Длинный

Глава 26

26.

Следующий день начался со вскрытия находки. Капитан, понимая, что найденное на пирамиде принадлежит друзьям, даже не подходил к ним, хотя иногда и аккуратно наблюдал за ними, все же любопытствуя, что такого искали друзья в такой дали от собственного дома. Длинный заметив брошенные капитаном взгляды, решил, что правильным будет или вскрыть сундучок с его участием, или вообще не трогать последний, до прибытия, хотя бы в Манаус. И все же вариант с участием капитана, был бы предпочтительнее. Друзья не слишком опасались его предательства, хотя бы потому, что о том, что они уплыли на охоту с на этом судне, знали достаточно влиятельные в городе люди. И если капитан решился бы избавиться от охотников, то возврата в город, без них, он бы не пережил. Сразу бы возникли вопросы об их местонахождении, и простыми словами, о том, что молодые аристократы, выбрали другой путь он бы не отделался, тем более, что большая часть их вещей оставалась в пансионате фрау Миллер. Вряд ли бы это сошло ему с рук, о чем он прекрасно знал, хотя бы потому, что молодых охотников провожал на охоту сам мэр Манауса, сеньор Барейро, что происходило отнюдь не с каждым гостем города.

Именно потому, чтобы снизить долю зависти, Длинный решил, что присутствие капитана не будет лишним, тем более, что он тоже принимал участие в последней вылазке и рисковал, ничуть не меньше других.

Первое, что бросилось на глаза, это листок бумаги, на котором была просьба нашедшим сундучок, отправить лежащий в нем конверт по адресу, указанному на нем. В качестве адресата значился замок принадлежащий Длинному, находящийся в городке Визен в Швейцарии. Присутствующий при этом капитан молча склонил голову, понимая, что содержимое конверта, предназначено именно барону, и, следовательно, он никак не претендует на чужие тайны. О том, что в качестве его пассажира предполагался молодой барон из Швейцарии, капитану доложили еще до отплытия. Подруга капитана фрау Миллер, все уши прожужжала ему за ночь до отплытия, о будущем пассажире. И о том, как он молод, и о его отце, который был целым графом, но почему-то поскупился и возвел сына только в баронское достоинство. И о том, что вотчина барона находится в благословенной Швейцарии, откуда были родом ее родители, и самое главное, что барон оказался владельцем целого города.

— Разве такое сейчас возможно? — удивленно спросил ее душевный друг.

— Ну, не то, чтобы владельцем, но городок находится на землях, принадлежащих барону.

— Это немного другое. — с некоторым сомнением произнес капитан.

— Ну и что? Зато представляешь если бы ты был на его месте и на твоей земле находился бы целый город. Допустим тот же Манаус? Ведь это не просто так, насколько я знаю, какая-то часть налогов отходит владельцу земли. Ты представляешь какая это выгода.

В воображении капитана тут же возник мэр Манауса, с поклоном передающий ему целый чемодан денег, он сам, слегка кивающий ему, и небрежным взмахом руки разрешая последнему покинуть борт его обшарпанного пароходика. Последняя картинка, привила его в чувство, и он, потрясая головой вернулся на землю…

Под конвертом находились две банковские упаковки Бразильских реалов, по десять тысяч мильрейсов в каждой, предназначенные тому, кто и будет отправлять конверт, в качестве премии. Эта сумма, без слов тут же была передана капитану. От подобной щедрости, тот на некоторое время потерял дар речи. Фактически, цена, за все путешествие к устью Журуа, переходу к отмеченной на карте точке, охоте по пути следования, и прочих услуг, равнялась двум тысячам мильрейсов. А здесь, ему просто так, отдают на порядок больше, хотя, должны были заплатить остаток не больше тысячи.

— Но это же не та плата, что прозвучала ранее. Это своего рода клад, соответственно эти деньги можно считать долей с этого клада, или премией, как хотите. Да и по большому счету, эти деньги, нам уже не понадобятся. Вернувшись в Манаус, мы собираемся тут же покинуть его на ближайшем судне уходящим в Европу. Поэтому берите и ни о чем не думайте. Тем более, что конверт добыт именно благодаря вам.

