Детонация

ГЛАВА 13

ГРЕЙСОН

Когда Лука сказал, что Нико мертв, мои мысли вернулись к Касперу. В ту секунду, когда он испустил последний вздох в моих объятиях, когда разорвал мою жизнь на части.

Все, что я ощущаю — это боль, которая пронзает сердце так же мучительно, как и в тот день. Этого достаточно, чтобы у меня перехватило дыхание.

Гнев, мучение, жгучее желание убивать взяли верх.

Я выбыл из жизни.

Пока Мэдди не попросила меня пообещать ей, что я буду в безопасности. Озабоченность на ее лице и нежность в ее действиях буквально вытащили меня из глубин ада.

Вот почему я держался от нее подальше на этой неделе.

Несправедливо, что она беспокоится обо мне и о моей безопасности. На самом деле, особенно сейчас, я хочу, чтобы Мэдди была как можно дальше от всего этого. Я не могу допустить, чтобы ей причинили боль.

У нас есть сведения от Карло, который занимается нашими поставками наркотиков. На данный момент. С тех пор, как он имел дело с Фальконе, он усвоил урок и доказал, что является удобным источником информации. Он сообщил, что Фальконе связались с ним этим утром, попросив о встрече, чтобы снова обсудить будущие поставки. Лука сказал ему согласиться, поэтому мы подготовили ловушку.

Они отняли жизнь у одного из нас, мы в отместку отнимем жизнь у двоих из них.

Я еду на склад Фальконе в тишине. Каждый раз, когда мои мысли погружаются в темноту, я думаю о яркой улыбке Мэдди. Она удерживает меня от падения со скалы.

Я замечаю серебристый "Бентли" Луки, когда въезжаю на парковку. Останавливаясь рядом с ним, я глушу двигатель, наклоняюсь и открываю бардачок, чтобы достать пистолет и нож.

Лука уже стоит рядом с моей машиной, попыхивая сигаретой, дым поднимается прямо к моим ноздрям, когда я выхожу из машины. Он делает одну долгую затяжку, огонек сигареты ярко вспыхивает, прежде чем он бросает её на пол и тушит черными кожаными лоферами.

За ним стоит Фрэнки, скрестив руки, в одном из своих фирменных темно-синих костюмов. С зачесанными назад черными волосами они с Лукой могли бы сойти за братьев.

— Босс, — говорю я Луке и киваю Фрэнки.

— Ты готов? — Лука кивает в ответ, выпуская дым над головой.

— Всегда. Эти ублюдки должны умереть.

— Кажется, каждый раз, когда мы убиваем одного, откуда-то возрождаются еще двое, — в его тоне слышится раздражение. Он слишком старается укрепить свое положение босса в организации. Это не та жизнь, которую он выбрал; это жизнь, которую ему навязали.

— У нас все получится! — я успокаиваю его, но, честно говоря, не знаю, чем это закончится.

Фрэнки хлопает Луку по плечу.

— Вместе нас не остановить. Давай покажем этим ублюдкам.

— Давай покончим с этим, а потом пойдем и выпьем, — говорит Лука, вытаскивая пистолет из кармана пиджака от Армани, поворачиваясь спиной и направляясь к обшарпанной двери склада.

Я следую его примеру, пальцы крепко сжимают пистолет, нож в заднем кармане. Прежде чем мы доходим до двери, я хватаю Луку за локоть. Будь его воля, он бы ворвался внутрь, даже не оценив численность персонала. Карло уже доказал, что мы не можем ему доверять.

— Мы не можем доверять Карло. Оставайся здесь. Мы проверим и убедимся, что там только двое от Фальконе.

Затем я обращаюсь к Фрэнки:

— Иди по правой стороне здания, я пойду по левой.

— Понял, — отвечает Фрэнки, и Лука закатывает глаза.

Десять лет военной подготовки; я ни за что не загоню себя в смертельную ловушку.

Выставив пистолет перед собой, я крадусь к двери, и как раз в тот момент голоса эхом разносятся по всему зданию.

Они разговаривают на приглушенном итальянском; я пока могу различить только троих человек.

Металлическая боковая дверь слегка приоткрыта. Наклонившись, я заглядываю в щель. Я сразу же замечаю Карло и его правую руку Дмитрия.

Есть еще двое, одетые в серые костюмные брюки и белые рубашки. Похоже, Карло прокладывает себе путь к повышению нашей репутации.

