Девушка за красной дверью

ЧЕТЫРНАДЦАТЬ Я НЕ СОБИРАЮСЬ ИЗВИНЯТЬСЯ

РИД

Слепая, красная ярость. Я никогда в жизни не чувствовал ее так глубоко. Конечно, я почувствовал что-то похожее, когда Хэм разозлил меня, разбив мою машину на первом курсе. Я почувствовал это, когда мой папа бросил мою маму, отправившись «искать счастье» на год, когда я был мелким подростком.

Но никогда еще я не чувствовал этого так глубоко в своих костях.

А теперь моя рука пульсировала.

Брэндон упал на землю, как большой мешок с членами, и я бы рассмеялся, если бы Чарли не ахнула, выражение ее лица повторило мое.

— Рид! — она толкнула меня в грудь. — Что за чертовщина?

Моя поза расслабилась, и я не мог подобрать слов. У меня не было веской причины бить этого человека, но дело было сделано, и я не мог взять свои слова обратно.

По милости королевы — Чарли не наклонилась, чтобы осмотреть Брэндона, она просто одарила меня тяжелым, полным гнева взглядом и, отвернувшись, выбежала из зала так, словно у нее горела задница.

— Что случилось? — спросила Блейк пару секунд спустя, когда она появилась из ниоткуда. — Где Чарли?

Брэндон бросил на нее раздраженный взгляд, встал, больше не взглянув на меня, и ушел.

Блейк указала через ее плечо:

— Это ты сделал?

Я немного побоялся отвечать.

Подняв руку в воздух, она дала мне пять и сказала:

— Мило. Чарли разозлилась?

Потирая лоб, я ответил:

— Я… думаю да.

Блейк вздохнула:

— Тебе нужно пойти и найти ее.

Она что, совсем выжила из ума?

— Серьезно, — взмолилась Блейк. — Ты должен все исправить.

Исправить что? Я точно не знал, что я сделал не так. Я ударил придурка по лицу, потому что он был огромным мудаком. Возможно, это послужило поводом для ссоры с Чарли?

— У нее есть такая штука, — сказала Блейк так, словно это вообще что-то объясняло. — Иди к ней. Я уверена, что она у себя дома.

— Разве вы не приехали вместе?

Она покачала головой.

— Нет. Я сама приехала, потому что, — заикаясь, произнесла она, — ну, я подумала, что вы, ребята, после этого потусуетесь.

Это означало, что Чарли думала о том же, а я — огромная, монументальная задница.

— Спасибо, Блейк, — я быстро обнял ее и выбежал из зала, оставив в гримерке все свои вещи.

Я вытащил свой телефон из кармана куртки, когда он начал жужжать.

Амелия: Где ты? Я думала, мы тусим.

Я: Планы изменились. Я облажался. Позвоню тебе завтра.

Амелия: Ладно, чудак. Ты сегодня потрясающе справился.

Я: Ты тоже, Амс. Горжусь тобой. Скоро поговорим.

Каким-то образом я проехал на все зеленые сигналы светофора по дороге к дому Чарли. Я не был уверен, было ли это удачей или Бог ненавидел меня и хотел, чтобы я умер быстрой смертью. В любом случае, десять минут спустя я подъезжал к дому Чарли, дрожащий и сбитый с толку. Надеясь, что я не совсем испортил то, что между нами происходило.

Ее машина была припаркована перед гаражом, поэтому я заглушил свой грузовик и медленно поднялся на крыльцо. Моя рука замерла на глянцевой красной двери, но через несколько мгновений я заставил себя постучать.

Дверь с сердитым шипением распахнулась, и меня встретила Чарли, ее ноздри раздувались, а щеки раскраснелись.

— Я…

Она подняла руку:

— Не надо.

— Чарли, — взмолился я, делая неуверенный шаг к ней.

— Мне не нужно, чтобы ты сражался в моих битвах, — она хлопнула по дверному косяку. — Черт возьми, Рид.