Получив такой подарок, капитан от всей души поблагодарил, щедрых нанимателей и отправился в рубку, где на какое-то время предался мечтам о том, как же потратит полученную нежданную премию. И похоже давняя мечта о пассажирском пароходике: «Санта-Мария», до сих пор не проданном капитаном Хулио Мончетти, с каждым мгновением становилась все ближе. Конечно полученных денег не хватит на покупку этого замечательного кораблика, но ведь у него есть и другие накопления, плюс, он сможет продать «Цветы Амазонки» и тогда уж точно наберет нужную сумму и наконец выберется из нищеты портового буксира, поднявшись на следующую, не сразу через две ступени достатка, став почтенным владельцем пассажирского корабля.

Мечты капитана прервал его племянник, передавший желание гостей, как можно быстрее добраться до Манауса, не отвлекаясь ни на какую охоту. Всех полученных ранее впечатлений хватило и по пути к цели, сейчас же нужно было как можно быстрее вернуться в город. Подобное желание, полностью соответствовало намерениям самого капитана, и потому пароходик сразу же разведя пары, двинулся в путь.

Пока происходило все вышеописанное, друзья разглядывали остальные находки. Оказалось, что помимо письма и пары упаковок местных денег в сундуке имелся небольшой кожаный мешочек с немного странными, похоже серебряными монетами, неправильной округлой формы, с изображением какого-то бородатого мужика в шапке ушанке на аверсе, и какими-то непонятными символами на реверсе. Мешочек весил около пары килограмм, и хотя друзья сомневались, что он имеет хоть какую-то ценность, все же забрали с собой, решив, что смогут разобраться с этим, по приезду домой.

Само же письмо, представляло собой кусок старого пергамента с грубо, от руки, начертанной на нем легко узнаваемой, картой мира и выделенным поверх карты треугольником, с отмеченными вершинами. Одна из вершин указывала на побережье Греции. Примерно туда, где Длинный когда-то раскопал сундучок, сделавший его бароном фон Визен. Вершина была отмечена цифрой — «1» почему-то красного цвета. Другая вершина находилась на Южноамериканском континенте, примерно в том месте, где друзья, совсем недавно изъяли это письмо. Место было отмечено цифрой — «3». И последняя точка, отмеченная цифрой — «4», венчающая вершину треугольника, почему-то находилась не в Австралии, хотя все документы, изученные до сих пор говорили именно об этом, а совсем даже в Африке. И это оказалось самой большой загадкой, на сегодняшний день. А самое интересное состояло в том, что о точке №2 так ничего и не прояснилось.

Капитан, со своим помощником, практически без остановки гнали кораблик к городу, попеременно становясь за штурвал, и останавливаясь лишь для короткого отдыха или пополнения воды для котла. В итоге, если на путь к устью Журуа времени ушло почти полный месяц, то обратный путь сократился до двух с половиной недель. И ранним июльским утром 1925 года, судно капитана Родриго Перейро причалило в порту Манауса.

Друзья, загрузившись в бричку местного извозчика отбыли в пансионат тетушки Миллер, а капитан, твердо пообещал самолично доставить до пансионата все принадлежащие юным охотникам вещи, и лично отправить трофеи, лучшему таксидермисту города.

Друзья, между тем добравшись до пансионата фрау Миллер, наконец-то получили возможность смыть с себя полуторамесячную грязь. Все же купание в реке, никогда не заменит нормальной ванны с горячей водой, и темнокожей горничной, «которая с удовольствием потрет тебе спинку, и даже возможно сделает массаж остальной части тела, если разумеется, барон, хорошо ее попросит об этом» Слова, сказанные фрау Миллер, оправдались на все сто процентов, и, наверное, даже более того. Во всяком случае поведение барона, вышедшего к обеду, в свежей белоснежной рубашке, иссиня-чёрных брюках, со стрелочками, о которых можно порезаться, благоухающий дорогим парфюмом, и благодушно-мечтательным выражением лица, как у того кота, который наконец дорвался до кринки со сметаной, и сожрал ее всю до самого донышка, говорило именно об этом.