Развернувшись на каблуках, я поднимаю руку и жестом приглашаю Луку подойти. Ухмылка появляется на его губах, когда он вытаскивает пистолет и направляется ко мне, протискиваясь мимо меня. Фрэнки заворачивает за угол, чтобы присоединиться к нам.

— С моей стороны все хорошо.

Лука пинком распахивает дверь.

— Тук-тук, ублюдки, — кричит он, постукивая пистолетом по металлической раме.

— Ради всего святого, — бормочу я, качая головой.

Честно говоря, в армии он не продержался бы и десяти минут.

Я иду вплотную за ним, мой пистолет направлен на Фальконе слева, Фрэнки — справа.

— Ты ублюдок! — кричит один из них, бросаясь к Карлосу и хватая его за горло.

Карлос вскидывает голову, его глаза умоляют меня. Для гребаного наркоторговца он полный слабак.

Другой человек Фальконе выхватывает пистолет, направляя его прямо на Луку. Прежде чем он успевает как следует прицелиться, я прицеливаюсь и нажимаю на спусковой крючок. Пуля попадает ему прямо в лоб, и кровь брызжет у него из затылка, когда он с глухим стуком падает на пол. Карлос падает на пол, а оставшийся Фальконе выхватывает из-за пояса пистолет.

— Я бы, блядь, не стал, — предупреждаю я, мой пистолет теперь направлен на него.

Он не двигается, но я не хочу рисковать.

Я стреляю ему в грудь. Я не хочу, чтобы это было быстрое убийство. Краска мгновенно отхлынула от его лица, когда он схватился за грудь, его ярко-белая рубашка стала пунцовой. Он падает на колени.

Я подхожу к нему, приставляя дуло моего пистолета к его виску.

— Пожалуйста, — умоляет он.

Это за Нико.

Я достаю лезвие из заднего кармана и приставляю его к его горлу, медленно проводя слева направо. После удара ножом вытекает кровь, стекая по его шее. Он хрипит, хватаясь за горло.

Я поднимаю левую ногу и бью его в грудь. Он валится на землю, истекая кровью на обломках.

Я переключаю свое внимание на Карлоса.

— Проследи, чтобы их доставили к Марко сегодня вечером.

Он отчаянно кивает, широко раскрыв глаза и в ужасе уставившись на два мертвых тела на полу.

— Приятно иметь с Вами дело. Увидимся на следующей неделе за нашей партией, — обращается Лука к Карлосу.

— Давай, у нас есть скотч, чтобы пить, и женщины, чтобы трахаться, — говорит он, направляясь прямо к дверям.

Фрэнки смеется и идет за ним. Я киваю Карлосу, прежде чем последовать за ним.

— Встретимся там, босс. Пойду освежусь. Келлер убьет меня, если я войду туда весь в крови.

Усмехнувшись, Лука уезжает.

Быстро заехав домой, я принял душ и переоделся в темно-серый костюм и белую рубашку. Я оставил волосы растрепанными на макушке, но подравнял края щетины.

The End Zone не будет примерно до 22 часов оживленным.

Я паркуюсь у черного входа в клуб и открываю дверь своим ключом-картой.

Я иду по коридору, мимо черных дверей офиса, к VIP-зоне. Я киваю двум охранникам у двери, которые провожают меня внутрь.

Я сразу замечаю Луку, он прижимает хрустальный бокал к губам, запрокидывает голову и залпом выпивает содержимое, прежде чем со стуком поставить бокал обратно на стол.

Качая головой, я добираюсь до кабинки и растягиваюсь на диване. Официантка-блондинка быстро возвращается, ставя перед нами скотчсо льдом и рядом с ним порцию какого-то прозрачного спиртного. Она застенчиво улыбается мне и теребит волосы.

Боже, все, чего я хочу, это взять Мэдди на руки и зарыться в эту идеальную киску. Я прерывисто выдыхаю и глотаю свой скотч, позволяя ему обжечь внутренности до конца.

Фрэнки возвращается из бара с подносом шотов и озорной ухмылкой на лице.

— Ты готов потрахаться, Грейсон? Я слышал, что ночью ты ведешь себя как зверь, — Фрэнки подмигивает, ставит шоты на стол и протягивает один мне.

— Я ангел, — ухмыляюсь я, опрокидывая рюмку в себя и поднимая ее в воздух перед Фрэнки.

Лакричная самбука буквально разрывает мне горло.

Чертовски отвратительно.

Фрэнки проскальзывает в кабинку рядом с Лукой, допивая свою порцию.

