на миг, и враг не упустил случая воспользоваться моментом — он настолько был уверен в ударе, что вложил в него всю силу и даже улыбнулся, предвкушая победу. Он занёс клинок для мощного удара, который должен был разрубить вампиршу практически по диагонали, но его ждал неожиданный сюрприз, как, впрочем, и меня. Эммилия выживет. Мозг, не спойлери сюжет! Клинок последнего охотника за денежками вместо того, чтобы встретить мягкую плоть незащищённой противницы, пронёсся мимо, блеснув в темноте, и воткнулся в землю. Просто Эммилия мгновенно села на шпагат и слегка наклонила голову, чтобы лезвие клинка прошло над ней, хотя кончик лезвия всё же чиркнул по плечу и порвал её жилетку.

«Да, я видел у неё на плече заштопанную дырку, значит, это прошлое», — сделал я мысленный логичный итог и задрал нос кверху от гордости. Естественно, тоже мысленно, ибо сюжетные рельсы.

Охренеть, сколько же её жилетке лет? Я носки то за две недели убиваю, правда, вот, балахон один уже лет семь ношу.

Эм, в свою очередь, развернув клинок, ударила снизу вверх и, не смотря на кожаную броню врага, вспорола его чуть ли не наполовину. Все внутренности противника кровавым потоком хлынули на вампиршу, та кувыркнулась в сторону, встала.

Ей понадобилось немного времени, чтобы прошла эйфория от битвы, поэтому она просто стояла, чувствуя как капли дождя смывают с её лица кровь последнего противника. Затем убрала меч в ножны и подошла к вору: тот потерял сознание и истекал кровью. Эм вытащила из его тела стрелы, перевязала раны, но жизнь стремительно покидала беглеца.

— Всё тщетно. Он умирает, я не смогу его спасти, — сказала она, закусив губу с досады, но тут же мысленно одёрнула себя: «Проклятье, надо взять себя в руки, нельзя позволять эмоциям управлять мной».

— Это всего лишь человечишка, обычный смертный! Я сделала всё, что могла, — стала девушка себя убеждать. — Я помогла ему и отплатила за лёгкую работу.

Эммилия пошла прочь, но в какой-то момент остановилась и оглянулась на человека.

«А что, если?..» — задала та себе немой вопрос, и я почувствовал её неуверенность.

Вампирша вернулась к телу вора и присела, разглядывая его. Затем грубо подняла его за ворот и наклонилась к шее, но в последний момент отпустила жертву. Эммилия сидела у тела умирающего в нерешительности. Она, нахмурившись, продолжала и дальше смотреть на псевдо меня, периодически приподнимая и опуская тело обратно. Поскольку я испытывал некоторые её чувства, то решил, что за нерешительностью стоит страх. Жестокая и бессердечная фурия, что пронеслась по лесу, оставляя вереницу трупов, колебалась и не знала, как поступить. Эм решала для себя какую-то дилемму, но я не мог выцепить её мысли.

Жизнь всё ещё тлела в воре, я это прекрасно видел её зрением — маленький, упрямый огонёк боролся до последнего.

— Ты будешь жить, — наконец решилась Эммилия и прокусила ему шею.

И это был настоящий взрыв чувств и ощущений, они ворвались в её сознание сильным, нарастающим ураганом, мой мозг едва мог переварить такие эмоции… Но в то же мгновение всё растворилось, и я оказался в призрачной дымке.

Чорт!!! На самом интересном месте, теперь неделю ждать следующей серии. Сценаристы — гады!

Я открыл глаза и моментально принял сидячие положение, обливаясь холодным потом. Всё та же комната трактира, где мы с Эм остановились. Как же приятно вновь оказаться в своём теле и чувствовать власть над ним, хоть оно и ныло от боли, будто всю ночь мешки таскал. Сквозь окно пробивался лунный свет, и в его лучах было видно, как кружится пыль по комнате — хм, красиво. На соседней кровати спала Эммилия и постоянно вздрагивала, беспокойно ворочаясь, я решил её не будить. Порывшись в сумке, достал трубку с табаком, дабы покурить и подумать.