— Любимая…

— Не называй меня так. Я зла на тебя, — она хмуро посмотрела на меня, ее челюсть дернулась.

Я сдержал улыбку. Мне понравилось, что я легко смог утихомирить ее, просто назвав ласковым словом. Единственным, предназначенным только для нее.

— Я не какая-нибудь девица в беде, которую тебе нужно спасать.

— Я знаю, что это не так. Это было больше для меня.

Она сверкнула глазами.

— Я не собираюсь извиняться. Этот парень заслуживает большего, чем просто удар кулаком в лицо.

— Я знаю, что это так! Он заслуживает удара по яйцам. Удара карате в шею! Чертово выбитое глазное яблоко! — закричала она. — Я хотела быть тем, кто сделает это.

Я открыл рот, чтобы что-то сказать, но не успел. Она была права. Я воспользовался возможностью, предоставленной ей. Теперь я понял, о чем говорила Блейк.

Чарли продолжала смотреть своим ледяным взглядом в мою сторону, и мне почти захотелось съежиться. Я никогда не чувствовал, как утихает ее гнев, и, честно говоря, я не был фанатом.

— Я не могу забрать то, что сделал обратно, — и я не хотел этого делать. — Я защищаю то, что принадлежит мне.

И так оно и было.

Моя.

Признаем ли мы это сейчас или позже, сути это не изменило.

Ее плечи опустились, но она продолжала пристально смотреть в мою сторону: — Я… я твоя?

Я вздохнул:

— Не могу поверить, что ты задаешь мне этот вопрос.

Она прошагала ко мне четыре фута, обняла меня за спину и поцеловала. Это был не тот безопасный поцелуй, который мы разделяли раньше. Я был не готов к этому, и вы могли бы подумать, что после стольких часов, проведенных в воображении ее, ее губ, ее объятий, всей ее, я был бы более подготовлен.

Я отшатнулся на фут или два, я не был уверен, она погрузила меня в туман. Ее поцелуй воспламенил мой разум, согревая все мое тело низким гулом. Она была моим спасением. Моим мучением. Она была и хорошей и плохой. Она заставила меня летать и осадила на землю. Она заставила меня захотеть умереть, воспоминание о ее губах на моих навсегда запечатлелось в моем сознании.

Она тянула и дергала меня за волосы, отчаянно пытаясь приблизиться. Положив руку ей на спину, я повел нас в дом, ногой захлопнув за нами дверь.

Оторвавшись от меня, она скользнула рукой по моей руке, ведя меня по длинному коридору. У меня не было времени оглядеться по сторонам, мое зрение сосредоточилось на ней. Ничто другое не имело значения.

Переступая порог, она взялась за подол своей рубашки и при этом повернулась ко мне. Она зажала тонкую ткань в тисках, но стянула ее через голову самым сексуальным способом, который я когда-либо видел, чтобы кто-то раздевался. Ее взгляд метался, улыбка играла на ее губах, когда она наблюдала за мной.

Мои руки дрожали, и мне пришлось засунуть их в карманы. Никто не знал моего секрета, и я был близок к тому, чтобы кому-нибудь рассказать.

Наконец-то. Все эти тихие моменты с Чарли, когда я никогда не был по-настоящему откровенен, потому что не был уверен, что она сможет справиться с моей правдой, привели к этому моменту. С ней.

Это должна была быть она. Я не мог представить себе никого другого.

Мой взгляд скользнул по ее телу, когда она направилась к кровати, ее шаги были медленными и плавными. Целенаправленными. Я прислонился к дверному косяку и наблюдал с пристальным вниманием, наслаждаясь тем, как двигались и изгибались мышцы ее спины, когда она посмотрела на меня через плечо.

Держать руки в карманах было плохой идеей. Мне нужен был воздух. Мне нужна была свобода, чтобы схватить ее, когда придет время.

