Дети Импульса

Глава 1

Город таял. Жаркое дыхание августа струилось расплавленным маревом. Слепили поручни и бордюры, искры солнца расплавленными иглами танцевали на мягком асфальте, запорошенном пылью.

Хотелось скрыться. Вознестись над городской чертой — туда, где в бесконечной жаровне аквамаринового неба парило светило. Подняться на недосягаемую высоту, в заоблачное царство прохлады, и прозреть.

От горизонта до горизонта распростерлась коричневато-зеленая дымка, в которой, как в теплых ладонях, уютно приткнулся город, блистающий крохотными деталями планировки. Такова отправная точка для стремительного падения. А видеть в падении — то еще удовольствие. Небо отступало, сужая безбрежность пространства. Городские красоты распадались на тысячи строений, дорог и ландшафтов. Из микроскопически плоских разрастались до габаритов спичечного коробка, затем стенного шкафа. Набирали объем.

Чуть выше уровня крыш, украшенных вентиляционными грибами, исчезла линия горизонта. Скользнули мимо ленты окон.

Окончание пути близко. Внизу, между коробок жилых домов, проявились дорога и красновато-белый киоск с аккуратными стопками аудиокассет в витрине. Из выставленных на улицу динамиков доносилось нечто электронное, с жесткой гитарной примесью.

Тротуары обрамляли проезжую часть, плыл над дорогой редкий поток транспорта. Казалось, борта машин вскипят краской и разойдутся пузырями, но нет, пышущие жаром автомобили лениво проплывали мимо решетчатых бордюров. В такт пульсирующей музыке, вдоль кирпичных стен, испещренных недвусмысленными надписями, плотной массой текли люди.

«Вове дали» — шедевр скромно начертан у прохладного жерла короткого тоннеля, соединявшего дорогу и двор, засаженный тополями. На надписи никто не обращал внимания.

Исходившие потом обитатели крупного города куда-то шли. Спешили…

Однообразный строй внезапно рассек антрацитовый клин.

Музыка, бившаяся в динамиках, усилилась.

Михаил выступил из спасительной тени арки, посмотрел направо, затем налево. В силу неких причин толпа огибала его. Облаченный в черную куртку, не менее черные брюки и темную футболку он стал игнорируемым диссонансом в удушливой парилке города.

Чувства знакомы. Настройщик прислушался к мелодии и тряхнул головой. Классическая и полная непруха. И дернуло обрядиться так — пот тек ручьем. Но спору нет, имидж достоин. Для полноты не хватало только солнцезащитных очков. Уловив присутствие оных на мелькнувшем рядом пареньке в безразмерной футболке, Михаил выстроил соответствующий спектр. Через мгновение в поднимавшиеся к лицу пальцы влилась пара тонированных стекол. Он вернулся под арку.

Стало менее жарко.

— Я дома, — сказал Михаил. Слышал и не верил.

Полузабытый дом.

Убийца не торопился. Цель найдена и прекрасно видна сквозь мелькание прохожих. Создание Проклятого медленно отступало в тень арочного перехода. В отупляющей, раскаленной атмосфере города устранить объект не составит труда…

Толчок чужого плеча всколыхнул легкую досаду. Смертные слепы и равнодушны.

Оболочка готова действовать.

Убийца не торопился.

Он дома. Не в безликих мирах, рассыпанных по бескрайним просторам Средоточия, а в родном знакомом с детства Эренбурге. Сюда он стремился, или же ему казалось, что стремился… Урбанистический образ родины, хоть и редко, но озарял глубины памяти. В очередной раз подобное случилось на Фэлкории, незадолго после выхода из Врат, и Михаил, напутственным словом проводив Чета до Ладора, подался в родные пенаты. Груэлл мог подождать.

Настройщик прикоснулся к теплой шершавой отделке стен. На пальцах остался сизый росчерк. Красота. Пахло сухим камнем, пыльными сорняками у выбоин стен, переработанными выхлопными газами и легкой аурой меченной территории. До пришествия Т’хара он не различал тонкости амбре, но после лесов Фэлкории…

Зеленые просторы пахли свежестью, и к ним он привык гораздо быстрее.

