Джарка Руус (ЛП)

ГЛАВА 4

Сен Дансидан был осторожным человеком. У него всегда были причины быть осторожным, а в эти дни особенно, поскольку у него было много, что терять. За свою жизнь он добился впечатляющих результатов, однако за это ему приходилось платить серьезную цену. Эту цену нельзя было измерить богатством. Если бы это были только деньги, он бы не был таким настороженным. Цена, которую он платил, включала то частичку его души, то часть его рассудка. Эта цена была психологической и эмоциональной, и она лишила его спокойствия и безмятежности.

Во всяком случае, у него никогда не было их в избытке. Даже в те дни, когда он был только Министром Обороны Федерации и в подчинении у Ведьмы Ильзе, он подвергал свою жизнь всевозможным рискам, чтобы добиваться более высокого положения и увеличивать свою власть. Спокойствие было привилегией, которая не достается тем, у кого отсутствуют моральные ограничения. Тогда он тоже был осторожным, но не так сильно, как теперь. В те дни он считал себя неуязвимым, слишком умным для того, чтобы кто–то смог его перехитрить и ли переиграть, слишком сильным, чтобы кто–то мог бросить ему вызов. Ущерб мог быть нанесен другим людишкам, но только не ему. Даже Ведьма Ильзе, при всем ее равнодушии и надменности, опасалась его. Он знал, как он выглядел для нее — как и для большинства других. Как змея, свернувшаяся кольцом и готовая нанести удар. Он не обижался. Ему нравилось такое сравнение. Змеи не осторожничают. Другие опасались змей. Весьма полезно было внушать чувство дискомфорта тем, с кем ему приходилось иметь дело.

Настороженность появилась у него после того, как он разорвал свои отношения с Ведьмой Ильзе — фактически, предав ее, — и заключил союз с Моргавром, ее чародеем–наставником. Это был умный поступок. Моргавр из них двоих был сильнее и в смертельной битве между ними, наверняка, победил бы. Кроме того, именно чародей захотел дать Сену Дансидану то, чего тот хотел больше всего, в обмен на свою поддержку — шанс стать Премьер—Министром. Два человека стояли на пути Сена Дансидана, и Моргавр убил их, причем с одним все выглядело, как несчастный случай, а со вторым, как смерть по естественным причинам.

Однако плата, которую Моргавр потребовал от него в ответ, оказалась гораздо больше, чем он ожидал. Моргавр заставил Сена Дансидана наблюдать, как он превращал живых людей в ходячих мертвецов, созданий без собственной воли, которые делали только то, что им приказывали. Что еще хуже, он вынудил Сена Дансидана принять участие в этой жестокости, приводить к нему под надуманным предлогом мужчин и быть свидетелем их гибели. Когда все закончилось и Моргавр ушел, Сен Дансидан изменился. Даже став Премьер—Министром, получив достаточно власти, чтобы никто не посмел бросить ему вызов, он никогда не чувствовал себя в безопасности. Опустошенный наблюдением, что стало с теми людьми, будучи сообщником этого деяния, он не смог вернуть себе чувство неуязвимости, которое, как он когда–то думал, никогда его не оставит. Вдобавок, он не смог найти утешение в том, что приобрел. Он не переставал думать о тех людях. Он стал одержим своей собственной беззащитностью; нужда защититься от того, чтобы не стать жертвой, как и они, захватила все его мысли. Эмоции, притупившиеся еще раньше его меньшими преступлениями, превратились в камень. Его сердце ожесточилось, а душа сжалась в комочек. Он больше не испытывал к другим никаких чувств, а то, что он ощущал в себе, был страх.

С годами его тревога только росла, откликаясь на опасения, которые он не мог контролировать.

Сегодня был один из таких дней.