Эммилия блуждала в призрачной дымке и ждала, пока появится видение, и оно не заставило себя ждать — туман стал расплываться, меняя форму, и вскоре приобрёл очертания толпы. Да, началось, сейчас она увидит фрагмент жизни Алказара его взглядом. Вампирша искренне надеялась, что это будет то, что поможет ей откинуть все сомнения насчёт своего нового подопечного.

Алказар медленно шёл в толпе людей, в ушах звучала резкая и агрессивная музыка, потом он шагнул на лестницу, которая двигалась вверх сама по себе. Эм очень удивилась, но, цепляя поверхностные мысли Алказара, узнала, что движущаяся лестница называется «эскалатор» или «лестница-чудесница», как называла это его бабушка. Он находился в метрополитене, скоростном подземном транспорте города Москвы, — продолжала выуживать знания из его головы вампирша. Она, конечно, не особо поняла, о чём речь, но решила запомнить. Ей было интересно оглядеться вокруг и рассмотреть всё, но Алказар отрешённо смотрел только вниз, на ребристые ступеньки, и никуда более. Приложив немного усилий, девушка наладила обратную связь и стала чувствовать абсолютно всё, что он тогда испытывал. Среди множества различных чувств и эмоций она отчётливо уловила сильный страх.

Чтобы понять истоки этого страха, наблюдательница стала вылавливать нужные мысли и эмоции своего подопечного и вскоре поняла из-за чего тот чувствует себя так, будто вот-вот провалится в пропасть. Лестница, на которой он стоял, поднималась внутри большого туннеля, он вёл наверх, на поверхность земли, но если бы Алказар поднял взгляд и посмотрел бы в туннель… Перед мысленным взором Эммилии предстала картина возможного развития событий (а может, такое уже случалось с ним в прошлом): туннель незамедлительно удлинится до бесконечности, стены начнут сжиматься и давить, участится сердцебиение, и дыхание станет прерывистым, сердце заколит, воздуха будет не хватать, потом взгляд и рассудок затуманятся, вестибулярный аппарат откажет, и он потеряет сознание или, чего хуже, получит инфаркт.

«Инфаркт, инфаркт миокарда, вот такой рубец! — думал он про себя и незаметно указал пальцами длину рубца. — Чёртова клаустрофобия, блин!»

Эммилия попыталась вспомнить что-нибудь про эту болезнь, но так и не смогла. Мысленно она выругала себя за то, что интересовалась только военным делом во время обучения, а другим наукам уделила мало внимания. Ну разве что историю ещё изучала, время от времени.

Закончив размышлять о своей образованности, вампирша вновь продолжила наблюдать. Вскоре лестница закончилась, и Алказар быстрым шагом прошёл еще один небольшой туннель и вышел на улицу, под капли дождя.

Теперь он смотрел вперёд, и Эммилия могла в полной мере оценить архитектуру нового для неё мира. «Красота!» — подумала она, не скрывая своего удивления. Высокие дома переливались различными огнями, свет которых необычно преломлялся в каплях моросящего дождика. По широким дорогам из серого камня на большой скорости пролетали самоходные кареты и дилижансы разных типов и мастей, везя куда-то людей. Его мир казался таким прекрасным в этом свете… «Вот чего, значит, можно добиться с помощью технологического прогресса, — думала девушка. — Хотя любой мир не без изъянов, наверняка и здесь, за всей этой красотой, найдётся не мало грязи».

Алказар снова не дал вампирше насладиться сполна новыми видами и, закурив, устремился в парк имени Пятидесятилетия Октября. По дороге он подошёл к маленькому квадратному зданию и купил много пива в стальных сосудах. Эм отметила, что расплачивался он бумажными деньгами, а никак не монетами, которых получил немного на сдачу.

Попивая пиво, куря и совершенно не слушая музыку, что орала в ушах, он прождал у входа в парк целый час, одолеваемый мыслями о чём-то очень важном. Ему предстояло сделать что-то крайне неприятное, но неизбежное, её подопечный думал об этом и просчитывал все возможные ходы, искал выходы из той или иной ситуации, пытаясь заглушить мысль о том, что ему страшно.