Михаил ступил под лиственный трепет деревьев. Дворик, где оказался, не изобиловал зеленью, но от потоков расплавленного солнца спасал. Площадка 200 на 100 метров, с трех сторон окруженная барьером П-образного дома. С четвертой стороны подступали бревенчатые развалины, заросшие кустарником и крапивой; в пустых глазницах окон виднелись небо да редкие тополиные ветви. Два тротуара убегали вдоль коротких сторон жилого строения в неизвестные глубины. Неподалеку стояли пара потрескавшихся скамеек, обложенных смятыми пластиковыми стаканчиками, и ржавые детские качели.

С ленцой разморенного жарой человека Михаил выбрался из тоннеля. Зачем? На кой хрен он приперся в Эренбург? Великая миссия во спасение завершена…

Завершена?

Верилось слабо.

— Эй, земеля! — раздался грубоватый оклик со стороны ближайшего затхлого подъезда.

Их четверо на лавочке. Крепко сбитые ребята в футболках на выпуск и спортивного покроя штанах. На нездорово багряных физиономиях резко выделялись оранжевые глаза, выдававшие принадлежность к детям года Сверхновой Дэйры. Рожденные при Сверхновой обладали туповатыми, самоуверенными манерами и изредка возносились к руководящим кругам. Но этим не повезло.

— Закурить не найдется? — упорствовал детина в майке с номером «32».

Михаил недоуменно рассматривал четверку. В памяти билась кровь и сталь, морги, кроны смешались в бешенстве боя, части тел под ногами и сонм мертвых глаз… «Чет бы поржал. Искренне», — мелькнула мысль. Из глубины души родился истерический смешок. Завалил армию моргов и попал на гоп-стоп…

— По-моему, он немой, — предположили со скамьи.

Настройщик не сдержался, согнулся в приступе смеха.

— Не понял… — Номер «32» привстал.

Михаил помахал рукой: мол, сейчас пройдет… Но какова судьба? Когда-то давно в подобной ситуации он бы изрядно перенервничал. Не отступил, нет. Схлопотал бы по шее и, давясь злостью, упокоился на ближайшей лавочке.

Один из компании, блондин, сплюнул под ноги чужаку.

Видят боги, убивать не хотелось. А что бы предприняла родня? Чет смешал бы утырков с хетчем и убил, Ор незатейливо прикончил, ну а Лаони заставила бы поступить в воскресно-церковную школу.

— С х… ржешь? — свистящим шепотом спросил щербатый детина с прыщавым невыразительным лицом.

— Я типа нервный… — Михаил справился с приступом, чуть отдышался и приблизился к подъезду. Молча ухватил щербатого за руку и швырнул к развалинам.

Тело с воплем рассекло знойный воздух и ударилось о перекошенную раму на втором этаже. Раздался треск, на доски щедро плеснуло красным. Крик захлебнулся, когда плоть перевалилась через подоконник и рухнула внутрь развалов.

— Так-то руку хотел оторвать, — сказал Настройщик задумчиво.

Наступила тишина.

Киллер остановился. На миг показалось, что всю работу проделают четверо недоумков, чего, разумеется, не произошло. Ошибка могла дорого обойтись. Люди не способны противостоять исчадию, ему ли не знать.

Отступив вглубь тоннеля, убийца поморщился. Не хватило каких-то секунд до финального действа.

Тишина. Трое замерли, раззявив рты.

Настройщик одернул куртку. Отряхнул правый рукав от тополиного пуха. В мыслях провал… Он сражался за Средоточие, в котором помимо правильных граждан, обитали отморозки широкого спектра. Да, Хаос отступил с чьей-то подачи, но посеянное зло осталось. Хотя в мирах и без того хватало грязи. Во веки вечные.

— Может мы пойдем? — невнятно пробормотал блондин.

Михаил задумчиво склонил голову набок.

— А вы знаете, вам повезло, что я один…

Троица боялась вздохнуть.

Он водрузил на лицо заново добытые очки, ограждаясь от ужаса, плескавшегося в оранжевых глазах. Выбил из пачки «Лоры Долл» сигарету… и молниеносно развернулся к тоннелю.

Никого.

Где-то наверху одиноко звякнула форточка.

Выпустив колечко ароматного дыма, Михаил прислушался к звукам, доносившимся с улицы. Слышимая ранее мелодия сменилась попсовенькой композицией а-ля «войду-выйду». На душе тлел неприятный, горький осадок. Эренбург ничуть не изменился, точно глобальная угроза Средоточию не коснулась городских устоев.