Он сидел, испытывая нетерпение, в кресле, разглядывая пустую стену. Сама комната находилась в том месте, посетить которое он никогда не думал. Он был в Параноре, гость друидов и, в частности, своего когда–то заклятого врага, Грайанны Омсфорд. Двадцать лет назад, когда она вернулась из путешествия на воздушном корабле, на котором провела поиски потерянной магии из других времен, он посчитал себя мертвецом. Она уничтожила его союзника, Моргавра, и наверняка узнала, что именно он предоставил под команду чародея корабли и экипажи Федерации. Если бы она осталась Ведьмой Ильзе, если бы не случилось то, что изменило ее, пока она была далеко отсюда, она бы сразу же убила его. Вместо этого она проигнорировала его, удалившись в пределы Паранора, уединившись с духами умерших друидов, и ничего не сделала.

Поначалу он думал, что она с ним затеяла какую–то игру, и стоически ожидал неизбежного. Однако спустя какое–то время до него стали доходить слухи о новом ордене друидов и его главе Ард Рис. Он услышал, что Ведьма Ильзе отказалась от своего имени и своего прошлого, что она больше не является тем или кем была раньше. Это было слишком нелепым, несерьезным, такие слухи, как правило, неизбежно оказывались ложными. Но мужчины и женщины всех народов ехали в Паранор, чтобы получить место в Третьем Совете Друидов, и он начал задумываться.

А потом случилось невозможное. Она вызвала его встретиться на нейтральной земле, чтобы обсудить их отношения. Он поехал, потому что не видел причины отказаться. Если бы она хотела его убить, то нашла бы способ сделать это, и ему не удалось бы спрятаться ни в своем убежище в Аришейге, ни где–либо еще в Четырех Землях. К его изумлению, она сказала ему, что прошлое осталось позади и настало время обсудить будущее. Таких отношений, какие были раньше, больше не будет. А также не будет никаких упреков за то, что было сделано до этого момента. Вместо этого она пыталась установить линии взаимосвязи между Паранором и Федерацией, которые будут способствовать обмену продуктивными идеями и решению проблем, которые стоят перед ними — например, война в Преккендорране. Она хотела дать ему то, что могло помочь в его новом положении Премьер—Министра, поделившись знаниями, которые помогут людям, которыми он руководил. В свою очередь, он бы помог ей восстановить авторитет и эффективность друидов во всех Четырех Землях.

Ему потребовалось какое–то время, чтобы приспособиться к новым отношениям, но в конце концов они вернули обратно его жизнь, которую он считал безвозвратно утраченной, поэтому он захотел от них не отказываться. За прошедшие годы состоялись много других встреч, когда он посещал Паранор, а она Аришейг. Они продолжали обсуждать и заключать торговые сделки, так что в итоге они вполне ладили друг с другом.

Что, конечно же, никоим образом не мешало ему пытаться найти способ убить ее. Не думать об этом для него было невозможно. Кем бы она себя ни называла, Ведьмой Ильзе или Ард Рис, она была слишком опасна, чтобы позволить ей жить; ничто не препятствовало ей в какой–нибудь момент вернуться к тому существу, каким она была прежде, отбросив прочь ее новый облик, ее новую личность. Более того, он понимал, что никогда не сможет ее контролировать. Если он не сможет контролировать ее, то не сможет контролировать и друидов, а контроль над друидами был весьма важен, если он хотел править всеми Четырьмя Землями. Именно такими были его амбиции и намерения, и он хотел, чтобы они исполнились. Только свободнорожденные стояли на его пути, однако для устранения свободнорожденных нужно было нейтрализовать друидов. Они не поддерживали ни одну из сторон в конфликте Федерации и свободнорожденных, но было очевидно — и это показала война на Преккендорране, — что Ард Рис не собирается позволить ни одной стороне сокрушить другую.

Уже давно Сен Дансидан решил, что уничтожение врагов является единственным способом выжить самому. Оставить их в живых после того, как ты их победил, означает дать им еще один шанс разобраться с тобой. Если же они мертвы, то тебе не о чем беспокоиться. Поэтому он прибыл в Паранор для еще одной встречи с Грайанной Омсфорд, чтобы обсудить положение в Преккендорране и войну со свободнорожденными, а также другие вопросы, о которых она хотела поговорить, но они для него не имели никакого значения, потому что эта встреча никогда не состоится. Встреча должна состояться утром, однако к тому времени Ард Рис будет мертва. Или будет желать, чтобы умереть.