Вампирше было очень интересно узнать, что являлось причиной всех этих мыслей, и она попыталась снова проникнуть в его сознание, но там царил такой хаос, что Эм смогла увидеть лишь вереницу картинок, что изображали отрывки жизни Алказара и какой-то ярко разодетой девочки. Они были вместе некоторое время как пара и, вроде, оставались ею до сих пор. Ал испытывал к ней симпатию, ему нравилось проводить с ней время, но всё это начало перерастать в сильную привязанность, а за привязанностью могла появиться любовь. Этого он совсем не хотел. Потому что боялся.

Ему тяжело было поверить в счастливое совместное будущее с этой девочкой, он всегда видел только плохую концовку этого сюжета. Алказар боялся повторения прошлого, боялся, что если снова влюбится и потеряет, то второй раз не сможет этого выдержать. И поэтому решил оборвать с этой девочкой все узы, которые их связывали, пока это ещё возможно. Сейчас он собирал все свои силы и смелость, чтобы сделать это, но хаос в голове очень мешал ему.

«Я злой, жестокий, эгоистичный…» — мысленно произнёс Алказар.

Он повторил эти слова про себя ещё несколько раз, быстро и резко, и, закрыв глаза, шёпотом произнёс на выдохе:

— Холодный расчёт…

И вдруг весь этот хаос мыслей, эмоций и чувств моментально исчез. Ничего — ни страха, ни злобы, ни сострадания, ни сожаления, только холодная пустота. И лишь одна мысль промелькнула у него в тот момент: « Будь я проклят! За свою дурацкую привычку приходить раньше назначенного срока».

«Ого, вот это уровень самоконтроля! Мгновенно выстроить такой блокиратор даже я не могу, — удивилась Эммилия. — Хм… Он сделал это неосознанно, значит, он и не представляет, что в нём заключено, но уже начинает пользоваться этой силой, умело закрепив эффект за нужными словами. Можно сказать, собственное заклинание создал в мире, где нет магии».

Его голова обрела ясность и пустоту, вампирша даже поёжилась от возникшего ощущения одиночества. Вскоре появилась лишь одна цепочка мыслей, которая вела к расплывчатой цели, но пока эти мысли были недоступны ей.

Достав из кармана mp3-шник, («Хм, другой на вид, но сходство есть», — отметила Эммилия) он отключил его, будто предчувствуя грядущее.

— Скай! Привет! — послышался слева радостный женский голос, и вампирша вздрогнула, услышав это имя.

«Нет! Это не может быть просто совпадением!» Её первого и единственного, до встречи с Алказаром, подопечного звали Скай. Не может быть, чтобы Алказар взял себе это имя просто так, случайно, что-то подвигло его на это… Или же она просто ошибается, но вероятность такой случайности один на миллион.

Алказар обернулся, и Эммилия увидела девушку, которая его окликнула.

«А вот и она, — подумала вампирша. — Виновница всего этого хаоса в голове».

Невысокого роста, молодая, лет не больше пятнадцати, короткие черно-розовые волосы стояли торчком на затылке, а длинная косая чёлка закрывала один глаз. Она была одета в розовую кофту, на рукавах которой были чёрные полосы, светлые штаны были подпоясаны кожаным ремнём с тремя плотными линиями квадратных клёпок. На ногах были высокие тряпичные чёрные ботинки со шнурками розового цвета и розовыми черепами. Сумка через плечо была увешана различными значками, и единственное слово, которое Эммилия на них разобрала, было «ЭМО».

«Да-а, кем бы ни была эта девочка… — со вздохом подумала Эммилия. — Она явна слишком наивна и молода. Выглядит, как чучело, но мило. Хотя, я и не таких ещё персонажей встречала».

— Алоха! — как-то скучно ответил парень и подумал: «Эмокид долбанный».