Возвращение — ошибка. Почти… Настройщик решительно двинулся вглубь двора. Требовалось достичь знакомых с детства улиц, чтобы удовлетворить единственное желание, пришедшее на ум. Простое намерение, реализуемое за полчаса…

Двадцать девять минут.

Перекресток улиц Асбестовой и 11 июля. Перекресток посредственный. На двух правых, считая от Асбестовой, четвертинках установлены новомодные киоски, блистающие отражениями. За ними метрах в трех начинались уходящие под горку пятиэтажные дома. Эталон старины и в чем-то закоренелой убогости. Над одним из балконов безжизненно висели фиолетовые трусы. Как флаг, что указывал парку деревьев напротив, куда следовало тянуть ветви. Растения добросовестно тянули. Нависали над хаотичными рядами столиков, устланных зеленью, овощами и книгами. Рядовой торговый день. Миновав проезжую часть, горожане приостанавливали шаги у лотков, закупались и торопились дальше, либо, отринув заботы, сворачивали на земляные дорожки миниатюрной парковой зоны.

Михаил достиг ряда киосков, овеваемых меланхоличной песней из навесных динамиков, собрался подойти к светофору и передумал, поскольку увидел то, к чему стремился.

Людмила Вячеславовна Ярова, 42 года, одетая в бежевую юбку свободного покроя, светлую блузку, идеально причесанная и накрашенная. Женщина деловито перебирала помидоры, выслушивая реплики субъекта, обнимавшего ее за талию. Михаил привалился к углу павильона, заслонив часть водочных рядов. Не далее, чем в тридцати метрах, счастливо улыбалась мать. Она довольна. Всем.

Киллер, рассчитывая каждое движение, приблизился к объекту. Прикоснулся к лезвию в кармане. Еще один крохотный шаг к спине димпа…

Время.

Михаил прикрыл веки. Чего он ждал? Ведь если честно признаться, именно за этим — увидеть мать — он и прибыл в родные пенаты. Но боли нет, есть что-то…

Людмила Вячеславовна Ярова почувствовала неопределенный дискомфорт в безмятежности настроения. Невзначай огляделась, пытаясь выяснить причину. Странно, вокруг обыденная жизнь. Взгляд скользнул по черному силуэту, исчезавшему за киосками. Какой-то ненормальный, в жару носивший темное. Ну да бог с ним.

Все по-прежнему.

Михаил неторопливо двигался вниз по улице. Он смог расставить акценты и теперь пребывал в парадоксальном спокойствии. Часть памяти ушла, но вернулась тяга к маленьким летним кафе, уставленным зонтиками из синей ткани и пластиковыми столиками. По пути к перекрестку он миновал схожее заведение, разбитое на небольшой террасе двухметровой высоты. Помнится, народу там не ахти…

Убийца не пошевелился. Цель скрылась за изгибом улицы, а он по-прежнему тупо рассматривал бутылочные этикетки. Тискал бесполезный кинжал и размышлял.

«Что со мной?» — изумленно встряхнулась Ора. Демонессе Балхаста не пристало топтаться у неизвестности. Но факты неоспоримы. Она не смогла нанести решающий удар, что означает…

Никогда!

Ора зашипела. Согласно воле Хозяина, исчадие подлежало закланию. Но опять же, пошел-ка Хозяин в жопу… То, что она с Миком провела на Таге несколько дней, заглянула в душу проклятого ничего не значило. Огненные демоны не должны вспоминать о таком. Ее неудачу легко объяснить неприязнью к Хозяину. А Мик… Ускользнув от его родственницы на Фэлкории, она потратила уйму времени на то, чтобы дождаться димпов из Врат, отследила Мика вплоть до Эренбурга…

— Чего это она?

Один из четверых, находившихся в стареньком форде, припаркованном у обочины, повернулся к водителю. Тот демонстративно поморщился.

— Говорил же, нельзя поручать работу суке. Она из Высших, а если хочешь завалить дело, лучше кандидатуры Высшего не найти. Тварь… — процедил мужчина.

Смахнул бисерины пота со лба и заодно стер грим. Вслед за пальцами протянулись зеленоватые полоски.