Лишь спустя много времени удалось найти способ устранить ее, причем этот способ явился самым невероятным образом из самого неожиданного источника. Альтернативой всегда было убийство, но ее инстинкты были настолько острыми, что она могла почуять подобную попытку, почти не прилагая никаких усилий. У нее была самая внушительная магия, песнь желаний из легенд об Омсфордах, передававшаяся в ее роду по наследству, причем в ней она была сильнее, чем в других членах ее семьи, благодаря ее обучению и жизни, как Ведьма Ильзе. Вы можете попытаться застать ее врасплох и убить, но гораздо проще для вас было бы отрастить крылья и научиться летать.

Он искал другие способы избавиться от нее, но не находил ничего подходящего. Совершенно логичным было бы воспользоваться другой магией, которая сможет одолеть ее собственную магию, но он ничего не знал о подобной магии и о том, кто ею обладает. Также приемлемым решением было бы найти союзника, который бы действовал вместо него, но со смертью Моргавра и образованием Третьего Совета Друидов у него больше не было прямых сношений с обладателями магии за исключением той, кого он хотел уничтожить.

Но помощь пришла из неожиданного источника, не более года назад, и он заполучил не только союзника, но и шпиона в лагере друидов. Этот шпион предоставил ему пару ушей и глаз, так необходимых для наблюдения за передвижениями Ард Рис. Рано или поздно, верил он, найдется также и способ обойти ее защиту.

И вот теперь он, наконец, нашел этот способ. Сегодня ночью он проверит его — без какого–либо риска для себя, без какой–либо опасности быть раскрытым. Если он сработает, то Грайанна Омсфорд больше не будет проблемой. Утром мир станет совершенно другим.

Однако ему было неспокойно, он не до конца верил, что это произойдет, опасаясь, что его соучастие в смерти тех людей от рук Моргавра каким–то образом скажется этой ночью и уничтожит его. Возможность того, что это может произойти, не казалась смешной; это казалось почти неизбежным. За то, что он сделал, следовало заплатить свою цену, и рано или поздно появится кто–нибудь, чтобы ее потребовать.

Он размышлял над этим, когда стена напротив него бесшумно скользнула в сторону, открыв проход, и в комнату шагнула Шейди а'Ру.

Грайанна Омсфорд сидела за письменным столом в своем кабинете, делая пометки перед своей встречей с Сеном Дансиданом и готовясь к предстоящим переговорам. С Премьер—Министром всегда приходилось торговаться — сколько она будет готова дать против того, сколько он попытается забрать. За прошедшие годы он некоторым образом изменился, однако во время переговоров по–прежнему стремился заполучить больше, чем другая сторона была готова отдать. Будучи политиком до мозга костей, он внешне оставался откровенным и доброжелательным, в то время как внутренне непрестанно думал о том, как разорвать оппоненту горло.

В ее случае, буквально.

Она знала, что он о ней думал. Для него она по–прежнему была Ведьмой Ильзе и это невозможно было изменить. Он боялся ее, как бы она ни старалась убедить его, что ее существование, как создания Моргавра, закончилось. Она могла быть Ард Рис Третьего Совета Друидов, однако он так не считал. Потому что он не мог изменить свои привычки, и его мышлением, как она знала, правил страх. А это означало, что он будет искать способ устранить ее.

Ее это нисколько не волновало. Он всегда выискивал возможность избавиться от нее, с того самого момента, когда они заключили свой первый союз, примерно двадцать пять лет назад. Именно так Сен Дансидан поступал со своими союзниками и врагами; он использовал их по полной, пока это не становилось неэффективным, что очень часто означало их устранение после того, как они выполняли свою работу. С другими ему сопутствовал успех, но для нее он никогда не представлял угрозы. Он не обладал инструментами, чтобы причинить ей ущерб, не имея ни магии, ни союзников для доведения такого дела до конца. В одиночку он ничего не мог сделать.

