Джарка Руус (ЛП)

ГЛАВА 29

Они прошагали весь остаток дня, продираясь через заросший кустарником лес и новые участки болота, с заполненными илом ямами и участками воды, причем все вокруг было окутано туманом и мраком. Еще около трех часов было светло, а потом резко начало темнеть. Тем не менее, они продолжали идти, с трудом переставляя ноги.

Стало темно настолько, что едва можно было что–то разглядеть, когда Хайбер поняла, что изменилось ощущение почвы под ногами, и воздух перестал пахнуть сыростью и гнилью и наполнился запахами травы и листвы. Она резко остановилась, вынудив Тагвена, шедшего за ней с опущенной головой, врезаться в нее. Пен, находившийся впереди, услышал внезапные проклятия и быстрые извинения и обернулся посмотреть, что там случилось.

— Мы вышли из Шлаков, — объявила Хайбер, еще не до конца веря в это. — Посмотрите вокруг. Мы вышли.

Она настояла, чтобы они остановились на ночлег; у нее так болели кости и она так измоталась морально из–за событий последних дней, ей так хотелось спать, поэтому как только ей удалось найти участок мягкой травы среди дубовой рощи, она тут же уснула. Ее последним воспоминанием было небо, впервые за последние дни пустое от тумана и облаков, чистое и яркое от света луны и звезд.

Всю ночь ей снился дядя, темная фигура, зовущая ее, но с того места, где стояла, она не могла разобрать слов. Она пыталась и была не в состоянии оказаться достаточно близко, чтобы понять, что он говорил. Мир ее сна был темным и нечетким, местность туманной и изменчивой. Он был наполнен мрачными существами, которые витали рядом с Ареном и которых она никак не могла рассмотреть. Ей не хотелось находиться в таком месте, и она была благодарна, когда проснулась следующим утром под солнечным и голубым небом.

Пен уже давно проснулся и вернулся с охоты, рядом горел костер, который он разжег и который стал причиной ее пробуждения. Мальчику удалось поймать кролика, которого он уже освежевал, вырыть какие–то корнеплоды и набрать несколько горстей ягод. Добавив свежей воды из ручья, которую он принес, у Хайбер оказался самый лучший завтрак, который она могла вспомнить за последние годы, что дало ей так необходимое чувство обновления.

Вскоре после завтрака они отправились в путь, направляясь на северо–восток в холмистую местность, лежавшую перед Погребальными горами, твердо решив найти Таупо Раф и матурена троллей Кермадека. Никто из них никогда не был в этой части мира и не имел достаточно знаний о ней, чтобы представлять себе что–то большее, чем лишь основное направление, в котором они должны двигаться. Таупо Раф лежал у подножия гор где–то севернее Шлаков. Самое лучшее, что они могли сделать для выбора, в какую сторону идти, это воспользоваться карманным компасом, полагая, что рано или поздно они повстречают кого–нибудь, кто им поможет. Горные тролли были племенным народом, а между племенами существовала некая враждебность, однако именно сейчас не было никаких войн троллей с другими расами, поэтому не было причины считать, что они будут представлять угрозу путешественникам в их стране. По крайней мере, именно на это надеялась Хайбер.

Она утвердилась в этих своих мыслях, ведь у них было мало выбора в этом вопросе и, следовательно, мало причин говорить о возможных неприятностях, если они ошибаются. Казалось, Тагвен считал, что каких бы горных троллей они не встретят, те обязательно им помогут, как только услышат имя Кермадека. Может, так и будет. Хайбер была так счастлива, что они покинули Шлаки, что готова была выбрать любой, даже самый рискованный способ действий, рискнуть почти всем. Даже простой факт, что они больше не окутаны болотным мраком и туманом, давал ей огромное чувство облегчения.

