Длинный

Глава 21

21.

Алексей.

Я, уже и не надеялся на что-то иное, кроме безрадостных будней, с редкими отдушинами в библиотеке. Не будь ее, пожалуй, и дальнейшее существование для меня, тоже, было бы бессмысленным. Многим из нас, дворовые радости стали заменять, нормальный, культурный отдых и хотя кто-то еще в какой-то степени и держался за титул, или родословную, но уже вовсю игра в тот же пристенок, или ашики. Хотя если вспомнить, теми же ашиками, или как называли у нас на Руси бабками, не брезговали и дворяне. Но тогда, подобные игры проходили в своем кругу, здесь же мы все больше и больше опускаемся вниз. Все чаще слышны порой довольно обидные прозвища, данные местными пацанами, нашим воспитанникам. Князь Качашвили, превратился в Швилика, Шереметева называют Прищепкой, а Лопухина — Ушастым. А самое главное, что они откликаются на все это, даже не задумываясь о том, что все это звучит по меньшей мере оскорбительно. Хотя после восьми часов в шахте, пожалуй, можно согласиться на что угодно, лишь бы как-то забыть о том, что еще совсем недавно ты таскал по деревянным мосткам скрипучие тачки с рудой. Благодаря книгам, я еще как-то держался, не давая себе опуститься «ниже плинтуса», кстати очень меткое определение. У Длинного очень часто проскальзывали такие. Откуда только брал их. Ведь если задуматься, то это я дворянин, и, следовательно, именно меня, с самого детства натаскивали на этику, а у него то откуда это взялось? Да, даже за столом, он ведет себя настолько привычно, что другой раз диву даешься. Помню, когда мы только попали сюда, то нас усадили за стол вместе с офицерами, и если для меня все эти условности были привычны, хотя и отвык от них за последние годы. Длинный же вполне привычно, можно сказать на автомате взял вилку в левую руку, но ж в правую и спокойно начал есть. Причем взял не в кулаки, как я заметил у одного из прапорщиков, а правильно тремя пальцами, да и хлеб не кусал, а отщипывал. На мгновение мне даже показалось, что нахожусь на каком-то приеме, а не в пусть и офицерской, но столовой, воинской части.

Все же жаль, что так получилось. Сейчас, спустя время, я понимаю, что Длинный был со мной не из-за каких-то там меркантильных соображений, а просто потому что жалел меня, и считал братом. Не знаю. Он хоть никогда и не говорил об этом, но мне кажется у него все же был брат, которого он по каким-то причинам потерял. И я в какой-то мере заменил ему брата. А потом. А потом получилось так, что я поверил ротмистру Кленовскому, из контрразведки, хотя Длинный всегда говорил, что от подобных деятелей надо держаться подальше.

А ведь если подумать, ротмистр, не уговаривал. Он говорил обычные слова, порой даже тоже самое, что и Длинный, вот только почему-то получалось, что Длинный враг, и хочет втереться мне в доверие, затем, чтобы что-то с меня заполучить. А, что с меня можно было заполучить, если я «гол как сокол»? Взять те же монеты. Да я бы не то что не догадался их прихватить в ту ночь, я бы просто не вылез из подвала, даже если был бы твердо уверен, что наверху уже никого нет. Да даже если б каким-то чудом мне это удалось, вряд ли у меня возникли даже мысли о том, чтобы поживиться там чем-то. Да я скорее бы сбежал со всех ног, даже не думая ни о чем подобном. Так, что монеты, да и бумажные деньги, принадлежали скорее именно Длинному, а не мне. А, что касается катера, так тут вообще заслуга полностью Семена. Я бы даже не решился на подобное, да и не доверил бы мне никто его управление. Самое многое посторожить эллинг, да и то вряд ли. Какое может быть доверие, к мелкому пацану, вроде меня. И ведь вроде все тоже самое говорил и ротмистр, а получалось совсем иное. И самое главное ему хотелось верить. И ведь верил же, пока сам не увидел, что вместо того чтобы как-то организовывать сопротивление, что-то делать пытаясь восстановить прежний порядок, офицеры чаще пьянствовали в кабаках, пропивая последнее. А все их призывы оставались только на словах.

