Длинный

Глава 18

18.

В сопровождении солдата, Длинный шел в сторону забора, огораживающего войсковую часть, внимательно слушая все, что говорил ему солдатик.

— В заборе пара плах откидывацца, пролезть смогёшь. Вправо саженей полста дорога вверх идёть, но ты по ней не ходи, слева от нее тропка, примерно три версты вверх, за гребнем Еллада, там ужо не споймають, не сунутца. Успеешь твое счастье. На стрельбу не смотри, просто беги. Вон те плахи. Беги паря! Не поминай лихом, подневольные мы.

Длинный еще раз посмотрел в лицо солдату и прошептав: «Спаси бог!» пролез сквозь дыру в заборе и помчался в сторону дороги. Солдатик отправивший его, украдкой смахнул слезу и несколько раз перекрестив убегающего Длинного прошептал: «Спаси тя боже». После чего не торопясь, мысленно досчитал до ста упал на траву, показывая всем своим видом, что Длинный его завалил и закричал «Ушел, ушел!» несколько раз выстрелил в воздух из своей винтовки, а следом и в сторону забора, прекрасно понимая, что Длинного там уже нет.

Тропинка оказалась именно там, где и было сказано. Правда, особо бежать не получалось, так как она слишком круто забирала вверх, зато и экономила путь, потому как дорога, вначале идущая справа от нее вдруг начала выписывать такие зигзаги, что пойди Длинный по ней, затратил бы вдвое, а то и втрое больше времени на подъем к перевалу. Правда, после того, как он там оказался, минимум минуту, а то и больше, согнувшись вдвое и оперившись руками в колени, пытался отдышаться и прийти в себя. Впрочем, это ему не особенно удалось, так как в один из просветов он вдруг заметил скачущих на лошадях людей, направляющихся к перевалу, и резонно решив, что скачущие нацелены именно на его душу, тут же бросился вниз, петляя между деревьев, растущих по склону, уже с Греческой стороны. Склон был достаточно крут, и он едва удерживался на ногах, порой цепляясь за деревья, для того, чтобы сбросить свою скорость, зато с каждым шагом росла уверенность, в том, что преследователи, наверняка не последуют его примеру, потому как для лошади, такая крутизна практически смертельна. Похоже так оно и вышло. Уже находясь метрах в ста ниже, до его слуха донеслось несколько выстрелов, а одна из пуль, все же нашла лазейку между стволами деревьев и просвистела совсем рядом. Длинный в это время, прижавшись спиной к стволу какого-то дерева, ниже по склону, пытался отдышаться. Чуть позже, судя по отсутствию каких-либо звуков, его действительно не стали преследовать на этой стороне, хотя расслабляться тоже не стоило. Сбежать-то он сбежал, а вот что будет дальше, пока было не понятно.

Еще находясь в гарнизоне, он разглядывал карты местности из чудом сохранившегося у него атласа, и получалось, что от перевала, и до ближайшего поселения на Греческой территории минимум двадцать пять верст, причем лесом. И еще неизвестно есть ли там вообще, хоть какие-то тропинки, ведущие вниз. А учитывая то, что компаса у него не имеется, а горы то взбираются вверх, то вниз, заблудиться там раз плюнуть, тем более что лес достаточно густой и увидеть солнце для ориентира почти нереально. Зато наверняка есть какое-то зверьё, а у него из оружия только один нож, который не тянет даже на кинжал, и топорик, которым можно разве что порубить сучья для костра. Присев на корточки, Длинный достал из внутреннего кармана початую пачку папирос и закурив задумался.