В пустоте сознания промелькнуло отвращение, и вампирша ухватилась за него. Её подопечный терпеть не мог… Нет, не так… испытывал раздражение к религии… мировоззрению… кодексу… (Эм задумалась, как можно было бы более точно охарактеризовать то, чего она не очень понимала) Культуре… Субкультуре, (нашла она нужное слово в мыслях Алказара) к которой девушка относила себя. «Позёрство и ложь» — всё, что смогла достать Эммилия из сознания Алказара по поводу этого мировоззрения и вновь наткнулась на пустоту.

Если бы Эммилия смогла заглянуть за барьер в сознании своего подопечного и увидеть не слишком далёкое прошлое, то узнала бы, что юная подруга Алказара не всегда была так сильно увлечена этой субкультурой. Когда он впервые встретил её, она была просто милой, весёлой девочкой, с ней было легко и можно было не думать, хоть на какое-то время, о прошлом. Вероятно это и понравилось Алказару в ней.

Девушка бросилась ему на шею и попыталась поцеловать, но Алказар не дал ей это сделать. Она с удивлением посмотрела на него.

— Ты чё такой убитый, а? Устал, или на работе проблемы?

— Да нет. Всё нормуль, — всё также безразлично ответил он.

— А почему тогда такой загруженный? — пристала девушка к нему с расспросами.

— Алис, всё нормуль, лучше всех! Поговорить нам надо, — быстро заговорил парень, высвобождаясь из её объятий.

— Давай поговорим, — жизнерадостно произнесла она с глупой улыбкой на лице.

Возможно, она уже поняла, на какую тему будет разговор, но не подавала виду.

— Пойдем, прогуляемся, — с этими словами Алказар развернулся и пошёл в парк.

Алиса догнала его и взяла под руку, он безучастно смотрел вперёд.

— А может, где-нибудь укроемся от дождя? — спросила она.

— Я люблю дождь, в нём можно спрятать свои слёзы… — он вздохнул и продолжил. — И только во время дождя я по-настоящему счастлив, — лёгкая улыбка коснулась его губ и тут же исчезла.

— Красиво. Ты всё-таки гот, а не цивил, как всем говоришь! — она засмеялась, он промолчал.

Они долго шли по дороге, девочка рассказывала про свой насыщенный день: про школу, подруг, новый клип какого-то «Токио», про комменты в жж и прочую непонятную для Эммилии белиберду. Вампирше казалось, что девочка скоро выше головы прыгнет от своей энергичности и радости, ей даже тошно стало от такого чрезмерного количества позитива. Гиперактивность и словесный понос её подопечного — просто цветочки по сравнению с этой девочкой.

После они свернули с дорожки, прошлись немного среди деревьев и вскоре остановились. Алказар уселся на мокрую траву возле дерева, открыл банку пива, закурил и стал смотреть в пасмурное небо сквозь кроны деревьев.

— Не замёрзнешь? — заботливо-шутливым тоном спросила она у него.

— Нет.

— Ну, так о чём же ты хотел со мной поговорить? — нетерпеливо произнесла девушка.

«Дура!» — воскликнула наблюдательница сна, поражаясь тупости девочки и её упорному оптимизму.

— О нас, — проговорил он, выпуская клуб дыма.

— М-м-м… как интересно… И? — проворковала Алиса.

Она опустилась рядом с ним и сразу же залезла на него в позу наездницы. Взяла его лицо руками и нагнулась, чтобы поцеловать.

— Мы больше не сможем быть вместе, — холодно произнёс парень, когда их губы почти соприкоснулись.

Эммилия чуть не оглохла от раската грома, что пронёсся в душе Алказара, стало понятно, что несмотря на внешнее спокойствие, слова дались ему нелегко. Однако этот звук тут же поглотила пустота…

— Э… что? Прости, не поняла, — переспросила Алиса, и весь её напускной позитив мгновенно улетучился.

— Ты мне надоела, — произнёс он, даже не смотря на неё.

— Ты дурак, что ли? Нельзя так шутить, — дрожащим голосом произнесла девушка и легонько стукнула Алказара в плечо.

«Сейчас заплачет», — подумали Эммилия и Алказар одновременно.