Кроме того, он являлся наименьшей из ее забот. У нее были другие, более опасные враги, с которыми нужно было справиться, у которых были более сильные мотивы избавиться от нее, которые жили гораздо ближе к ней.

Ей не хотелось об этом думать. Столько напряженных трудов ушло на восстановление ордена друидов, а теперь он оказался змеиным гнездом. Не таким она видела его и не так намеревалась его создать, но вышло именно так. Кермадек был прав. Ее положение с каждым днем становилось все более хрупким и если подрыв ее власти продолжится, то она полностью потеряет контроль. Если подобное случится, то она потерпит неудачу, ей было невыносимо даже просто думать об этом.

Она обратила свои мысли к Сен Дансидану и более насущным вопросам завтрашней встречи. Она добивалась перемирия в сражении на Преккендорране между Федерацией и свободнорожденными, что привело бы к отводу от линии фронта обеих армий.

А это может привести к постепенному снижению напряженности и шансу заключить мир. Однако ни одна из сторон не проявляла особого интереса к этой идее, хотя после почти пятидесяти лет конфликта ей казалось почти невероятным, что они могли думать о чем–то еще. Большинство людей, которые начали эту борьбу, умерли. Остались только их наследники, мужчины и женщины, у которых, вероятно, нет никаких реальных представлений о тех обстоятельствах, которые вызвали эту войну.

О чем никто из них не заботился, мрачно подумала она. Война часто была сама оправданием себе.

Стук в дверь объявил о прибытии Тагвена. Она пригласила его войти. Дворф сгибался под тяжестью книг и бумаг, которые он положил сбоку рабочего стола, чтобы она смогла до них дотянуться. Это были осколки ее предыдущих усилий убедить Сена Дансидана и Федерацию прислушаться к ней. Тагвен пару мгновений молча изучал эту стопку, затем взглянул на нее.

— Он устроился в своей комнате? — спросила она.

— Вполне комфортно. Должно быть. У него самые лучшие апартаменты в Крепости. — Тагвену не нравился Сен Дансидан, чего он от нее и не скрывал, хотя тщательно прятал это от остальных. — Я оставил его с элем и размышлениями. Больше первого, меньше вторых, если я не ошибаюсь.

Она непроизвольно улыбнулась, затем встала и потянулась:

— Всем сообщили о завтрашних заседаниях?

Он кивнул:

— Вы в частном порядке после завтрака встречаетесь с Премьер—Министром, затем он обращается ко всему совету, потом встречается с избранными — вы всех их знаете, а они знают друг друга — а после этого вы садитесь за стол переговоров, которые в очередной раз, вероятно, не приведут ни к какому значимому результату.

Она смерила его тяжелым взглядом:

— Благодарю за твой оптимизм. Что бы я без него делала?

— Я предпочитаю реальность фантазиям, — произнес он, пыхтя в бороду и не отводя от нее глаз. — Было бы лучше, чтобы и вы время от времени делали то же самое. И я не говорю о вашей встрече с Премьер—Министром.

— Ты снова обменялся мнениями с Кермадеком?

— Матурен видит вещи гораздо яснее, чем некоторые люди. Он не тратит время на поиск способов сгладить острые углы, если видит, что это всего лишь пустая трата усилий. Вам следует прислушаться к нему.

Она кивнула:

— Я стараюсь. Но не всегда могу следовать его советам. Я не в том положении, чтобы сделать это. Ты знаешь.

Оглядев стопку документов на столе, потом недоеденный ужин, остывший на тарелках, который он принес ранее, Тагвен на мгновение замолчал.

— Он хочет знать, решили ли вы, когда отправитесь. — Тагвен снова посмотрел на нее. — А я хочу знать, куда вы направитесь.

