Девки гулящие

Глава 51. Неожиданный поворот

Полицейское управление — место службы господина полицмейстера (белый двухэтажный дом слева).

В жизни иногда такое случается, что сразу и не поверишь…

Вот и Ванька сейчас в некотором обалдении был. Сидел, чашку за чашкой чай пил и случившееся обдумывал. В отношении чая он совсем уже на местных походить стал. Его тут не как в его прежнем времени пьют — чуть ли не ведрами за раз в нутро помещают. Не даром же вятских шутливо водохлебами называют. Чая ли это касается или ещё чего, но в отношении данного китайского напитка — точно, водохлебы.

Мария его сегодня удивила. Ванька сначала даже не принял это всерьёз. Может от болезни в голове её что повредилось, нафантазировала сестричка себе всякого-разного. Очень уж это неправдоподобно выглядело. В мозгах Ивана ставшая уже штампом и банальностью легендарная фраза Станиславского только и вертелась — «Не верю!».

— Ванечка, у меня к тебе разговор будет. — Мария глазки свои потупи к Ивану обратилась. Как юная гимназистка какая к своей родной мамочке с деликатным разговором подошла.

— Слушаю со всем вниманием. — Ванька к разговору с Марией сначала даже как-то походя отнесся. Хочет поговорить и ладно. Почему бы не побеседовать? В сей момент дел неотложных нет, вот и перекинемся парой словечек.

— Тут один человек с просьбой к тебе обращается. Даже и не с просьбой, а не знаю, как и сказать… — Мария мялась, было ей и неудобно, и сказать-то надо. Очень уж дело необычное. Как Иван к этому отнесется? Да и дел сердечных, тайных для всех это касалось.

— Говори давай. Что запинаешься. Для тебя — родной кровиночки, всё что могу сделаю. — Ванька всё постороннее из мыслей выкинул. Что-то серьезное у сестры, а он с прохладцей так к её словам сначала отнесся. Что-то важное — не даром мнется, с чего начать не знает.

— Господин полицмейстер к тебе с предложением. — начала излагать Мария. Взгляд её посуровел, пальцы в кулаки сжались — ну как у не знаю кого. Сравнить Ваньке даже было не с чем. Никогда он сестрицу такой не видел.

Ванька как первоклассник перед директором школы глазами захлопал. Чаем чуть не подавился.

— Полицмейстер? — решил уточнить. Может ослышался.

Мария головой кивнула. Опять глаза в сторону отвела. Видно было, что стыдно ей с Ванькой в сей момент разговаривать, но пересиливает она себя как может…

— Полицмейстер. — подтвердила Мария.

— Какие у тебя, Машенька, с господином полицмейстером то общие дела? — находясь в полном недоумении продолжил Ванька.

— Любушка он мой… — Мария чуть ли не шепотом ответила.

Да не бывает такого. В голове Ваньки опять выражение-аксиома Станиславского всплыло.

— Давно ли? — на автомате вырвалось у Ваньки. Нотки издевки, слабенькие, но всё же в его словах прозвучали. Тут же за них он себя и укорил. Больна Маша, несет невесть что, а ты и веришь, да ещё её и обижаешь…

— А как проверять он нас приходил. В самоварах наших ещё хлебное вино и самогонку нашел. Тогда уж мы первый раз взглядами перекинулись и как огонёк у меня в душе затеплился… У него, видно, тоже. Потом в городе ещё встретились, парой слов обмолвились… — как на духу вывалила на Ивана невероятное Мария.

Вот это конспирация! Да нет, врёт. Умом тронулась. Вот беда. Только после лечения у бабок чуть лучше стало, а тут ещё опять…

Так, выслушать всё равно надо. Получить информацию, что там в её голове творится, какие-такие завихрения возникли.

Ванька сделал вид, что верит сестре и рукой ей показал — продолжай мол…

— Говорит он, что и ему и нам тайные притоны разврата неприятности доставляют. Ему — по службе, нам — по промыслу они, твоими словами называть если — конкуренты. Надо их извести для общего блага. — как отрапортовала Мария. Выражениями чужими сказала. Не так она говорит обычно.

