Девки гулящие

Глава 62. Котельнич

Уездный город Котельнич. Улица Московская.

Поедет завтра Федор в Котельнич. Ванька ещё один уезд в сферу своей деятельности решил включить. Не прямо вот так сейчас это ему в голову пришло — всё у него по плану идёт. Просто очередь до данного уезда после Слободского продвинулась.

Предварительно он материалы, полученные от господина полицмейстера, по данному населенному пункту внимательно изучил. Первый дом терпимости там ещё в 1908 году был открыт крестьянкой Игумновской волости деревни Мансуровской Котельнического уезда Наталией Григорьевой Гуровой. Не долго она денежку на продаже женских прелестей зарабатывала. В том же году прикрыли лавочку. Оказалось, что судима данная дамочка была и отбывала своё наказание в тюрьме. Таким лицам содержать публичные дома закон не разрешает.

Самой нельзя, но решила она тогда умней всех быть. Нашла подставное лицо — крестьянку Устинью Коврижных, но уездный исправник в Котельниче тоже щи не лаптем хлебал, вывел Гурову на чистую воду и не дал ходу её начинанию.

После этого пробавлялся Котельнич четырьмя зарегистрированными проститутками-одиночками, да несколько тайных было. Пытался последних извести уездный исправник, но только одних к ногтю прижмет — другие появляются. Спрос, как говорится, рождает предложение.

Не только тайные проститутки-одиночки в Котельниче свой промысел вели — даже подпольный публичный дом открыть была попытка сделана. На той же Сиротской улице, где ранее заведение Гуровой было, в доме Вычегжанина чуть не рядом с женской гимназией Иван Олюнин притон организовал. Привёз проституток из Челябинска и пошла работа… Полиция в Котельниче опять же не дремала — Олюнин был арестован, подпольный дом терпимости закрыт, а проституток челябинских выслали из города.

На сей момент в 1911 году в городе имелось два зарегистрированных публичных дома с десятью проститутками. К содержательницам тут было не подкопаться — возрастной ценз выдержан и биографии чистые, но если через дверь нельзя, то можно через оконце в избу забраться попробовать.

Имелась у тех содержательниц слабость одна — в картишки они любили перекинуться. Причем, сильно весьма, как та, так и другая. Играли на интерес, а не просто в подкидного дурака время проводили. Друг с другом скучно им было играть — брали в компанию даже кого-то из посетителей своих заведений. Особенно, если человек новый. Приезжий по делам каким-то в их уездный город. Ходили слухи, что раз они даже свои публичные дома вместе с девками чуть не проиграли заезжему молодцу. Ванька этим решил и воспользоваться.

Был у Федора талант мало кому известный. Ни сам он, ни Ванька особо об этом не распространялись. В карты он всех обыгрывал. Даже вроде и не жульничал, но карта ему шла. Склонности к игре не имел, но при случае в узком кругу мог в картишки и перекинуться. Ванька на всякий случай его ещё немного обучил у одного шулера залетного. Тот приехал-уехал, информация на сторону и не ушла. Теперь же умения Федора пригодились.

Поручил ему Ванька котельнических баб-содержательниц обуть по полной программе, раздеть их до нитки и публичные дома выиграть. Деньги ему на это были выделены, а деньком позже и Ахмедка в Котельнич подъедет. Как и не знает он Федора — совершенно посторонний ему человек. Будет у Федора прикрытие на всякий случай. Вдруг после проигрыша те бабы начнут ему глаза своими когтями выцарапывать…

Несколько вариантов сценария Ванька с Федором обсудили и отбыл он в обозначенный планом уездный центр.

Котельнич — город древний, с двенадцатого века свою писаную историю ведет, а что там раньше было — сказать трудно. Это крупный торговый центр, Алексеевская ярмарка здесь проходит, не один миллион рублей серебром её оборот за три недели достигает, до седьмого места среди подобных предприятий в России она в своё время поднималась…

Как транспортный узел россияне ещё Котельнич знают — железная дорога из Вятки в Санкт-Петербург через это город ведёт.

Купцы в Котельниче — частые гости. Вот и Федор под такого замаскирован. Прибыл со стороны столицы, загулял, запил, во все тяжкие ударился…

Публичный дом тоже посетил, а там играют. Обе содержательницы тоже за столом. Подсказано Федору было, когда прийти…

Завалился, широтой души всех начал удивлять — шампанским угощать, конфетами девок осыпать, а те визжат и на бумажник его поглядывают. Плотненько так набит сей предмет у заезжего купца, да не рублями и трёшками.

В игру, как бы против воли, купчина был втянут. Проиграл сотню, другую… Ставки начал повышать, нервничает, ругается, отыграться желает. Я де вас, запечных тараканов, сейчас всех тут обыграю, по миру пущу, а сам всё больше проигрывает — пьян изрядно и карты у него из руки сыплются.

Ставки уже совсем серьёзные стали. Бабы-содержательницы раззадорились, как липку лопуха столичного обдирают. На столе денег видимо-невидимо, весь уже почти бумажник у купчины опростался. Остальное на кон он бросил, а бабам ответить на такую сумму и нечем, а карта у них ой хороша. Тут они свои дома и поставили, чай уже не в первый раз такое делают. Очень уж им разбогатеть враз захотелось.

Тут фортуна своими юбками взмахнула, и чужак выиграл. Не везло, а тут раз и в дамках. Вскочил, в пляс пустился, баб-содержательниц целует, а тем уже не до веселья — дома их вместе с девками и всем содержимым к купчине перешли. Он теперь тут хозяин.

Игра после этого как-то сама собой заглохла — играть стало не на что. Все деньги в одном кармане теперь лежат. Бабы было взбрыкнули, возражать пытались, да кто их слушать то теперь будет — все видели, что гость честно играл. Он опять всех шампанским угощать начал — надо де выигрыш отметить.

Бабы-содержательницы матерно высказавшись ушли. Перед уходом сильно грозились завтра с купчиной разобраться, кровушку ему пустить…

Гости борделя и девки этой ночью ко сну в большой тревоге свои кроватки расправляли — что-то завтра будет, про баб то этих много чего говорили нехорошего…