Девки гулящие

Глава 17. Обследование домов терпимости

Клиенты на перекуре.

Застолье растянулось до вечера. Где-то ближе к его окончанию Ванька с татарином и переговорил об арендаторшах. Сумму за успешное исполнение заказа озвучил. Татарин долго не думал, цену за свою работу в два раза больше назвал, чем Ванькой предложенная. Поторговались и пришли к согласию.

О сроках выполнения работы ещё татарин спросил. Ванька ответил, что чем быстрее — тем лучше, но торопиться тоже не надо. Главное — чтобы всё было шито-крыто, никакие ниточки от пропажи содержательниц публичных домов к Ивану и его сестрицам не вели.

Где-то через неделю в дом Ваньки делегация из проституток, что в сестриных домах на Больше-Хлыновской у содержательниц проживали, явилась. Пропали де наши хозяюшки вот уже третий день. Что одна, то и другая. Нет ли у Ивана и сестер какой о них информации? Может ведают, куда они уехали или ещё что с ними приключилось? Без содержательницы дом терпимости работать не может — прикроет полиция их лавочку и пойдут они побираться по миру.

Ванька и сестры только руками разводили — ничего они про названных дам не знают, первый раз об их пропаже слышат. Идите, девицы, с такими вопросами в полицию. Делегация удалилась, а Ванька с сестрами стали развития событий ждать.

Пока суть да дело, Евдокии тридцать пять стукнуло. Переиграли Воробьевы немного свои первоначальные планы и во врачебно-полицейский комитет были поданы прошения от Прасковьи и Евдокии Воробьевых, крестьянок Слободского уезда Стуловской волости деревни Болотовская, на открытие в собственных домах на Больше-Хлыновской улице домов терпимости. Старые де содержательницы куда-то пропали, а значит для законного ведения дел нужны тем публичным домам новые хозяйки. К заявлениям были приложены характеристики, где Прасковья и Евдокия описывались со всех сторон положительно, хоть в святые их зачисляй.

При рассмотрении этих прошений — дать положительный ответ или отказать — решено было за одним и состояние тех домов проверить. Как они содержатся и что в них творится. Поручено это было Ивану Афанасьевичу. Кому как не городовому врачу эту работу исполнять.

Начал выполнять порученное Иван Афанасьевич с дома Прасковьи Воробьевой на Больше-Хлыновской улице. Дом тот был двухэтажный, деревянный, комнаты имел сухие и светлые. Насчитал их Иван Афанасьевич пятнадцать. Во всех проживали проститутки, что у прежней содержательницы трудились. Отдельной комнаты для осмотра публичных девиц в доме Иван Афанасьевич не нашел, инструментов для этого тоже не имелось. Возможной будущей содержательнице он настоятельно рекомендовал их скорейшим образом приобрести и даже перечислил, что должно быть куплено. Та на бумажку всё записала, о будущих тратах посожалела, но обещала исполнить данное требование.

Вход в публичный дом был устроен со двора, на окнах имелись ставни — всё как по требованиям положено. Были и недостатки — девки помои лили прямо на двор, хотя имелась правильно устроенная помойная яма и она была не переполненная. Комнаты свои девицы содержали тоже не аккуратно. Тут уж пришлось Ивану Афанасьевичу свой блокнот достать и записать, что в комнате проститутки Анны Воробьевой простыня грязная, в комнате проститутки Шорниной на стене тараканы во множественном количестве, в комнате проститутки Бушуевой матрац грязный, под простыней окурки, на постели валяется грязная кофточка и какие-то тряпки, стены грязные, обои порваны, в комнате проститутки Носковой на матраце окурки, под матрацем грязное бельё и чулки, на подоконнике грязные тряпки, обои изорваны, в комнате проститутки Анисимовой — на стене сплошь тараканы, на грязном матраце лежит чистое бельё… По всем пятнадцати комнатам Иван Афанасьевич замечания сделал, Прасковья при этом кулаком девкам грозила и ругала их матерно. Головы ещё обещала оторвать и в одно место засунуть.

Во дворе уже стоя, обещала Прасковья комнаты девок привести в божеский вид в течение дня.

Куры ещё по двору дома терпимости во множестве ходили, но это правилами не запрещалось, и Иван Афанасьевич по этому поводу замечаний не сделал. Через пару дней он пригрозил ещё раз дом осмотреть, а если какой непорядок выявит — не будет удовлетворено прошение Прасковьи, пусть она тогда на себя и обижается.

Далее Иван Афанасьевич обследовал дом Евдокии Воробьевой. Находился он на углу Больше-Хлыновской и Владимирской улиц. Это строение было поменьше — одноэтажное, тоже деревянное. Комнат в нем для публичных женщин было восемь, нашел их Иван Афанасьевич сухими и достаточно светлыми. Проституток же насчитал Иван Афанасьевич в том доме девять. Оказалось, что одна из них жила и работала в комнате бывшей содержательницы. Иван Афанасьевич сразу же указал Евдокии на этот непорядок и приказал его устранить.

Комнаты проститутками здесь содержались в большем порядке, постельные принадлежности у всех жилиц были чистые, но обои на стенах, как и в предыдущем доме, старые, линялые и рваные. В одной из комнат на стене нашлись фривольные карточки, их Иван Афанасьевич велел немедленно убрать. Общая столовая дома терпимости находилась в подвальном помещении, была сыровата. На кухонной печи Иван Афанасьевич обнаружил грязные тряпки и обувь, после чего Евдокии были даны распоряжения об ликвидации этого безобразия.