— Это правильно. — сделал вид, что поверил Ванька. У самого же на душе ещё больше за сестру тревожно стало — далеко болезнь её зашла, вон как складно излагает, целую стратегию предложила…

— Вот, Ванечка, возьми списочек с каких мест надо начать. Если неприятности какие в этом деле возникнут — господин полицмейстер как их и не увидит. Как ты говоришь — крыша он наша будет. — произнесла Мария и Ваньке листочек протянула.

Обалдеть! Сама написала?

Ванька начал бумагу, от Марии полученную смотреть. Не её рукой писано. Самой ей такое вряд ли придумать. Неужто правда? Звездец!

— Машенька, присядь. Подожди минуточку. Сейчас я посмотрю — какие тут места значатся. — сделал вид что читает Ванька. В голове же вертелось совсем другое.

Вот сестрица отмочила! Это надо же! Кто бы сказал — ни за что не поверил. Господин полицмейстер и содержательница публичного дома! Да ни в одном наркотическом сне графоману такое не привидится… Дело то тянется у них не первый год даже, вон, когда история то с самоварами случилась. Вот Манька, вот оторва!

В мозгах у Ваньки мысли хороводы водили, звёздочками вспыхивали. То чай простывший из чашки начинал отхлебывать, то послание от господина полицмейстера читать. Кстати, бумага не была подписана. Список адресов и всё — осторожничает господин полицмейстер. Правильно это. Ну дела! Вот она смычка правоохранительных органов с криминалом во всей своей красе.

Ваньке всё надо было хорошенько обдумать. Отправил он Марию погулять. Велел через час заглянуть.

Ишь, как повернулось. Из-за болезни Марии он бизнес свой с девками позабросил здорово. Семья важнее. Раньше бы он такого точно не сделал, а тут переход в новое время на него, скорее всего, так повлиял. Изменился Ванька, из последней сволочи начал шаг за шагом к человеческому облику возвращаться. Тут, с другой стороны, опять же Мария хорошую перспективу для развития их семейного промысла вырисовывает. Дома терпимости их прочно свою нишу в Вятке занимают, с поднадзорными притонами разврата они только начали разворачиваться и тут Маша захворала. Тормознули они это дело, на её лечение переключились. Сейчас Мария понемногу реабилитируется, свою лямку на Больше-Хлыновской тянет. Подвыбить лишних из сектора притонов разврата и там крепко утвердиться, а потом уже проституток-одиночек под контроль взять. Вот тебе, и маленькая монополия под крылом полицмейстера. Перспектива имеется.

Сидел Ванька, в себя от новостей приходил. Вот они выверты какие происходят. Ну Мария, ну сестричка…

Порасспросить бы её про господина полицмейстера поподробнее надо. Только тонко так, дипломатично. Не сразу в лоб. Скоро она возвратиться для продолжения начатого разговора. Тут и мягкими лапками попробуем туман начать развеивать.

Ну, Машка, отчебучила…

Баба, она, конечно, видная. Всё при ней. Манкая к тому же. Мужики к ней как мухи на мёд слетались и раньше. Сколько их было? Ванька счёт потерял. А как в город переехали, то совсем барыней стала, откуда что и взялось. Царица, да и только. Господин полицмейстер тоже, хорош гусь. Тот ещё змей и тихушник. Но больно уж разница большая — кто он, а кто Мария. Страсти просто африканские. Но, как профессионал господин полицмейстер хорош — конспирироваться умеет. Этого у него не отнять…

Размышлял Ванька над свалившимися на него неожиданностями, чай пил, даже не замечая, что это делает, а ещё и листочек просматривал.

Номера на Владимирской улице. Знал он такие. Кто содержит — тоже. Можно их привести в чувство. Татарин то нам на что?