Только у него, вместе с этой мыслью, в самом тёмном уголке сознания промелькнуло, казалось бы совсем не уместное для данной ситуации чувство — радость. И лёгкая улыбка коснулась его губ.

Вампирша была сбита с толку внезапной сменой настроения. Вампирша удивлённо взглянула на эту темноту и не смогла припомнить, была ли она здесь раньше.

— Нет! Я не шучу, ты мне просто надоела, — резко произнёс он и впервые посмотрел ей в глаза. — Я играл с тобой, пока ты была мне интересна. Ты была моей излюбленной игрушкой, но игрушки имеют свойство надоедать. А знаешь, что с ними тогда происходит?

— Нет. Не говори, — давя слезы, произнесла Алиса.

— Отчего же, скажу, — Ал вновь расплылся на мгновение в злорадной улыбке и, грубо схватив девочку за горло, притянул к себе в упор. — Их выбрасывают или убирают в далёкий тёмный чулан, куда-нибудь подальше, с глаз долой, и забывают о них, как о ненужных вещах.

Даже Эммилия вздрогнула от этих слов, с такой злостью и ненавистью они были произнесены. Почувствовав жар спиной, Эммилия обернулась и увидела, что тьма в его сознании разрасталась сильнее, словно питалась болью Алисы. Всё чувства Эм напряглись, как будто рядом была опасность. Вампирша постаралась отойти от тьмы дальше, но в эфемерном пространстве сознания это сделать было практически невозможно.

— Больно… Ты делаешь мне больно, — прошептала девушка, она плакала, не в силах больше сдерживать слёзы.

— Вот только не надо так говорить! — оттолкнул он её, и собеседница упала на мокрую траву. — Ты и понятия не имеешь, что такое настоящая боль. Ты не веришь в то, что я могу быть жестоким эгоистом, что ж, я решил тебе это доказать. И благодари своих богов за то, что меня не заинтересовало твоё худощавое тельце, иначе м-м-м… — парень цокнул языком и задумался на секунду. — Тебе было бы гораздо больнее.

— Нет. Я не верю! Это не ты! У нас же возникла «обратная связь», ты сам говорил! — Алиса почти кричала. — Я читала твои стихи и всегда понимала ту печаль и любовь, которые в них были. И я всегда чувствовала, что ты любишь меня, когда был рядом! — голос сорвался, и она в слезах посмотрела ему в глаза. — Скажи, ты боишься серьёзных отношений из-за Александры?

Девочка попыталась его обнять, но он снова грубо оттолкнул её. Если бы Эмммилия в тот момент хотя бы на миг оказалась в сознании Алисы, а не Алказара, она бы вряд ли узнала своего подопечного. Тот смотрел на Алису жутким злобным взглядом, казалось, что цвет зрачков стал чёрным.

— Я боюсь! ХА! — Алказар громко и наиграно засмеялся. — Это всё, слышишь, ВСЁ, АБСОЛЮТНО ВСЁ БЫЛО ЛОЖЬЮ!!! А ты, глупая и наивная, повелась на мою стандартную историю про мёртвую девушку для развода таких, как ты. Это была чистой воды ложь, как же вас легко обмануть сопливой историей.

Алису и Эммилию отшатнуло, как от удара, — такая сила была в голосе, что ощущалась почти физически. В этот момент у Алказара промелькнула одна маленькая мысль, полная тоски и боли. У вампирши, связанной в тот момент напрямую с сознанием её подопечного, сдавило сердце от жуткой боли, а в груди росла пустота, поток эмоций нахлынул на неё, но тут же отпрянул, как дикий зверь от огня. Несмотря на его уверенный тон и твёрдые слова, мысленно он извинился перед той самой Александрой. Её призрачный образ даже попытался проявиться в мыслях, но был моментально задавлен пустотой и безразличием.

«Да, хотел бы я, чтобы это было ложью», — подумал он, а вслух же сказал. — Теперь ты знаешь, что можно подделать и боль, и любовь, да вообще любые чувства и эмоции. Холодный расчёт открывает безграничные возможности перед тобой. Я лишь талантливый актёр, что убил в себе все ненужные чувства, — глоток и пустая банка отправляется во тьму. — А если я и проявлял эмоции, то это был наигранный спектакль. Аплодисменты, занавес, конец. Чего не сделаешь ради достижения цели и получения выгоды.