Конечно жалко было потерять связь с Лехой, но в этом в какой-то степени виноват, и он сам. Можно было не переться в Болгарию, а остановиться, например, в той же Румынии. Наверняка профессор, которому они бы сдали катер, согласился бы и далее финансировать его в качестве механика и сторожа своей лодки, и, следовательно, они бы неплохо могли там устроиться. В крайнем случае, уж в Румынию-то точно заходят европейские суда, и вполне можно было сдав пару монет приобрести на какое-то из них билет, например, до той же Франции или Италии. В общем не продумал. Надеялся на Русскую общину, которая могла бы помочь. Но не учел того, что некоторым известна фамилия его отца, а сложить факты могут очень многие. А тут вдобавок ко всему Леха с известной дворянской фамилией и пусть немного, но около тридцати золотых монет и денежных купюр. Вот и получилось, что деньги изъяли в фонд Русской Диаспоры, на борьбу с большевиками, Лехе основательно промыли мозги. Что было в общем-то не так и сложно, потому как мальчишке всего двенадцать лет, и если каждый день повторять о том, что его родители погибли из-за таких как отец Длинного, а они стараются восстановить справедливость и вернуть то, что было раньше, то поневоле начнешь верить всему, что тебе говорят. С золотом, разумеется придется попрощаться даже Лепехе. Сто пудов, ему уже напели о том, что это его вклад в будущее России, и он всеми руками был только за восстановление справедливости. Но может ему хоть повезет в том, что его не бросят на произвол судьбы. Не отдадут в приют, а пристроят в какую-то семью. А может найдутся дальние родственники, которым он приглянется, ведь одних дядьёв и теток, по словам Лехи должно было набраться около десятка. И это только родных и двоюродных. А где-то есть еще и дальняя родня. Надеюсь все же не бросят, приютят. Пусть ему повезет! В конце концов, в том, что произошло он виноват меньше всех остальных.

Быстро темнело. Продолжать спуск вниз, значит или гарантировано переломать себе ноги, или окончательно заблудиться. А учитывая то, что у него в сумке кроме атласа, топорика, пары пачек папирос, нет ничего съестного, это будет весьма критично. Если хотя бы предупредили, чуть раньше, он бы хоть с ужина, что-то оставил, а так пришлось бежать в чем был, и что имелось. Хорошо хоть с одежкой проблем нет. Как ходил в охотничьем костюме взятым в той самой избушке, так в нем и остался, разве что ватную куртку перед выходом накинул, а так бы точно сейчас замерзал. Выбрав дерево по раскидистей, Длинный кое-как взобрался на него, и постаравшись раскорячиться в распадке ветвей так, чтобы не упасть от случайного движения, заставил себя задремать. Идти куда-то именно сейчас не было никакой возможности из-за темноты, а устраивать себе лежбище на земле, было несколько боязно. Конечно если попадется, что-то кошачье, умеющее лазить по деревьям, то его уловка не спасет, но хотя бы остальные его не достанут. Да и не зима сейчас, еды навалом, может и обойдется.

«Утро, красит нежным светом…» — привязавшаяся к языку мелодия никак не хотела отставать и Длинный спускаясь вниз по склону, в предрассветных сумерках, уже намозолил себе язык, повторяя несколько строчек из давно знакомой песни. Ладно бы еще знал ее целиком, так нет же, эта и еще пара строк и… наша песня хороша начинай сначала. Впрочем, даже эти строки помогали отрешиться от настоящего и думать только о спуске, не забивая себе голову прочей ерундой и не разыскивая ошибки на пустом месте. Длинный вообще, в большинстве случаев был из тех людей, которые совершив ошибку поднимали правую руку вверх, и резким взмахом отметали все сомнения со словами: «Да и *** с ним!» В конце концов, зачем себя мучить если ничего уже не исправить. Но все же иногда накатывало. Чаще всего это происходило вечерами. Когда день уже закончился, ты лег спать и тут в голову начинали переть мысли, заполняя и ее и все окружающее пространство. И приходилось все это пережевывать, передумывать и искать ответа или лучшего решения, почти полночи, отчаянно зевая и лупя глазами. После он разумеется засыпал, а на утро полдня блудил, не выспавшийся и раздражительный по любому поводу. Зато с готовым ответом, на все возникшие ранее проблемы. Почему-то ночами они решались гораздо легче, чем в любое иное время.

Где-то, на грани слышимости появился неясный шум, слегка перебивающий поступь шагов по склону, и потянуло влагой. Длинный обрадовался этому. Значит все идет как надо, и он не заблудился, и очень скоро окажется у единственной в этих краях реки — Струмы, которая в итоге выведет его к побережью Эгейского моря неподалеку от Амфиполиса, или даже чуть ниже к Кардилии, а оттуда пройдя всего каких-то полста верст вдоль побережья, он окажется в небольшом городке Кавала, а далее, опять же если очень повезет он переберется на небольшой островок Nisida Thasopoula расположенный в тех местах, к юго-востоку. И тогда наконец у него появится возможность, и он поймет, что же обозначает, эта загадочная отметка на графской карте, и цифры, указанные возле нее.

