День за днём

2.

Любому радиусу круга отвечает множество элементов, различающихся только степенью подчинения Мне. Например, на одном и том же радиусе находятся «реальная» Вселенная, «цилиндрическая» Вселенная Эйнштейна (1917 г.) и замкнутый голубым небесным сводом мир Константина Левина (Толстой, «Анна Каренина»). Эти три Вселенных перечислены в порядке возрастания степени, в которой они являются Мною. Все они одинаково реальны.

Но я плохо вижу интимные элементы моего мира – хорошо видны только их внешние подобия и ближайшие к ним. Поэтому я хорошо вижу «реальные» вещи и их научные объяснения, значительно хуже – их поэтические образы и совсем плохо – их божественные подобия. Только иногда я вижу за вещью соответствующее ей интимное, и тогда мне становится радостно и вместе с тем печально.

Почему же я вижу мой круг в основном только у краев? Потому что он освещается от краев: окружность светится и освещает внутренность круга. Свет быстро убывает вглубь, и даже неглубокие области скрыты во мраке. Этот свет есть свет сознания; то, что во мраке, я не сознаю или почти не сознаю. Поэтому я не вижу Бога и склонен сомневаться в нем. Поэтому мне радостно и печально, когда я вижу более близкое к Богу, чем обычно. Незадолго до смерти я стану таким маленьким кругом, что центр будет ярко освещен – я увижу Бога отчетливо, как счастливый Иван Ильич перед смертью (Толстой, «Смерть Ивана Ильича»).

Но мой круг на самом деле искажен – это скорее эллипс, фокус которого – Бог. Искажение является источником страдания, ибо возле апогея имеются элементы, очень удаленные от Меня; я сознаю вещи, почти не подвластные Мне. Вместе с тем Мне в большой мере подвластны элементы, находящиеся у перигея; говорят, что я специалист по ним. Да, из-за своего искажения я специалист. Очень большое искажение означало бы помешательство; я бы очень страдал, но отлично видел некоторые вещи, близкие к Богу; поэтому я был бы гениальным.

Я буду все более специалистом и одновременно площадь моего эллипса будет становиться все меньше. Под влиянием этих двух факторов расстояние от Меня до перигея будет уменьшаться, пока я, наконец, не увижу Меня, Бога. С этой минуты будут ли для меня существовать чуждые Мне «реальные» вещи, весьма чуждые научные объяснения и даже поэтические образы? Ведь я буду видеть все Мною. Мой эллипс станет точкой, Богом. Я умру. «Любовь же деятельная – это работа и выдержка, а для иных так, пожалуй, целая наука. Но предрекаю, что в ту даже самую минуту, когда вы будете с ужасом смотреть на то, что, несмотря на все ваши усилия, вы не только не подвинулись к цели, но даже как бы от нее удалились, – в ту самую минуту, предрекаю вам это, вы вдруг и достигнете цели и узрите ясно над собою чудодейственную силу Господа, вас все время любившего и все время таинственно руководившего» (Достоевский, «Братья Карамазовы»).

Таким образом, я достигну бессмертия также благодаря искажению. При той же площади я страдаю тем больше, чем больше искажение. Значит, я достигну бессмертия ценой страдания.