Девушка за красной дверью

ДВЕНАДЦАТЬ ЛОРД ВОЛАД-ДЕ-МОРТ И ВАСИЛИСК

ЧАРЛИ

Каждый вдох — это шанс сделать день лучше.

Твоя улыбка. Твой огонь. Ты наполняешь мои легкие.

— В.

Я сунула записку обратно в сумочку, прежде чем Блейк успела ее увидеть.

Она появилась в одной из моих работ на занятиях по маркетингу, и меня поразило, что это обязательно должен был быть кто-то, кто учился со мной в одном классе. Что на самом деле не сильно сузило круг поисков, потому что я уже знала это. Я бы призналась в этом только самой себе, но я с нетерпением ждала своих секретных посланий. Они заставляли меня почувствовать, что, черт возьми, что бы я ни делала, было ли это правильно или нет, это было не напрасно.

Может быть, это глупо.

Может быть, я искала оправдания, чтобы чувствовать себя хорошо, когда так долго чувствовала себя дерьмово.

Я не знала. И, честно говоря, мне было все равно. В какой-то степени я выздоравливала. Не просто накладывала пластырь на свои порезы и ушибы, а раны затягивались.

Я снова вздохнула и откинулась на спинку сиденья.

Я никогда не чувствовала себя комфортно в театрах. В кинотеатре? Все в полном порядке. Но настоящие театры с зрительными залами? Не знаю, почему они заставляли меня нервничать, но так было всегда. Возможно, это было потому, что я была полной противоположностью талантливому человеку. Я не смогла бы удержать нужную ноту, даже чтобы спасти свою жизнь. Для меня было почти кощунством быть причастной к таким святым театральным способностям. Или, возможно, это было потому, что я нервничала за исполнителей. Предвкушение всегда было таким осязаемым, витало в воздухе, и это заставляло меня нервничать. Или, может быть, это было потому, что я боялась столкнуться с Брэндоном.

Ладно, значит, не было ничего странного в том, что я избегала театров любой ценой.

Брэндон был не только безумно талантливым актером и музыкантом, но и его корни уходили глубоко в театр. Если быть более точной, в театр университета. Когда мы познакомились, он преподавал в местной средней школе, только что окончив универ, и я была очарована его талантом.

Боже, я ненавидела то, что у меня был такой типаж.

— Его здесь нет, — сказала Блейк после моего восьмого тяжелого вздоха.

Я огляделась по сторонам, уверенная в том, что он все еще где-то в Калифорнии, преследует свои мечты, но я не могла избавиться от закрадывающегося беспокойства.

— Знаю. Просто странно находиться здесь. Как будто это его дом.

— Он даже не ходил в Хешер.

— К счастью, — невозмутимо ответила я. У меня были сомнения, когда я узнала о том, что Рид и Амелия участвуют в шоу, и даже когда Рид дал мне билеты. Но я приняла решение сама. Брэндон мог бы с этим смириться. Я бы не стала жить своей жизнью в тени его предательства.

— Не позволяй этому мудаку испортить то, что Рид и Амелия собираются сделать.

Я хихикнула:

— Порча.

Блейк закатила глаза, открывая свою программу.

Затем я вздохнула:

— Ты права. К черту его и лошадь, на которой он прискакал.

— Вот моя девочка, — она остановилась на странице с открытым ртом. — Чувак, Рид выглядит очень сексуально на своей фотографии, — она подняла программку, указав пальцем на профиль Рида.

Я сглотнула, чувствуя себя немного неуютно, потому что, черт возьми, почему он должен был быть таким красивым?

— Он… он очень фотогеничный.

Блейк фыркнула:

— Фотогеничный. Ага, это один из способов описать его. Итак, что же все-таки происходит между вами двумя?

— Ничего, — ответила я слишком быстро.

— Ли Ли Одед. Ты наконец-то признаешься в своих неприятных чувствах? Я видела вас, ребята, на полу в доме-призраке. Выглядело так, будто вот-вот должен был взорваться какой-то серьезный фейерверк.