Однако, конечно, было и кое–что еще. А именно, что они покидают то место, в котором погиб Арен Элессдил. Это было ощущение, что, возможно, она сможет примириться с его смертью, если между ней и воспоминаниями о тех событиях пролягут время и расстояние. Она уговорила себя продолжать путь без него, но принять, что он действительно ушел, было гораздо труднее. Потеря друина оставила ее опустошенной. Он был больше, чем просто дядей; он стал ей отцом, которого она потеряла еще ребенком. Он был ее доверенным лицом и самым лучшим и надежным другом. В качестве утешения для своих страданий, она говорила себе, что он все еще тут, как дух, и будет присматривать за ней после своей смерти, как делал это при жизни. Она принимала желаемое за действительное, однако духи были реальными и иногда помогали живущим, и ей необходимо было думать, что подобное случится и здесь, потому что она имела серьезные сомнения насчет себя самой. Она не верила, что ее скудных способностей обращения с магией друидов окажется достаточно, чтобы преодолеть остаток их путешествия, несмотря на все заверения Арена. Даже ее обращение с Эльфийскими камнями вызывало подозрения. Ей удалось призвать магию в сражении с Тереком Молтом, но все это было омрачено жертвой ее дяди. Ее до сих пор пробирала дрожь при воспоминании о силе Эльфийских камней, огромной и бесконтрольной, и она не знала, сможет ли заставить себя призвать эту магию снова, даже чтобы защитить саму себя. По правде говоря, она не знала, сможет ли сделать это, если над ней нависнет угроза, а такая неуверенность могла представлять такую же опасность, как и сама угроза. Одно дело говорить, будто она обладала и решимостью и уверенностью, и совсем другое, чтобы их продемонстрировать. Она хотела, чтобы был способ проверить себя. Но его не было, вот и все.

Они шли все утро и постепенно ее настроение улучшалось. Время и расстояние помогли заглушить ее печаль, но не ее неуверенность. Учитывая природу их дальнейшего путешествия, ей придется как–то с ней разобраться.

— Ты видела его? — спросил Пен, когда они сделали привал в полдень, чтобы попить из ручья и перекусить остатками корней, которые мальчик собрал утром.

Она вытаращила на него глаза:

— Видела кого?

— Кота. Он следует за нами.

— Болотный кот?

Тагвен, сидевший немного в стороне, сразу же повернулся к ним. Его глаза раскрылись от испуга:

— Зачем ему это надо? Он охотится на нас?

Пен покачал головой:

— Я так не думаю. Но он безусловно идет за нами. Я его видел несколько раз, в лесу, он старался быть незамеченным, следуя параллельно с нами. Я думаю, ему просто интересно.

— Интересно? — прокаркал дворф.

— Ни с кем нельзя спутать эту морду в маске, — продолжал Пен, не обращая внимание на полный ужаса взгляд Тагвена. Он вдруг ухмыльнулся, обращаясь к Хайбер, как маленький мальчик, который делится секретом: — Я решил назвать его Бандитом. Ведь он похож на него, не правда ли?

Хайбер не интересовало, на кого похож этот болотный кот, ее не волновало и то, что он следует за ними в горы. Она всегда считала, что болотные коты предпочитают обитать в болотах и лесах и не забредают на возвышенности. Она надеялась, что их кот потеряет всякий интерес к ним, как только они начнут подниматься.

Они прошагали весь остаток дня по холмистой местности, усеянной лесами и пересекаемой ручьями, которые питали озера, расположенные в более низких впадинах и как зеркала отражавшие яркий солнечный свет и облака. Проходили часы, и хотя они преодолели изрядное расстояние, им не повстречался ни один из обитателей этого края. Начало темнеть и тени деревьев вокруг них стали удлиняться, а они до сих пор так и не увидели ни одного тролля.

— Этот болотный кот все еще там? — в какой–то момент спросила Пена Хайбер.

— О, конечно, — сразу же ответил мальчик. — По–прежнему наблюдает за нами, как какая–то бродячая собака. Хочешь, чтобы я позвал его?

Они разбили лагерь с подветренной стороны заросшего лесом утеса, найдя пристанище в сосновой роще у ручья, который спускался со скал. Позади них холмистая местность, через которую они шли весь день, со своими лесами и полями растворялась вдали во мраке сумерек. Несмотря на героические усилия Пена, чтобы поймать хоть что–нибудь, у него ничего не получилось; им нечем было утолить голод. Они попили воды из ручья и пожевали кусочки коры небольшого фигового дерева.

— Не волнуйтесь, — успокоил Пен своих спутников. — На рассвете я пойду на охоту. Что–нибудь обязательно поймаю.

Они сидели и смотрели на звезды, слушая как тишину наполняют ночные звуки. Никто не говорил. Хайбер чувствовала пустоту, которая проникала из темноты прямо в ее сердце. Она не могла придумать этому название, но тем не менее это происходило. Через мгновение она встала и пошла в лес, желая оказаться одной на случай, если начнет плакать. Ей стало так невыносимо грустно, что ей едва удавалось удержать себя, чтобы не разрыдаться. Это чувство коварно подкралось к ней, как будто напоминало о том, как все плохо для них складывалось и в каких безнадежных обстоятельствах они оказались. Она могла поспорить, что с ними все в порядке, что они найдут дорогу, но это было не то, что она чувствовала. Она ощущала полную безнадежность и крайнее опустошение. Неважно, что они пытались сделать или куда хотели попасть, для них ничего хорошего уже не будет. Они будут бороться, но в конце потерпят неудачу.