Эм поняла, что Алказар специально действует максимально жёстко. А цель очевидна: он хочет заставить Алису ненавидеть его, чтобы она больше никогда не думала о нём, чтобы у неё даже и мысли не возникало связаться с ним вновь, когда пройдёт некоторое время. Он рубил с плеча всё, что их связывало, чтобы раз и навсегда. Парень не хотел больше её видеть и слышать, поскольку боялся проявить слабину и пойти на попятную. Тогда весь хоровод переживаний запустился бы вновь, пока они снова не оказались бы на этом моменте.

«Он ломает её волю, — подумала Эммилия. — Причём на ментальном уровне, сам того не осознавая. И весьма умело, а будучи теперь вампиром, он таких девочек может толпами подчинять или осквернять им мозг. Ал говорил, что в их мире магии нет, но видимо небольшие проблески всё же есть».

— И какая же тебе выгода с этого? Какая цель⁈ — истерично крикнула Алиса, поднимаясь на ноги.

— О, выгода есть всегда, хоть и минимальная, а цель… Тебе не понять, мы разные и думаем по-разному. И не кричи, крик — это суррогат доказательств в споре.

— Лжец, подлец, предатель… а что касается секса — этого бы не было! Вот ещё, напридумывал там себе!..

«О, она пошла в атаку», — отметила Эммилия.

Тьма уже почти занимала всё пространство вокруг вампирши, а значит, захватила сознание её подопечного. От неё исходил жар и смрадный запах, такой знакомый для Эммилии, но сразу наблюдательница не смогла вспомнить, откуда она его помнит. Тьма липла к Эм, когда соприкасалась с ней, но, поскольку девушка была лишь гостьей из будущего в этом сознании, темнота не могла причинить ей никакого вреда.

— Какие комплименты, молчала бы уж, — прервал он её. — Секс пока меня не сильно интересует, у меня есть приоритеты повыше этого. К тому же я не собираюсь спать с кем попало, тем более с такой малолетней шлюхой! Ладно меня, себя то не обманывай, — парень перевёл дыхание и, лукаво улыбнувшись, произнёс. — Ведь мы оба понимаем, что если бы я захотел, то всё бы было.

Алиса опустила голову и закрыла лицо руками, она покраснела, и слёзы потекли с новой силой. Алказар попал прямо в точку и, похоже, сильно задел её.

— Подонок! — крикнула она, пнув сидящего Алказара.

— Ещё раз, и я сделаю тебе ПО-НАСТОЯЩЕМУ больно, — ответил он, открывая новую банку пива.

— Зачем⁈ Зачем ты это сделал?

— Я уже говорил, потому что ты глупая и наивная эмочка. Тебя обмануть проще простого, а для меня это такая небольшая тренировка перед более крупной игрой. Да и в целом я вас, эмо, ненавижу. Вы возвели свой глупый культ, в основе которого лежат боль, страдания, эмоции, и при этом прыгаете от счастья, как кролик Энерджайзер. Вы и понятия не имеете, что означают эти эмоции, для вас это всё лишь игра… сними свои розовые очки и приглядись к миру получше.

Алиса побелела и не знала, что и сказать, Эммилию саму передёрнуло от этой речи, как-то уж совсем жёстко, даже такая глупышка не заслуживает подобного. Меж тем в черноте, что заполнила сознание Алказара, в данный момент нарастала клокочущая злоба, которая перекликалась с радостью. И чем больше говорил её подопечный, тем сильнее распалялась тьма.

Девочка уже достаточно была оскорблена и унижена, можно было бы закончить весь этот жуткий спектакль, но что-то внутри парня требовало большего.

