Дневники Кэрри

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ Конкуренция

— Я слышала, Донна ЛаДонна встречается с Себастьяном Киддом, — говорит Лали, поправляя очки для плавания.

Что? Я пробую ногой воду в бассейне, поправляю лямки своего купальника «Спидо» и пытаюсь успокоить себя.

— Правда? — спрашиваю я, придавая твоему голосу будничность. — Откуда ты это взяла?

— Она сказала двум Джен, а они растрепали всем остальным.

— Может, она все выдумывает, — говорю я, разминая ноги.

— Зачем ей это нужно?

Я пожимаю плечами, и мы с Лали занимаем соседние дорожки.

— На старт… Внимание… Марш! — командует тренер Нипси, и, когда мы с Лали одновременно прыгаем в воду, я вдруг кричу: «Я была на свидании с Себастьяном Киддом». И успеваю заметить выражение шока на лице Лали, когда она животом плюхается в воду.

Вода холодная, около двадцати трех градусов. Я проплываю одну дорожку, разворачиваюсь и, когда вижу, что Лали меня догоняет, начинаю усиленно грести. Лали плавает лучше меня, зато я лучше ныряю. Мы дружим уже почти восемь лет и очень много времени проводим вместе. Перед соревнованиями мы встаем в четыре утра, проглатываем странную стряпню из сырых яиц, которая делает нас сильнее, и раскрашиваем наши лица в цвета школы. Летом мы ездим в специальные лагеря для пловцов, где веселимся по полной: меняемся одеждой и обувью, придумываем смешные танцы и демонстрируем их на дискотеках. На нас кричат тренеры, ругаются матери, из-за нас плачут маленькие дети. Нас определенно считают плохим тандемом, но мы все еще вместе, и никто не смог помешать нашей дружбе.

Мы плывем восемь изнурительных кругов разными стилями. Лали обходит меня на шестом круге, и, когда я, наконец, доплываю до финиша и дотрагиваюсь рукой до стенки, она уже стоит надо мной.

— Хороший способ сорвать соревнование, — говорит она, хлопая меня по ладони.

— Кроме того, что это правда, — говорю я, сгребая полотенце и вытирая голову.

— Что?

— Вчера вечером он пришел ко мне домой. Мы съездили в музей, а затем отправились к нему домой, где полночи целовались.

— Ага. — Она сгибает ногу, похлопывает себя по бедру, чтобы снять напряжение с мышц, и начинает делать растяжку.

— И он провел лето в Риме. И… — я оглядываюсь, чтобы убедиться, что никто нас не подслушивает, — он грызет ногти.

— Ну, хватит, Брэдли.

— Лали, — шепчу я. — Я серьезно.

Она перестает тянуться и пристально смотрит на меня. Сначала мне кажется, что Лали сердится, но потом она ухмыляется и выпаливает тоном:

— Да ладно, Кэрри. С чего бы это Себастьян стал встречаться с тобой?

На какое-то мгновение мы обе ошеломлены этими ужасно неловкими словами. Так бывает между друзьями, когда вы как будто встаете по разные стороны баррикад. Что будет дальше? Ты говоришь что-то противное, чтобы защищаться. Она говорит что-то жестокое из вредности. Ты задумываешься, а будете ли вы после этого вообще разговаривать. Но возможно, она это имела в виду, поэтому ты даешь ей еще один шанс.

— А почему бы и нет? — спрашиваю я, пытаясь прояснить ситуацию.

— Только из-за Донны ЛаДонны, — говорит она. — Я имею в виду, если он встречается ней… Тебе бы тоже показалось странным, что он встречается с кем-то еще.

— Может, между ними ничего нет.

У меня сжимается горло. Я так ждала, когда смогу рассказать Лали о нашем свидании, все в мельчайших подробностях, что он сказал и что сделал, — но сейчас не могу. Что, если он действительно встречается с Донной ЛаДонной? Я буду выглядеть как полная дура.

