Джарка Руус (ЛП)

ГЛАВА 10

Она проснулась от звука трусливых голосов, хрипловатых и лукавых, отделить слова одно от другого было невозможно. Эти голоса хихикали и давились от смеха, отчасти насмехаясь над ней, преследуя цель унизить ее, заставить ее почувствовать себя слабой и беззащитной. Она слышала их из–под слоев бинтов, в которые она была обернута словно в коконе. Голоса шипели от смеха. Она была безымянным трупом, шептались они, пустой оболочкой, из которой высосали жизнь, телом, преданным темной земле для погребения.

Ее охватила внезапная волна паники. Она была Грайанной Омсфорд, говорила она себе, чтобы успокоиться. Она была жива и здорова. Она всего лишь спала. Она заснула в своей кровати, и она вспомнила…

Она издала резкий, испуганный вздох, и ее уверенность исчезла так же быстро, как голоса, рассеялась, как дым.

Что–то случилось.

По–прежнему завернутая в бинты, которые обвязывали ее голову и рот, которые связали ее мысли и закупорили ее разум, она попыталась подвигать своими руками и ногами. У нее получилось, но с большим трудом. Она чувствовала сильную усталость, а тело отвечало так, как будто она проспала не одну, а сотню ночей. Она поднесла руку к груди и обнаружила, что все еще одета в ночную сорочку, однако ее не накрывали никакие одеяла. Воздух был затхлый и отдавал мертвечиной, и она не могла ощутить даже слабого дуновения ветерка. Однако там, где она спала в башне Паранора, всегда гулял ветер и в воздухе чувствовался запах деревьев, травы, свежести.

Где же она находится?

Не было мягкости ее спального матраса и одеяла. Своими руками она ощутила под собой что–то твердое; и это твердое пахло землей. К ней вернулась паника, угрожая полностью ее захлестнуть, но она сумела ее перебороть. Она не терпела панические настроения и не допускала, чтобы они властвовали над ней. У нее не было никаких повреждений; она была цела. Глубокие вдохи и выдохи, один за другим, успокоили ее.

Она открыла глаза, сбрасывая пелену глубокого сна, в который она провалилась, щурясь в туманном сером свете. Все еще была ночь. Она посмотрела на темное небо, огромным свинцовым куполом нависшее над головой. Однако, что–то было не так. Небо было безоблачным, но на нем не было ни луны, ни звезд. Не было никакого свидетельства и солнца. Мир был окрашен мрачными тонами приближающейся бури, окутанный слоями тишины, беззвучными оттенками ожидания.

Должно быть сейчас сумерки, решила она. Оказывается, она проспала дольше, чем рассчитывала. Солнце уже село, луна не взошла, звезды еще не появились — это объяснило бы такое странное небо.

Трусливые голоса пропала, будучи лишь плодом ее воображения. Она прислушалась к ним и ничего не услышала, ни в своей голове, ни в реальном мире. Но также не было ни пения птиц, ни жужжания насекомых, ни шелеста ветра в листьях деревьев, ни журчания воды в ручьях, вообще никаких звуков, кроме ударов ее собственного сердца.

Спустя какое–то время она, наконец, заставила себя двигаться, перекатилась на бок, а затем приняла сидячее положение, обхватив руками колени, чтобы не покачнуться. Ее зрение медленно обретало остроту, от водянистой дымки до полной ясности, а когда она резко приподнялась, у нее немного закружилась голова и в глазах немного поблекло.

Она огляделась. Она сидела посреди неровной, изрезанной местности, окруженная деревьями с увядшими листьями и как будто покрытыми инеем. Эти деревья выглядели заплесневелыми, заболевшими так, что уже никогда не смогут выздороветь. Из–за того, что она расположилась на высоком участке земли с видом на несколько долин и, чуть дальше, реку, она смогла увидеть, что лес простирался на мили во всех направлениях, все такой же унылый и мрачный. Еще дальше, на самой границе ее зрения, виднелись горы, бесплодные и безжизненные на фоне неба.

Не было никаких свидетельств Паранора. Не было вообще никаких признаков чего–либо созданного человеком — ни зданий, ни мостов, ни движения по реке, даже дорог. Ни людей. Никакой жизни. Казалось, что она совсем одна в этом пустом, чужом мире.

