Дневники Кэрри

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ Принц-ботаник

— Ты знала о том, что Уолт живет в палатке? — спрашиваю я Мэгги. Мы идем, держа в руках пакеты с конфетти.

— Нет, — говорит Мэгги недоверчиво. — Зачем ему жить в палатке?

— Отец узнал, что он гей, и не позволяет Уолту спать в доме.

Мэгги качает головой:

— Ох уж этот Ричард. Он, конечно, глупый человек, но никогда бы не заставил Уолта спать на улице.

Мэгги наклоняется ко мне и переходит на громкий шепот:

— Уолт становится чертовски театральным. Раз уж он теперь… Ну, ты поняла.

— Гей?

— Ну, да, — отвечает она, когда мы входим в спортзал.

Гм. Не слишком уж она добросердечна для близкой подруги.

После того как я узнала, что Уолт живет в палатке, я подумала: а ведь он прав, я была слишком зашорена, чересчур погружена в свои переживания по поводу Себастьяна и его предательства. Я практически не замечала, что творится с друзьями. Вот почему я согласилась, когда Мэгги попросила меня помочь ей украсить спортзал перед выпускным вечером для старшеклассников. В виде исключения, заверила я себя. Это только ради того, чтобы провести время с Мэгги.

— О, прекрасно! — восклицает Джен Пи, вскакивая из-за стола. — Конфетти. Вам удалось найти двенадцать пакетов?

— Угу, — кивает Мэгги.

Джен Пи критически оглядывает пакеты, которые мы держим в руках.

— Я не уверена, что этого достаточно. Как вы думаете, нам этого хватит?

По виду Мэгги можно подумать, что она — генерал, который только что потерпел поражение. Хорошим организатором она никогда не была. Я удивлена тем, что она так долго продержалась в комитете, занимаясь планированием.

— А сколько конфетти понадобится по твоему мнению? — спрашиваю я.

— Ладно, кладите сюда, после разберемся, — распоряжается Джен Пи, указывая туда, где уже лежат груды вымпелов и рулоны шелковой бумаги. Мы уже собираемся уходить, но она еще не закончила разговор.

— Кстати, — спрашивает она Мэгги. — Ты читала статью в «Мускатном орехе»? Где говорится о том, кто будет королевой и королем выпускного бала? Пинки Уизертон прав. Как может Донна ЛаДонна быть королевой, если она собирается привести парня, который не учится в нашей школе? Кому интересно смотреть на фотографии с выпускного вечера старших классов, не зная даже, кто был у них королем бала? Синди Вианде и Тимми думают, что королем и королевой должны быть они. Но я тоже рассчитываю посоревноваться за право быть королевой. Если бы у меня был парень, я бы так и сделала.

Джен переводит дыхание, слегка подталкивает Мэгги локтем и продолжает:

— Но Пинки правильно сказал: никогда нельзя знать заранее, чем все закончится. Вы с Питером могли бы выступить в роли темных лошадок. В конце концов вы уже шесть месяцев встречаетесь.

Укладывая принесенные пакеты с конфетти, я думаю о том, какого монстра я, похоже, породила.

В статье Пинки Уизертон, которая вышла в «Мускатном орехе» за эту неделю, говорится, что каждая пара из числа старшеклассников имеет право претендовать на титул короля и королевы выпускного бала. Теперь об этом судачит вся школа. Каждый раз, стоит мне обернуться, я тут же слышу, как кто-нибудь цитирует статью: «Мы должны обсудить каждую пару, оценить вклад, привнесенный ею в дело развития школы, а также то, насколько искренне партнеры любят друг друга». Не знаю, что заставило меня вставить фразу об искренности отношений. Вероятно, я сделала это затем, чтобы Себастьян с Лали даже думать не смели о том, чтобы претендовать на право быть королем и королевой.

Мэгги переполняют эмоции:

— Я никогда не хотела быть королевой бала. Да я бы умерла, если бы мне пришлось стоять на виду у всех.

— Правда? А мне бы понравилось. Каждому свое, верно? — говорит Джен Пи, похлопывая Мэгги по плечу. Затем она смотрит на меня проницательным взглядом и отходит.

— Да уж, — говорю я чуть слышно. Я украдкой гляжу на Мэгги. Вид у нее растерянный.

Может, и не стоило писать эту статью.

С того дня, как состоялся дебют Пинки Уизертона в «Мускатном орехе», прошел уже месяц. Все это время Пинки Уизертону пришлось трудиться в поте лица, так как его статьи выходили каждую неделю. За это время вышли: «Рабовладельческая сущность клик» о девочке, ставшей всеобщей «шестеркой» в надежде услужливостью пробить себе дорогу наверх, «Принц-ботаник» о парне, который был ботаником в младших классах и стал донжуаном в старших, и наконец «Каслберийское дерби! Кто станет королем и королевой выпускного бала?» Пинки закончил еще одну статью — «Как украсть чужого парня? О тех, кто крадет и кого крадут» — почти неприкрытая сатира на отношения Себастьяна и Лали. Однако Пинки пока придерживает эту статью с целью опубликовать ее в последнюю неделю своего пребывания в школе.

