Детонация

ГЛАВА 36

МЭДДИ

У меня перехватывает дыхание при виде него, ходячего бога секса в идеально сшитом черном смокинге и галстуке-бабочке. Его песочного цвета волосы слегка подстрижены на макушке. Его щетина ухожена безукоризненно, подчеркивая убийственную линию подбородка. От одного взгляда на него мне становится жарко. У меня уже румянец расползается по груди. Он выглядит могущественным, богатым наемным убийцей из мафии.

С ремешками на серебряных шпильках в одной руке я подхожу к нему. Он все время смотрит на меня. Он прикусывает нижнюю губу, обводя взглядом мое тело, и жар от его взгляда заставляет мою киску сжиматься. У меня вертится на кончике языка спросить его, можем ли мы остаться здесь.

— Ты просто сногсшибательна.

На моих губах появляется улыбка.

— А вы, сэр, выглядите как ходячий бог секса, — я подмигиваю, и он втягивает воздух, когда я протискиваюсь мимо него и плюхаюсь на диван. Мое платье такое обтягивающее, чуть выше колен, что я буквально не могу пошевелиться в нем. Я, по сути, пингвин на ночь. Но оно того стоит; благодаря этому милому вырезу мои сиськи выглядят потрясающе, а обтягивающий лиф убирает мое вздутие в животе из-за месячных. Я пытаюсь обуться, поднимая ногу так, чтобы она касалась моих рук. Я фыркаю и продвигаюсь вперед, но это бесполезно. Вздохнув, я раздраженно откидываюсь на спинку дивана. Судя по всему, мне действительно нужно сесть на диету.

Не говоря ни слова, он опускается на колени.

Он поднимает мою правую ногу и кладет себе на бедро. Он застегивает пряжку, и от его прикосновения по моей ноге пробегают мурашки.

— Мне нравится видеть тебя на коленях передо мной, — поддразниваю я.

— Ты будешь единственным человеком, который когда-либо скажет мне это, — он нежно целует мою лодыжку, прежде чем поднять другую ногу. Мое сердце переполняется его добротой.

Он снова поднимается, протягивая мне свою большую руку, я вкладываю свою в его, и он поднимает меня на ноги. Наклоняя мою голову к его лицу, он касается костяшками пальцев моей щеки, и я таю в его прикосновении. Я обвиваю руками его шею, когда он обхватывает мою задницу.

— Семь лет, Мэдди. Именно столько времени прошло до моего последнего поцелуя. До того, как ты ворвалась в мою жизнь и прижалась своими идеальными губами к моим.

Он усмехается:

— Но, черт возьми, я рад, что ты это сделала. Я обещаю, что ты будешь последним человеком, которого я когда-либо поцелую, несмотря ни на что.

Слезы застилают мне глаза, я всю свою жизнь мечтала найти мужчину, который полюбит меня с такой же страстью. Я люблю его всем сердцем. Но я знаю, что отдала свое сердце мужчине, который может любить меня только очень сильно, который не может подарить мне вечность. Я опускаю взгляд в пол. Его указательный палец упирается мне в подбородок, снова поднимая мое лицо к своему.

— Куда ты ушла, солнышко?

Он всматривается в мое лицо, беспокойство отражается в его чертах, брови нахмурены. Я знала, кто он и что он может мне предложить, еще до того, как связалась с ним. Глупая я, всегда верила в сказки, позволяла своему сердцу увлечься. Втайне желая, чтобы злодей стал принцем.

— Никуда, — мой голос дрожит, когда я говорю. Он хватает меня за плечи и откидывает назад.

— Не лги мне. Я знаю тебя лучше. Ты расстроена, почему?

— Я не хочу, чтобы это заканчивалось, — честно говорю я.

Он морщится от моих слов.

— Солнышко, ты обладаешь здесь властью. Я буду твоим до самой смерти. Полностью и безраздельно твой, — говорит он, и рыдание застревает у меня в горле. Он смахивает слезу подушечкой пальца, грустно улыбаясь мне.

— Я люблю тебя. Я думаю, что полюбил тебя с того момента, как впервые увидел. Возможно, это не та сказка, которую ты представляла в своей голове всю свою жизнь. Но знай, каждый день я буду обращаться с тобой как с принцессой. Я буду любить тебя так, как ты заслуживаешь любви. Тебе просто нужно признаться, что ты влюбилась в монстра, а не в принца. Я не он, я никогда не смогу быть им, я даже не хочу пытаться притворяться им. Но я обещаю, что любовь и жизнь, которые я тебе подарю, компенсируют это десятикратно.