Она подошла к окну и взглянула на залитое лунным светом небо. Ее комнаты в высокой башне располагались так высоко над лесом, который окружал Крепость, что деревья казались черным океаном, простирающимся до Зубов Дракона. Она решила, что отправится к Хейдисхорну, чтобы попросить совета у тени Уолкера о том, что она увидела в руинах Королевства Черепа. Призраки не всегда дают прямые ответы на подобного рода вопросы, однако иногда они указывают, что именно нужно искать. Кто–то или что–то стояло за этими кострами, которые сжигали воздух, и за теми вспышками странного света, и магией, источник которой она так и не смогла распознать. Возможно, призрак Уолкера захочет ей рассказать об этом.

Желая принять участие в это деле, а заодно убедиться, что с ней все будет в порядке, Кермадек предложил отправиться вместе с ней. Такой компании она была просто рада.

— Как только уедет Премьер—Министр. — ответила она. — Полагаю, что он не останется еще на одну ночь. К тому времени все будет оговорено.

— Все уже оговорено, — заметил Тагвен.

— Наверное, это нужно сказать еще раз.

Дворф указал рукой в сторону двери:

— С той стороны Траунт Роуэн. Он хочет поговорить с вами. Я сказал ему, что сегодня у вас нет на него времени, но он был весьма настойчив.

Она кивнула. Еще одна заноза от колючего куста друидов. Ей нравился Роуэн, она восхищалась его решимостью и готовностью к упорному труду, но она понимала, что ему она не нравится. Иногда ей очень хотелось узнать источник этой его неприязни, но никогда не затрагивала эту тему с ним. Если бы она стала расспрашивать каждого, кто ее недолюбливал, о причинах этой нелюбви, то у нее просто ни на что другое не осталось времени. Ей было больно думать, что очень многие в ордене не могли избавиться от своих дурных чувств к ней. С другой стороны, это говорило об их решимости, ибо они все равно прибыли сюда, чтобы учиться вместе с ней.

— Пригласи его, Тагвен, — сказала она. — Я смогу уделить ему несколько минут.

Тагвен вышел, не сказав ни слова, но его прощальный взгляд говорил, что он считает, что она делает ошибку. Она улыбнулась. Это не впервой.

Она посмотрелась в зеркало, висевшее у двери, успокаивая себя и убеждаясь, что все еще выглядит весьма презентабельно, несмотря на такой поздний час. Или, может быть, утешая себя, что не поблекла от своих размышлений, превратившись в женщину–призрака.

Траунт Роуэн постучал в дверь и, получив ее разрешение, вошел. Он был высоким и широкоплечим, а в своих черных одеждах он больше походил на чернокнижника, чем на друида. Его строгие черты были спокойны и холодны, что не соответствовало той энергии, которую он выплескивал на каждом собрании. Сначала ее это озадачивало, но постепенно она привыкла. Роуэн никогда ничего не делал наобум и не останавливался на полпути. Если когда–нибудь он избавится от своей неприязни к ней, то станет очень ценным союзником.

Он слегка поклонился, следуя формальности:

— Благодарю, что приняли меня, — произнес он. — То, что я должен сказать, очень важно.

— Ну тогда говори.

Она не предложила ему ни сесть, ни выпить чего–нибудь. Его интересовало только дело и он отказался бы и от того, и от другого. Когда он находился рядом с ней, то единственное, что его заботило, так это поскорее уйти.

— Я думаю, что вам нужно оставить свой пост, — сказал он.

Она уставилась на него, потеряв дар речи от такой наглости.

— Я не говорю это, чтобы как–то поразить вас, — продолжал он. — Или, естественно, не из–за того, что я не уважаю то, что вы сделали. Я говорю это, потому что думаю, что это поможет ордену, если вы сделаете так, как предлагаю я. Вы — умная женщина. Вы достаточно хорошо понимаете сложившееся положение. Слишком многие в Параноре не считают, что вы должны ими руководить. Здесь слишком много тех, кто не может забыть ваше прошлое. Или простить вам его. Признаю, что я один из них. Такое предубеждение подрежет все ваши усилия для достижения всех запланированных вами целей. Если же вы больше не будете главой, то и предвзятость исчезнет. Кто–то другой справится вместо вас.