И все же…

Она во второй раз огляделась, еще внимательнее, свежим взглядом осматривая окрестности, и, к ее удивлению, узнала то, что увидела. Сначала она не могла в это поверить. Она до сих пор боролась с идеей, что каким–то образом во время сна — скорее всего, под действием каких–то лекарств, — ее перенесли в это странное и ужасное место по причинам, которые пока что были непонятны. Дезориентированная и обескураженная, она неправильно восприняла то, что оказалось таким очевидным. Земля, на которую она смотрела, пусть сейчас она превратилась в безжизненную и пустую, была той же землей, где она заснула прошлой ночью.

Она по–прежнему находилась в Каллахорне, в Четырех Землях.

Однако, это был не тот Каллахорн, который она знала, а, исходя из того, что она смогла увидеть, лишь изуродованная часть Четырех Земель.

Она всматривалась вдаль, ее взгляд перемещался от одного объекта к другому, придавая ей уверенности. Она узнала Зубы Дракона, в их зазубренных очертаниях ошибиться было невозможно, они были ей знакомы, как ее собственное лицо. А там, на юге и западе, где горы расходились в стороны, виднелся проблеск Мермидона. Плато, на котором она сидела, являлось местом, где стояла крепость друидов. На севере, юге, западе и востоке география была точно такой же, какой она была тысячи лет.

Однако лишенной жизни, таким же трупом, каким она считала себя, когда проснулась.

Но где же Паранор?

Она смогла прийти только к одному заключению. Либо она проснулась сразу после Великих Войн, или в будущем, в котором случилась точно такая же катастрофа. Но это было невозможно.

Она тщательно себя осмотрела, убедившись, что цела, дотянувшись даже до кончиков пальцев своих ног. Головокружение и вялость, которые ощущались после пробуждения, исчезли и к ней начали возвращаться силы. Она подождала еще несколько минут, все еще пытаясь найди разгадку сложившейся ситуации, стараясь осмыслить ее. Но, конечно же, не смогла. Сделать этого было нельзя без понимания того, где она оказалась и как сюда попала.

Она осознала, что голодна, и стала искать пищу. В ее мире, который она покинула, который выглядел, как и этот, но им не являлся, на поляне у ручья, недалеко от того места, где она сейчас стояла, росли ягодные кустарники. Будучи Ард Рис, она ходила туда время от времени, чтобы собрать этих ягод; это было ее личное, секретное послабление, о котором знал только Тагвен.

Однако, вряд ли в этом мире росли такие сладкие ягоды. Голоду придется подождать.

Она отправилась по лесу, чтобы найти воду. При этом она тщетно прислушивалась к звукам какой–нибудь другой жизни. Что же это за мир такой, в котором не было никаких птиц? Где же люди, где, вообще, какие–нибудь существа? Возможно ли, чтобы она оказалась единственной живой здесь? Лес был пустым и мертвым, от него пахло разложением. Серый свет угнетал своей неизменностью, а небо оставалось пустым без солнца, луны или звезд. Даже облаков. В этом мрачном, изуродованном мире чувствовалась какая–то незавершенность, как будто он был лишь слепком настоящего мира.

Она, наконец, нашла ручей, однако вода в нем оказалась настолько грязной, что она не стала ее пить. Она снова присела, облокотившись спиной об отравленный дуб, и уставилась куда–то вглубь леса, рассуждая, что же все–таки произошло. Очевидно, что по собственной воле она сюда не попала; кто–то перенес ее. Она спокойно предположила, что вряд ли это было сделано для ее блага. Скорее всего, учитывая число врагов, которых она нажила, это сделано, чтобы убрать ее с дороги. Далее, в этом была замешана магия, потому что другое объяснение всему случившемуся было бы очень трудно найти. Однако, никто из тех, кого она знала, не обладал такой магией. Даже она не могла переносить людей в другие места.

Так что, наверное, все это было сделано кем–то не из ее мира, а из другого.

Но из какого мира? Естественно, не из этого.

В конце концов, она перестала об этом думать, решив дойти до края утеса, чтобы получше осмотреть окрестности. Должно же в этом месте существовать что–то еще, какое–нибудь существо, какая–нибудь форма жизни. Если ей удастся найти их, какие бы они ни были, она сможет определить, где находится. Как только она это сделает, то у нее будет лучшее представление о том, как вернуться отсюда туда, откуда она явилась.