Я верю каждому слову.

Я влюблена в монстра. Последнее, о чем я думала с тех пор, как начала встречаться с Грейсоном, были свадьбы и сказки. Он просто поглощает мою жизнь.

Я хочу всего, что он может мне дать. И я собираюсь это принять. Быть любимой этим мужчиной всю оставшуюся жизнь. Что еще мне может быть нужно?

— Ты обещаешь?

— Клянусь моим сердцем.

— Я люблю тебя, Грейсон. Пока у меня есть ты, мне больше ничего не нужно.

— Ты обещаешь, что меня тебе достаточно? — нервно спрашивает он.

Этот могущественный человек сомневается, достаточно ли его.

— О, поверь мне, тебя более, чем достаточно.

Мы идем по красной ковровой дорожке в казино рука об руку. Сначала мое внимание привлекают яркие мигающие огни игровых автоматов.

Грейсон ведет нас к бару, обводя взглядом зал. Сейчас он полностью в военном настроении. Может, я и опираюсь на его руку, но его сознание совсем не со мной. Я прослеживаю за его взглядом и замечаю Луку, одетого в свой черный костюм. Парень рядом с ним огромный, с темно-каштановыми волосами и оливковой кожей. Его пристальный взгляд заставляет меня нервничать. Он немного пугающий. Я крепче сжимаю руку Грейсона.

— Хочешь выпить, детка? — бормочет он, вырывая меня из моих мыслей.

— Шампанского, пожалуйста.

Грейсон перегибается через стойку и делает заказ бармену.

— Держи, — Грейсон протягивает мне бокал, и я делаю глоток.

Он занят осмотром комнаты, его глаза перебегают с одного места на другое, челюсть напряжена. Со вздохом я допиваю остатки шампанского одним махом. Нет смысла притворяться тем, кем я не являюсь. Так что вместо этого я просто напьюсь.

Перегибаясь через стойку, оставляя Грейсона заниматься своими обязанностями, я улыбаюсь бармену, чтобы привлечь его внимание, и спрашиваю: «Можно мне еще?», постукивая по бокалу в моей руке. Он усмехается и забирает бокал у меня из рук, наполняя его до краев.

— Спасибо.

Оборачиваясь, я замечаю, что Луки и Фрэнки нет там, где они были минуту назад. Думаю, сейчас начнется дерьмо. Грейсон переплетает свои пальцы с моими.

— Я сожалею об этом. Все должно скоро закончиться, и тогда мы сможем уйти.

Черты его лица смягчаются на долю секунды, когда он смотрит на меня, прежде чем он снова надевает маску и ведет нас к первому столу с рулеткой перед нами.

Он выдвигает для меня красный бархатный табурет, поддерживая меня за талию, пока я сажусь. Я откидываюсь на его твердый живот. Я понятия не имею, что делаю. Он наклоняется надо мной, кладя стопку желтых покерных фишек высотой, должно быть, восьми сантиметров.

— Что ты хочешь, чтобы я с ними сделала? — спрашиваю я, беря одну из фишек и перекатывая ее между пальцами.

— Чего бы ты ни захотела, это твое, — он пожимает плечами.

Твою мать. Тысяча долларов за фишку. Здесь должно быть не меньше двадцати.

— Грейсон, — шиплю я, чтобы привлечь его внимание. — Я не собираюсь вот так выбрасывать твои деньги на ветер.

— Почему бы и нет? Это всего лишь деньги.

— Слишком много денег. Я даже не знаю, что я делаю.

— В том-то и прелесть.

Я кладу фишку обратно на остальные и подталкиваю ее к себе, но он хватает меня за руку, чтобы остановить.

— Прекрасно, как насчет того, чтобы сделать нашу собственную ставку?

— Я слушаю…

— Мы делим деньги. Ты ставишь свою половину на красное, я на черное. Если выиграешь, деньги останутся у тебя. Если я выиграю, ты переедешь ко мне?

— Извини, что?! — выпаливаю я, мои щеки теперь пылают.

— Ты меня услышала. Черт возьми, если тебе не нравится мой пентхаус, я куплю нам что-нибудь другое. Я просто знаю, что это был бы лучший подарок на день рождения, о котором я только мог мечтать, — он наклоняется дальше, приближая свой рот к моему уху.

