Детонация

ГЛАВА 10

МЭДДИ

Мы давным-давно покинули мерцающие огни Таймс-сквера. Я понятия не имею, где он живет, но предполагаю, что это недалеко оттуда.

Но что я знаю о Грейсоне?

Его тяжелое дыхание — единственный звук. Я не осмеливаюсь взглянуть украдкой, потому что, возможно, не смогу удержаться от того, чтобы наброситься на него и трахнуть. Даже от того, как он сжимает руль, от выступающих на его руках вен мне стало жарко.

— Я не знала, что ты живешь так далеко, — говорю я, поворачиваясь к нему лицом.

— Мы едем не ко мне, — его глубокий хрипловатый голос заставляет мое сердце биться быстрее.

— Хорошо, так куда мы направляемся? В отель?

— Нет. Его глаза не отрываются от дороги, когда он отвечает.

Проходит несколько мгновений, и Грейсон резко сворачивает налево, почти в полную темноту. Ни один уличный фонарь не освещает окрестности. Страх покалывает тело, когда я вспоминаю, с кем на самом деле села в машину.

Человек, который работает на мафию. Черт возьми, человек, который убивает ради мафии.

— Это не смешно, Грейсон, сейчас ты меня пугаешь. Просто отвези меня домой. В моем голосе слышится паника, — он ухмыляется, как будто наслаждается моим страхом.

Он притормаживает, когда мы подъезжаем к тому, что выглядит как развалины промышленного комплекса. Я прищуриваюсь, чтобы оценить обстановку, но единственное, что освещает это место, — фары автомобиля.

Я одна черт знает где.

Он заглушает двигатель. Тишина почти оглушающая.

Он пристально смотрит на меня. С плотским голодом в глазах, который проникает глубоко в душу. Он подносит пальцы к моему лицу и нежно проводит ими вниз. Я вздрагиваю в ответ, но желание возрастает, заставляя меня сжимать ноги еще крепче.

— Грейсон, что ты делаешь?

Мое тело приходит в состояние повышенной бдительности, когда в салоне гаснет свет, погружая нас в темноту.

— Ты хочешь знать, где мы находимся?

Я киваю.

— Ну, это склад, который я сжег дотла в тот день, когда увидел тебя у Келлера. Вон там три обгоревших трупа, — его голос тверд.

Мне стоит его бояться больше? Вероятно.

Независимо от того, что он говорит или делает, мое сердце испытывает странную тягу к нему.

— И? Ты знаешь, что я знаю, чем ты занимаешься. Ты знаешь, что я тебя не боюсь. Итак, зачем мы здесь?

— Мне нужно, чтобы ты поняла, я не твой прекрасный принц, Солнышко. Я не буду приукрашивать факты, я хочу тебя. Я хотел трахнуть тебя с того момента, как увидел в прошлом году. Но я никогда не смогу полюбить тебя. И я действительно не хочу разбивать твое сердце.

Я позволяю словам осесть в моей голове. Его слова причиняют боль, но я знаю, что он прав. Мое тело дрожит от холодного воздуха, проникающего в машину. Впервые в жизни я собираюсь сделать что-то для себя. Я хочу этого.

— Тогда просто трахни меня…

Прежде чем я успеваю закончить предложение, он оттягивает мой затылок и прижимается губами к моим. Он поглощает меня полностью. Его язык, пропитанный остатками скотча, кружит вокруг моего.

Я обвиваю руками его шею и притягиваю ближе, и он улыбается мне в губы. Он отстраняется от меня. Его пальцы мягко обводят мои губы, указательным пальцем оттягивая нижнюю губу вниз.

— Соси, — приказывает он, затем засовывает палец мне в рот, почти касаясь задней стенки горла.

Я прикусываю его палец, и он судорожно втягивает воздух.

— Я сказал сосать, а не кусать, Солнышко.

Его дыхание касается моей щеки, и по спине пробегают мурашки. Мягкие губы оставляют влажные поцелуи на моем подбородке, и я посасываю его палец.

— Хорошая девочка. Теперь представь, что это мой член. Подумай, каким полным будет твой прелестный маленький ротик, когда я буду трахать его, — шепчет он и прикусывает мочку моего уха, отчего трусики мгновенно промокают.