— Прекрати уже давить из себя фальшивые слёзы, беги к своим друзьям в интернете и накидай в жежешечку грустных смайликов и демотиваторов про разбитую любовь или знаешь, что… — Алказар прервался и его губы расплылись в ядовитой усмешке. — Убей себя. Да, давай, убей себя, вы же, эмокиды, это любите. Так что сделай миру одолжение, избавь его от своего никчёмного индивидуума. Всё, иди-иди отсюда, а то меня уже тошнить начинает от твоего вида, — закончил он издевательски-мягким голосом и отмахнулся от неё, как от надоедливой мухи.

— Ненавижу тебя… — сквозь рыдания выдавила Алиса.

«Этого я и добивался», — мысленно подтвердил подопечный наблюдавшей вампирши очевидную вещь.

Темнота сознания Алказара победно забурлила, радостная злость захватила его. А всё то, что могло бы противостоять тьме, сдерживал барьер из пустоты.

Девочка, всхлипнув, уже собиралась уйти, но задетая гордость не позволяла ей оставить всё так, Алиса хотела что-то сказать напоследок, только вот Алказар ей не дал возможности сделать этого. Он резко повалил наземь и схватил девочку за горло, Алиса лишь успела испуганно вскрикнуть. Последующее произошло быстро. Вампиршу во тьме сознания обожгло веселье, то самое приятное возбуждение, что испытывают при игре с жертвой. Тот самый миг, когда хищник чувствует своё превосходство над жертвой, наслаждаясь её страхом и безысходностью. Нотки садизма и злобной радости слились в жуткую симфонию и пробирали до дрожи. Эммилия чувствовала, как расплываются губы Алказара в злобной улыбке, как он сильнее сдавливал горло Алисы. Он не обращал внимания на все её тщетные попытки сопротивления. Он смотрел ей в глаза и продолжал упиваться её страхом, немой мольбой и ужасом с примесью непонимания. Вскоре всё было закончено.

Мелодия чёрного садизма утихла в голове подопечного Эммилии, и тьма начала очень медленно отступать, неохотно освобождая его разум. Равнодушно глядя в лицо своей жертве, Алказар отпустил горло девушки. Он устало сел возле трупа, слегка подрагивающими руками открыл последнюю банку пива и осушил её почти залпом.

Потом достал свой музыкальный квадратик и погрузился в красивую музыку с не очень приятным текстом. Он закрыл глаза и всецело отдался музыке, не обращая внимания ни на усиливающийся дождь, ни на окружающий мир, ни на что. Алказар даже не озаботился о том, что его могут увидеть случайные прохожие. Парень знал, что эта часть парка весьма безлюдна, а в такую погоду тем более.

'Страх, разрушение,

Голод, страдания,

Смерть, истребление

Живого — вот цель моя.

Перед собою

Хочу видеть пустоту,

В ней я построю

Мой замок — мою мечту.

Войска готовы, госпожа,

Мы будем всех уничтожать!

Тот, кто сердца и души лишён,

С ненавистью незнаком.

Тот, кто сердца и души лишён,

Не испытывает боль.

Движет их желанием холодный расчёт,

Огонь не греет и не охлаждает лёд.

Долго ждала

Среди иллюзорных стен,

Час мой настал

Отомстить за позорный плен.

Тёмной тропою

Явлюсь из небытия,

Следом за мною

Демонов армия.

Войска готовы, госпожа,

Мы будем всех уничтожать!' [1]

Тьма медленно освобождала занятое ею пространство, клубясь в безумном ликовании, и вскоре Эммилия вновь ощутила безразличие и пустоту.

Песня проиграла ещё несколько раз по кругу, после чего Алказар достал маленький перочинный нож. Им он решительно провёл по коже левой руки, оставляя довольно глубокий кровоточащий порез. На руке было уже несколько шрамов от подобных ран, каждый шрам свидетельствовал о том, что он сделал нечто низкое, подлое или аморальное. Возможно, когда-нибудь он будет себя за это презирать, но сейчас ему это нравилось.

После встал, накинул капюшон балахона, закурил и пошёл назад к метро, так и не обернувшись ни разу. Но больше всего поразило Эммилию то, что он даже не помнил, что натворил. Чем дальше он уходил, тем слабее были воспоминания об убийстве Алисы. Ему уже казалось, что он просто порвал с ней и всё. Выйдя из парка её подопечный уже буквально не помнил бывшую девушку, и все остатки мыслей о ней потонули в тёмном углу его сознания. Его вновь охватил хаос мыслей, чувств, эмоций, больше не было надобности блокировать их.