Прогулка заняла немного времени, хотя заставила ее запыхаться и почувствовать усталость. Она еще не оправилась и до этого ей следует быть поосторожнее, когда она растрачивает свои силы. Во время ходьбы ее тонкая и прозрачная ночная сорочка развевалась вокруг нее. Она была достаточно теплой, но абсолютно непригодной для стоявшей перед ней задачей. Она быстро сотрется. Но где ей найти хоть что–нибудь, чтобы заменить ее?

Оказавшись снова на высоком уступе, близко к краю обрыва и по–прежнему в тени безжизненных деревьев, она медленно начала осматривать окрестности в поисках какого–либо движения, что указало бы на что–то живое.

Она была полностью поглощена поисками, когда появился драча. Ее сосредоточенность была настолько сильной, что поначалу она даже не заметила его. Но из–за своего рвения добраться до нее, он наступил на какие–то ветки и выдал себя. Даже несмотря на это, она едва смогла отреагировать, когда он очень быстро оказался около нее. В самый последний момент, когда он бросился на нее, раскрыв кожистые крылья и щелкая челюстями, она отскочила в сторону. Ей удалось избежать челюстей, но одно крыло задело ее по скользящей, отбросив ее и заставив завертеться. Воздух вылетел из ее легких, когда она ударилась о ствол дерева, а перед глазами заплясали черные пятна.

Драча, подумала она с недоверием, не может быть. Это невозможно. Они больше не существуют.

Но тем не менее вот он, поворачиваясь, чтобы снова напасть на нее. Он был очень большой для драчи, полных двадцать футов длиной от кончика носа до кончика хвоста, извивающееся тело было мускулистым и покрытым блестящей чешуей, ребристая спина покрыта шипами и острыми пластинами, а кривые ноги заканчивались когтями.

Понимая, что погибнет, если не будет действовать быстро, она выпрямилась у ствола дерева и направила на зверя магию песни желаний. Ее голос после долгого сна был хриплым и грубым, магия плохо поддавалась контролю и, в лучшем случае, была спонтанной, но этого оказалось достаточно. Магия достигла драчу и отбросила его так, как будто он состоял из соломы. Тварь зашипела и завизжала, взбешенная тем, что с ней сделали. Она увидела, как в покрытых пеленой желтых глазах зверя отразилась ярость. Она видела, как его чешуйчатое тело вертится, а крылья хлопают, пока он кувыркался среди деревьев.

Затем ее голос иссяк; она была еще слишком слаба, чтобы поддерживать магию дольше нескольких секунд. Она стояла, пошатываясь, наблюдая, как поверженный зверь поднялся на ноги; он был оглушен и побит, но по–прежнему представлял опасность. Он повернулся к ней, глаза сверкали под тенью рогатых бровных выступов, тяжелое дыхание было полно злобы. Вытянув длинную шею, он щелкнул языком между рядами остро заточенных зубов. Довольно долго он мрачно смотрел на нее, взвешивая свои шансы. Она стояла на месте, тоже глядя на него. Если она попытается бежать, он за считанные секунды догонит ее. Все, что она могла сделать, это еще раз воспользоваться магией и надеяться, что это сработает.

Сначала она не верила, что получится. Драча был слишком взбешен, чтобы отступить. Он пришел за ней, потому что такова его природа. Он был драконом, а драконы неумолимы. Он не отступится, пока один из них не будет мертв.

Однако потом он удивил ее. Наверное, он решил, что на нее вообще не стоит тратить силы, что она слишком опасна, что он найдет более легкую добычу. Он плюнул ядом, с грозным видом сделал несколько шагов в ее направлении, потом почти пренебрежительно развернулся и исчез в лесу.

Она сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. Драча. Уже тысячи лет, со времен Волшебного мира, на земле не было никаких драчей. Драконы еще существовали, их было совсем немного, они скрывались в горах, в глубоких пещерах и бездонных пропастях, в местах, куда не могли добраться люди. Но никаких драчей — небольших летающих драконов такого вида.

Она задумалась, что же означала эта встреча. Мысли ее перемешались. После Великих Войн не было никаких драконов. Людей–то осталось всего ничего. Значит, она оказалась еще дальше в прошлом, до эры людей, когда существовали только создания Волшебного мира? Это бы объяснило существование драчи и отсутствие Паранора. Это бы объяснило, почему география этого мира выглядит такой знакомой, однако, без таких строений, как Паранор. В ту первую эпоху не было никаких зданий и людей, та земля была еще новой, населенной существами Волшебного мира, которым не требовались укрытия, кроме тех, что предоставляла сама природа.