Я застонала. Я не знала точно, что происходит, и, говоря об этом в аудитории, битком набитой людьми, которые, предположительно, знали Рида, чувствовала себя странно.

— Там определенно были… искры, — прошептала я.

— Чувак, в той комнате было что-то вроде пиротехнического дерьма. Бам! Бам! Бам! — она ткнула пальцами в воздух, запуская невидимые хлопушки.

Я шикнула на нее, украдкой взглянув на людей позади нас, чтобы улыбнуться.

— Почему ты чувствуешь, что должна лгать о своих чувствах?

Я откинулась на спинку сиденья, мои кожаные шлепанцы в данный момент казались слишком тесными для моей задницы. Не судите меня. Шлепанцы посланы Богом.

— Я ни о чем не лгу.

— Прекрасно, но ты не признаешься в своих чувствах.

— Я держу их поближе к груди, вот и все.

— И почему это так?

Я скрестила ноги, снимая шлепанец с ноги, чтобы надеть его обратно. Я прикусила ноготь на большом пальце и пожала плечами. Потому что мои рассуждения тупые — хотела сказать я.

— Ты как «Тайная комната», не хватает только лорда Волан-де-Морта и чертова Василиска.

— Не произноси его имени! — я зашипела.

Свет в аудитории погас, и она тихонько хихикнула себе под нос. Я почувствовала облегчение, что мне не нужно было отвечать. Один взгляд в холодные серые глаза Блейк, и я поняла, что она видит меня насквозь. Клянусь, у нее были особые способности.

Одинокий прожектор осветил небольшую часть сцены, и кто-то, кого я не узнала, вышел из-за плотного синего занавеса.

— Здравствуйте, — начал мужчина, — и добро пожаловать на «Некоторым нравится по-шотландски». Сегодня вечером вы перенесетесь сквозь время в более простой, динамичный и, я бы сказал, опасный век. Так что присаживайтесь поудобнее, расслабьтесь и наслаждайтесь.

Зал снова погрузился в темноту, и первыми вышли Амелия и мужчина, которого на сцене я приняла за ее мужа, Фрэнка.

Боже, я любила «Чужестранку». Такое порочное удовольствие.

Амелия была одета в темно-красный деловой костюм с юбкой А-силуэта и туфли-седла. Ее взгляд метнулся в сторону сцены, а затем в середину зрительного зала, где она улыбнулась.

Ее боязнь сцены прошла.

Амелия была пленительна и очаровательна на сцене, когда без особых усилий исполнила свою первую песню.

На мой взгляд, время пролетело слишком быстро, история была такой легкой, а актеры такими хорошо подготовленными. Но время — забавная штука, оно действительно путает твой разум. Потому что в тот момент, когда Рид вышел на сцену, все прекратилось, и я была поражен его талантом до глубины души.

В поношенном сине-зеленом клетчатом килте и грязной, старой на вид рубашке кремового цвета, пропитанной кровью, Рид подошел к расстроенной Амелии. Он дернул ее за руку, призывая пойти с ним в безопасное место, и от неповиновения Амелии его глаза загорелись еще больше. Воздух наполнили звуки волынки, сначала негромкие, затем с каждой секундой становящиеся громче. Звук, издаваемый группой под сценой, увеличился в размерах, добавились скрипки и виолончели.

Они были так хороши.

Амелия была офигенна.

Рид гипнотизировал.

Я хотела быть Амелией.

Отчаянно.

Я проклинала богов за то, что они не дали мне возможности играть, потому что, наблюдая за ними, за их химией и за тем, что они очевидные гении, я захотела быть ими. Я никогда раньше не хотела кем-то быть. Мне всегда казалось, что я проживаю свою лучшую жизнь, занимаясь любимым делом. Но, будучи зрителем их дара, я сразу почувствовала себя неполноценной.

