Девки гулящие 3

Глава 55 Уржумские байки

Батюшка и поповна.

От сумы и от тюрьмы зарекаться не надо.

Поехали мужики про судьбу своего запрятанного серебра вызнать, а в концлагерь попали. Во дела какие.

Сидят теперь с разными подозрительными личностями в плену у Сормаха, а потом ещё неизвестно что и будет.

Кормят узников нормально – не голодают Ванька с Федором. Скука только страшная, заняться нечем. От безделья побасенки разные слушают. Попался вместе с ними в заключение один уржумский мужик. Язык у него без костей – всё мелет про то, как у них в уезде что делают, какие случаи бывают, про запуки рассказывает. Словечко такое новое Ванька узнал – запук. Так местные обряды называют. Надо же, придумали…

– А вот как клопов и блох у нас истребляют. Взять надо зубья от бороны, а как из избы твоей поп выходить будет, то бросить ему их вслед и сказать – куда поп, туда и клоп. Сразу за ним они все и уйдут. – на полном серьезе мужик Ваньке рассказывает. Больше его никто и не слушает. Надоел он со своими рассказами уже всем. Сами то уржумские всё это прекрасно знают, а Иван из Вятки – ему интересно.

Федор рядом сидит, позевывает. Ему до этих запуков как до луны.

– Вот, Ваня, часто ещё какие случаи у нас в уезде бывают. Покойники оживают по принесении в церковь. Тогда причт должен их убить и схоронить. Ежели же оживший из церкви или даже деревни успеет скрыться – помрет подряд двенадцать священников. Убивают оживших покойников специальным ломом. Хранится он в самой церкви за печкой. Конец того лома всегда в крови – частенько такие случаи бывают. Убивают покойников так – застав покойника ожившим, поп предлагает ему помолиться Богу, а когда такой покойник, перекрестившись, поклонится, то надо ударить его этим самым ломом в загорбок. Зная про такие дела, ожившие покойники стараются скорее из церкви убежать и спрятаться. Ну, пока не обнаружили, что они вылезли из своего гроба. Чтобы такое не получалось, церковные сторожа, как в церковь войдут, сразу первым делом гроб открывают и капают покойнику на лицо воском от зажженной свечки. Убедиться хотят – не ожил ли он. Ежели прокараулят, оживет покойник и убежит, то причт отпевает пустой гроб и провожает его на кладбище, как бы был в нем сам покойник. – рассказал и на Ваньку с Федором смотрит. Как они отреагируют. Поверят ему, будут дальше слушать? Ишь, головами вертят, сомневаются.

– Не верите? – у мужиков уржумский поинтересовался.

– Верим, верим. Давай дальше. – Федор ему ответил, а сам носом клюет. В сон его клонит от таких рассказов.

– Покойная матушка ещё мне рассказывала. Умер её знакомый черемисин, снесли его в церковь. Там он и ожил ночью. Про лом то он знал, не хотелось ему его отведать. Вылез он из гроба, закрыл его крышкой, а сам у двери спрятался. Войдет кто первый, откроет двери, а он тем временем на улицу и выскочит. Получилось все у него, прибежал он скоренько домой и спрятался за печкой. Или на полатях – не помню точно. В это время его домашние готовили для поминок блины. Напекли их, подали на стол. Тут покойник, оживший из-за печи и говорит – дайте и мне блина! Что там у них было – перепугались все. После этого тот черемисин ещё двадцать лет прожил и даже особо ничем не болел. Вот такие, Ваня, дела. – завершил свой рассказ про ожившего покойника уржумский.

Перекурили. Делать всё равно нечего.

– Рассказал бы ещё что, всё время быстрее пройдет. – тормошит его Ванька. Тому только повод дай – он и рад-радешенек.

– Слушайте. Как-то у нас одна поповна пообещала своим подругам принести из церкви нужную им для гадания книгу. Отца этой поповны в то время дома не было. Взяла она тихонько ключи от церкви, отперла её и беспрепятственно туда вошла. Когда уже из церкви выходила то встретился ей человек в саване. Поповна предположила, что это кто-то из подруг подшутить над ней решил, попугать её задумал. Сорвала она с встретившегося ей саван, вместе с книгой его подругам принесла. Бросила его им и давай на них ругаться. Они отпираются, уверяют её, что и не думали её пугать. Не поверила она им и спать к себе ушла. Ровно в полночь явился к той поповне человек и начал назад свой саван требовать. Одну ночь приходит, вторую, третью… Узнал об этих посещениях её отец. Понял, что привидение к ней по ночам ходит. Поп, чтобы дочь свою от такого гостя избавить, взял крест, икону и повел свою дочь в церковь. Как только в церковь они вошли, поповна сразу в угол указала и говорит своему батюшке – вот он стоит. Произнесла это и исчезла. – замолчал мужик, задумался. О судьбе поповны размышляет, наверное.

У Федора от такого его рассказа даже сон пропал. Интересно ему про привидение и поповну слушать.

– Давай ещё что-то такое, расскажи. – теребит он уржумского.

– Про косточку-невидимку могу рассказать. Будешь слушать? – к Федору мужик обратился. Нашел себе ещё одни свежие уши.

– Вали. – Федор даже на месте заерзал. Бабушка в Бакулях ему такого не рассказывала.

– Значит, про косточку. Поймать надо черную кошку – чтобы ни одного другого пятнышка даже не было. В полночь на святках сварить её следует в котле живую так, чтобы всё мясо с костей сошло. Потом всё в ту же полночь сесть положено перед зеркалом. Вынимать затем из котла по одной эти разварившиеся кости и в зубы класть. Причем, в зеркало при этом смотреться. Та кость, из-за которой тебя самого в том зеркале не будет видно и есть косточка-невидимка. Во время отыскания этой косточки от нечистого надо беречься. Задушить он тебя за такие поиски может. Чтобы это не случилось – на голову горшок одеть требуется и всё время поиска его не снимать. С отысканной косточкой-невидимкой ходить куда угодно можно, и никто тебя при этом не увидит. Хоть на реку за девками подглядывать. – хохотнул уржумский.

Федор его поддержал.

– У самого то такая имеется? – огорошил вдруг его вопросом Ванька.

– А то. Дома только осталась. Была бы с собой – тут с вами лясы не точил. – отговорился мужик.

В это время и ужинать сигнал подали. Не морили голодом у Сормаха пленных. Не по- людски это. Каждая живая душа питаться должна.