— Брэдшоу! — кричит тренер Нипси. — Что, черт возьми, с тобой сегодня происходит? Быстро на трамплин.

— Прости, — говорю я Лали, как будто в чем-то виновата, беру полотенце и иду к мостикам для прыжков.

— Мне нужно, чтобы к четвергу ты научилась делать половину сальто назад и пируэт! — кричит тренер Нипси.

Великолепно. Я поднимаюсь по ступенькам, ведущим к трамплину, пытаясь представить прыжок. Но вместо этого у меня в голове воспоминания о той ночи в «Эмеральд», когда Донна ЛаДонна и Себастьян целовались у всех на виду. Может, Лали права: зачем ему добиваться моей благосклонности, если у него есть Донна ЛаДонна? Хотя, может, он и не встречается с ней, и Лали просто пытается ввести меня в заблуждение. Но зачем ей это делать?

— Брэдшоу! — кричит тренер Нипси. — Я не могу ждать тебя целый день.

Ну, хорошо. Я поднимаюсь еще на четыре ступени, отталкиваюсь левой ногой и подпрыгиваю вверх и вперед. Как только я оказываюсь в воздухе, я понимаю, что прыжок будет ужасным. Мои руки и ноги разлетаются в разные стороны во время исполнения сальто, и я плюхаюсь в воду, ударяясь головой и спиной.

— Ну и что это было, Брэдшоу? Ты даже не стараешься, — распекает меня тренер Нипси.

Обычно я стойко переношу удары, но сейчас у меня в глазах стоят слезы, и я не уверена, что это только из-за боли от неудачного входа в воду — мое эго уязвлено не меньше моей спины. Я смотрю на сидящую на трибуне Лали, надеясь на сочувствие, но она не обращает на меня никакого внимания. И представьте мое удивление, когда буквально в футе от нее я вижу Себастьяна. Почему он продолжает появляться так неожиданно? Я решительно не готова к этому.

Я возвращаюсь назад на мостик, не осмеливаясь даже посмотреть на него, но я чувствую, он не отрывает от меня глаз. Моя вторая попытка выходит немного лучше, и, когда я вылезаю из воды, вижу, что Лали и Себастьян разговаривают. Лали смотрит на меня и поднимает руку с зажатым кулаком, чтобы подбодрить меня:

— Давай, Брэдли!

— Спасибо, — машу я в ответ.

Себастьян перехватывает мой взгляд и подмигивает.

Мой третий прыжок получается совсем неплохо, но Лали и Себастьян слишком увлечены беседой, чтобы заметить это.

— Эй, — говорю я, выжимая воду из волос, перешагивая через ряды кресел, чтобы добраться до них.

— О, привет, — говорит Лали, как будто она меня сегодня еще не видела. Сейчас, когда Себастьян здесь, мне кажется, она должна чувствовать неловкость за то, что наговорила.

— Было больно? — спрашивает Себастьян, когда я сажусь рядом с ним. Он гладит меня по голове. — Со стороны это выглядело ужасно.

Я смотрю на Лали: ее глаза расширяются.

— Да ну, ерунда, — пожимаю я плечами. — Такое часто случается.

— Мы только что разговаривали о той ночи, когда лазили на коровник, — говорит Лали.

— Вот это было шоу, — подхватываю я, пытаясь вести себя так, как будто все в порядке вещей, словно я нисколько не удивлена, что Себастьян ждет меня здесь.

— Хочешь, я подвезу тебя домой? — спрашивает он.

— Конечно.

Он провожает меня до двери в раздевалку, и мне становится легче: я вдруг понимаю, что злилась из-за того, что он разговаривал с Лали, а я не хочу его ни с кем делить. Ведь мы так мало знакомы, поэтому все время должны проводить вместе. И затем я чувствую себя ужасно: как вообще я могу так думать, ведь Лали — моя лучшая подруга.