Я не была готова к тому, что последовало дальше. Я вцепилась в подлокотники, мои пальцы впились в дерево. Костяшки моих пальцев побелели, а кровь на пальцах высохла.

Рид (Джейми) перекинул Амелию (Клэр) через плечо, его сила была очевидна.

Протестуя, она колотила его по спине, а он просто закатывал глаза, подбрасывая ее так, словно она весила всего лишь фунт. Он смеялся, проходя по сцене и садясь на свою крепкую на вид фальшивую лошадь.

Почти уверена, что потеряла сознание, когда он начал петь.

Я была обречена.

После шоу Блейк оставила меня в зрительном зале, чтобы пойти поговорить с кем-то из своих знакомых. Я сидела, сложив руки на груди. Я заерзала на своем сиденье. Я постучала ногтями по стулу. Я пожелала, чтобы время двигалось быстрее. Этого не произошло.

Я была неугомонна.

Я не знала, каков правильный протокол. Я знала, что не смогу пройти за сцену, чтобы увидеть Рида, но мне очень хотелось поздравить его. И обнять его. И чтобы он обнял меня в ответ.

Я нервничала… и была в полном беспорядке.

Встав, чтобы размять ноги, я обернулась, чтобы взглянуть на зрительный зал. Там было почти пусто, только несколько человек остались у двери. Я подумала о том, чтобы выйти на улицу, когда кто-то обнял меня за талию, и я мгновенно согрелась.

Я на мгновение откинула голову на грудь Рида, прежде чем повернуться в его объятиях и обвить руками его шею.

— Рид! — я взвизгнула. — Ты потрясающе справился! — я один раз подпрыгнула, и он поднес одну из своих рук к моему лицу.

— Думаешь? Во втором акте у нас возникли некоторые технические проблемы, — он наморщил лоб.

— Ты был феноменален. Рид, я даже понятия не имела.

Он погладил меня по щеке большим пальцем, и тучи в его глазах потемнели. Угрожающие. Голодные. Он облизнул губы, прикусив их верхними зубами, и скосил глаза в сторону. Не торопясь, он убедился, что мы одни, и повернулся ко мне.

Слегка придвинувшись, он изучал мое лицо, ища ответы на какой-то безмолвный вопрос, который, должно быть, задавали мои глаза. Затем его брови сошлись вместе, и он наклонил голову набок.

Я поиграла с его волосами:

— Что?

Он молчал, сосредоточив все свое внимание на моих губах. Он пошевелил грудью, его дыхание было хриплым от чего-то похожего на сомнение.

Я успокоила свои руки:

— Рид?

Беспокойство терзало мой разум. Он хотел убежать. Он совершил ошибку. Ему нужно было, чтобы я оставила его в покое.

Срань господня, я была совершенно не уверена в себе. Это была не я. Как я стала такой?

Брэндон. Ох да. Фу.

— Я отчаянно хочу тебя поцеловать.

Улыбка расползлась по моим губам, уголки приподнялись, я прошептала:

— Что тебя останавливает?

— Я… я не знаю. Может быть, тебе стоит? Мы вот-вот вступим на новую территорию, — его губы коснулись моих.

Я нахмурилась. Почему на этой прекрасной, зеленой земле я должна его останавливать? Я знаю, я просто сомневался в себе, мне еще многое предстояло сделать для самоисцеления, но был ли он абсолютно слеп?

В просторной комнате воцарилась тишина, остались только мы вдвоем, и он пристально посмотрел мне в глаза. Он искал что-то, что могло бы сказать ему уйти, но мои глаза ни за что не сказали бы ничего, кроме: «О, БОЖЕ МОЙ, ДАЙ МНЕ УЖЕ СВОИ ГУБЫ!»

Он положил руку мне на шею и запустил пальцы в мои волосы. Прижав его губы к своим, я приподнялась на цыпочки, не в силах больше ждать. В тот момент, когда мы соединились, вспышки горячего, красочного света вспыхнули у меня за веками, и внутри у меня потеплело.