Но неужели эпоха Волшебного мира была такой безрадостной? Основываясь на прочитанном, она так не считала. Она не представляла подобное возможным. Тот мир был свежим и чистым. Этот же мир умирал.

Ее внимание привлек какой–то шорох в ветвях над головой. Звук оказался настолько слабым, что она чуть не упустила его. Однако ее встреча с драчей заставила ее быть настороже, поэтому она посмотрела наверх и заметила какое–то существо. Автоматически отступив назад, она напряглась в ожидании второго нападения, но обнаруженное ею существо оказалось не еще одним драчей, а напоминало обезьяну. Оно перебиралось среди деревьев по тонким веткам, его волосатые, угловатые формы появлялись в разрывах крон. Было видно, что оно отчаянно пытается сбежать.

Поддавшись импульсу, она закричала на него. Она даже не подумала о том, что делает, просто действовала на инстинкте, чтобы не дать улизнуть чему бы то ни было. Она добилась успеха. Вздрогнув от звука ее голоса, существо не удержалось и полетело вниз, кувыркаясь в ветвях с вполне различимым ворчанием, пока не достигло земли примерно в десяти ярдах от того места, где она стояла.

Оно лежало, ошеломленное падением, и дернулось, когда она приблизилась, постоянно озираясь на тот случай, если у этого существа были спутники, прятавшиеся где–то рядом. Но никто не появился, а это существо, казалось, еле дышало после такого долгого падения. Оно лежало на боку, тяжело дыша, повернув к небу лицо. Подойдя ближе, она изменила свое мнение о нем; это вообще была не обезьяна. Оно больше всего напоминало гнома–паука, хотя и не совсем. Кем бы они ни было, это было самое уродливое существо, какое она когда–либо видела. Оно было всего четырех футов ростом. Тело было непропорциональным, с выступающими костями и удлиненными конечностями. Жесткие черные волосы торчали толстыми клоками на верхней части головы и из темной, грубой кожи через прорехи в его изношенных штанах и тунике.

Оно пришло в себя и вскочило, все еще пытаясь сбежать от нее. Она схватила его за загривок и крепко удерживала на некотором расстоянии от себя, так как оно старалось укусить ее, причем зубы у него были гораздо острее, чем у нее. Она сильно его встряхнула и зашипела, и оно прекратило свои попытки ее укусить. С мгновение оно безвольно повисло в ее хватке, а затем начало дико тараторить. Оно говорило на языке, который она не могла разобрать, но повторы модуляции и тональности дали ей предположить, что этот язык мог быть производным от языков, с которыми она была знакома. Она покачала головой, показывая, что не понимает. Существо продолжало болтать, причем еще быстрее, неистово жестикулируя. Она ответила, пробуя различные диалекты гномов. Оно замолчало, чтобы прислушаться, затем качнуло своей головой в ответ и снова начало верещать. Во время своей речи оно так размахивало своими конечностями, что напоминало куклу, которую с остервенением дергали за невидимые нити.

Она опустила его на землю и освободила, указывая на него в качестве предупреждения, чтобы оно не пыталось снова бежать. Оно хмуро посмотрело на нее и сложило на груди свои руки, умудряясь одновременно выглядеть и вызывающим, и испуганным. Она попробовала несколько диалектов дворфов и троллей, но оказалось, что оно и их не понимает. Каждый раз оно замолкало и прислушивалось к ее словам, затем начинало тараторить на своем языке, как будто благодаря его настойчивости в повторении сказанного она сможет его понять.

Наконец, оно плюхнулось в траву, все еще со сложенными на груди руками, отведя в сторону взгляд и скривив неодобрительно рот. Она впервые увидела нож у него на поясе, странного вида узкое лезвие, изогнутое и зазубренное на конце. Также заметила небольшой мешочек, привязанный к ремню; и мешочек, и ремень были кожаными и украшены бисером. Карманы, находившиеся по бокам штанов, были украшены по краям орнаментом. К какому бы виду оно ни принадлежало, оно явно превосходило уровень гномов–пауков. И все–таки оно не принадлежало ни к одной известной ей расе.

Она отбросила диалекты дворфов и троллей и уже была готова отпустить это существо, считая это дело бесполезным; ей нужно двигаться дальше, чтобы найти кого–нибудь еще. Потом она решила, скорее импульсивно, попробовать поговорить с ним на эльфийском языке, хотя существо ничем не походило на эльфа. Однако эльфы были самым древним видом в мире и, соответственно, их язык тоже. Ответная реакция была мгновенной. Существо сразу же перешло на такую же манеру говора и она смогла его понять.