Вдали от своих спутников, не в силах больше сдерживаться, она села и заплакала, заливаясь слезами. Ей хотелось, чтобы она никогда не отправлялась в это путешествие. Ей хотелось, чтобы она никогда не покидала дом. Все это случилось из–за ее упорства найти это глупое дерево, которое, как считал Пен, его отправили найти, но ему могло это просо присниться. Дядя Арен погиб из–за ее несговорчивости и глупости, эгоистичной потребности найти смысл своей бесцельной жизни. Что ж, она достигла своей цели. Она никогда не вернется в Арборлон, никогда снова не окажется дома. Только не после кражи Эльфийских камней. Только не после того, как позволила умереть своему дяде. Она несла бремя своей вины как пятидесятифунтовый груз на своих плечах, и ей некуда было его переложить. Она ненавидела себя.

В самый разгар самобичевания, она осознала, что кто–то наблюдает за ней.

Или что–то.

Огромные, как фонари, глаза уставились на нее из черноты. Это был болотный кот.

— Убирайся отсюда! — яростно выкрикнула она, даже не подумав, что она делает.

Глаза остались на месте. Она посмотрела на них, ненавидя то, что кот наблюдал за ней, что он видел, как она сломалась и рыдала, что он поймал самый худший момент ее жизни. Ни с того, ни с сего, она смутилась. Несмотря на то, что он был всего лишь животным, которое видело ее, ее поведение заставило почувствовать себя глупой. Кот не собирался двигаться, поскольку он этого не чувствовал, поэтому нет никакого смысла обижаться на него. Она снова поймала себя на мысли, что же он тут делает. Любопытство, подумал бы Пен. Может быть. Она позвала его кис–кис, прошептала несколько слов приветствия и помахала рукой. Кот продолжал смотреть на нее, не моргая и не двигаясь.

Затем он исчез. Как дым, уносимый ветром, он просто пропал. Она подождала немного, чтобы убедиться в этом, потом встала и вернулась обратно, где Пен и Тагвен уже вовсю спали. Первая стража была ее, как оказалось. Пусть так, ведь она совсем не устала. Она присела рядом с ними и обвила руками колени. Здесь на высоте было холодно, гораздо холоднее, чем в Шлаках. Ей бы очень не помешало одеяло. Может быть утром они найдут что–нибудь подобное. Ведь где–то поблизости должно быть какое–нибудь поселение.

Подтянув колени к груди и оперевшись на них подбородком, она прислушалась к звукам дыхания Пена и Тагвена и уставилась в ночь.

Намереваясь разбудить одного из своих спутников, чтобы тот сменил ее на страже, но не сумев этого сделать, она задремала на какое–то время после полуночи. Когда она снова очнулась, то, внезапно испугавшись, поняла, что все совсем не так, как должно быть. Не тишина, не темнота и даже не звук ветра, шелестевший листьями, как пергаментом. Когда она раскрыла глаза и приподняла голову, ее внимание привлекло какое–то темное движение, ползущее, как пятно, по лесной земле прямо пред ней. На мгновение она подумала, что оно живое, и вскочила на ноги, инстинктивно отступая назад. Но потом она увидела, что оно плоской, меняющейся формы, и поняла, что это тень, отбрасываемая чем–то пролетающим над головой.

Она посмотрела наверх и увидела «Скользящего».

Поначалу она не могла в это поверить, считая, что она, должно быть, ошибается, что ее глаза сыграли с ней злую шутку. Это исключено, чтобы «Скользящий» мог появиться здесь, летящим в этом небе, оказавшись на очень много миль к востоку от того места, где он должен быть. Но его образ был настолько отличительным, что Хайбер быстро согласилась, что это он, прилетел за ними по причине, которую сразу было трудно назвать. А причина была, решила эльфийка, иначе бы он ни за что здесь не оказался.

Особенно учитывая то, что корабль летел прямо на них.

Однако, в нем что–то было не так, в его виде было что–то чуждое и даже пугающее. На нем был поднят только грот, который вздымался от порывов ветра, натянутый такелаж от палубы до рей напоминал паучью паутину.