Я так долго ждала, чтобы это почувствовать.

Так долго хотелось упасть, и вот я здесь, падаю на землю со скоростью миллион миль в час, надеясь и моля Бога, чтобы Рид поймал меня.

Язык Рида коснулся моей нижней губы, и я с силой притянула его к себе, нуждаясь в большем. Больше всего на свете. Лишь еще больше Рида. Он усмехнулся мне в губы.

Затем его рот снова оказался на мне, не дразнящий, а горячий и полный огня. Желания. Как будто он целовал меня за все те разы, когда мы почти поцеловались, но нас прерывали. Я знала, что должна отстраниться, пока не потеряла себя, но мне нравилось это чувство освобождения. Чувство свободы.

Рид сделал меня раскованной.

Наше дыхание смешалось, когда кончик большого пальца Рида слегка коснулся нижней части мочки моего уха.

— Э-э, Рид, — сказал незваный гость у нас за спиной, и мы отстранились друг от друга, оба вытирая рты, пытаясь выровнять наше сбивчивое дыхание. Моя грудь вздымалась так, словно я только что пробежала марафон и мне нужно было присесть.

Рид усмехнулся, обхватил обеими руками мое лицо с обеих сторон и поцеловал в лоб. Потом он повернулся, его рука скользнула вниз по моей руке, чтобы переплести наши пальцы.

Я успела бросить быстрый взгляд через плечо Рида и увидела мужчину и женщину, оба слишком красивые, чтобы смотреть на них слишком долго.

Он отпустил мою руку и они втроем заключили друг друга в групповые объятия. Когда они отстранились друг от друга, Рид подошел ко мне:

— Чарли, я хотел бы представить тебе Ларк и Роуэн Хоторн.

Я моргнула, наконец-то разглядела женщину получше. Она была знакомой, как будто я видела ее по телевизору или, может быть, в рекламе, но когда я пожала ей руку, до меня дошло, кто она такая. Я уставилась на нее, разинув рот.

— Приятно познакомиться, Чарли, — сказала Роуэн, вырывая свою руку из моей хватки. Ее голос был легким и певучим, и, честно говоря, один только ее говорящий голос вызывал у меня желание пойти и взять уроки пения.

— Боже мой, — заикаясь, пробормотал я. — Вы… ух ты. Я видела вас в «Семантике прозорливости» пару лет назад. Вы были великолепны, — Роуэн была одной из крупнейших бродвейских звезд в мире. Безумно талантлива, и когда Брэндон повез меня в Нью-Йорк незадолго до нашей свадьбы, мы каким-то образом купили билеты на ее выступление.

Роуэн рассмеялась и немного смущенно посмотрела на Ларка:

— Спасибо.

Ларк обошел ее. Он возвышался над нами, даже над Ридом, более чем на несколько дюймов. Его светлые волосы были зачесаны назад, а черный костюм, который был на нем, сидел на его крупном теле как влитой.

— Привет, Чарли, — сказал он. — Приятно наконец-то с вами познакомиться. Этот парень не перестает говорить о тебе.

Рид пристально посмотрел на Ларка, его челюсть дернулась:

— Заткнись, Хоторн.

Я рассмеялась, и на душе у меня стало светло:

— Откуда вы, ребята, знаете друг друга? Вы посещали Хешер?

— Ларк из ФБР.

У меня отвисла челюсть. Черт. Неудивительно, что он выглядел как будто у долбаный полузащитник и Тора родился ребенок.

— Пару лет назад он выполнял задание королевской семьи. Мы стали друзьями и поддерживали связь так часто, как это было возможно, — продолжил Рид.

— А мне нравится помогать здешнему театральному отделу, когда я могу, — добавила Роуэн. — Удерживает меня на земле.

— Роуэн выходит несколько раз в год, и всегда находят время прийти на каждую мою премьеру, начиная со второго курса, — щеки Рида покраснели.