— Глупая женщина! — рявкнуло оно, слова странно звучали на этом необычном диалекте, но вполне понятно. — Так орать на меня. Посмотри, что ты со мной сделала! Посмотри, с какой высоты я упал! Я мог переломать все свои кости!

Он потер свои руки, как бы делая на это упор, бросая ей вызов. Она прищурилась, глядя на него:

— Следи за тем, что говоришь мне. Если мне не понравится то, что я услышу, я могу на самом деле тебе переломать все кости.

Он скорчил гримасу.

— Я мог бы поранить тебя, если захотел. Тебе следует бояться меня. — Его странное лицо поморщилось, а язык облизал губы на кошачий манер, обнажая острые как бритва зубы. — Кто ты? Ты ведьма?

Она покачала головой:

— Нет, я Ард Рис из Паранора. Я друид. Где я нахожусь?

Он тупо на нее уставился:

— Что с тобой случилось? Ты не знаешь, где ты находишься? Ты потерялась? — Он не дождался ответа. — Расскажи мне, что ты сделала с тем драчей. Магия, не так ли? Я никогда не видел ничего подобного. Если ты не ведьма, то должно быть колдунья или стракен. Ты стракен?

Еще одно название, которое ей встречалось только в Хрониках друидов. Стракенами были обладатели мощной магии из Волшебного мира, исчезнувшие тысячи лет назад. Как и драча.

— Это Волшебный мир? — спросила она, начиная думать, что так оно и есть.

Веретенообразное существо взглянуло на нее, вздернув голову:

— Это земля Джарка Руус. Ты находишься в Драконьем Пределе, выше Пашанона. Ты должна это знать! Откуда ты пришла?

— Паранор. Каллахорн. Четыре Земли.

Она размышляла над каждым названием, стараясь отыскать что–то известное ей и ничего не находя. Однако слова Джарка Руус показались ей знакомыми. Она слышала их прежде, но не могла вспомнить, где именно.

— А ты кто такой? — спросила она его. — К какой расе ты принадлежишь? Ты тролль?

— Болотный улк, — с гордостью объявил он и улыбнулся, показывая все свои зубы. — Но у меня сейчас нет дома, потому что я путешествую. Эта страна слишком опасная. Драконы повсюду, причем всех разновидностей, и им нравится питаться моим видом. Конечно, я стараюсь есть их яйца, поэтому думаю, что вполне справедливо, если они пытаются съесть меня. Однако они гораздо больше меня, по большей части, поэтому я должен быть осторожен. Во всяком случае, я нисколько не хочу тут оставаться. Ты куда идешь?

Она, конечно же, не имела ни малейшего представления, поскольку даже не знала, где находилась. Она, вообще, сомневалась, что куда–то пойдет, пока не выяснит, что с ней случилось. Тем не менее, она указала на запад, лишь только чтобы удовлетворить его любопытство, в то же самое время пытаясь выудить у него как можно больше полезной информации.

— А, Равнины Хука. Хороший выбор. Мягкая земля, чтобы вырыть нору, и нежные крысы, чтобы ими питаться. — Он подтянул свой пояс. — Наверное, мне следует отправиться с тобой, потому что ты, видимо, не знаешь дорогу. Я это вижу. Я везде побывал.

Болотные улки также исчезли вместе с Волшебным миром, вспомнила она. Все указывало на то, что она отправилась далеко в прошлое к началу начал, до сотворения Людей. Эта идея была настолько нелепой, что она продолжила искать ответ, но ничего больше на ум не приходило.

— Здесь в Драконьем Пределе много драконов? — спросила она. — Больших, как драча?

— Ты чужестранка, так ведь? — произнес он. Он снова осмелел, стал более уверенным в себе и выпятил свою узкую грудь.

— Естественно, есть и большие. Крылатые драконы и морозные драконы. Также и огненные драки, хотя их не так уж и много. Некоторые, как драки, живут прямо здесь в этих лесах. Ты все время должна за ними следить. Именно поэтому я оказался там наверху, чтобы…

Он вдруг замолчал, глядя в лес:

— Ну, чтобы… чтобы…

— Этот драча, с которым я столкнулась, охотился на тебя, да? — предположила она и наклонилась. — Не лги мне, крысеныш.