Чтобы лишний раз не встречаться с Лали, я решаю пройти к парковке через спортивный зал. Я так и не досушила волосы, а джинсы, надетые на мокрое тело, неприятно липнут к бедрам. Я вижу машину Себастьяна — она на противоположном конце стоянки — и направляюсь к ней. Вдруг прямо передо мной проезжает и останавливается бежевая «Тойота». Открывается окно, и из него высовывается Джен Эс.

— Привет, Кэрри, — как ни в чем не бывало говорит она. — Куда идешь?

— Никуда.

Из-за нее выглядывает Джен Пи:

— Хочешь съездить в «Гамбургер Шэк»?

Я одариваю их скептическим взглядом. Они никогда раньше не предлагали мне сходить в «Гамбургер Шэк», черт, да они вообще никогда никуда меня не приглашали. Они что, действительно думают, что я идиотка?

— Я не могу, — неясно отвечаю я.

— Почему нет?

— Мне нужно идти домой.

— Но у тебя же найдется время на гамбургер, — говорит Джен Эс. Возможно, все дело в моем воображении, но я слышу легкую угрозу в ее голосе.

Себастьян нажимает на клаксон. Я подпрыгиваю от неожиданности. Джен Эс и Джен Пи обмениваются взглядами.

— Залезай, — настаивает Джен Пи.

— Действительно, девчонки, спасибо, но как-нибудь в другой раз.

Джен Эс свирепо смотрит на меня. И в этот раз в ее голосе определенно слышится враждебность.

— Делай, как тебе нравится, — говорит она и поднимает стекло.

Затем они просто сидят в машине и смотрят, как я иду к машине Себастьяна и сажусь в нее.

— Привет, — говорит он и целует меня.

Я отстраняюсь.

— Лучше не стоит. За нами следят. — Я показываю на бежевую «Тойоту». — Две Джен.

— Ну и что? — говорит он и целует меня снова. Я отвечаю на его поцелуй, но через несколько секунд отстраняюсь.

— Две Джен — это лучшие подруги Донны ЛаДонны.

— И?

— Ну, очевидно, они ей все расскажут, о тебе и обо мне, — осторожно говорю я, не желая казаться слишком мнительной.

Он морщится, поворачивает ключ зажигания, и машина с визгом трогается со второй передачи. Я оборачиваюсь назад: «Тойота» едет прямо за нами.

— Не могу поверить, — бормочу я. — Они преследуют нас.

— О, ради бога, — говорит он, глядя в зеркало заднего вида. — Может, сейчас самое время преподать им урок.

Он переключает рычаг на четвертую передачу, и двигатель начинает реветь, как дикое животное. Мы резко сворачиваем на шоссе и едем со скоростью семьдесят пять миль в час. Я оборачиваюсь, чтобы посмотреть, как там «Тойота».

— Думаю, мы от них отрываемся.

— Зачем они это делают?

— От скуки: им просто нечем больше заняться.

— Лучше бы они нашли себе какое-нибудь другое развлечение.

— Или что? Ты собираешься их зверски избить? — хихикаю я.

— Что-то вроде того. — Он гладит мою ногу и улыбается. Мы резко съезжаем с шоссе на Мэйн-стрит и притормаживаем около моего дома.

— Не здесь, — снова паникую я. — Они увидят твою машину на подъездной аллее.

— Где тогда?

Я задумываюсь.

— В библиотеке.

Никто не догадается искать нас здесь, кроме, может быть, Мыши: она знает, что городская библиотека Каслбери — мое любимое место. Библиотека располагается в белом кирпичном доме, построенном в начале 1900-х, когда Каслбери был быстроразвивающимся фабричным городом и в нем жили миллионеры, которые хотели показать свой достаток, строя большие дома на реке Коннектикут. Но когда деньги на их содержание у жителей Каслбери закончились, они перешли в государственную собственность.