Лука толкает меня локтем под ребра, нахально ухмыляясь. Я прослеживаю за его взглядом, и три едва одетые женщины с выставленными напоказ фальшивыми сиськами направляются к нам.

— Серьезно, Лука?

— С каких это пор ты не готов потрахаться? — Лука спрашивает, приподняв бровь.

Хорошая мысль.

С тех пор, как в мою жизнь ворвалась конкретное Солнышко. После того поцелуя, я не могу сказать, что был слишком заинтересован в развлечении с другими женщинами. Я пытался, но что бы я ни делал, я не могу выбросить Мэдди из головы.

— Я просто сегодня не очень себя чувствую, — я пожимаю плечами, избегая зрительного контакта.

— Чушь собачья. Это из-за Мэдди, не так ли?

— Нет, — лгу я, сохраняя серьезное выражение лица.

Он хлопает меня по руке и смеется.

— Грейсон — подкаблучник. Кто бы мог подумать?!

Голова Фрэнки резко поворачивается ко мне, и он хихикает.

— Кто она? У нее есть горячие подружки? — спрашивает он, шевеля бровями.

— Заткнись нахуй, — выплевываю я.

— Ну что ж, больше мне, — Лука обращает свое внимание на девушек, когда они подходят к нашей кабинке.

Две брюнетки мгновенно набрасываются на Луку и Фрэнки. Они поглощают всеобщее внимание, устраиваясь у них на коленях.

Блондинка стоит рядом со мной, одетая в самое обтягивающее и короткое платье. Ее сиськи торчат из топа. Она закусывает губу, прокрадываясь в кабинку рядом со мной.

— Прости, милая, не сегодня, — говорю я, и она надувает губы.

Игнорируя мою просьбу, она садится мне на колени, ее искусственная грудь теперь прямо у меня перед носом. Да, она привлекательна, но единственной блондинки, которую я хочу видеть у себя на коленях, здесь нет.

— Я могу заставить тебя передумать, — мурлычет она мне на ухо, и я действительно задираю нос.

Температура в комнате меняется.

Мое сердце начинает трепыхаться, как будто у меня гребаный сердечный приступ. Единственный раз в жизни я чувствовал себя так, когда…

Черт. Мэдди.

— Я сказал — «нет». А теперь отвали от меня.

Я зажмуриваюсь и молюсь, чтобы не она только что вошла в эту чертову дверь.

Женщина, наконец, понимает смысл и слезает с меня.

— Пошел ты, — выплевывает она и стремительно уходит, проносясь мимо Мэдди.

Выражение лица Мэдди …. подавленное. Она грустно улыбается мне, разворачивается на каблуках и уходит.

Блядь. Блядь, блядь, блядь.

Я ударяю кулаками по столу, из бокалов разливается алкоголь.

— Ради всего святого, Грейсон. Иди и забери свою девушку, пока тебе не пришлось кого-нибудь убить, — Лука отмахивается от меня.

Я вскакиваю на ноги и бегу за ней. Я могу справиться с нервирующей Мэдди; я даже могу справиться с разъяренной. Но с раненая Мэдди не та, с кем я могу справиться.

Я проталкиваюсь сквозь толпу в поисках этих блестящих светлых локонов. Это не занимает у меня много времени.

Ее голова откинута назад, рот широко открыт, пока другой мужчина вливает ей в рот чистый спиртной напиток. Все это время другая его рука находится на ее заднице.

В ярости я подхожу к ней, сжав кулаки, используя всю силу воли, которая у меня есть, чтобы не придушить этого придурка, прикасающегося к тому, что принадлежит мне.

Добравшись до них, я громко кашляю.

— Привет, Грейсон, это… — она приподнимает бровь, увидев этого придурка.

— Мейсон.

— Да, Мейсон. А это мой друг, Грейсон.

Он кивает мне и притягивает ее ближе к себе.

Ни единого гребаного шанса.

— Иди сюда, Мэдди, — рычу я.

Ее глаза расширяются, но она остается неподвижной. Это маленькое черное платье не скрывает ее чувств.

— Не сейчас, Грейсон, — огрызается она, и в ее голосе слышится легкая дрожь.

— Это был не вопрос, Солнышко, — говорю я, подходя ближе.

Этот придурок понимает намек, отпускает ее и отходит в сторону. Она прижимается спиной к барной стойке, когда я сокращаю расстояние между нами. Положив руки по обе стороны от стойки позади нее, я загоняю ее в клетку. Этот сладкий цветочный аромат успокаивает меня.