И тут в какой-то момент, оказалось, что у меня объявились родственники. Такое иногда происходило. Ведь не все уезжали из России, с удобствами. Чаще как раз происходило совсем наоборот. И в итоге получалось, что родители оказывались в одном месте, а дети совсем в другом. А иногда, просто кто-то узнавал, что где-то есть родная душа. Правда не всегда была возможность соединиться с этой душой. Кому-то разумеется везло, и он оказывался в эмиграции весьма состоятельным, и тогда можно было надеяться, что оный человек вспомнит о своей родне. Но чаще случалось, как раз наоборот. Хотя бывали случаи, что и тогда семьи воссоединялись. Вот только из всех родных, я помнил только тетку. Мамину сестру, живущую где-то в Самаре. Правда, когда мы приехали туда с мамой, нас не пустили даже на порог. А из родственников отца. Я даже и не помню никого, хотя насколько знаю, Сабуровы, достаточно известная фамилия.

И вдруг, такая родня объявилась. Причем судя по тому, как забегали воспитатели, какое начальство стало приезжать в приют, и почему меня вдруг освободили от работ на шахте, было очень похоже на то, что оные родственники достаточно состоятельны. Потому как в противном случае, об этом объявляли, только непосредственно перед тем, как воспитанника забирали из приюта. Мне же все уши прожужжали о том, что не стоит рассказывать о шахте. Что шахта, это вынужденная мера, потому как дотации на содержание воспитанников выделяют мизерные, и их не хватает даже на необходимое. Откуда-то нашлись средства и мне пошили у портного достаточно приличный костюм. Честно говоря, я даже и не надеялся, что когда-то смогу вновь одеть нечто подобное. В приюте, мы были одинаковыми, и скорее напоминали крестьянских детей, потому как грубые полотняные штаны и такую же рубаху, вряд ли можно назвать как-то иначе. С обувью вообще были постоянные проблемы. Ботинки, из которых кто-то вырастал, отдавали тем, кто помладше, да и видели мы их, только зимой и при выходе на работу в шахту. В остальное время ходить босиком, считалось нормой.

Меня уже начал обхаживать наш учитель словесности, предлагая свои услуги по сопровождению меня до будущих родных, потом, вместо него вдруг, как-то резко появился какой-то офицер, в годах. И вдруг все оборвалось. Зато возле приюта появился шикарный представительский автомобиль с флажками на капоте, и директор приюта, казалось вот-вот сломается пополам, так усердно он кланялся и заискивающе глядел в сторону сопровождающего меня мужчины. Меня посадили на заднее сидение, и повезли в неизвестность. А на все мои вопросы, вначале следовала недоуменная гримаса, показывающая, что сопровождающий меня человек ни слова не понимает не по-русски, ни по-испански. А уже в поезде, мне просто сказали, что все, что мне необходимо, я узнаю на месте. Правда в дороге, мне ни в чем не отказывали. Питались мы в вокзальных ресторанах. Блюда и десерт, тоже выбирались из тех, что желал я. В общем любой каприз, но под жестким контролем. Впрочем, я и не собирался никуда убегать. Любая смена обстановки во сто крат лучше, прозябания в приюте и работе в шахте. И если по каким-то причинам, я вдруг не придусь к дому, постараюсь упросить родных не отправлять меня обратно, а просто отпустить в «свободное плаванье». Пусть там и приходилось хорониться по подвалам, питаться непонятно чем, мерзнуть от холода, но все равно там было честнее, чем в приюте.

Цюрих, встретил меня промозглой погодой и морозным ветром. Та легкая курточка, что была выдана мне в приюте совсем не спасала от холода. Правда и ждать пришлось совсем недолго, а заметив, что я ежусь от холода, мой сопровождающий одетый более чем прилично, тут же затащил меня в ближайшее кафе, где мне тут же налили кружку горячего кофе с молоком и сахаром и вручили свежайшую сдобную булочку, которую я не видел, наверное, весь последний год. А когда я согрелся, мы быстрыми перебежками добежали до какого-то магазинчика, где мне тут же подобрали теплую куртку с меховым воротником и капюшоном. И последние два часа пути в поезде, я чувствовал себя просто прекрасно.

Старинный замок, с высокими каменными стенами, крохотными башенками, подъемным мостом и слегка заросшим травою и осыпавшимся от времени рвом, привел меня в такой восторг, что не было слов. Все было именно так, как описывалось в книгах о рыцаре Айвенго, которыми я бывало зачитывался, отдавая им все свое свободное время. И теперь он наконец попал в сказку, увидев перед собою замок своей мечты. А когда мне назвали имя моего родственника и сказали, что замок принадлежит именно ему, я подумал, что сделаю все, что он пожелает, только бы остаться жить в этой сказке. Пусть не в качестве родственника, а просто «приживалки» или кого еще, но именно здесь. Хотя бы немного, чуть-чуть.