Кто-то может подумать. А зачем ему все эти Кардилии, Кавалы, наконец Нисида? Зачем ему разыскивать все эти отметки, оставленные слегка помешанным на своей юношеской любви Графом ***, когда нужно как-то устраивать свою жизнь, создавать дом, заводить семью и все остальное. Зачем? Или он решил обменять все это на бродяжничество, не имея за душой не гроша, зато повидавши мир? Ему что нравится ночевать по подвалам брошенных домов, берегам рек, ютиться среди ветвей деревьев рискуя в любой момент сверзиться вниз от неосторожного движения? Возможно все это верно, все это правильно. Но по большому счету, кому он здесь нужен. У Длинного нет не семьи, ни друзей, никого, кто мог бы помочь или направить на праведный путь. Потому он и идет куда-то вперед, по выбранному им самим маршруту и, наверное, мечтает обрести все выше сказанное, именно этим путем, а никаким иным.

Река открылась внезапно. Вот только что перед глазами стояла стена деревьев, и вдруг, стоило сделать несколько шагов, как они расступились и перед длинным открылся местами каменистый, местами песчаный берег и довольно широкая река, с изумительно прозрачной и ледяной водой. А еще в этой воде плавали довольно увесистые рыбьи тушки, и Длинный, наверное, впервые в жизни пожалел, что у него нет даже самого захудалого крючка и простейшей нитки, чтобы сотворить удочку. Пришлось вспоминать свое детство, проведенное на Узбекской Сыр-Дарье, и то, как он вместе с пацанами одногодками бродил по колено в воде и пытался выловить рыбину насаживая ее на острозаточенную булавку, вырезанную из ближайшего карагача, и заточенную под пику. И надо сказать, тогда подобный способ ловли приносил довольно ощутимые результаты.

Особенного выбора не было и потому раздевшись до исподнего, и закатав портки до колен, Длинный влез в ледяную и стремительно текущую воду и приготовился к охоте, ожидая, когда взбаламученная его появлением рыбное сообщество успокоится и вернется к своему обычному времяпрепровождению. Конечно не все получилось с первого удара, вдобавок ко всему Длинный основательно замерз. Ведь Струма — это далеко не Сыр-Дарья, и температура, что в реке, что на берегу, далеко не сильно плюсовая, но в итоге, все же справился с поставленной задачей и пара увесистых, даже на вид рыбин, завернутых в лопухи, переложенные найденным диким чесноком, и обмазанные глиной доходили до кондиции под разожженным костерком, в то время, как Длинный пытался согреться возле него.

Конечно, запеченные «по-походному» рыбины тоже неплохо утоляют голод, но все же, чего-то не хватает. Например, той же соли. Зола от костра, разумеется к какой-то степени может ее заменить, но все равно это не то. Зато дикий чеснок, пошел просто на ура. Душистый, чуть горьковатый, в общем, как раз то, что нужно. Учитывая, что в общество Длинный попадет еще очень нескоро, опасаться выхлопа не стоило. Теперь бы еще раздобыть транспорт, и было бы вообще все прекрасно. Наш герой вроде бы подумал связать плот, при наличии топора, это не такая проблема, но после решил не заморачиваться с этим. Все же плот — не лодка. Обязательно будут брызги, сырость, где-то тебя окатит водой, где-то вообще придется искупаться. Все это хорошо при сорокаградусной жаре в Ташкенте, но совсем не приятно при едва плюс десяти, в Греции. Да и Струме река горная и ледяная. Так что лучше пешочком, не торопясь, по бережку. Впрочем, долго идти не пришлось. Какой-то час неторопливой ходьбы и перед ним возник железнодорожный мост пересекающий реку, и неторопливо, перебирающийся через него состав, движимый допотопным паровозиком. Судя по его пыхтению, он скорее сдерживал состав, нежели пытался его разогнать. Что было совсем немудрено, учитывая то, что он двигался вниз по склону.

Недолго думая, Длинный пробежав шагов пятьдесят, успел зацепиться за поручень последнего вагончика. А состав, протащившись еще с десяток километров вдруг встал, и похоже на этом все и завершилось. Что ж пришлось и Длинному искать нечто другое. Хотя выбор конечно был. Станция не сказать, чтобы и большая, но стрелок пять с соответствующими железнодорожными линиями на ней имелось. Тот же паровозик, что доставил его сюда, скорее всего катался по местной линии, доставляя уголек, коим были загружены его вагонетки, на станцию от шахты, видимо расположенной где-то выше в горах, и обратно. Вывалив содержимое своих вагончиков в какую-то яму, он тут же пыхтя покатил обратно. А Длинный в это время, примеривался и прикидывал какой из составов двинется дальше, чтобы попытаться уехать на нем. Чем отбивать ноги, бредя вдоль реки, лучше какую-то часть пути прокатиться на поезде. А исходя из того, что «все дороги ведут в Рим» куда-то он все равно попадет.