Она медленно кивнула:

— Думаю, что ты, Траунт Роуэн, вряд ли сам намерен стать Ард Рис. Тогда кто же?

Он сделал глубокий вдох:

— Тот, кого назовете вы, — наконец произнес он.

Ему потребовалось некоторое усилие, чтобы признать это, и ей захотелось узнать причину этого. Он был близок с этими гадюками, с Шейди а'Ру и Иридией Элери, которых, как он знал, она никогда не поддержит, хотя никого не назвал. Почему?

— Вас избрали, чтобы создать этот орден, — продолжил он спокойным и убедительным голосом. — Никто не может оспорить, что вы не сделали этого, вдохнув сюда жизнь. Но, наверное, вряд ли имелось в виду, чтобы вы руководили этим местом. Возможно, ваша роль закончилась, как только на свет появился Третий Совет Друидов. Кто–то другой продолжит работу лучше, тот, кто пока что еще не так заметен. Вы не рассматривали такую возможность?

О, да. Она рассматривала любой сценарий, который мог вывести из этого тупика, в котором оказался Третий Совет. Однако, в нынешних обстоятельствах она по–прежнему не видела приемлемой альтернативы ее руководству. Все было слишком неурегулированным, чтобы она ушла с поста, слишком неопределенным, чтобы она позволила кому–то еще занять ее место. Начать с того, что здесь не было никого достаточно сильного, кому бы она смогла доверить этот пост. Группировки, уже образованные внутри ордена, разорвут на части практически любого. Анархия накроет Третий Совет и уничтожит его. Она не могла этого допустить.

— Я уважаю и ценю твою смелость и честность, — сказала она ему. — Немногие бы осмелились прийти ко мне с подобным предложением. Я не знаю, что я могу сделать насчет того, о чем ты просишь, но я подумаю над этим.

Он кивнул, хотя и с явным недовольством:

— Я никогда не говорил вам, что привело меня в Паранор, но думаю вам нужно услышать это сейчас. Не секрет, что мы не являемся друзьями. Вы, наверное, уже догадались, что это как–то связано с вашим прошлым. Мои родители были чиновниками Федерации, которые стали жертвами ваших манипуляций, когда вы были Ведьмой Ильзе. Они были политически уничтожены из–за вас. Причины уже не имеют никакого значения. Факт остается фактом, что они умерли сломленными и презираемыми своими ближайшими друзьями. Дэннон и Села Шио. Они были членами Коалиционного Совета. Вы их помните?

Она покачала головой.

Он пожал плечами:

— Неважно. Я взял фамилию матери, чтобы здесь никто, особенно вы, не узнали о моей связи с ними. Моя цель прихода сюда состояла в том, чтобы увидеть, что вы не разрушите Совет Друидов таким же образом, как разрушили другие политические структуры — чтобы убедиться, что вы действительно стали Ард Рис, и больше не являетесь Ведьмой Ильзе. Я был готов забыть прошлое, если бы вы изменились. Я думал, этого будет достаточно. Но это не так. Вас до сих пор связывают с прошлым слишком многие, как внутри, так и снаружи стен Паранора. С вами почти не считаются из–за тех деяний, которые вы совершили до того, как стали Ард Рис. Это не изменится, никогда не изменится. Я остался здесь друидом только потому, что считаю, что вы должны уйти отсюда.

Легким румянцем ее лицо начал заполнять жар гнева, чего она не могла допустить.

— Твое мнение необязательно отражает мнение большинства. И оно необязательно верное.

— Покиньте свой пост, — повторил он. Выражение его лица вдруг стало жестким и решительным. — Сделайте это сейчас, сегодня ночью. Объявите об этом всем. Времени для обсуждения этого вопроса почти нет.

Она с удивлением уставилась на него. Практически он приказывал ей удалиться.

— У меня гораздо больше времени, чтобы обсудить это, чем ты, похоже, решил мне предоставить. Я же сказала, что рассмотрю твое требование, Траунт Роуэн. Этого должно быть вполне достаточно.