Болотный улк ухмыльнулся:

— Это не моя вина, что вместо меня он нашел тебя. Я ничего не делал, чтобы заставить его отправиться за тобой. Я просто пытался спрятаться среди деревьев, потому что драчи не умеют лазить по ним и не могут летать в лесу, где ветки могут стать препятствием для их крыльев, поэтому я…

Она умоляющим жестом вытянула руку и прервала его на полуслове. Она сомневалась, что он говорит правду, но в то же время она не была уверена, что он распознает правду, если даже та укусит его за нос. В Хрониках друидов не очень много говорилось о болотных улках, но если они все походили на этого, то оказались бы мастерами перекладывать вину на других.

— Не переживай, — сказала она ему. — Это не так важно.

Ей бы сейчас пригодилась любая помощь, откуда бы та ни исходила, но ее не было. Она была одна и связана с этим тараторящим существом, если только не отпустит его, чего она пока что не готова была сделать. Она все еще могла что–нибудь узнать от него, если воспользуется этим шансом. Даже из его простой трескотни она могла бы выудить кое–что полезное.

— Скажи мне, как тебя зовут, — сказала она.

Он выпрямился:

— Века Дарт. А тебя?

— Грайанна. — Она не стала говорить, что она Ард Рис, потому что это явно ничего для него не значило. — Расскажи мне еще о Драконьем Пределе. На этой скале никогда не было никаких зданий? Может быть, замок?

Он засмеялся:

— Драконам не нужны здания! Они правят этой территорией Джарка Руус. Все остальное их не интересует. Если ты хочешь здания, то тебе нужно спуститься на равнины, где живут стракены. Твой вид.

Мой вид. Она вдруг вспомнила, что они разговаривали на эльфийском языке — древнем диалекте, но все–таки эльфийском, языке Волшебного мира. Эльфы были первым народом, единственной истинной расой Волшебного мира, которая пережила Великие Войны. Эльфы все время существовали в мире. Если это прошлое, даже если она оказалась во временах Слова, здесь должны быть эльфы.

— Скажи мне, Века Дарт, — произнесла она. — А есть ли поблизости эльфы? Где они живут?

Взгляд, который он бросил на не, был полон презрения:

— Ты тупая? Здесь нет никаких эльфов! Эльфы под запретом! Мы изгнали их отсюда, когда создали этот мир! Джарка Руус ба'энтал корпа ю'пас!

Она понятия не имела, что он говорил, но получила кое–какую информацию.

— Однако эльфы должны быть. Мы говорим на эльфийском языке.

Он пришел в ярость:

— Я говорю на языке болотных улков, моем языке, и он вообще никаким образом не похож на эльфийский! Я побью тебя, если ты еще раз такое скажешь, стракен ты или нет! Никто не может называть болотного улка эльфом! Мы свободный народ, это мир ка'рел оррен пу'у! Джарка Руус!

На мгновение она испугалась, что он бросится на нее; его лицо исказилось от ярости, а дыхание стало частым, как при готовности к атаке. Она не могла представить, почему он так отреагировал. Если он знал об эльфах, то это должен быть Старый мир, а эльфы всегда были его частью, а не существовали отдельно от него, только лишь после войны, когда злобные существа Волшебного мира были сосланы в…

Она замерла, осознание затопило ее, настолько мрачное, что грозило похоронить ее под лавиной ужаса. Нет, она должно быть ошиблась, думала она. Но теперь уже вспомнила происхождение слов Джарка Руус. Она никогда не слышала, как их произносят; она читала про них. Эти слова были из Хроник друидов — эльфийские слова, нравилось ли это Веке Дарту или нет. Они означали «изгнанный народ», и впервые их использовали еще до появления Четырех Земель, давным давно, в самом начале, когда война между добрыми и злыми существами Волшебного мира достигла своего апогея.

Но ей нужно убедиться.

— Болотный улк, — сказала она ему. — Ты говоришь, что здесь есть драконы. А гиганты? А демонское отродье и гоблины? Колдуны, ведьмы и огры?

Он тут же кивнул:

— Конечно.

Она сделал глубокий вдох:

— А фурии?

Он ухмыльнулся, причем она не поняла от чего.

— Повсюду.

Она замерла от одного этого слова. Повсюду. Фурии. Никаких эльфов, только чудовища, которые охотятся друг на друга и на тех, кто беспомощен. Элькрис заперла их тысячи лет назад в месте, в котором никогда не видели ни одного человека.

До сих пор.

Она медленно выдохнула. Она оказалась внутри Запрета.