Себастьян подъезжает к библиотеке и паркуется за углом. Я поспешно вылезаю и осматриваюсь по сторонам: бежевая «Тойота» медленно едет по Мэйн-стрит мимо библиотеки. Две Джен готовы свернуть головы, лишь бы найти нас. Они так забавно вертятся в машине, что похожи на трубочки в коктейле, которыми кто-то помешивает лед. Я не могу удержаться и складываюсь пополам от смеха. Каждый раз, когда я пытаюсь выпрямиться, я смотрю на Себастьяна, и у меня вновь начинается истерика. Я спотыкаюсь и падаю на землю, держась за живот.

— Кэрри, — говорит он, — это действительно настолько смешно?

— Да, — хохочу я. И меня накрывает новая волна смеха, пока Себастьян смотрит на меня и прикуривает сигарету.

— Держи. — Протягивает он мне ее.

Я поднимаюсь, опираясь о него.

— Это же смешно, ты не находишь?

— Это весело.

— Почему же ты не смеешься?

— Я смеюсь, но мне больше нравится смотреть, как ты смеешься.

— Правда?

— Да. Это делает меня счастливым.

Он обнимает меня, и мы заходим внутрь.

Я веду его на четвертый этаж. Тут мало кто бывает, потому что здесь стоят книги по машиностроению, ботанике и непонятным научным исследованиям, ради которых большинство людей не затрудняют себя преодолением четырех пролетов. В середине зала — старый, покрытый ситцем диванчик. К нему мы и направляемся.

Мы целуемся уже примерно полчаса, когда слышим громкий злой голос:

— Привет, Себастьян. А мне было интересно, куда это ты убежал.

Себастьян лежит сверху меня. Я смотрю через его плечо и вижу Донну ЛаДонну, нависшую над нами, подобно злой Валькирии. Ее руки сложены на груди, подчеркивая пышный бюст. И если бы дыханием можно было убить, я была бы уже мертва.

— Ты отвратителен, — бросает она Себастьяну, пока не переводит внимание на меня: — А ты, Кэрри Брэдшоу. Ты еще хуже.

— Не понимаю, — тихо говорю я.

Себастьян выглядит виноватым:

— Кэрри, прости меня. Я не представлял, что она так отреагирует.

А что же он «представлял», интересно мне. С каждой минутой злость во мне нарастает: завтра утром в школе это станет темой номер один, и я буду выглядеть или дурой, или стервой. Себастьян кладет руку на подлокотник, ковыряя деревянное покрытие обгрызанным ногтем, как будто он смущен происходящим не меньше моего. Возможно, я должна наорать на него, но он выглядит таким милым и невинным, что я не могу этого сделать. Я строго смотрю на него, сложив руки:

— Ты встречаешься с ней?

— Все так запутанно.

— Как?

— Мы с ней не то чтобы встречаемся.

— Это как «я не то, чтобы беременна». Ты либо встречаешься с ней, либо нет.

— Я — нет, но она думает, что да.

И чья это ошибка?

— Разве ты не мог ей сказать, что между вами ничего нет?

— Это не так просто. Я ей нужен.

Теперь с меня точно довольно. Как уважающая себя девушка должна реагировать на такую чушь? Предполагается, что я скажу: «Нет, пожалуйста, ты мне тоже нужен»? И что это за старомодная формулировка — «я ей нужен»?

Он подвозит меня к дому и паркуется.

— Кэрри…

— Я лучше пойду, — резко говорю я.

Что еще я должна делать? Что, если ему больше нравится Донна ЛаДонна и он просто использует меня, чтобы она приревновала? Я выхожу из машины, громко хлопаю дверью и иду к дому. Уже около двери я слышу его быстрые уверенные шаги позади. Он берет меня за руку.

— Не уходи, — говорит он. Я позволяю ему развернуть меня к себе и положить руки на мои волосы. — Не уходи, — шепчет он и наклоняется к моему лицу. — Может быть, мне нужна ты.