— Ну, во-вторых, после того, как ты оседлаешь меня и накормишь тортом. Теперь я не могу дождаться этого.

— Ты же знаешь, что я совершенно довольна нашими отношениями такими, какие они есть, верно?

— Детка, я никогда не делаю того, чего не хочу делать. Я хочу тебя. Ты для меня все, в чем я не знал, что нуждаюсь. Мой лучик солнца. Всегда.

Его пристальный взгляд поражает меня прямо в сердце.

— Но сначала я должен победить.

Он подмигивает, наклоняется ко мне и берет стопку фишек, делит их пополам и вручает мне мою часть. Я беру их дрожащими руками.

Крупье объявляет, что все должны сделать ставки.

Я перекидываю свои шпильки через стойку в нижней части табурета и встаю, протягивая руку вперед и собираю все свои фишки в красный квадрат. Ладонь Грейсона ложится мне на поясницу, когда он хладнокровно кладет свои фишки в черный квадрат. Крупье бросает блестящий шарик на колесо рулетки. Я делаю глубокий вдох, закрывая глаза.

Пожалуйста, будь черным, пожалуйста, будь черным.

Кажется, что время замедляется по мере того, как стол вращается и постепенно останавливается.

— Шестнадцать. Красный.

Мои плечи опускаются, когда он называет номер. Я должна быть в восторге; я только что выиграла чертовски много денег.

— На этот раз ты победила, детка.

— Да, — нервно взвизгиваю я, натягивая улыбку, чтобы скрыть свое разочарование. Грейсон фыркает рядом со мной, забирая мой выигрыш и протягивая его мне. Он так же разочарован, как и я.

— Я предлагаю новую сделку, — говорю я, сгребая свои фишки и передавая их ему.

Он вопросительно смотрит на меня.

— Ты забираешь деньги обратно в обмен на то, что я перееду к тебе.

— Договорились.

Он роется в кармане, вытаскивая что-то маленькое и серебристое. Он зажимает это зубами, хватая кучу фишек из моих рук и бросая их на стол. Я не могу оторвать глаз от ключа у него во рту. С усмешкой он достает ключ и кладет себе на ладонь.

Моя рука касается его руки, когда я беру его и засовываю в лифчик.

Кладу пальцы на предплечье Грейсона, наклоняюсь и шепчу ему на ухо:

— Я пошла в туалет. Я возьму нам еще выпить на обратном пути.

Он раскладывает свои фишки аккуратной линией. Я спрыгиваю со стула и провожу пальцами по его щетинистой челюсти.

— Хорошо, детка, — говорит он, садясь верхом на табурет. Одно это действие заставляет мою киску пульсировать.

— Если я не вернусь через десять минут, приди и найди меня. Я, вероятно, застряну в этом дурацком платье.

Я хихикаю, шампанское начинает бить в меня.

Я направляюсь в сторону зоны туалетов. Мигание автоматов с фруктами привлекает мое внимание, и внезапно мое тело резко останавливается, врезавшись в твердое тело. Я вытягиваю руки и мотаю головой перед собой. О черт! Я смотрю прямо в грудь довольно крепкого мужчины; черные густые волосы выглядывают из-под верхней расстегнутой пуговицы его рубашки. Фу.

— О боже мой. Мне так жаль, — я немедленно делаю шаг назад.

— Все в порядке, мисс, — протягивает он с сильным итальянским акцентом, делая шаг ко мне. Я фальшиво улыбаюсь и прохожу мимо него так быстро, как только могу, врываюсь в туалет и, захлопнув дверь, запираюсь в кабинке. Мое сердце колотится о ребра. Я делаю пару глубоких вдохов.

Этот парень залез под мою кожу до глубины души.

Когда я начинаю расстегивать молнию на своем смехотворно обтягивающем платье, дверь ванной со скрипом открывается и захлопывается. Тяжелые шаги становятся все ближе и ближе. Я застываю на месте, затаив дыхание.

Я подпрыгиваю, когда кабина рядом со мной с грохотом открывается, заставляя стены вокруг меня вибрировать.

Черт.

Зажмурив глаза, я жду, кровь стучит у меня в ушах.

— Солнышко, я знаю, что ты здесь.

Тот же сильный итальянский акцент пронзает мои уши.