Сон стал растворяться, и Эммилия оказалась в призрачной дымке. Она увидела именно то, что хотела, не совсем то, что ожидала, но больше не оставалось никаких сомнений насчет Алказара. Вампирша поняла, с чем именно столкнулась в его сознании. В нём присутствует что-то от них, он сражался с ними на подсознательном уровне, но часто проигрывал, как в ситуации во сне… а сражался ли вообще? Но, по крайней мере, своим наследием Алказар уже пользовался. Нельзя быть здесь уверенной на все сто, потому что это пугает и одновременно радует.

Вампирша была в замешательстве, она не понимала того, как можно было убить человека и не помнить об этом? Эммилия не помнила всех своих жертв, но именно потому, что их было очень много. Алказар же убил девушку, с которой был близок, и уже вскорости полностью забыл её и всё, что между ними было. Да он о неизвестной ему внучке фермера убивался больше, а тут разом всё забыл. Может, Ал сам закрыл себе эти воспоминания? Также, как Эм ему недавно. Вампирша даже не представляла, возможно ли такое.

Эммилия резко встала, вырвавшись из сна. Её подопечный уже не спал, сидел за столом, пытаясь забить трубку.

— Что, не спится? — спросил он у неё.

— Да, кошмар приснился, — ответила девушка, пытаясь унять дрожь в голосе.

— Мне тоже.

— Эм, скажи, почему мне приснился такой сон. Почему мне приснилось всё это? — спросил я у неё.

— Понятия не имею, почему я тебе приснилась, — ответила она, заново укладываясь. — Спокойной ночи.

Эммилия сама не поняла, как попалась в мою грамотно расставленную ловушку. Грамотно? Я на автомате так сказал. Только уже когда собеседница спалилась, понял, что я чёртов гений! Ведь когда людям есть, что скрывать, они частенько не задумываются и не слушают внимательно, и хотят побыстрее сменить тему или прекратить разговор, и часто совершают ошибки.

— Может ты уже прекратишь врать! — довольно таки резко сказал я на повышенном тоне.

— Что? — подпрыгнула вампирша от неожиданности.

— Я сейчас ни словом не обмолвился о том, что мне приснилась ты, но ты это знала. Как? Откуда? Почему? И не надо говорить, что это мои мысли. Я теперь с защитой, и этот фокус не пройдёт, — я поднял руку и продемонстрировал её же кольцо. — И я знаю, что эта небольшая пьянка была устроена тобою, дабы провести какой-то ритуал. Правда, понятия не имею, что ты сделала, но мне это не нравится. Ты постоянно врёшь, недоговариваешь, либо уходишь от ответа. Зачем всё это? — потребовал я вновь от неё ответа.

— Хорошо, скажу, — произнесла Эммилия от безысходности. — Это был обмен информацией, что несёт в себе кровь. Ты видел кусочек моей жизни, а я — кусочек твоей. Сделала я это, чтобы узнать тебя получше. Узнать то, что ты сам о себе не знаешь. Врать же и недоговаривать приходится, потому что, — она задумалась на секунду. — Нельзя сразу вываливать на тебя всю информацию, ты не осилишь и не поймёшь, я сама то не до конца всё понимаю, честно-честно. Постепенно ты всё узнаешь, тогда и сладишь с этой мозаикой знаний. Я правда желаю тебе только добра.

Эх, видно же, что несёт полную чушь и врёт в лицо с серьёзной миной, не краснея (сам так частенько делаю), но как грамотно отмазалась. Ничего тут уже не поделаешь. Пока меня такой ответ устраивал, но когда-нибудь ей придётся предо мной отчитаться.

— Понятно. Сладких снов.

Я небрежно отбросил трубку и завалился на свою кровать. Пусть хоть думает, что я обиделся, и может, ещё чего умного потом расскажет.

[1] Эпидемия — Без сердца, без души