Я не знал, что Чарли может быть застенчивой, но, черт возьми, я был неправ. Она была охотницей, сиреной, взывающей ко мне своим небесным голосом. Ее притягательными губами. Ее страстными глазами.

Она была похожа чувство как будто впервые услышал свою любимую песню.

Она вернулась ко мне с ухмылкой, изгиб ее губ искривился от голода и жара. Она протянула ко мне пальцы, сокращая последние остатки пространства между нами, и посмотрела на меня выразительными глазами.

— Поцелуй меня, Рид. Здесь нет никого, кто мог бы нам помешать, — ее глаза затрепетали, закрываясь, и я судорожно вдохнул воздух.

Я сделал, как мне было сказано, закрыв глаза, когда мои руки нашли ее обнаженную кожу. Я провел рукой от ее спины к плечу и ключице, электричество волнами исходило от нее. Прикасаться к ней было почти больно, но я был обжорой и не стал бы отказывать себе, даже если бы это причиняло мне боль. Не сейчас. Двигаясь сама по себе, моя рука переместилась к ее подбородку, где мой большой палец легонько коснулся кожи. Я не мог остановиться, мой большой палец продвигался к ее нижней губе, ощущая пухлую кожу под подушечкой моего пальца. Я застонал, открывая глаза, придвигая нас ближе, и она отстранилась, ее пронзительно-голубые глаза остановились на моих губах.

— Чего ты хочешь, Чарли?

Ее брови нахмурились, как будто в моем вопросе была заключена тяжесть всего мира. Мгновение она изучала меня, ее руки играли с кожей на моей пояснице. Проведя пальцами вверх, она стянула мою рубашку через голову. Ее глаза снова остановились на мне:

— Тебя, Рид. Я хочу тебя.

— Ты уверена?

Ее грудь вздымалась, и я видел по ее глазам, что ей было трудно сформировать правильные чувства. Она вздохнула, ее глаза все еще горели:

— Мы потратили слишком много времени, отрицая тот факт, что мы принадлежим друг другу.

Я скользнул руками к ее талии, мои кончики пальцев впились в ее кожу. Она закрыла глаза, притягивая меня к себе, наши лбы соприкасались. Сделав глубокий вдох, я прошептал:

— Не было ни одного момента, когда бы ты не была моей.

Она ухмыльнулась, как будто собиралась рассказать все секреты, которые у нее были внутри. Каждая её правда разрушает меня еще больше. Комната на мгновение расплылась, затем снова обрела четкость, ее руки расчесывали мои волосы. Затем ее губы прижались к моим, слившись со страстью, и я не мог в это поверить, но на вкус она была лучше, чем раньше. Самый сладкий нектар, который когда-либо употреблялся, восхвалялся и почитался массами. Приподняв ее, она обхватила ногами мою талию, и я подтянул ее повыше, поддерживая весь ее весом. Ее поцелуи, непримиримые и неумолимые, заставили меня подойти к кровати. В тот момент, когда я усадил ее на одеяло, она раздвинула ноги, и я устроился между ними, одетый и все такое.

Откинув волосы с ее лица, ее яркие завитки так контрастировали с белоснежным одеялом, я заглянул глубоко в ее глаза:

— Скажи мне что-нибудь настоящее.

Она сжала губы в тонкую линию, как будто то, что она собиралась сказать, разрушило бы то, что у нас было, но я знал, что бы она ни собиралась сказать, это только сблизит нас.

— Ты заставляешь меня чувствовать себя свободной.

Я ухмыльнулся, опускаясь губами к ее шее, осыпая ее горячими поцелуями.

Она приподнялась, чтобы встретиться со мной взглядом:

— Рид, расскажи мне что-нибудь настоящее.

Мой рот замер, и я понял, что это был мой момент. Она беспокоилась, что ее слова повлияют на меня, но она понятия не имела, что я собираюсь сказать.

Я припал ртом к ее губам, мой язык искал утешения в ее, издавая последний стон, прежде чем рассказать ей свою окончательную и совершенно чуждую правду.