— Мы любим тебя, — Роуэн подмигнула, и Ларк кивнул. — Мы же семья.

— Это значит, что вы не останетесь надолго? — я спросила.

Роуэн вздохнула:

— Сегодня вечером у нас ночной рейс. Репетиции нового шоу начинаются на следующей неделе, и нам нужно перестирать гору белья.

— Как поживает ваш малыш? — спросил Рид.

Ребенок, похожий на Роуэн и Ларка? Боже милостивый, не думаю, что мир выдержит столько привлекательности.

— На мой взгляд, Лиам растет слишком быстро, — сказала Роуэн, ее глаза были полны любви к маленькому мальчику, который, уверена, освещал комнаты точно так же, как это делают его родители.

— Маленькому засранцу уже сколько, четыре?

— В декабре ему исполнится пять. Можешь в это поверить? — Ларк покачал головой.

— Он хочет увидеть своего дядю Рида, — Роуэн рассмеялась. — Может быть, ты сможешь приехать на его вечеринку по случаю дня рождения? Ему бы это понравилось. Ты всегда приглашен. Привози Чарли.

— Ох, ммм, — Рид прочистил горло. — Да, я найду время, чтобы приехать.

— Хорошо, — сказали Роуэн и Ларк в унисон.

— Нам нужно отправляться в путь. У мамы будет припадок, если мы не зарегистрируемся на рейс вовремя, — Ларк подошел и обнял Рида, несколько раз хлопнув его по спине. Роуэн сделала то же самое, а затем обвила руками мою шею.

— Он хороший, — прошептала она, когда мои руки в шоке обвились вокруг ее тела. Она отстранилась, для пущей убедительности приподняв брови. — Было чудесно с тобой познакомиться. В следующий раз поужинаем вместе.

Ларк пожал мне руку, и их взгляды задержались на нас с Ридом еще на пару секунд, прежде чем повернуться и направиться к выходу из аудитории.

После того, как они ушли, Рид повернулся ко мне, в его глазах плясали огоньки. — Они чертовски хорошие люди. Так мило с их стороны прийти на шоу.

Я кивнула:

— Они живут в Нью-Йорке?

— Да, в городе. Ларк работает в тамошнем агентстве, а Роуэн, думаю, никогда не покинет Бродвей, — он рассмеялся. — К счастью, отсюда до Уизли можно быстро долететь самолетом.

— Мне нравится, что у тебя есть люди, которые поддерживают тебя. Это так важно, — я оглядела комнату, осознав, что не видела, чтобы кто-то еще ожидал его. — А где твои родители и твои обожающие поклонники?

— Мама и папа приходят в последний вечер.

Я приподняла бровь.

— Это традиция. Что-то вроде как у Ларка и Роуэн. Полагаю, все мы — существа привычки.

— А твои обожающие поклонники?

Рид закатил глаза и зачесал волосы назад:

— У нас была встреча сразу после объявления занавеса. Они выстраиваются в очередь у задней двери. Я фотографируюсь с ними. Это занимает всего десять минут.

Очаровательно.

— Ты должен был сказать мне. Я могла бы запустить волну или, не знаю, скандировать твое имя.

— Потому что это не было бы неловко или что-то в этом роде, — он усмехнулся. — В любом случае, на самом деле я просто хотел увидеть тебя.

Я вздрогнула, и он прижался своим телом к моему. Мои руки мгновенно сомкнулись на его шее сзади.

— Что ты об этом думаешь, Чарли?

Я издала странный, неопределенный звук. Это отозвалось глубоко у меня в животе и вырвалось из горла кваканьем, похожим на кваканье абсолютно возбужденной лягушки. О, боже мой.

Как только Рид начал наклоняться, его губы были всего в нескольких дюймах от моего рта, кто-то похлопал меня по плечу.

Сбитая с толку вторжением, я не отпустила Рида, но вытянула шею.

— Брэндон?