Длинный

Глава 11

11.

Скорость лодчонки с каждым мгновением возрастающая все вые и выше, впечатлила, даже самого Длинного, рассчитывающего ну максимум километров на двадцать, ну от силы двадцать пять в час. Сейчас же если судить по мелькающим на берегу деревьям, сливающимся практически в единую серо-коричневую тень, скорость приближалась сотне. Но, такого простои не могло быть и потому Длинный все же предполагал, вдвое меньшую, а то что визуально было так, скорее относил к тому, что и сам уже достаточно давно не пользовался транспортом с похожими скоростями и потому вообразил такое. А еще нужно было постоянно смотреть вперед. Все же заднее расположение руля даёт большую маневренность, но и разбиться в результате слишком резкого поворота, тоже очень доже просто. Особенно на такой скорости. Длинный уже начал прикидывать, что же такое нужно сделать, чтобы получить какие-то ограничители. Ведь достаточно двинуть рычаг чуть сильнее, как лодка вполне может опрокинуться, и тогда пиши пропало, даже на вдвое меньшей скорости это очень опасно, а сейчас скорее смертельно. Впрочем, такая скорость долго не продержалась, стоило войти в поворот и выбраться на основное русло Дона, как ветер заметно сих и суденышко плавно покатило слегка, покачиваясь на неровностях и поскрипывая проволочными соединениями. Сейчас, когда скорость заметно снизилась, Длинный постарался прибиться поближе к берегу и выбрав заросший лесом участок уткнуть конструкцию в берег. После того, как буер остановился, он отвязал нижнюю часть паруса от кормы и с помощью другой веревки спустил рею вниз. После чего выбравшись из лодки, уселся на ее край и жадно закурил, пытаясь успокоиться и прийти в себя. А когда оглянувшись увидел горящие глаза на счастливом лице Лехи, вопросы отпали сами собой. Впрочем, Леха не заставил себя ждать, высказывая товарищу все свои впечатления. Причем кроме восхищения ничего иного не наблюдалось. С момента старта и до остановки прошло около пятнадцати-двадцати минут. В принципе не такое уж большое время, и вполне можно было двигаться дальше. Просто резвый старт принес столько волнений, что Длинный решил передохнуть и слегка прийти в себя. Честно говоря, его до сих пор слегка потряхивало от такой гонки. Ведь малейшее неправильное движение рулём грозило неминуемой катастрофой, и то, что этого не произошло было просто невероятным везением. Ладно бы если маршрут пролегал по прямой, но ему то приходилось постоянно выворачивать руль, чтобы вписываться в многочисленные повороты, лежащего змеей русла.

Перекурив, Длинный решил заново проверить сделанные им крепления. Все же начало было достаточно резкое, и кто знает, как все это отразилось на них. Все же затяжка проволокой, это не совсем то, что нужно. Но пока все было вроде нормально. Учитывая скорость, с которой они рванули с места, за эти пятнадцать двадцати минут они пролетели минимум пять километров, а то и больше.

Вновь выведя лодку на ветер, друзья заняли свои места и буер неторопливо покатил дальше. Ветер был откровенно слаб. Вроде бы и парус надувался, однако буер если и двигался, то больше дразня черепаху, если бы такая вдруг появилась в поле зрения, развивая скорость быстро идущего пешехода. Но даже тая была уже прогрессом учитывая то, что если бы не было буера, идти с такой скоростью пришлось бы на своих двоих. Поневоле вспомнилась когда-то слышанная поговорка о том, что «Лучше плохо ехать, чем хорошо идти». И сейчас Длинный полностью был с нею согласен. Впрочем, все это продолжалось совсем недолго.

Вначале совсем слабый, с каждым пройденным километром ветер усиливался, и вскоре буер приятелей, чуть ли не летел над поверхностью льда. Возможно все это было и не так, но субъективные впечатления были именно таковы. Проносившись мимо изредка встречавшихся по берегам реки поселкам, друзья порой замечали местных жителей, удивленно разглядывающих пролетающее мимо чудо с парусом.