Он покачал головой:

— Этого совсем недостаточно. Мне следовало прийти к вам гораздо раньше. Прислушайтесь ко мне, Ард Рис. События имеют особенность идти совершенно другим путем, чем вы предполагаете.

— Здесь что–то происходит? Что ты пытаешься сказать? Почему все так срочно? Скажи мне.

Мгновение он колебался, как будто пытался на что–то решиться, затем просто развернулся и вышел через дверь, захлопнув ее за собой с такой силой, что она почувствовала вибрацию камня под ногами.

— Вы принесли его? — потребовала Шейди а'Ру, как только вошла в свет комнаты из темноты скрытого прохода.

Сер Дансидан выглядел шокированным:

— И тебе тоже добрый вечер.

Она потратила время, чтобы закрыть за собой панель, наблюдая как та медленно скользит на место, и чуть охладить свой пыл. Какое бы она ни испытывала сейчас нетерпение, ей нужно было смириться и не спорить с Дансиданом.

— Прошу прощения, — произнесла она, поворачиваясь к нему с улыбкой. — Я слегка нервничаю насчет всего этого, как вы могли догадаться. Мне слишком сильно хочется со всем покончить.

Он кивнул:

— Понимаю, Шейди. Однако спешка часто приводит к ошибкам, а мы не можем себе их позволить.

Она проскрежетала зубами, но не решилась сказать, то что намеревалась, и момент был упущен. Они никогда не собирались иметь длительные отношения, Сен Дансидан и она. Их связала только выгода и ничего более. Насколько сильно она хотела, чтобы Ард Рис исчезла с ее пути, настолько же она желала поскорее избавиться и от него. Он был коварным, корыстным змием, человеком, который построил свою карьеру на несчастьях и неудачах других. Она слышала истории о том, как он использовал детей и женщин, и она верила им. Как только она разберется с Грайанной Омсфорд, она обратит свое внимание на него. Однако в данный момент они должны оставаться союзниками, и она, как могла, продолжала играть в эту игру.

— Не будет никаких ошибок, — сказала она.

Она подошла к столу с графином вина и налила себе стакан. Его комната была богато увешана гобеленами и коврами, в ней было вино и сладости и она была наполнена приятными запахами. Что резко контрастировало с ее скромной и скудной комнатушкой несколькими этажами ниже. Она не чувствовала никакой ревности, удобства и пышность были признаком слабости. Из–за них распылялся фокус на том, что действительно имело значение. Себе она ни за что не позволит подобного, а вот ему пожалуйста. Это даже поможет легче сломать и уничтожить его, когда настанет время.

— Откуда вы знаете, что то зелье, которое вы принесли мне, сработает именно так, как вы думаете? Что если вас обманули?

Она наблюдала за его реакцией. Он лишь пожал плечами.

— Я не проверял его сам, но уверен, что его действие смертельно.

— Кто вас уверил? — спросила она. — Кто дал вам «жидкую ночь», Премьер—Министр? — надавила она. — Не вы же сами приготовили ее. Такое зелье требует магии, а вы не обладаете ею. Вы знаете кого–то, у кого есть такая магия? Кто–то в Параноре помогает вам? Кто–то, кто мне не союзник? Вы хотите, чтобы мы играли друг против друга?

Его брови чуть приподнялись:

— Я не обсуждаю свои союзы. Да и какое это имеет значение? Если оно не сработает, что ты теряешь? Только чуточку своего времени. Я же полностью потеряю твое доверие. Я один подвергаюсь риску, Шейди.

Он поднял свой бокал и чокнулся с ней.

— Но оно сработает. К утру Ард Рис станет лишь воспоминанием и все разговоры будут только о тебе, о новой Ард Рис. Мне кое–что известно, как это работает, Шейди. Потому что это случилось и со мной, когда я жаждал поста Премьер—Министра. Орден будет напуган и растерян. Он будет тыкаться во все стороны и искать того, кто направит его. Ни у кого нет такой поддержки, как у тебя. Вопрос будет быстро решен. Я приветствую тебя, будущая Ард Рис.