— Чарли, — выдохнул я.

Она что-то промурлыкала, ее руки массировали кожу на моих боках.

Моя рука переместилась с ее талии на заднюю часть бедра, перекинув ее через свое бедро. Наклонившись к ее уху, я прошептал:

— Я девственник.

Ее движения прекратились, и я был благодарен лампе на противоположной стороне комнаты, потому что мог видеть все эмоции, которые она не выдавала.

— Любимая?

Она медленно моргнула:

— Ты… девственник? Но как?

Я рассмеялся, прижавшись своим лбом к ее лбу:

— Ну, видишь ли, когда мужчина и женщина…

Она игриво шлепнула меня:

— Я понимаю всю логику этого, умник. Это связано с религией?

Я отстранился:

— Что? Черт возьми, нет.

— Тогда почему?

Я еще теснее прижался к ней, мои колени уперлись в матрас между ее ног. Я перенес свой вес на руки, нависая над ней:

— Я пообещал себе, что ни с кем не зайду слишком далеко, пока не буду относиться к ним серьезно.

Чарли прикусила губу:

— Тогда почему я?

Ладно, значит, я был неправ. Этот вопрос имел вес всего мира.

Я вздохнул:

— Чарли, я ждал тебя много лет.

Ее брови нахмурились.

— Дом через дорогу… — я склонил голову набок.

— Тот, голубой?

Я кивнул, чувствуя, что мое тело может вспыхнуть в любой момент, потому что я хранил этот секрет с тех пор, как был маленьким мальчиком.

— Что с ним?

— Моя семья, мы отдыхали здесь. В том доме. Каждый год с тех пор, как мне исполнилось девять.

Она отвернулась, собираясь с мыслями и роясь в своих воспоминаниях. Ее глаза бегали туда-сюда, когда она вспоминала, как видела меня на улице, возможно, катающимся на велосипеде, раскрашивающим тротуар мелом, играющим с моими машинками из спичечных коробков. Ее рука прижалась ко рту.

— Ты… ты был тем мальчиком через дорогу? — она сморгнула слезы.

Я прочистил горло.

— Рид, — сказала она, ее рука скользнула к моему лицу.

Я оттолкнулся от ее руки, мои глаза закрылись:

— Я был загипнотизирован. Я хотел узнать ту девушку за красной дверью. Чарли, ты никогда не покидала моих мыслей. Мое сердце. Никогда.

Она содрогнулась подо мной.

Я открыл глаза:

— Ты хочешь знать, «почему ты»? Потому что всегда была только ты.

Ее тело обмякло, и я позволил своему весу упасть на нее, прижимаясь губами к ее губам.

Она схватила меня за бока, с силой притягивая к себе, ее имя сорвалось с моих губ. Одно слово, одно чувство заполнили комнату, окутывая нас, защищая нас, от остального мира. Она сказала мне все, что хотела сказать, сжимая меня в объятиях. Она хотела меня. Она была рада, что я ее дождался. Она хотела всего, что я мог ей дать. Она хотела отдать мне каждый дюйм своего тела.

Встав с кровати, я стянул леггинсы с ее ног, но тут же резко остановился, и на моих губах заиграла улыбка.

Чарли увидела выражение моего лица и поджала ноги, прикрываясь:

— Что?

Я усмехнулся, вытаскивая ремень из петель на джинсах:

— Твои трусики надеты наизнанку.

Ее глаза увеличились на пять размеров, и она приподняла свое тело, чтобы заглянуть себе между ног.

— О, Боже мой, — она закрыла свое пунцовое лицо руками и в раздражении откинулась на спинку кровати. — Я такой эпический придурок.

Мне это в ней нравилось. Я стягивал джинсы и боксеры вниз по ногам, она ахнула, ее взгляд упал на мою обнаженную кожу. Ее щеки вспыхнули как раз перед тем, как медленная улыбка появилась на ее губах.