Пивная лавка Давида Михайлова Чупракова. Кто бы подумал? Вот не знал. Божий одуванчик, а туда же…

Пивная лавка в доме Швецова по Стефановской улице. Её же вроде уже раз закрывали. Опять за старое принялись? Федора туда пошлю, пусть посмотрит, что там творится.

Ещё одна пивная. Они что совсем краев не видят? Эта уже на Орловской от товарищества Жигулевского завода.

Угол Пятницкой и Спенчинской. Дом Юрасова. Блуд в самом доме, в сарае и бане. Хорошо развернулся Тимофей Домнин. Мельчит только — от тридцати до пятидесяти копеек с пары берет за пользование своими помещениями. Наверное, объемами компенсирует — запустил одновременно три пары во все свои площади для соития — вот тебе и сразу полтора рубля.

В конце списка значилась ещё одна пивная лавочка. Знает Ванька и такую. Командует там Нестор Горошников.

Господина полицмейстера понять можно — прихватят содержателя тайного притона разврата на горячем, арестуют на три месяца, а выйдет он и снова своим неправедным делом займется. Ванька же Воробьев вопрос кардинально решить может. Не будет тайных притонов — милуйся себе господин полицмейстер с Марией на фоне полного спокойствия.

Вот и Маша вернулась. Продолжит сейчас Ванька с ней разговор.

Ну и поворот в жизни… Бывает же такое…

Хороша чертовка! Глазки горят, щечки с румянцем, а приехала то из столицы после операция бледная-бледная, худая-худая. После лечения у бабки из Сарапула немного сейчас округлилась, но пока былой стати ещё нет…

Платье из Парижа. Большие деньги за него плачены, в Санкт-Петербурге оно куплено. Решил тогда Ванька порадовать сестрицу и ведь угодил. Не хотела она по магазинам идти, а он настоял. Правильно и сделал.

— Расскажи-ка мне, Мария, про ваши с господином полицмейстером дела. — издали зашел Ванька.

— Да какие дела. От людей скрываемся. На вольном воздухе только за городом и урывками видимся. Нельзя нам в городе вместе показаться. — с горечью в голосе ответила Мария.

Само-собой. Городок то с гулькин нос. Да и не одобрят такую связь господина полицмейстера. Была бы Мария дочь какого владельца заводов или пароходов, ну или из семьи чиновника, а тут на тебе — содержательница борделя.

— Он ведь ко мне даже в Санкт-Петербург один раз приезжал. В городе сказался, что по делам, а сам ко мне… — продолжила Мария.

Так. Всё у них, оказывается, серьезно. Одно дело за городом встретиться, а другое — больную за тридевять земель навестить. Рисковый парень этот господин полицмейстер. Другой бы и не поехал, да ещё и к больной…

— Ни на что по-настоящему я и не рассчитываю. Не хочу ему неприятности доставить и карьеру порушить. Нам пока и так хорошо, а там видно будет. — вздохнув продолжила свой рассказ Мария.

Ваньке даже жалко стало сестрицу. Вот здесь как, в его прошлом времени с отношениями несколько посвободней было, но и тогда такую ситуацию тоже простой назвать бы язык не повернулся.

— Бедная ты моя, бедная, сестричка. Погоди, может как дело и выправится. — попытался он не то что утешить, а хотя бы поддержать Марию.

— Да нет. Сама всё понимаю. Поможешь ты, Ванечка, господину полицмейстеру? Что ему передать? — сказала и внимательно так Мария на Ваньку посмотрела.

— Тут наши интересы совпадают. Помогу. Немного Ахмедка, и Федор ситуацию прояснят и начнем эти авгиевы конюшни чистить. — заверил Марию Ванька.

Та улыбнулась. Чашку из самовара наполнила. Попробовала.

— Ванечка, что же ты почти холодную воду пьешь? Не дело это. Давай самовар по новой ставить. — как ни в чем не бывало обратилась к Ивану сестрица.

— Давай. — прокручивая сложившуюся ситуацию в голове согласился он.