Она не обратила внимание на его покровительственный тон, желая узнать, кто же дал ему это зелье. Она это узнает, решила она про себя. Сейчас же она вряд ли это выяснит. Она дождется своего часа, обязательно дождется.

— Не будем забегать вперед, Премьер—Министр. — Она допила вино и поставила обратно свой стакан. — Что вы будете делать, когда появятся эти новости? Останетесь или уедете?

— Я немедленно уеду, это будет вполне ожидаемая реакция для главы государства, когда исчезает кто–то настолько важный, как Ард Рис. Это даст вам возможность укрепить свою власть, прежде чем мы встретимся, чтобы заключить союз. Возможно, к тому времени у вас обнаружатся доказательства участия в этом деле свободнорожденных, и я смогу использовать их в качестве рычага для давления на продолжение войны.

— Это то, что вы намерены получить любыми возможными способами. — Она произнесла это как констатацию факта.

Он улыбнулся:

— Военная удача переменится для свободнорожденных и их союзников, Шейди. С твоей поддержкой, эти перемены произойдут гораздо быстрее.

Она кивнула. Эта комната, с ее роскошным убранством и пряными запахами, начала ее утомлять. Как же это глупо.

— Мы понимаем друг друга, Премьер—Министр. Нет необходимости обсуждать это снова. Нет нужды вообще говорить что–либо этой ночью. Оно у вас?

Он поднялся и подошел к книжному шкафу у дальней стены комнаты, отодвинул в сторону несколько книг и извлек небольшой стеклянный пузырек, плотно закупоренный пробкой. Содержимое пузырька было черным, как безлунная ночь. От поверхности пузырька и от самого его содержимого не отражался никакой свет в комнате.

— «Жидкая ночь», — объявил он и протянул ей пузырек.

Она осторожно взяла его и с минуту изучала. «Жидкая ночь» была совершенно непрозрачной, напоминая мел или чернозем. От этого у нее поднялось беспокойство.

Она оглянулась на него:

— Это все?

— Нужно совсем немного. Тем не менее, используй все, что есть. Сделай это, пока она спит. Не позволяй даже капле коснуться твоей кожи. Потом унеси пузырек и уничтожь его. Не будет никаких следов того, что случится, никаких других знаков. Однако Ард Рис исчезнет. Как будто ее никогда и не было.

— По вашим словам это так легко, — сказала она, бросив на него взгляд.

— Это и будет легко, если ты сделаешь все правильно. — Он вернул ей взгляд. — Ты сможешь сделать все так, как нужно, Шейди, не так ли?

— Если к этому подарку прилеплено какое–нибудь коварство, Премьер—Министр, — старательно произнесла она, — то оно вернется к вам в свою очередь.

Он дотянулся до пачки бумаг, которые писал, и начал их перелистывать.

— Да, еще одно предостережение. У Ард Рис есть брат, у которого тоже имеется дар. Говорят, что его магия сравнима с ее магией. Тебе стоит поразмыслить над тем, что он будет делать, когда обнаружит, что его сестра пропала. Я понимаю, что он через многое прошел, чтобы спасти ее во время путешествия на запад на воздушном корабле двадцать лет назад, когда обнаружил, что они брат и сестра. Если бы не он, она до сих пор была Ведьмой Ильзе. А это значит, что он просто так не сдастся.

— Он мало с ней контактировал, — раздраженно ответила она. — У него вообще с ней мало общего.

Он пожал плечами:

— Что касается семьи, иногда достаточно самой малости. Особенно для братьев и сестер. Ты, из всех людей, должна это понимать. — Его улыбка стала самодовольной и снисходительной. — Мне просто кажется, что если существует потенциальная проблема, тебе следует заранее найти ее решение.

Он с мгновение смотрел на нее, затем вернулся к своим записям.

— Спокойной ночи, Шейди. И удачи.

Она простояла еще несколько секунд, размышляя, как же легко было бы его убить. Затем она спрятала пузырек в своих темных одеждах, развернулась, не говоря ни слова, коснулась стены, чтобы открылся проход, и покинула его.