Девки гулящие 3

Глава 37 Новости из столицы

Больной "немкой".

– Выхожу! Не стреляйте! – до Фили, Тит Титыча и Василия из соседней комнаты донеслось.

– Только не балуй! Получишь пулю сразу, пугать не будем! – Тит Титыч одновременно и незнакомца, что в дальней комнате находился предупредил и своим сослуживцам программу действий обозначил. Палите мол в выходящего, если какие коленца откалывать придумает.

В проеме двери, что горницу с дальней комнатой соединяла силуэт показался.

– Стой. – Тит Титыч снова скомандовал.

– Стою. – это уже Ванька отозвался.

– Серники есть? – неожиданно для Ивана прозвучало. Опять откуда-то почти из сеней. Курить что ли находившийся там собрался?

– Имеются. – ответил Иван. Куда ж без них? Огонек то для прикуривания всегда нужен.

– Медленно их достань и морду освети. – последовал следующий приказ.

Умно придумано. Руки заняты и глаза почти ничего не видят за пределами пространства, спичкой освещаемого. Тебя хорошо можно рассмотреть, а сам – как крот слепой…

– Сейчас, погоди. Правой рукой спички доставать из кармана буду… – озвучил Ванька свои будущие действия. Чтоб плохого не подумали, а то влепят пулю между глаз, с них станется…

– Медленно только и без глупостей. – опять из сеней донеслось.

Достал коробок. Чиркнул. Осветился.

Со стороны сеней кто-то что-то тихо пробормотал.

– Хватит ли? Пальцы скоро себе сожгу. – поинтересовался Иван. Пальчикам и правда, больно стало. Спичка, она хоть мала, а жжет сильно…

– Всё. Хватит. – это снова из сеней.

В комнате, после того, как спичка погасла, кажется ещё больше темнота в свои права вступила. Зимой то хоть от снега за окном как-то светлее. Сейчас же грязь на дворе, а она месяцу на небе не помогает.

– Филя, на столе свечи – зажги, что ли. – продолжал командовать голос из сеней.

Филя на ощупь почти требуемое нашел и скоро в горнице даже углы можно было разглядеть. Ну, не особо, но передвигаться не запинаясь о мебель уже находящимся в ней получалось.

– Вот уж кого тут не думал повстречать. – сказал входя в горницу Тит Титыч.

– Титыч, ты? Спаситель ты наш… – заулыбался Ванька. Старого знакомого встретил – Тит Титыч у него на Больше-Хлыновской до войны, тогда ещё городовым среднего оклада порядок наводил. Понятно, что не на общественных началах – Ванька ему хорошо приплачивал.

– Вот тут, оказывается, кто в узниках содержится. Филя то мне говорил, что какого-то господина тут германцы в плен захватили. – уже усаживаясь за стол проговорил Тит Титыч.

Трупы немцев Филя и Василий уже по мановению руки Тит Титыча от стола оттащили и ближе к дверям в сени на пол сложили. Нечего мертвецам за столом место занимать. Стол – он для живых. Тем более, что души городовых продолжения банкета требовали. Перцовка, пока по улицам Вятки на окраину добирались и здесь геройствовали, уже в значительной степени печенью была переработана и организм требовал добавки.

Глаза возможность такую видели. Германцы не просто так за столом сидели. На столешнице много хорошего сейчас красовалось – кум покойный толк в еде знал и свою утробу не обижал.

Наличествовали сейчас перед не до конца ещё протрезвевшими стражами порядка и грибочки, и с пониманием засоленные огурчики, и любимый продукт Ваньки Воробьева – сало, чуть начатый каравай хлеба и опять же четверть с благодатью. Мелкой тары вятчане не признавали – пить так пить, нечего душу шкаликом мучить…

После немцев только лафитники сполоснули – вдруг на них зараза какая германская осталась. Гигиену надо блюсти – «немка» то никуда не делась…

Поводов усесться за стол хватало – вражин победили, человека хорошего из плена освободили. Но это ещё не всё. Ванька как узнал очередную причину, тут рядом с Тит Титычем на лавку и присел. Самая главная она была. Николая Александровича, усопшего необходимо было помянуть. Эту новость Тит Титыч выдал. Правда, новостью она только для Ивана была – Филя и Василий давно уже в курсе. Ванька же Воробьев в последние дни спасением профессора и его семьи занимался и это событие мимо его прошло.

Во дела – «немка» императора скосила. Кто теперь корону российскую на мудрую головушку водрузит? Владетелем землицы нашей будет?

Тит Титыч об этом не знал. Приехавшие на помощь вятчанам из Перми много не говорили. Сказали только, что в столице неспокойно, комитет какой-то создается, а что да как – они тоже люди маленькие, всего не ведают.

– Ну, за упокой души государя-императора. – коротко озвучил повод выпить Тит Титыч.

Не звякнув друг о друга опустели лафитники. Закусили мужики и враз как-то на Тит Титыча посмотрели. Он за старшего за столом, ему и командовать.

– Разливай, Филя. Теперь за государыню императрицу до времени почившую… – не заставил себя ждать Тит Титыч.

– Что, и она? – ещё одну новость узнал Ванька.

– Она тоже. Все детишки их вместе с ними. – это уже Василий не по чину влез. Шибануло ему по мозгам на старые дрожжи, осмелел, поперед батьки попер.

Тит Титыч только головой Ивану кивнул в подтверждение.

Не успели ещё опять опустевшие лафитники на столе своё место занять, как в сенях что-то с грохотом свалилось. Мужики со своих мест вскочили, стволы на дверь направили, только Ваньке нечем им было помочь.

Дверь растворилась и на пороге явилась честному народу Никанориха. Тит Титыч о ней тут же весьма нелестно плохими словами отозвался, а Филя его поддержал.

Бесстрашная старуха же такого не заслужила. После того, как выстрелы она в доме кума солдатика услышала, запереживала, заволновалась, а через какое-то время и к Филечке-родной кровиночке на помощь направилась. Понятно, что помощник из её был ещё тот, но материнское сердце, оно такое…

– Свят, свят… – перекрестилась Никанориха тела немцев сбоку от двери обнаружив.

– Шли бы, вы, мамаша, домой. Всё у нас хорошо. – только и сказал Филя.

Никанориха на него строго посмотрела, потом на стол, головой кивнула и вышла. Нечего в мужские пьяные дела лезть, так она была с малолетства приучена…

Мест в палатках не хватает…