— Маскарад потек, — не преминул заметить морг, сидевший на заднем сиденье.

— Пшел на х…

— Тогда зачем она нас предупредила? — досадливо поинтересовался начавший разговор. — Мы наблюдатели…

— Уже нет.

Водитель с досадой повернул ключ зажигания. Мотор, отмеряя последние секунды бездействия, глухо заурчал.

Пиво приятно холодило пальцы. Но к всеобщему неудовольствию быстро нагревалось в столь погожий денек — не посмакуешь. Бери запотевшую бутылку, резво пей и даже не пытайся растягивать удовольствие.

Михаил послушно приложился к горлышку. Откинулся на спинку сиденья и обстоятельно проследил за макушкой, проплывавшей у грани террасы. Обыденность. Вокруг слышался неясный говор и легкие смешки, лениво двигались синеватые силуэты, укрытые тенями. Теплым опахалом всколыхнулся ветер, принеся запахи съестного и терпких духов от соседнего столика, где три девушки в облегающих шортах щебетали о насущном.

Михаил невольно поймал себя на том, что оценивает фигурки соседок. Так, без претензий, с мысленной оглядкой на Тейру, которая жила в памяти… Он вдруг осознал, что привычного влечения к эльфийке нет и, скорее всего, не предвидится. А за такое положено пить. Вторая доза хмеля пошла с довеском. Димп заказал хот-дог, аппетитно присыпанный зеленью. Гулять, так гулять. У пива есть любопытная особенность — одной бутылки всегда мало.

Почувствовав неприятную тяжесть в организме и приятный туман в голове, Настройщик прервал затянувшееся торжество. Видят боги, выбираться из тени под слегка потускневшее небо не хотелось. Гораздо приятнее…

Михаил не успел додумать мысль. Взвизгнули покрышки, раздался глухой удар, треск и откуда-то из глубин ближайшего двора вырвалась машина. Неслась с троекратным превышением разрешенной скорости — неслась прямиком на территорию питейного заведения.

Сперва никто не поверил. Часть посетителей недоуменно привстала, часть просто развернулась на шум. И только когда старенький форд поддел крайний столик наступила паника. С неприятным хлопком лопнуло несколько бутылок. Звук чудом миновал спины, руки, ноги и головы бегущих граждан, чтобы спустя затянувшееся мгновение достичь Михаила.

Синие осколки пластика порвали три-четыре зонтика. Медленно поворачиваясь, раскуроченный стул планировал к витрине трейлера.

Раздался звон.

Высокий худощавый мужчина с измазанным кетчупом подбородком беспомощно вскинул руки. Через мгновение, задетый краем бампера, крутанулся вокруг оси, мелькнул вдоль корпуса машины и рухнул на обломки.

Панораму Михаил уловил одним единственным стоп кадром. Вспышкой сознания, заглушившей действие алкоголя. К нему на полном ходу приближалась смерть, а он медлит…

За тонированными стеклами смутно проступили контуры противника.

Звуковой волной нахлынул рев мотора.

Настройщик наотмашь метнул недопитую бутылку в лобовое стекло, где она расплылась пенной кляксой. Вскочил, запрыгнул на капот автомобиля и пробежался по форду, летевшему к окончанию террасы. Досадно — столь быстро перебирать ногами Михаил не любил. Сверзившись на тротуар, чудом сохранил равновесие и проследил за красивым полетом машины к улочке, уходящей вниз. Должно быть нападавших изрядно тряхнуло.

Авто затормозило настолько резко, что шины задымились. Через пару секунд по инерции врезалось в молоденький тополь и застыло у дерева, точно корабль, пришвартовавшийся к доку.

Наступила короткая тишина.

Резко хлопнули дверцы. Наймиты в масках тренированным движением покинули аппарат. На ходу полоснули разгромленное пространство дугами автоматных очередей.

Михаил опрокинулся в падение. Рядом срезанная пулей упала женщина лет тридцати. Свистящие кусочки металла звонко отбарабанили по торговому трейлеру… Настройщик мельком заметил аккуратные дырочки.

Противник близился. Морги? Сучата подгадали с днем… Михаил досадливо поморщился. Под лопатками острая боль. Необходимо двигаться…

Позади слышались вопли и беспорядочная стрельба. Преследователи не собирались упускать цель. Они уже на руинах кафе, в прямой видимости.