Открытая платформа, загруженная какими-то ящиками, показалась Длинному самым удачным местом для поездки. Ну действительно не груженый же углём вагон, для этого выбирать. А так устроившись на оставленном узеньком проходе, между ящиком и бортиком платформы, и положив под голову свою сумку, парень, вполне удобно прилег и практически всю дорогу проспал, стоило только составу стронутся с места. Вчерашняя ночь, проведенная на дереве хоть и дала возможность слегка вздремнуть, но и только. Длинный просыпался, наверное, каждые пять минут, то от чьего-то визга, то от какого-то шума, а чаще от того, что, пытаясь поудобнее устроиться, на отлёжанных боках, каждый раз едва не падал со своего ложа. Совсем другое дело здесь в вагоне. Да, немного жестковато, но учитывая прошлый опыт, появилась привычка, просто не обращать внимания на подобные мелочи. Зато, прохладный ветерок, мягкое покачивание вагона, все это прекрасно убаюкивает и дает возможность выспаться.

— Ο τύπος! Πώς ήρθες εδώ; Δεν υπάρχει χώρος για τους ξένους να είναι εδώ! Αφήστε την πλατφόρμα τώρα, αλλιώς θα πρέπει να καλέσω την αστυνομία! (*)– Длинного трясли за плечи и что-то пытались от него добиться, но увы он совершенно не понимал, что от него хотят, но судя по интонациям, от него что-то требуют, а он еще не до конца проснувшись, не может понять, что от него хотят. Мужчина разбудивший длинного, видя, что его не понимают перешел на другой язык, повторив то же самое на Турецком.

— Evlat! Buraya nasıl geldin? Burada yabancılara izin verilmiyor! Hemen platformdan çık yoksa polisi aramam gerekecek!

Нельзя сказать, чтобы Турецкий был понятен от и до, но все же до Длинного дошла большая часть фразы. Просто Турецкий язык относится к той же группе, что и Узбекский. Различия разумеется имеются, но не настолько существенные, чтобы не понимать собеседника, во всяком случае в бытовых вопросах. А вот как раз Узбекский язык, Длинный, проживший большую часть своей прошлой жизни в Узбекистане, знал прекрасно, поэтому сразу же перейдя на него постарался донести до своего собеседника и слова извинения и все остальное. А самым большим удивлением, стало для него то, что на вопрос, где он сейчас находится ему ответили, что состав находится в порту города Кавала, ожидая парома на Тасос. И если он не желает попасть на остров, то ему следует как можно быстрее покинуть это место, потому как скоро все эти вагоны будут загружены на паром и отправятся в море.

Длинный не желал. Впрочем его желания здесь никого не интересовали. И потому, его, взяв под руки просто вывели с территории, и он едва увернулся от прощального пенделя, который один из мужчин собирался ему отвесить на выходе. Попасть обратно, к сожалению, не представлялось возможным. Вся территория погрузочного терминала была ограждена высоким забором, и с бдительной охраной, прогуливающейся по территории. Увы, нужно было искать другой путь, но радовало хотя бы то, что он за день совершенно случайно преодолел такое расстояние, которое собирался преодолеть как минимум за неделю. А еще, приятным сюрпризом стало то, что здесь вполне сносно понимают Турецкий язык. Видимо сказывалась близость Турции, хотя ведь еще недавно большая часть страны находилась под Османским протекторатом, так что выучить Турецкий язык время было, да и вообще к местным расстояниям нужно было просто привыкнуть. Это далеко не Россия, где от города до города нужно ехать несколько суток. Здесь все рядом. Посмотрев вокруг и почесав тыковку, Длинный пошел искать, где бы, и что бы пожрать. Утренние рыбы давно переварились, а кроме них во рту не было ни крошки, и жрать хотелось неимоверно.

(*) Парень проснись! Как ты здесь оказался, ты что не знаешь, что здесь нельзя находиться? Вставай быстрей, иначе я вызову полицию (греч.)