Все было хорошо, если конечно не обращать внимания на то, что приходилось всю дорогу находиться в одной позе и не было возможности как-то размять затекающие конечности. Ветер хоть и был попутным, и не так сильно обжигал лицо, но тем не менее мороз все же присутствовал и потому приходилось прятать лицо, укутываясь так, что снаружи оставались лишь глаза. Но даже это помогало мало. Все же находясь практически в одном положении, пусть в практически новом, но все же недостаточно теплом обмундировании и на постоянном ветру, поневоле начинаешь замерзать. Длинный, старался не обращать внимание на эти неудобства сосредоточившись на управлении буером, лишь изредка поворачиваясь с боку на бок, и меняя позу, хотя уже давно понял, что все это помогает очень мало. А на большее невозможно было даже надеяться, потому что приходилось в первую очередь контролировать положение руля, а любое неосторожное движение готово было перевернуть легкое суденышко. А еще чертовски хотелось согреться, закурить и хотя бы просто встать и походить. Просто пройтись, чтобы заставить струиться по жилам, казалось заледеневшую кровь. Бросив случайный взгляд на Леху, и увидев его слезящиеся глаза и несчастный взгляд, Длинный понял, что слишком заигрался. Мальчишка хоть и молчит, но держится чисто на упрямстве и старается не показать виду. Поэтому заметив впереди какую-то рощу, Длинный левой рукой потянул за завязки сбрасывая ветер с паруса, а правой направил лодочку ближе к берегу, к виднеющимся возле него камышам, рассчитывая, что последние скроют их судно. Наконец буер встал, и Длинный кряхтя от затекших мышц попытался подняться на ноги. С Лехой все было гораздо хуже. Он разумеется, тоже старался шевелиться, как-то охлопывать себя, растирать руки, но у него была проблема, он старался как можно меньше шевелить еще недавно, затянутой в деревянный корсет ногой и потому все его старания приносили минимальную пользу. Видя такое дело Длинный достал из вещей остатки коньяка и заставил Леху выпить его, чтобы хоть немного согреть друга. После чего подхватив топор углубился в рощу, или скорее небольшой лес, и вскоре притащил к буеру пару хлыстов сосны, срубленной там. Быстренько порубив ее на мелкие части, неподалеку от судна разжег костерок и расстелив возле него какую-то тряпку помог Лехе переместиться туда. Вбив по краям костерка пару металлических штырей, накинул на них перекладину и подвесил над костерком кастрюльку набрав в нее снега. Еще находясь в Качалино и предполагая этот переход, Длинный озаботился тем, что не всегда будет возможность ставить емкость на камни, и потому сделал из проволоки дужку, а из найденных на свалке металла штырей вполне приличное приспособление для подвеса кастрюли.

Судя по солнцу, благо что погода стояла солнечная, и ориентироваться было вполне возможно, время перевалило за полдень. Получалось, что если допустить время их отъезда около семи утра, то не останавливаясь они двигались в течении, как минимум пяти часов, хотя скорее гораздо больше. Субъективная скорость движения, тоже составляла от двадцати до сорока километров в час. Но даже если считать по минимуму он покрыли за это время расстояние превышающее сотню километров. Конечно трудно ориентироваться, не имея перед глазами карты, но если покопаться в памяти, то получается, что, то довольно большое поселение, на левом берегу, с железнодорожным мостом, которое они проскочили чуть больше часа назад, скорее всего город Калач. И, следовательно, сейчас они находятся может быть в полусотне километров от станицы Цимлянской, которая в будущем превратится в город на краю Цимлянского водохранилища. И, наверное, будет гораздо лучше, если сегодняшний день они завершат именно здесь. Все же пока светло, можно будет организовать вполне достойный ночлег, а завтра поутру, вновь продолжить гонку. Тем более, что и ветер уже стих, а тащиться на минимальной скорости не большое удовольствие.

Посоветовавшись с Лехой, так и решили поступить. Сходив еще разок в рощицу, Длинный приволок пару небольших сосенок, и друзья занялись приготовлением обеда, отогреваясь у костра после долгой гонки. Нужно было как-то устраиваться на ночлег и Длинный решил еще раз наведаться в лесок, чтобы запастись дровами на ночь.

Срубив пару сосенок, собирался уже возвращаться назад, как заметил между деревьев какое-то строение. Домик, стоящих в глубине леса, почти по самую крышу был заметен снегом, и потому не стазу бросался в глаза. Отложив в сторону срубленные стволы, парень решил посмотреть, что же это такое, и можно ли эту избушку как-то приспособить для своих нужд. Ведь одно дело ночевать в открытой продуваемой всеми ветрами лодке и совсем другое в доме.