Замерев, Хайбер уставилась на него, еще не совсем проснувшись и не до конца осознавая то, что она видела.

«Скользящий» пролетел над головой и скрылся где–то на востоке за скалой, где эльфийка не могла его видеть; но, по–видимому, он не улетел далеко, потому что вернулся и уже более медленно скользил по ночному небосводу, как будто выискивая что–то.

Потом вдруг он начал снижаться, медленно и осторожно приближаясь к лугу, лежавшему за лесом, в котором укрылись Хайбер и ее спящие спутники. И тут Хайбер увидела то, что не заметила раньше. На рее были рядом привязаны три веревки, натянутые весом трех привязанных к ним тел.

— Пен! — прошипела Хайбер, быстро наклонившись, чтобы разбудить мальчика, и испытывая внезапный шок и страх.

Пендеррин Омсфорд тут же приподнялся, озираясь по сторонам.

— Что такое?

Не говоря ни слова, она подняла его на ноги и развернула, оставив Тагвена спящим у ее ног. Вместе они наблюдали, как «Скользящий» приближался к лугу, как какой–то корабль–призрак, темный на фоне освещенного луной неба, с потрепанным парусом, с телами, болтающимися на концах веревок, как тыквы на лианах. К тому времени свет уже упал на эти тела, озарив их достаточно, чтобы Хайбер узнала в них Гара Хетча и членов его экипажа, с пустыми лицами, раскрытыми в крике ртами и вытаращенными глазами. Они были высушенными, как будто все соки были высосаны из них, оставив только кожу и кости.

— Что случилось? — выдохнул Пен.

Потом его пальцы сильно сжали ее руку и он указал ей на что–то. Она тут же увидела, на что он указывал. В пилотской кабине стояла Синнаминсон, тонкая, хрупкая фигурка на фоне неба, с поднятой к ветру головой, ее одежды раздувались вокруг нее, а руки безвольно повисли по бокам. К ошейнику на ее шее была прикреплена цепь; другой конец цепи был закручен вокруг ограждения пилотской кабины.

Хайбер просканировала палубы шлюпа из конца в конец, но больше никого не было видно. Никто не управлял воздушным кораблем, никто не был капитаном и экипажем, на борту не было видно никого, кроме трех мертвых мужчин и прикованной цепью девочки.

Потом Хайбер заметила, как что–то двигалось через вздымающийся парус, наверху по вантам, какая–то темная тень, попавшая в полосу лунного света. Эта тень передвигалась по канатам, как паук по паутине, конечности его вытягивались и сгибались, когда он перемещался от одной нити к другой. Больше ничего не было видно; его голова и тело были скрыты плащом и капюшоном, лица не было видно вообще. Он показался всего на мгновение, и тут же пропал, исчезнув за парусом, снова оказавшись среди темноты.

Хайбер сделала глубокий вдох. Это была именно та тварь, которая гналась за ними по улицам Аначере — та самая тварь, которая пыталась убить Пена.

Дрожь пробежала по спине Хайбер, когда Синнаминсон повернула чуть голову в их направлении, как будто видела их так же четко, как они ее. В этот миг ее лицо осветилось, и на нем отразились такие ужас и тоска, что Хайбер пробрал мороз до самых костей. Потом скиталица снова отвернулась и указала на север. Тварь, которая свисала с грота, быстро двинулась в ответ, перепрыгивая через канаты, изменяя расположение паруса и натяжение радианных тяг, и, соответственно, курс воздушного корабля. «Скользящий» снова начал подниматься, разворачиваясь на север, куда указала Синнаминсон. Кривоногая тварь снова прошмыгнула через лунный свет, затем разместилась на мачте, свесившись вниз, как огромная ящерица на шесте.

Спустя несколько секунд воздушный корабль скрылся за скалой, и небо снова опустело.

После этого Хайбер резко выдохнула и обменялась быстрыми взглядами с Пеном. Затем резко подпрыгнула от испуга, так как внезапно рядом с ней поднялся Тагвен, протирая свои заспанные глаза.

— Что случилось? — спросил он.

— Не делай так больше! — гневно ответила она с трясущимися руками.

Они рассказали ему, что видели, указывая на север в пустое небо. Он с недоверием покосился на них и покачал головой, все еще моргая после пробуждения.

— Вы в этом уверены? Вам это не приснилось? Может, это просто облака?

— Он ищет нас, — ответил Пен, голос его был мрачным и едва слышимым. — Он убил Гара Хетча и его кузенов скитальцев, а теперь использует Синнаминсон, чтобы поймать нас.