Он медленно, с хлюпающим звуком, вытаскивает палец. На его великолепном лице нарисована кривая ухмылка.

Я протягиваю руку через центральную консоль и расстегиваю его брюки, когда он откидывается назад, предоставляя мне лучший доступ. Я расстегиваю их, освобождая толстый член, натягивающий ткань боксеров. Облизываю губы, затем одариваю его соблазнительной улыбкой. Он проводит рукой по лицу и стонет, когда я стягиваю с него брюки и боксеры, чтобы освободить член. Я обхватываю его пальцами и начинаю двигать вверх-вниз, а другим большим пальцем смахиваю немного белой жидкости, выступающей на головке, подношу большой палец ко рту и слизываю. Соленый предэякулят кружится у меня на языке.

— Блядь, Солнышко, — стонет он, пока я продолжаю ласкать руками член.

Его голова откидывается на подголовник, глаза плотно закрыты.

Он вытягивает левую руку, его пальцы крепко сжимаются вокруг моей шеи. Я отпускаю член и хватаюсь за его мускулистое предплечье, пытаясь освободиться от захвата. Я отклоняюсь назад, подальше от его хватки. Он ухмыляется моим попыткам, затем утыкается лицом в мою шею. Часть меня хочет убежать. Но большая часть меня, блядь, возбуждена. Все, о чем я могу думать, это о том, как он вонзает член в меня, заставляя меня кричать до тех пор, пока я не смогу больше терпеть.

Он ослабляет хватку на горле, и я делаю глубокий вдох. Облегчение захлестывает меня, сменяясь чистым желанием.

Он нужен мне. Сейчас.

— Мне показалось, ты сказал, что собираешься трахнуть меня, Грейсон? — говорю я сквозь прерывистое дыхание.

Он накручивает пальцем прядь моих волос, затем тянет, вызывая пронзительную боль на коже головы. Он поднимает мое лицо, шея полностью открыта для него.

— Моя развратная непристойная девчонка хочет, чтобы ее трахнули, — его хриплый голос ударяет по моей чувствительной коже, посылая мурашки по всему телу.

Черт, он назвал меня своей.

Я беру его за лицо и посасываю нижнюю губу. Его рука хватает меня за затылок, дергая за волосы так, что боль обжигает кожу головы. Боль только усиливает жгучее желание к этому мужчине. Его руки поднимаются по моему платью к поясу колготок.

— Эти гребаные колготки… — он раздраженно стонет, затем срывает их.

Следующими идут туфли, а затем он задирает платье до талии.

— Здесь чертовски тесно. Для того, что я задумал, нам нужно пространство, — говорит он, слезая с меня и откидываясь на спинку водительского сиденья, оставляя меня полуголой, тяжело дышащей и готовой взорваться.

— Ты, блядь, серьезно сейчас?

Он хихикает, открывает водительскую дверь, выскальзывает наружу и с грохотом захлопывает ее.

Какого хрена?

Следующее, что я помню, — пассажирская дверь, к которой я прислоняюсь, распахивается, и я отлетаю назад.

— Грейсон! — я кричу, готовясь удариться головой о щебень.

Его сильные руки хватают меня под мышки, и он вытаскивает меня из машины. Выражение его лица полно озорства. Я обвиваю ногами его торс, твердый как камень член упирается в мою задницу.

Он обходит вокруг капота машины, фары по-прежнему остаются единственным источником света на этой помойке. Он осторожно кладет мою голую задницу на теплый капот, двигатель все еще урчит, вибрируя подо мной. Он укладывает меня и накрывает своим телом.

— Намного лучше. Теперь я могу трахнуть тебя как следует, — шепчет он, запечатлевая нежный поцелуй на моих губах и поглаживая мою щеку тыльной стороной ладони.

— Пожалуйста, Грейсон, — умоляю я.

Он тянется и проводит пальцами по платью, наконец добираясь до трусиков. Я закрываю глаза и откидываю голову назад. Он срывает с меня стринги, морозный воздух обдувает кожу, когда он раздвигает мои ноги, оставляя меня беззащитной перед ним.