Судя по всему, домиком оказалась охотничья избушка. Во всяком случае все говорило именно од этом. Небольшое строение, сложенное из местного материала в виде заготовленных здесь же бревен, Судя по поднимающейся над коньком крыши трубе, внутри находится печь. Небольшой участок, вокруг строения огорожен легкой оградой, сделанной из вбитых в землю кольев и привязанных к ним тонких стволов дерева. Вряд ли такая ограда может служить каким-то препятствием, но вот обозначить территорию, вполне. Да и лошадь, заведенная за нее, тоже не убежит далеко. К домику был пристроен небольшой сарайчик, со стойлом для лошади и почти до самого верха забитый сеном. Чуть в стороне был пристроен небольшой навес, крытый, как и все остальные строения дранкой с заложенными под самый поверх, нарубленными дровами.

Судя по отсутствию следов вокруг, кроме разве что каких-то мелких, принадлежащих скорее живущей где-то неподалеку белки, и наваленному почти под самую крышу снегу, здесь давно никто не появлялся. Все это было на руку Длинному, и он решил заглянуть внутрь. Избушка внутри разделялась на две небольшие комнатки. Сразу от входа находилась своего рода прихожая, где по стенам и углам, были развешаны и разложены различные охотничьи и рыболовные снасти. Две довольно больших сети, одна из которых для крупной рыбы, вторая с ячейками поменьше. Окованный железом багор на длинной рукоятке. Пара весел стоящих в углу. Кое-какие хозяйственные вещи, деревянные ведра, Жестяное корыто, в котором при желании вполне можно помыться и самому, пара связанных из орешника метел, слегка поржавевшая, но тем не менее вполне рабочая штыковая лопата. Рядом с нею широкая деревянная, сделанная скорее всего, как раз для уборки снега. У самого входа во вторую комнату, стояли пара валенок, подшитых плотной кожей, полностью оборачивающей ступню. Над ними на вбитом в стену гвозде, висел овчинный полушубок. Слегка потертый и местами заштопанный дратвой, но еще вполне годных, хотя бы для того, чтобы, накинув его, управиться по хозяйству.

Рассмотрев все это хозяйство, Длинный, осторожно приоткрыл дверь, ведущую в дом и прошел во второе помещение. Здесь, было несколько просторнее, но большую часть комнаты занимала русская печь, стоящая посередине и делящая комнату, на две неравные части. Слева, рядом с топкой и плитой прикрытой чугунным листом и стоящими на нем парой чугунов, с каким-то давно замерзшим и скорее всего испорченным варевом стоял небольшой стол с лавкой возле него. На стене, прямо над столом в углу дома стояло несколько икон.

В принципе неверующий Длинный, тем не менее перекрестился, увидев иконы. Вначале, когда он только появился в этом мире, всякий раз удивлялся тому, как неистово крестится Леха по любому поводу и без него. Вспомнил, с каким жаром тот готов был на что угодно, только бы случайно не осквернить храм своим присутствием. Таких случаев было довольно много, и со временем Длинный и сам, вначале робко, а после вполне открыто стал креститься, порой повторяя за Лепехой какие-то слова. Еще не осознавая их смысл, но уже в какой-то степени нуждающийся в этом. Да и Леха, видя робкие попытки друга, нисколько не насмешничал над ним, а старался, как-то помочь, поправить, что Длинный только с радостью принимал.

Правую часть комнаты занимал широкий, несколько грубоватый, сбитый из толстых деревянных плах топчан, застеленный набитым сеном тюфяком и несколькими звериными шкурами, лежащими поверх него. На этом топчане лежал умерший мужчина. Именно умерший естественным образом, потому как никаких повреждений, нанесенных ему, не было видно. Опять же если судить по давно окоченевшему трупу, холоду в доме, ничуть не меньшему, чем снаружи, давно пропавшей и замерзшей еде, на пристроенной к русской печке плите, не появлялось ни малейшего сомнения, что смерть мужчины произошла очень давно. Возможно больше месяца назад. Если учесть заваленную снегом избушку, то наверняка, с тем, что мужчина погиб давно смирились. В противном случае его наверняка бы вынесли отсюда и постарались бы предать земле, как это положено, по обычаю. А раз этого не произошло, то вероятнее всего, либо он был одинок, либо никто не знал, где именно расположена эта избушка или некому было похоронить его. Так или иначе, но учитывая то, что наследников этого тела, пока не имеется, стоило, наверное, занять это место. Ведь Длинный с Лехой ехали наугад. С надеждой на удачу, чтобы как-то устроиться на новом месте. Здесь же готовый дом, кое какие снасти и наверняка есть и запасы еды и всего остального, так почему бы не воспользоваться всем этим, хотя бы на время.

