Девки гулящие

Глава 47. Заседание врачебно-полицейского комитета

Вятка. Городской театр.

Не любил Иван Афанасьевич свои планы менять. Ладно бы сначала сам что-то задумал, а потом и передумал. Тут же предполагал сделать одно, а служба опять помешала.

Заседать, видите ли, им опять приспичило в своем врачебно-полицейском комитете. Важнее ничего на свете нет. Небо на землю упадет если он присутствовать сегодня там не будет…

Дел у комитета и правда — поднакопилось. Поднадзорный контингент то одно, то другое так и норовит нарушить.

Ведь прописано же в положении — к занятию проституцией запрещается допускать женщин моложе двадцати одного года. Нарушивших данное предписание положено привлекать к судебной ответственности по статье 44 Устава о наказаниях от 1885 года. При повторном нарушении данного правила содержательница лишается права заниматься своей деятельностью. Прикроют её лавочку.

Знают, а нарушают. Вот они, ведомости о проститутках, поступившие во врачебное отделение. Семнадцать, восемнадцать, девятнадцать, двадцать лет… Сами же проблемы бабы-дуры себе создают, а ты тут сиди, своё время трать на разбор их глупостей… Быстрей бы сегодня всё это завершилось…

Так, кто там опять нарушил? Разницына, Болотова, Пленкина. Воробьевых нет. Запомнилась Ивану Афанасьевичу эта фамилия из-за самоваров. Не единожды он уже в компаниях рассказывал, как особого чайку из самовара в доме терпимости испил. Неизменно это смех вызывало. Чуть ли не анекдот про Ивана Афанасьевича ходить по городу начал.

Слава Богу — один вопрос закончили. Про проституток не надлежащего возраста. Решили пока публичные дома не закрывать, содержательниц подвергнуть штрафам.

Воровство. Это уже по линии господина полицмейстера. Разобрался бы сам, нет — надо вопрос на врачебно-полицейский комитет выносить… Опять, наверное, надолго. Любит господин полицмейстер поговорить…

Бумаги ещё достал. Зачитывать будет со всеми подробностями…

Делать нечего — придется и это слушать.

Иван Афанасьевич достал часы. Стрелки неумолимо двигались. Тяжело вздохнул.

— В ночь на двадцать седьмого октября сего года крестьянин Великоустюжского уезда Забелинской волости деревни Титовской Матвей Иванов Казанцев и крестьянин Сольвычегодского уезда Митлинской волости деревни Григорьевы Сергей Александров Попов были в доме терпимости Марии Андреевой Болотовой, где пили вино и водку, а потом спали с девицами. — начал господин полицмейстер, как обычно со всеми подробностями.

Так, понесло… Благо бы наши ещё крестьяне были, а то — из другой губернии. Чёрт их принёс, а ты сиди и слушай. Иван Афанасьевич в очередной раз тяжело вздохнул, опять о времени у своего хронометра навел справку и вернул его в карман.

— Во время их сна содержательница дома терпимости похитила у Казанцева семьдесят рублей, а затем попыталась украсть деньги и у Попова. После проведенного в сыскном отделении Вятки допроса, Болотова в краже созналась. — продолжал господин полицмейстер, но Иван Афанасьевич его уже не слушал. Дело то, уже решенное. Есть признание — будет наказание. Тут ещё и беспатентная торговля водкой…

Вопрос с Болотовой по линии врачебно-полицейского комитета решили быстро. У Ваньки Воробьева в Вятке временно стало на одного конкурента меньше.

Иван Афанасьевич было обрадовался — можно и расходиться, но, как оказалось, сегодняшняя повестка дня была не исчерпана.

Другие нарушения закона в жизни публичных домов наряду с вышерассмотренными имелись…

Согласно «Положению об организации надзора за городской проституцией в Империи» содержательница не имела права требовать от женщины, находящейся в её доме терпимости, платежа более трёх четвертей получаемого последней дохода и обязана была сообразно средствам публичного дома давать ей помещение, освещение, отопление, сытный и здоровый стол, необходимое белье, платье, обувь. Четвертая часть дохода должна была оставаться у публичной женщины. Она этими деньгами была вольна распоряжаться по своему усмотрению.

Проверки вятского врачебно-полицейского комитета показали, что содержательница Лапина записи дохода проституток не ведёт и берет себе весь заработок проституток.

Обсудили Лапину. Иван Афанасьевич её просто возненавидел. Вела бы дела по правилам — успел бы он сегодня в театр. Можно уже больше за ходом стрелок не следить — опоздал он на премьеру.

Комитет, в том участвовал и Иван Афанасьевич, постановил обязать содержательниц домов терпимости завести для каждой проститутки особые книжки для записи их заработка. Иван Афанасьевич желая досадить той же Лапиной внес предложение хранить сии книжки на руках у проституток — чтобы правильно туда все записи вносились. Проститутка — лицо заинтересованное, пусть сама и следит за правильностью их заполнения. Другие члены комитета с Иваном Афанасьевичем единогласно согласились.

Иван Афанасьевич больше никуда не спешил. Поудобнее устроился на стуле. Закурил. Оказывается — вопросы про злосчастную Лапину ещё не закончились. Жалобы на неё имелись. Проститутка Екатерина Дмитриева Лобанова сообщала, что Лапина кормит девиц плохо, бьет их, связывает и сажает в особую комнату. Проститутка Анна Зотова Пирогова довела до сведения пристава, что Лапина ещё и заставляет покупать девок у неё бельё, платье и обувь, а если девицы у неё и покупают, то обсчитывает их в свою пользу, продает дороже магазинного.

Ещё у Воробьевых количество конкурентов убавилось.

Знал бы о том Ванька, накормил и напоил Ивана Афанасьевича сегодня в «Париже» без оплаты. Туда вместо театра Иван Афанасьевич после заседания врачебно-полицейского комитета и отправился. Предполагал он вечер в одном месте провести, а получилось в совсем ином. Да у Ивана Воробьева и не хуже. Вон какой чудный романс звучит. Не Варя Панина, но очень близко…

Иван Афанасьевич дослушал. Заказал ещё шустовского коньяка. Не помешает. Надо же чем-то сегодняшнюю пропущенную премьеру компенсировать…