Кровь отливает от моего лица.

Безумец начинает колотить в дверь моей кабинки. На дрожащих ногах я отступаю назад, пока не упираюсь спиной в кафельную стену рядом с туалетом. Мне некуда идти, некуда сбежать.

Я достаю телефон из сумочки и набираю номер Грейсона. Сквозь слезящиеся глаза просматриваю наши сообщения, когда он не отвечает.

Помоги мне!!!

Я едва вижу, что лихорадочно печатаю.

Пожалуйста.

Холодный ветерок обдувает меня, когда дверь с грохотом распахивается, и мой телефон выпадает из моих пальцев и с глухим стуком падает на пол.

— Ты могла бы просто впустить меня, солнышко, — то, как он произносит мое имя, вызывает у меня тошноту. С садистской улыбкой он направляется ко мне, хватает за запястье и вытаскивает из кабинки позади себя.

— Ты делаешь мне больно!

— Хорошо.

Схватив меня за бицепс, он толкает меня к зеркалам над раковинами.

— Отъебись от меня! — я кричу, но он только усиливает хватку, костяшки его пальцев белеют. Я смотрю в зеркало, с ужасом наблюдая, как он приглаживает рукой свои иссиня-черные волосы. Его рука перемещается на мой затылок, и он с силой толкает меня, так что я наклоняюсь над раковиной. Я пытаюсь сопротивляться изо всех сил, но это бесполезно. Он раздвигает мне ноги своей ногой. Боль пронзает мою лодыжку, когда она выворачивается.

— Хммм, ты восхитительно пахнешь, — говорит он, убирая волосы с моей спины и облизывая позвоночник. Желчь подступает к моему горлу, и я закрываю глаза.

Слишком ошеломленная, чтобы двигаться или даже дышать, я вздрагиваю, когда его руки скользят вниз по моей груди.

— Пожалуйста, не делай этого, — умоляю я.

Звук расстегивания его ширинки наполняет комнату. Приглушенные крики за дверью ванной привлекают мое внимание. Он оборачивается. Облегчение захлестывает меня, когда он отстраняется от меня, паника на его лице очевидна, когда он изо всех сил пытается натянуть брюки обратно. Прежде чем я успеваю встать, дверь ванной распахивается, и в комнату врывается разъяренный Грейсон, его пистолет направлен прямо на итальянца. Я прерывисто выдыхаю и выпрямляю спину.

Взгляд Грейсона скользит по моему телу, словно оценивая нанесенный ущерб. Я почти чувствую его облегчение, когда он понимает, что я все еще полностью одета.

— Мэдди, детка. Мне нужно, чтобы ты вернулась в кабинку и закрыла дверь.

Я киваю и шаркаю в ближайшую кабинку. Оказавшись внутри, я кладу пальцы на замок, но что-то кричит мне оставить это. Я хочу убедиться, что этот мужчина никогда не сможет поступить так ни с одной другой женщиной. Я медленно приоткрываю дверь, ровно настолько, чтобы заглянуть в щель.

— На колени, — властно приказывает Грейсон. Мужчина опускается на пол.

— Ты умрешь за то, что прикоснулся к ней пальцем. Ты кусок дерьма, — выплевывает он. Я ахаю, когда пистолет Грейсона целится ему в голову.

Он нажимает на спусковой крючок, и мужчина падает на пол, из его головы сочится кровь.

О черт.

Открываю дверь и на нетвердых ногах бросаюсь к Грейсону, стараясь не задеть распростертое на полу тело. Он широко раскрывает объятия, когда я прижимаюсь к нему всем телом. Он сжимает меня крепко, так крепко, как будто боится отпустить.

Слезы градом катятся по моим щекам.

— Он мертв? — я икаю.

Он кивает.

— Он причинил тебе боль? — я качаю головой. Он прерывисто дышит, запрокидывая голову.

— Черт, — вздыхает он. — Мне так чертовски жаль.

— Ты ничего такого не сделал со мной. Ты спас меня.

Теперь моя очередь спасать его от его же собственных демонов. Я обхватываю его лицо ладонями и притягиваю к себе. Он тает в моем поцелуе, и его тело расслабляется вокруг моего. Его пистолет падает на пол, когда его руки обвиваются вокруг моей талии.

— Я люблю тебя, Грейсон.

— Боже, я так сильно люблю тебя, Солнышко.