Алексею, в силу возраста, досталось немного меньше, но тем не менее, и он был счастлив из-за того, что экспедиция завершилась, пусть даже с таким, несколько неопределенным результатом. А еще тому, что уже скоро, должны были доставить фотографии, с пленок, сделанных им во время путешествия. И особенное ожидание касалось последней катушки с фотографиями пирамиды и фресок, изображенных на ней. Во время подъема на вершину пирамиды, ему не удалось как следует рассмотреть высеченные там картины, и поэтому он надеялся восполнить впечатления фотографиями.

Увы, мечтам не суждено было сбыться. Если остальные фотографии, снятые во время остановок и охоты, получились более или менее ровно, во всяком случае большая их часть, то последняя пленка была напрочь засвечена. От самого начала и до конца. Толи это был заводской брак, толи вмешались мистические силы, типа, говорящего старого белого леопарда или рыжей обезьяны с хвостом енота, но так или иначе, пленка пропала, и ничего из увиденного в последнем походе сохранить не удалось.

Леха, дернулся было к своему другу, но тот достаточно флегматично предложил смириться с этой потерей.

— Хотя если хочешь, нанимай судно, плыви к точке рандеву с леопардом, и фотографируй на здоровье. Только боюсь наш капитан откажется от такого счастья. Он и тогда, судя по его виду едва не наложил в штаны, а сейчас уж точно ни за какие коврижки не подпишется на эту авантюру. А с любым другим проводником, боюсь ты рискуешь остаться не только без фотоаппарата, но и лишиться жизни. Я бы уж точно не хотел оказаться там еще раз. Разве, что меня как то высадят сразу на вершину этого сооружения.

Подумав немного, Алексей, согласился со своим другом, потому как ладно капитан, но он и сам был на грани конфуза и во время встречи с этой облезлой кошкой и после, когда лес давил на него с такой силой, что казалось еще немного и…

Друзья пробыли в Манаусе, чуть больше недели. За это время местный умелец успел обработать пасть крокодила, закрепив ее на дубовую доску, выделать пару шкур, и сотворить чучело трехметрового удава, свернувшегося в кольцо, вокруг какого-то пня. Получилось довольно забавно и вполне приемлемо. Во всяком случае фрау Миллер, увидев впервые эту инсталляцию, с визгом отскочила на пару шагов назад, впечатлив Леху, и вызвав ироническую улыбку у барона. Уж он-то видел фотографии хозяйки, вывешенные в столовой, где она с ружьем попирает ногами огромного крокодила, разделывает тушу кабана, или прильнула лицом рядом с окровавленной мордой, застреленного ею леопарда. Впрочем, фрау Миллер увидев ироничную улыбку барона, делано смутилась и даже сумела мило покраснеть, в свое оправдание. Капитан, перед самым отплытием друзей, похвастался своим новым приобретением, пассажирским пароходиком с красующимся на его борту названием «Гертруда», намек, для знающих людей очень даже понятный, и судя по вновь смутившейся фрау Миллер, принятый вполне благосклонно. Похоже свадьба состоится очень даже скоро.

Дождавшись попутного судна, друзья заняли апартаменты первого класса и отплыли домой, провожаемые довольно многочисленной толпой.

В этот раз это было не круизное судно, а простой сухогруз, имеющий на борту несколько кают первого класса, расположенных с выходом на верхнюю палубу в носу корабля. Остальную часть трюма занимал какой-то груз.

Тех развлечений, что предоставлялись на круизном судне здесь не наблюдалось. Из всего возможного был неплохой бар, с музыкальным автоматом и неплохой коллекцией дорогих напитков на любой вкус, крохотная библиотека и музыкальная комната, с почти напрочь расстроенным пианино. Впрочем, ввиду того, что в качестве попутчиков, плывущих на корабле с нашими друзьями, выступали две пожилые пары, церковный служитель, и молодящаяся сварливая сорокалетняя дамочка и напрочь забитым своими амбициями муженьком, большую часть времени друзья предпочитали проводить в собственных апартаментах, заказывая все необходимое непосредственно в каюту. Пожалуй единственной отдушиной был повар прекрасно готовивший хоть и стандартные, но очень вкусные блюда, а по желанию пассажиров, имеющий возможность приготовить, что-то оригинальное.