— Боже, ты чертовски промокла и готова принять мой член, не так ли, Солнышко?

— Хммм… — стону я.

Он проводит пальцами по внутренней стороне моего бедра, просто касаясь чувствительной киски, что заставляет меня стонать от разочарования.

— Жадная девчонка, как я погляжу, — он проводит указательным пальцем от клитора вниз ко входу, и от одного этого ощущения у меня дрожат ноги.

Он тихо посмеивается и вводит в меня пальцы.

— О, черт возьми, да, Грейсон, еще! — я стону, выгибая спину.

Яростность его движений почти сводит меня с ума.

— Моя хорошенькая маленькая шлюшка уже готова принять член?

Со мной никогда так не разговаривали, и, черт возьми, мне это нравится. Я буду его шлюхой в любой день недели.

— Пожалуйста…

Он вынимает из меня пальцы, оставляя пустоту. Его сильные руки хватают меня за талию, переворачивая на живот. Мои руки вылетают вперед, чтобы смягчить удар о теплый, гудящий капот машины. Его член скользит вверх и вниз по моей щели, я сильно прикусываю нижнюю губу, чтобы сдержаться.

Он накручивает мои волосы на кулак, откидывает мою голову назад, обнажая шею и заставляя меня кричать от вспышки боли, которая пронизывает кожу головы, в то же время он вонзает в меня член, посылая волны удовольствия прямо через меня.

— Твою мать, Грейсон.

Он наклоняется над моей спиной, прикасается губами к чувствительной шее и сильно прикусывает, одновременно яростно входя и выходя из меня. Звуки его бедер, ударяющихся о мои ягодицы, и наше тяжелое дыхание — единственный шум. Мое тело начинает дрожать вокруг него, когда он покусывает и посасывает мое горло, другой рукой он находит мою ягодицу и так крепко хватает, что я снова насаживаюсь на его член.

— Черт возьми, ты идеальна, Солнышко, — выдыхает он между толчками.

— Я так близко, — выдыхаю я, зажмуривая глаза, когда волны удовольствия захлестывают меня.

С этими словами он переворачивает меня на спину, лицом к себе. Он притягивает меня к своему члену, входя в меня и наклоняясь своим мускулистым телом, чтобы заключить меня в клетку, его руки по обе стороны от моей головы.

Приблизив свое лицо к моему, он шепчет:

— Я хочу видеть твое хорошенькое личико, когда ты будешь кончать, Солнышко.

Он прижимается к моим губам, что, наконец, подводит меня к краю.

Кровь стучит в ушах, сердце почти выпрыгивает из груди, когда он трахает меня и одновременно поглощает мой рот. Я стону ему в рот, прикусывая губу.

— Кричи для меня, Солнышко, я хочу, чтобы даже демоны в аду услышали, как ты выкрикиваешь мое имя, — говорит он, и я хватаюсь за обе стороны его головы.

Когда я кончаю, мое тело яростно сотрясается, выкрикивая его имя во всю мощь легких.

— Блядь! — рычит он, достигая собственного оргазма, заполняя меня.

Он замедляет темп, теперь мягко входя и выходя из меня, мои ноги все еще дрожат вокруг его тела.

— Черт возьми, солнышко. Это было… черт, — говорит он, я поднимаю на него взгляд, он проводит рукой по лицу, прерывисто дыша.

Он улыбается мне и нежно целует в лоб.

— Давай, уберемся отсюда, — он протягивает руку, и я беру ее.

Не могу поверить, что мы сделали это именно здесь. Мои мысли возвращаются к мертвым телам, и я отдергиваю руку и проскальзываю под его рукой. Он в замешательстве поднимает бровь. Закатив глаза, я направляюсь к пассажирской двери, распахиваю ее и сажусь внутрь.

Он запрыгивает на водительское сиденье и захлопывает дверцу с диким выражением лица.

— Что это было? — спросил он.

— Ничего.

Все обрушивается на меня, как тонна кирпичей. Это был, безусловно, лучший секс в моей жизни. Однако печаль охватывает, когда я осознаю…

Мы не сможем сделать это снова. Он никогда не станет тем мужчиной, который мне нужен, поэтому я не могу позволить своему сердцу привязаться к нему.