Раздевшись на входе в замок, и передав куртку представительному мужчине, почему-то ласково улыбнувшемуся мне я оправив на себе дешевый костюмчик, выданный в дорогу и очень смущаясь своего затрапезного вида, на мгновение сосредоточился и решив про себя, пусть будет, что будет решительно шагнул в огромный холл замка, украшенного огромным персидским ковром, закрывающим большую часть мозаичного пола и увидел спускающегося по лестнице молодого мужчину, так же приветливо улыбающегося.

Я вгляделся в его лицо, и не поверил своим глазам. Этого просто не могло быть. От волнения по моим щекам потекли неизвестно откуда взявшиеся слезы, и я не в силах сдержать себя бросился ему на встречу, сумев произнести лишь одно слово:

— Длинный!

Оказалось, что он совсем не обижается на меня. Во всяком случае, рад он был этой встречи, ничуть не меньше меня. Хотя я и пытался как-то объясниться, попросить прощение, за те слова, что произнес в тот день. Длинный просто отмахнулся и сказал:

— Забудь. То был не ты. То слова того контрразведчика. Уж я-то знаю, как можно вывернуть все наизнанку и заставить, поверить в это.

Только откуда он может это знать? Но, что интересно, в большинстве случаев он оказывается прав, а ведь по возрасту мы не сильно отличаемся друг от друга. Вот откуда все это у него?

А потом началась учеба. Вернее, нет, не так. Вначале был рассказ Длинного, как он обрел для нас этот замок, и одновременно с этим стал еще и бароном. Причем так получилось, или совпало, но его прежнее имя удивительно похоже на то, какое он носит сейчас. Возможно значение имен разное, но на слух они практически одинаковы. Хоть он и говорил о том, что специально подбирал для одинакового звучания, но почему-то именно здесь, я не слишком верю в это. Раньше он был Семен Шумилов, а сейчас Симен фон Визен. Оказывается, Симен немецкое имя и означает — Слушающий Бога. Вот уж действительно «Слушающий». Да все его действия не говорят, а просто кричат о том, что он «Слушает бога» и поступает так, как тот ему советует.

А вот с учебой, пришлось отложить буквально все, и налечь на нее, чтобы не выглядеть белой вороной. И почему нам не пришло в голову учить Немецкий, вместо Испанского языка? Как было бы проще сейчас. Вернее сказать, именно так я и думал вначале учебы, но в итоге пришлось изучать оба языка. И если Немецкий требовался постоянно, то Испанский язык, очень возможно скоро займет первое место.

А все дело в оставленном Графом ***, наследстве. Длинный в это не особенно верит, но действительно, а что там еще может быть?

Как оказалось, когда-то наш общий знакомый Граф ***, разделил свое состояние на несколько частей. Одну из которых спрятал на острове Nisida Thasopoula. Именно благодаря этой части, которую откопал Длинный, он обрел для себя баронство, замок в котором мы сейчас находимся и достаточно крупное состояние, которое позволяет нам ни в чем не нуждаться. Более того, на его земле находится городок, живут арендаторы, растут леса, и со всего этого идет доход в баронскую казну. Из-за чего, состояние не уменьшается, а наоборот растет с каждым днем.

А еще среди оставленных записей отыскались еще две отметки. Одна из которых находится в Южной Америке, а другая в Австралии. Вот только что именно находится там, никому не известно. А самое интересное заключается в том, что, Григорий Сергеевич, управляющий нашего с Длинным замка, который одновременно с этим являлся и сводным братом Графу ***, ни разу не слышал, чтобы последний, хоть когда-то посещал Австралию. Хотя, будучи доверенным лицом своего сводного брата, знает обо всех его путешествиях. Но с другой стороны, отмеченная там точка, более, чем конкретна. Если скажем в Бразилии погрешность от нескольких десятков, до сотни метров, и известно лишь то, что на этом месте должно существовать какое-то строение, то в Австралии даны точные географические координаты. Причем с точностью до секунды. Вообще создается впечатление, то Граф определял место с секстантом.

Но и это еще не самое главное. Потому как есть еще одна загадка. И эта загадка, пожалуй, самая интересная, потому что отметки, указанные на картах, имеют численное обозначение. Та, что находится на необитаемом острове Нисида, то есть там, где Длинный откопал клад, проходит под номером один. Замок, хоть и отмечен на карте, но идет без какого-то номера и скорее всего отмечен больше для того, чтобы его было проще найти соискателю титула, по графскому завещанию.