— Со мной, — Я бросаю на нее взгляд. — Сейчас.

Она поднимается на цыпочки.

— Заставь меня.

О, вот оно.

— Ты пожалеешь об этом, — говорю я тихо, и она вздергивает подбородок, но румянец, поднимающийся по ее шее, выдает ее.

Моя плохая девочка хочет, чтобы ее наказали.

К черту это.

Схватив ее за затылок, я притягиваю ее к себе и прижимаюсь губами к ее губам. Текила кружится у меня на языке. Она стонет мне в рот, прикусывая нижнюю губу. Я шиплю в ответ. Мой член уже пульсирует для нее.

Мне похуй, что мы находимся напротив бара в ночном клубе. Когда я с Мэдди, я могу сосредоточиться только на ней.

Она стала навязчивой идеей. Свет, которого я жажду в конце темного дня. Она единственный человек на этой планете, чье счастье значит больше всего на свете.

— Никто больше не прикоснется к тебе, Мэдди. Мы буквально заключили эту сделку несколько часов назад.

Ее губы растягиваются в озорной ухмылке.

— Я думаю, тебе тоже нужно получить эту памятку, Мистер Мне-Нравятся-Стриптизерши-Оседлавшие-Меня.

— Я думаю, тебе тоже нужно получить эту памятку, Мистер Мне-Нравятся-Стриптизерши, Оседлавшие-Меня.

Я рад, что она чувствует то же, что и я.

— Поверь мне, я не хочу, чтобы ко мне прикасалась другая женщина, — я провожу губами по ее подбородку. — И если ты не прикоснешься ко мне в ближайшие пять минут, мне придется вытащить твою задницу отсюда и трахнуть в каком-нибудь переулке. Выбирай.

Ее глаза загораются.

Она одаривает меня одной из своих заразительных улыбок и быстро чмокает.

— Хороший мальчик. А теперь не зли меня больше так, — я не могу удержаться от смеха и качаю головой.

Меня охватывает облегчение.

— Ну, чего ты ждешь? — мурлычет она, и это все, что мне нужно.

Схватив ее за руку, я пробегаю мимо VIP-зоны, беру карточку и захожу в офис.

В центре стоит большой дубовый письменный стол и черное кожаное кресло.

Так будет лучше. Я втаскиваю ее внутрь и захлопываю дверь ногой, прижимая ее спиной к двери.

Ее дыхание становится прерывистым, когда я хватаю ее за запястья и поднимаю их над головой. Другая моя рука скользит по ее совершенным изгибам к подолу ее дразнящего короткого черного платья.

Погружая два пальца внутрь, я провожу ими по ее обнаженной киске.

— Ты хочешь сказать, что позволила другому мужчине держать свои руки так близко? — я выдыхаю, засовывая внутрь два пальца.

— Н-нет, я не подумала.

— Ты хотела, чтобы он сделал это с тобой?

Ее голова поворачивается к моей.

— Что? Нет. Никогда.

Меня захлестывает облегчение.

— Хорошая девочка, — я увеличиваю скорость, вводя третий палец и крепче сжимая ее запястья. Ее спина выгибается, прижимаясь к двери. Ее обнаженная кожа соблазняет меня.

Прикусывая чувствительную плоть над ее ключицей, я сильно посасываю.

— О боже мой, Грейсон! — стонет она, ее грудь судорожно вздымается и опускается.

Когда я убираю пальцы, ее тело в отчаянии прижимается к моему. Взяв ее за талию, я веду нас к массивному столу Келлера, заваленному бумагами и стаканами. Одним махом моя рука сметает содержимое стола, и стекло разлетается по всему деревянному полу.

Среди множества напитков, расставленных на столе рядом со мной, есть бутылка Macallan. Я подношу бутылку к губам и делаю большой глоток.

— Восхитительно, — хриплю я, — Но не так восхитительно, как твоя сладкая киска.

Ставя бутылку на стол рядом с ней, я наклоняюсь и расстегиваю молнию на ее платье. Она приподнимает свою задницу в воздухе, чтобы я мог стянуть с ее тела одежду и бросить ее на пол рядом со мной.

— Прекрасно, — говорю я, мой взгляд скользит по всему ее телу, ее ноги теперь раздвинуты, открывая мне полный обзор ее киски, намокшей и готовой для меня. Ее розовые бутоны распускаются, требуя моего внимания.