— Но как он оказался на борту «Скользящего»?

Никто не смог ему ответить. Хайбер уставилась в пустое небо, пытаясь найти там ответ. Была ли связь между этим существом и друидами? Могло ли оно попасть на борт «Скользящего», когда «Галафил» поймал воздушный корабль скитальцев? А это означало, что Терек Молт намеренно солгал им, что отпустил «Скользящего» домой. Но зачем ему так поступать? Если уж на то пошло, то зачем вообще оставлять это существо на борту «Скользящего», если друид и так намеревался схватить Пендеррина?

Не зависимо от ответа, кто–то прилагал очень много усилий, чтобы не дать мальчику возможности спасти свою тетку. Поэтому, этот кто–то должен считать, что у него очень высокие шансы на успех, даже если сам мальчик так вовсе не думал. Это был интригующий вывод, и он дал ей неожиданный повод для надежды.

Пен посмотрел на нее:

— Как ты думаешь, можно ли использовать Эльфийские камни против того, что схватило Синнаминсон?

Она с сомнением взглянула на него:

— Мы даже не знаем, что это такое, Пен. Это может оказаться человеком, и Эльфийские камни окажутся бесполезными.

— Он не похож на человека.

— Чем бы он ни был, мы не собираемся сражаться, если только нас не вынудят. — Она кивнула в сторону скалы. — Давайте убираться отсюда. Мы сможем сделать привал и поесть, когда будет светло. Я не хочу рисковать, если он снова вернется.

Пен не сдвинулся с места, его губы были сжаты.

— Ты видела, как она смотрела на нас?

Хайбер замялась:

— К чему ты клонишь?

— Она видела нас. Она знала, что мы тут. Но все равно развернула корабль в другую сторону. — Его голос дрожал. — Ее заставляют выслеживать нас, Хайбер. Может быть, ее жизнь зависит от того, найдет нас или нет эта тварь. Но она увела ее прочь. Она спасла нас.

Тагвен покачал своей бородатой головой:

— Ты не знаешь этого, Пен. Ты можешь ошибаться.

Мальчик быстро взглянул на Хайбер, ища поддержки. От дурного предчувствия у нее свело живот, так как она поняла, о чем он собирается просить. Она должна остановить его, даже если ей придется солгать о том, что она видела. Однако, она не могла заставить себя это сделать. Это был бы поступок труса. Арен бы не стал врать с подобной ситуации. Он сказал бы Пену правду.

— Мы не можем этого сделать, — произнесла она.

— Но мы должны! — воскликнул он. Его лицо стало злым, почти яростным. — Она спасла нас, Хайбер! Теперь мы должны спасти ее!

— О чем ты говоришь? — требовательно спросил Тагвен. — Кого спасти?

— Она не является нашей заботой, — продолжала давить Хайбер. — Нас интересует твоя тетка, Ард Рис.

— Мы должны заботиться о всех, кому нужна наша помощь! Да что с вами такое?

Он смотрели друг на друга в гробовом молчании. Даже Тагвен затих, переводя взгляд с одного лица на другое.

— У нас никакой возможности спасти ее, — наконец сказала Хайбер. — Мы ничего не знаем о том существе, и о том, что нам потребуется, чтобы его одолеть. Если мы ошибемся, то все погибнем.

Пен выпрямился и посмотрел на север.

— Я иду, пойдете ли вы со мной или нет. Я не оставлю ее. Мне придется жить с этим, когда все закончится. Я не смогу жить, если с ней случится то, что я мог бы предотвратить. — Он оглянулся на нее, злой взгляд вдруг стал просительным. — Она не враг, Хайбер.

— Я знаю.

— Тогда помоги мне.

Она молча смотрела на него.

— Хайбер, умоляю тебя.

Он не просил Тагвена, он просил ее. После смерти Арена Элессдила, она стала неофициальным лидером. Именно она владела Эльфийскими камнями и магией. Именно она обладала знанием. Она подумала о своих решениях, которые приняла в этом путешествии, и какими бедами многие из них обернулись. Если сейчас она ошибется, то это может стоить им всем жизни. Мыслями Пена управляло его сердце; она должна помнить, что думать надо головой.

Ей хотелось бы знать, что бы Арен сделал в такой ситуации, но не смогла. Для него ответ бы нашелся легко и быстро. Но не для нее.

Она посмотрела на лес и в темноту ночи, напрасно пытаясь найти там ответ.