С этими мыслями Длинный покинул дом, и увидев начавшийся снегопад, только утвердился в своих мыслях.

— Леха! Скажи честно. Ты мертвяков боишься?

— Ну у тебя и вопросики Сём? Ты, что на кладбище наткнулся.

— Ну типа, да. Гроб с покойничком летает, и мертвые с косами стоят. И тишина… — и Длинный развел руками подражая Савелию Крамарову.

Леха, быстро-быстро начал креститься испуганно оглядываясь по сторонам и приговаривая: «Чур, меня. Чур, меня!»

— Да успокойся ты Лех, пошутил я. Нет там таких покойников.

— А какие есть? — осторожно поинтересовался Леха, подозрительно поглядывая на приятеля.

— А обычный. Мужик с бородой. Так пойдем?

— Не. Я на кладбище ночевать не подписывался. — Тут же пошел в отказ Леха. — Я уж, как ни будь здесь.

— Да нет там никакого кладбища. Пошли, не пожалеешь. Говорю же пошутил.

Приятели собрали все свои вещи, вытянули подальше на берег своё суденышко и не торопясь потопали вверх по склону. Леха всю дорогу приставал к приятелю, пытаясь вытащить из него, с чего бы это его потянуло на шутки, да еще на такие мрачные. Но тот все отбрехивался говоря, что скоро они дойдут, и Лепеха все увидит сам. Все же помня недавний разговор Леха несколько опасался и через шаг другой истово накладывал на себя крестное знамение. Подойдя наконец к заимке, Леха остановился как вкопанный и долго не мог поверить собственным глазам. Наконец приятелю надоело смотреть на изумленного приятеля, так похожего на выскочившего из норки суслика, и улыбаясь он подтолкнул его ко входу в жилище.

С мертвецом разобрались достаточно быстро. Как оказалось, мужчина, похоже предполагал свою скорую смерть и потому в сарайчике, куда они вынесли его труп, обнаружилась, давно приготовленная домовина, сделанная точно по росту и габаритам мужика. В ней же оказались и молоток с гвоздями, чтобы можно было забить крышку. Что приятели тут же и сделали. Правда с могилой не получилось, но решили, что пока достаточно и этого, и оставили домовину в сарае. Зверье не доберется, а позже, может удастся и похоронить. Чугуны, стоящие на плите, с каким-то варевом от греха подальше вынесли за пределы участка. Если вдруг набежит какое зверье сами все выковырнут и вылижут, а нет, так можно будет позже развести костер и растопив лед вывалить и помыть чугуны.

Пока же приятели обживали свое новое жилище. Растопив печь, с удовольствием обнаружили, что никакого трупного запаха в доме не наблюдается. Похоже мужик, помер в начале зимы, и дом выстудился раньше, чем он начал разлагаться.

Постель, находящуюся на топчане, вынесли на мороз, где перетрясли, из тюфяка выпростали все сено и заменили на свежее, благо, что сеновал был забит под самый верх. Дом основательно протопили, и, наверное, впервые с того дня, как покинули приют, смогли раздеться до исподнего и разогрев воды, от души помыться в тазу. Как оказалось, после того, как двор был расчищен от снега, в нем имеется даже колодец. Правда поднимать тяжеленое деревянное ведро с водой пришлось вдвоем, напрягая все силы, но зато даже водой они были обеспечены, и не нужно было мучиться, растапливая снег.

Как оказалось, в доме имеется даже небольшой погреб с запасами, нескольких видов солонины, небольшого бочонка с кабаньим салом, муки, нескольких видов круп и даже нашлась вместительная кринка с медом и пара таких же со смешанной с медом малиной и какими-то другими лесными ягодами. Корзинка с сушеным терном, и дикими яблоками, ароматные пучки мяты, чабреца, базилика. А когда в небольшом шкафчике возле разделочного стола обнаружилась килограммовая жестянка ароматного черного чая, Длинный решил, что их дальнейший путь потерял всякий смысл, во всяком случае до весны. Ну или до того момента, когда найдется человек, который вдруг решит объявить себя хозяином этих мест, и окажется сильнее приятелей.

Вскоре довольные и счастливые друзья, чинно рассевшись возле стола, с удовольствием пили густой черный чай с медом, даже не помышляя куда-то бежать и искать лучшей доли.