Подползая к ней, я прокладывал поцелуями путь вверх по ее животу к груди. Затем от ее груди к шее, где я мог чувствовать ее ровное сердцебиение под кожей.

— Тсс, — сказал я. — Ты очаровательна, — я скользнул рукой с кровати к ее бедру, где зацепил пальцем край ее трусиков. Она приподняла свою нижнюю половину с кровати, чтобы я мог их снять. — В любом случае, на полу они смотрятся лучше.

Она хихикнула и притянула меня к себе.

Мои пальцы скользнули к ее кружевному бледно-розовому лифчику, и я замер. Я высказал свой секрет, но этот последний клочок одежды означал, что все вот-вот изменится.

Я собирался измениться.

Наши отношения.

Мы… мы собирались измениться.

Мне нужна была секунда.

Разочарованный, я хмыкнул и скользнул пальцами под ее грудь, чтобы один раз поцеловать ее в грудь.

— Подожди, — сказал я, приподнимаясь с кровати, чтобы достать презерватив из штанов.

В следующее мгновение я покинул ее тепло и провел рукой по волосам. После того, как я достал то, что мне было нужно, я обернулся и увидел Чарли с горящими глазами и улыбкой на лице.

— Ты это слышишь?

Я на мгновение замер, прислушиваясь:

— Что?

— Надвигается буря.

Как раз в этот момент с неба донесся медленный раскат грома, и я улыбнулся, когда молния последовала сразу за ним, осветив комнату мягким светом, только для того, чтобы погаснуть пару секунд спустя.

— Я люблю дождь, — сказала она, приподнимаясь на локтях, чтобы быстро выглянуть в окно рядом со своей кроватью.

Придвинувшись к изголовью кровати, Чарли плавно задвигалась, подзывая меня взглядом. Это был мой первый раз, но ее руки дрожали, когда она обхватила мое тело, без слов говоря мне, что она тоже нервничала. Руки дрожали, наши взгляды встретились. Ореховый и голубой.

В доме воцарилась тишина, единственным, что издавало хоть какой-то шум, был шторм, бушевавший снаружи, и тот, что бушевал между нами внутри. Мое сердце колотилось в унисон с ее, дикое и трепетное, когда каждое слово, которое мы когда-либо хотели сказать, каждое чувство, которое мы испытывали, обрушивалось на нас подобно непреклонному шторму, готовому поглотить нас. Мы искали убежища друг в друге, и я страстно желал защитить ее от каждой капли дождя.

Она была первой женщиной, которая прикоснулась ко мне таким образом. После этого она будет единственной.

Устроившись перед ней, я приподнял ее тело, чтобы провести рукой по ее спине и расстегнуть последний клочок одежды между нами. Когда он оказался на полу вместе с остальной нашей одеждой, я наблюдал за ней долгим эгоистичным мгновением, пока мои глаза блуждали по каждому обнаженному дюйму. Я окинул взглядом ее грудь, спустился к животу, где она делала короткие, хриплые вдохи.

— Черт возьми, Чарли, — проворчал я.

Сделав собственный ровный глоток воздуха, я встал на колени и перестроил нас так, чтобы оказаться на ней сверху. Она прижалась к моей спине, и мои пальцы скользнули вниз по ее руке, оставляя за собой дорожку из мурашек, пока я не переплел наши пальцы вместе. Ее свободная рука напряглась, когда она скользнула своим мягким прикосновением от моего бедра вверх к боку.

Моя голова кружилась от мыслей о ней. Как она выглядела. Что она будет чувствовать. Это был тот самый момент. Это был мой момент, и я хотел разделить его с ней.

Ее влажные, горячие губы нашли мою кожу, и как только я опустился на нее, я втянул воздух сквозь зубы.

— Ты уверен, что хочешь этого?

Я кивнул, глядя вниз на наши тела, нас не разделял ни один дюйм:

— Возможно, я никогда не остановлюсь.

Она покраснела и потянулась ко мне, притягивая меня обратно к своим губам.