Я беру ее сосок в рот и посасываю. Затем беру бутылку и оказываюсь на одной линии с ее киской.

— Лей. Позволь скатиться по твоему животу. Я хочу попробовать тебя и алкоголь на вкус одновременно, — приказываю я, вкладывая бутылку в ее дрожащие пальцы.

Она делает, как я говорю. Я нависаю ртом над ее клитором, мои глаза сосредоточены на янтарной жидкости, стекающей между ее грудей ко мне.

— Продолжай лить.

Не сводя с нее глаз, я начинаю пожирать ее. Обводя языком ее клитор, позволяя ее сладким сокам смешаться, упиваясь ею, как мужчина, умирающий от голода. Чем больше я трахаю ее, тем больше она промокает.

— Черт возьми, детка. Нет ничего более приятного, чем знать, что я могу сделать так, чтобы ты взмокла для меня, — я едва узнаю свой собственный голос. — Хочешь попробовать?

Эти ослепительные изумруды пронзают меня, когда она прикусывает губу и кивает.

Лизнув в последний раз, я встаю, беру бутылку из ее рук и залпом выпиваю скотч. Ставя бутылку обратно, я наклоняюсь над ней, мои руки обхватывают ее горло, мой рот полон жидкости.

Она облизывает губы и широко раскрывает их, запрокидывая голову. Ее шелковистые светлые волосы каскадом ниспадают по спине. Я переливаю жидкость из своего рта в ее. Мышцы ее шеи напрягаются под моими пальцами, когда я сжимаю их сильнее.

У нее перехватывает горло, когда она сглатывает.

— Два моих любимых вкуса.

Она подносит средний палец к губе, ловя каплю, стекающую с уголка рта.

— Вот как мужчина должен вливать напиток в рот женщине, — говорит она.

Я приподнимаю бровь.

— Теперь моя очередь, — говорит она, хватаясь за мою рубашку, чтобы подняться.

— Садись, — она указывает на черное кожаное кресло, отталкивая меня ладонью.

И, черт возьми, то, что она мной командует, безусловно, самая сексуальная вещь, которую я когда-либо испытывал.

Я раздвигаю ноги, и она встает между ними. Ее пальцы лихорадочно расстегивают мой ремень и молнию и освобождают мой пульсирующий член. Она садится на меня верхом и обхватывает пальцами мой ствол, выравнивая его со своим входом.

— Оседлай меня, Мэдди. Докажи, что эта киска моя.

Ее глаза сверкают, когда она опускается на мой член. Ее стенки плотно сжимаются вокруг меня.

— Ты совершенна.

Мои руки сжимают подлокотники кресла, пока она скачет на мне верхом, раскачиваясь вверх-вниз. Прикусив нижнюю губу, она обхватывает ладонями мой подбородок.

— Трахни меня так, словно я принадлежу тебе, Грейсон.

Схватив ее за задницу, я встаю и прижимаю ее спиной к ближайшей свободной стене. Я крепко сжимаю ее горло, и она судорожно втягивает воздух. Ее пальцы сжимают мое предплечье, когда я начинаю трахать ее. Чем быстрее я двигаюсь, тем крепче сжимаю ее шею.

Крепко зажмурившись, я прижимаюсь губами к ее губам, ослабляя хватку на ее горле, чтобы она могла поцеловать меня как следует.

— Моя, — выдавливаю я между поцелуями.

Покалывание распространяется по всему моему телу, когда ее стенки сжимаются вокруг моего члена. Еще несколько толчков, и я извергаюсь.

— Блядь! — кричу я, изливаясь в нее.

Она достигает собственного оргазма, когда ее тело яростно бьется о мое. Она выкрикивает мое имя, и это как музыка для моих ушей. Я позволяю ей взять от меня все, что ей нужно, пока моя грудь вздымается.

Я прижимаюсь своим лбом к ее лбу, и мы пытаемся выровнять дыхание. Украдкой целуя ее, я с сожалением отстраняюсь и возвращаю ее на место.

— Останешься со мной сегодня вечером? — спрашиваю я.

Она прикусывает нижнюю губу, уставившись на меня.

— Прекрасно, но ты должен мне по крайней мере пять оргазмов перед сном.

Я касаюсь губами ее щеки.

— Давай на шесть, и мы заключим сделку, — я улыбаюсь ей в нежную кожу, покусывая ее, отходя назад и протягивая руку для пожатия.

Она смотрит на мою протянутую руку, затем вкладывает свою изящную ладонь в мою и с улыбкой пожимает ее.