Священник попытался, как-то воздействовать на друзей в начале пути, но заметив, что друзья при встрече с ним накладывают знамение по православным обычаям, сразу же отстал, переключив свое внимание на пожилых людей, в результате чего большую часть времени в музыкальной комнате были слышны проповеди и божественные гимны, исполняемые священнослужителем совокупно со своими подопечными.

Молодящаяся дамочка попыталась было начать заигрывания, с молодым аристократом, но барон вначале отмалчивался, потом не выдержал и сказал, что она совершенно не в его вкусе.

— Мне, мадам, всего девятнадцать. К сожалению, я пока не понимаю, всего того, что вы хотите мне показать. Возможно у меня были плохие учителя, о чем я ужасно сожалею. Но если мне удастся повзрослеть лет на сорок, я с удовольствием поухаживаю за вами, и наверняка отобью вас, у вашего мужа, пусть ему будет стыдно. Остается лишь немного подождать, а пока с вашего разрешения, я откланиваюсь.

Сказав это, он учтиво поклонился и вышел из комнаты, провожаемый благосклонным взглядом женщины, решившей, что она только что услышала комплимент из уст молодого человека. Когда-же до нее дошло, что под видом комплимента, ей указали на ее далеко не юный возраст, тут же произошел скандал. Правда, сугубо семейный, и как скорее всего происходило и раньше пострадал в первую и последнюю очередь ее муженёк. Впрочем, как оказалось в дальнейшем, не особенно и пострадал. Потому что теперь дамочка почти не покидала собственной каюты, и ее муж получил некоторую свободу, стоило ей заметить в баре барона, как мужа выпроваживали на разборки с ним. Последний же пользовался этим, чтобы пропустить в баре рюмочку другую, и отдохнуть от вечных причитаний, на почве не прекращающейся мигрени, сварливой жены.

Библиотека была настолько бедна, что, изо всего предложенного в нем можно было остановиться только на Сервантесе с его Дон Кихотом, или в крайнем случае Вольтере с его «Орлеанской девственницей». Но Сервантеса Длинный уже читал, и он ему совершенно не понравился своим занудством, и туповатыми приключениями главного героя, а Вольтер был представлен в оригинале, и из всего написанного Длинный смог перевести лишь название книги. Французского языка он не знал, а то что давали в далеком прошлом, которое будущее, было благополучно забыто. Да и по отзывам некоторых знакомых, на него не стоило тратить своего времени.

В общем плыть обратно было довольно скучно, благо, что весь путь занял всего около недели и уже скоро друзья покинули свои апартаменты на судне, высадившись в порту Марселя. Откуда уже через каких-то пару дней добрались до своего замка в окрестностях Везена.

Замок встретил путешественников, обычным спокойствием, размеренностью и некоторыми новостями. Какие-то из них оказались довольно занимательными, другие хотя и несколько смешными, но все же не слишком приятными, заставившими задуматься о том, как выйти из этой ситуации сухими и с возможной прибылью.

Первая новость касалась лесной избушки. Как и ожидалось, последняя хоть и сохранилась в своих стенах, но была почти полностью разграблена. Впрочем, даже несмотря на это, посланник сумел обнаружить некоторые документы, до которых не добрались грабители, раскопать зарытый друзьями сундук с оружием и дневниками Графа***, и самое главное сделать фотографии, как дома с окрестностями, так и могилы Графа, общим планом и отдельно креста с надписью на нем.

Вторая новость касалась недавней встречи на судне с неким ротмистром. Как оказалось, он не успокоился, очутившись на берегу после позорного изгнания с корабля, а найдя где-то записи и протоколы, проделанного им когда-то допроса и приложив к нему изъятые у обеих друзей метрики, обратился в консульство конфедерации с заявлением о том, что «Царь, не настоящий!». Чем вызвал бурю негодования, но тем не менее сумел возбудить проверку, на которую и вызывали барона и его друга в Цюрих, для дачи объяснений.