Точка, расположенная в Южной Америке обозначена номером три, а в Австралии, номером четыре. А вот второй точки, мы так и не нашли, хотя перерыли все карты, имеющиеся в замке, разглядывая их буквально с помощью лупы. Просмотрели все дневники, оставшиеся после Графа. В общем все, до чего смогли дотянуться, но никакой информации, чтобы приблизиться к разгадке, не отыскалось.

Длинному даже пришло в голову воспоминание о шутке, проделанной студентами Берлинского университета. И когда по нашему настоянию, а во всех этих поисках принимал участие и наш управляющий Григорий Сергеевич, он рассказал нам о ней, мы хохотали по меньшей мере около часа. История действительно оказалась занимательной, и я попробую привести ее здесь, хотя так, как рассказывал ее Длинный, у меня вряд ли получится.

Произошло следующее. В берлинском Университете преподавал один профессор, который безбожно валил студентов на всех экзаменах. Вне зависимости от того, знал ли студент его предмет или нет. И вот ему решили отомстить за это. После завершения экзаменационной сессии, были приобретены три поросенка, которые были помечены краской, в результате чего, у каждого из них на спине была выведена цифра: Один, Два и Четыре. После чего, все они, были выпущены в лаборатории, которые находились под началом профессора, а в местной газете появилось объявление, якобы от владельца поросят, где он указывал на их побег. То есть студенты, опасаясь мести профессора и тут подсуетились, и указали, что виновником переполоха, был незадачливый крестьянин. Говорят, чтобы поросята были пошустрее, им еще и подмазали известное место скипидаром, правда или нет неизвестно, но скорее всего, они были просто напуганы большим количеством студентов, и потому устроили страшный переполох и разгром в здании. А самое главное, после того, как три штуки были пойманы, пришлось искать и четвертого. Ведь на спинах у них стояли цифры 1,2, и 4, следовательно, где-то прятался и №3, тем более, что время от времени, где-то раздавался треск и топот, похожий на поросячий, и профессор страшно волновался из-за этого, а под это дело, студенты сами изрядно повеселились, вымещая все обиды на профессора.

После того, как все отсмеялись, Григорий Сергеевич, отмел эту догадку, сказав, что Граф, хотя и был изрядным шутником, но до такого вряд ли бы додумался.

Правда был еще один вариант, вот только учитывая сколько времени прошло момента нашего отъезда их лесного домика, практически невозможный. Неисполнимый по многим причинам. Во-первых, прошло более двух лет с того момента, как мы его покинули. За это время его могли найти посторонние люди и просто-напросто разграбить. А, во-вторых, даже если он остался нетронутым, добраться туда будет такой проблемой, что не стоит даже думать об этом.

Длинный уже подумывал об этом и даже предложил два варианта решения этой проблемы. В качестве первого, можно было проделать все это официально. Мол, богатый Швейцарский барон желает поохотиться в лесах Придонья. Он оплачивает свою поездку и какое-то время отстреливает зайцев, или кто там водится в тех лесах, а потом с трофеями возвращается обратно домой. В принципе ничего невозможного нет, и где-то даже были слухи о том, что подобное довольно просто организовать. Единственная проблема, возникающая при этом состояла в том, что тебе обязательно дадут гида, наверняка из ГПУ, который будет отслеживать каждый твой шаг. А уж после того, как будет найдена избушка охотника, все что там находится, будет объявлено народным достоянием, и ничего вывезти оттуда не получится. Да даже что-то поискать там и то будет проблемой. Поэтому такой вариант отпадает.

Второй, был не похож на первый тем, что все то же самое, думалось провести нелегально. То есть добраться до места, найти избушку, и если она осталась еще нетронутой, попытаться найти ответ именно там. И единственное против, состояло в том, что прошло много времени, и вряд ли там что-то осталось нетронутым. Разве что за исключением оружия, которое было спрятано нами в сундуке на склоне обрыва. И опять же. Огромный риск. Вначале добраться туда, а после вернуться назад. Мало того, что там пока еще не разобрались с последствиями голода, так еще и ГПУ тоже не спит, охотясь за такими авантюристами. Плюс к этому, минимум дважды придется пересекать границу Государства. И если год назад это было довольно просто, то сейчас уже наверняка нет. В общем есть большая вероятность того, что сунувшийся туда рискует просто не вернуться. А дорога в один конец, нас совсем не устраивает.