По правую руку мелькнула витрина, отражение в которой заставило Михаила остановиться. Он оглянулся.

Куцые автоматы в руках моргов вскинулись навстречу.

Расклад не радовал — бэргов на порядочный бой не хватит, оружия никакого… Под раскатистый грохот очереди Михаил ринулся на витринную безукоризненность. Боль пройдет, можно и потерпеть, если тщательно сгруппироваться. Звоном осыпался стеклянный дождь…

Левое ухо, локоть и колено резануло горячее прикосновение. На лицах людей в помещении отобразились страх и шок — они просто зашли в студию прически…

— Сидите, сидите, — кивнул Михаил и несколько тяжеловато поднялся с колен. Под ботинками захрустело. — Я на секундочку.

Он прислушался к топоту на улице. Пора уходить! Дверь рядом, через нее он попал в служебное помещение… Настройщик глянул по сторонам. В какой стороне располагалось спасение? Наверху. Там, где труба отопления создавала узкий карниз над выходом из зала. Забрался в секунду, благо Средоточие не обделило ловкостью.

Кто-то шел по битому стеклу. Из-под пропотевших масок вырывалось осторожное дыхание.

Четверо рыскали прицелами по комнате. Один логично скользнул к дверному проему, переступил порог… Дальше продвинуться не сумел. Тьма обрушилась ударом локтя, и наемник повалился лицом вперед.

Влет перехватив выпавший автомат, Михаил упал на бок и вдоль пола полоснул боевиков очередью. Надо отдать должное, они успели среагировать — двое уже посмертно. Озаряя зал вспышками неконтролируемых выстрелов, обмякли и слепо шагнули в неопределенность. Рухнули на скорчившихся граждан.

Их приятель, слегка задетый пулей, вдавил гашетку до упора… Зря. На месте объекта оранжевой вспышкой полыхнул стеклянистый образ. Белесыми разводами пули коснулись активированной брони. Ответный выстрел ударил алой звездой.

Морг покачнулся.

Счетчик бэргов подался к нулю, и сияние доспехов рвануло фиолетовой гаммой.

— Да сдохни уже!

Михаил оскалился, не переставая стрелять. Рев и визжащие трассы бесновались между стен.

Где-то далеко взвыла сирена.

Настройщик заставил пальцы отпустить спусковой крючок, а затем перекинуть ремень автомата через плечо. Он спокоен — угроза ликвидирована, а выводы сделаны. Средоточие спасено, план Хоора сорван, но, как некогда сказано на Фэлкории, первоисточник хетча остался. Свидетельством тому выступали трупы, за которыми тенью притаился Хозяин, что в незапамятные времена начал, а теперь продолжал охоту за димпами.

Михаил коснулся оружейной стали и с некоторой опаской посмотрел на себя в уцелевшее зеркало. Залечить бы раны… Отряхнуться, поправить одежду. С Эренбургом пора срочно проститься. Он припомнил спектр-координаты Груэлла — того памятного холма, увенчанного скалой, переброшенной Четом.

Фо-риг пах лесом. Сосны, выстроившиеся по обочинам накатанной дороги, мягко покачивались на легком, бодрящем ветерку — расчерчивали мир золотом коры и хвойными шапками. Чуть дальше густой ельник полнился загадочным лесным сумраком, откуда несло влагой, травой и еще чем-то необузданно первобытным. Михаил добросовестно принюхался и неторопливо поднялся на каменистый перевал. Как старого приятеля хлопнул первый мшистый валун и обернулся к пику скалы.

«Тем, кто не вернулся. Волною легкой растворитесь в мире». Настройщик вздрогнул. К гигантской надписи прибавилась более скромная, начертанная на уровне глаз — «Amen». Интересно, кто столь лаконичен? Он беглым взглядом окинул долину перед стольным Ладором, чьи белокаменные шпили царапали прозрачное небо. Вокруг простирались вспаханные поля, непритязательные деревеньки, купол Врат…

Подавшись вперед, Михаил пригляделся к Вратам внимательнее. Позабыл о намечавшейся головной боли и обратился в зрение. Что-то происходило у далекой ограды — подле КПП наблюдалась непонятная суета, двигались точки-фигурки…

В следующее мгновение Настройщик рванул вниз.