Пока суд да дело, я сняла фотокопии со всех пяти статей и отослала их в Нью Скул. Джордж настоял, чтобы я позвонила туда и удостоверилась в том, что копии попали по назначению. Обычно я не проверяю, получил ли кто-то корреспонденцию, которую я ему направила. Однако Джордж убедил меня сделать это, сказав, что в мире много людей и их интересы часто пересекаются. Для того чтобы иметь дополнительное конкурентное преимущество, стоит порой сделать лишний звонок, чтобы нужные люди запомнили твое имя. Со своей стороны я внесла предложение пробежаться по холлу Нью Скул голышом, но, кажется, шутка Джорджу не понравилась. В общем, пришлось позвонить.

— Да, мисс Брэдшоу, — ответил мне глубокий и звучный мужской голос на другом конце линии. — Мы получили ваши публикации и свяжемся с вами.

— Когда?

— Мы свяжемся с вами, — повторил мужчина и повесил трубку.

Мне, наверное, никогда не стать слушателем этой программы.

— Она такая наглая! — восклицает Мэгги, нахмурившись.

— Джен Пи? Я думала, она тебе чем-то даже нравится.

— Сначала так и было. Но уж слишком она дружелюбна, тебе не кажется? — Мэгги загоняет пакеты с конфетти на место ногой. — Она все время где-то поблизости. Я клянусь, Кэрри, с той самой поры, когда Пинки Уизертон написал статью о Питере…

О-хо-хо… Только не это.

— «Принц-ботаник»? — спрашиваю я. — Откуда ты знаешь, что там говорится о Питере?

— А о ком же она еще может быть? Что, в школе есть еще какой-то парень, который, как Питер, был ботаником в младших классах, пока я не превратила его в крутого парня?

— Хм… — говорю я, припоминая текст статьи.

Такие работы всегда овладевают школьницами последних классов в сентябре. Если ты — девушка-старшеклассница, ты начинаешь оглядываться и думать о том, будет ли у тебя парень, который мог бы составить тебе пару во время выпускного. И если такого парня нет, то где его найти? В результате таких раздумий и появляются принцы-ботаники.

Вы смотрели свысока на этого парня в младшей и средней школе. Сначала он был коротышкой с писклявым голосом. Потом он стал долговязым парнем с угрями. А потом что-то произошло. Его голос стал глубже. Он стал носить контактные линзы. И вот вы сидите рядом с ним на уроке биологии. Вы думаете о том, что, в сущности, вам нравится этот парень.

У принца-ботаника есть свои плюсы. Он не привык к тому, что все считают его классным парнем, и не развращен этим. Наоборот, он знает, что такое благодарность. На него не кричал тренер, его не топтали на тренировках школьной команды. Поэтому в его душе достаточно тепла и доброты. Вы можете ему доверять…

Мэгги складывает руки на груди, смотрит вслед Джен Пи и продолжает:

— С тех пор как в газете появилась эта статья, Джен Пи охотится за Питером. Ты только посмотри, как она на него смотрит…

— Перестань, Мэгвич. Я уверена, ты не права. Кроме того, Питеру никогда не понравится Джен Пи. Он ненавидит таких девочек.

Мэгги не согласна со мной. Она качает головой:

— Не знаю, Кэрри. Он изменился.

— В каком смысле?

— Похоже, он считает, что заслуживает большего.

— Лучше тебя никого нет, Мэгз, — говорю я ей нежно. — И он знает об этом.

— Может, он и знает, но Джен Пи на это наплевать.

Затем, словно для того, чтобы проиллюстрировать наш разговор, в спортзал входит Питер. Мэгги машет ему, но он ее не видит, возможно, по причине того, что Джен Пи молниеносно подбегает к нему смеясь и размахивая обеими руками. Питер кивает ей и улыбается.

— Мэгги… — произношу я, обращаясь к подруге, которой, оказывается, и след простыл.

Я нахожу ее на стоянке. Она вся в слезах, сидит в своем «Кадиллаке», заперев двери.

— Мэгги, — зову я, стучась в ветровое стекло.

Она трясет головой, потом закуривает и, наконец, опускает боковое стекло.

— Что?

— Мэгги, перестань. Они просто разговаривали.

Да-да, точь-в-точь как Себастьян и Лали. Они поначалу тоже просто разговаривали. Мне становится не по себе.

— Впусти меня.

Мэгги отпирает двери, и я заползаю на заднее сиденье.

— Зайка, у тебя паранойя.

Эх, боюсь, не паранойя это. Может, в этом есть доля моей вины? Если бы я не написала статью о принце-ботанике…

— Ненавижу Пинки Уизертона, — жалуется Мэгги. — Если я его когда-нибудь встречу, выскажу все, что думаю. Из-за этой статьи Питер заважничал. Думает, он подарок судьбы.

Внезапно Мэгги поворачивается ко мне.

— Ты же пишешь для «Мускатного ореха». Должна бы знать, кто такой Пинки Уизертон.

— Мэгги, клянусь, не знаю.

— Ну, хорошо, — спрашивает она и щурится на меня с подозрением. — А кто тогда знает?

— Не могу тебе сказать, — беспомощно отвечаю я. — Человек, который скрывается под псевдонимом Пинки Уизертон отдает статьи Гейл, а та…

— Кто такая Гейл? — требует ответа Мэгги. — Может, она и есть Пинки Уизертон.

— Не думаю, Мэгз, — отвечаю я, разглядывая ногти. — Гейл все-таки еще в младших классах.

— Мне нужно поговорить с Питером.

— Это хорошая мысль, — отвечаю я ласково. — Уверена, Питер, сможет все объяснить.

— Стало быть, ты на его стороне?

— Я на твоей стороне, Мэгги. Просто стараюсь помочь.

— Тогда найди его, — командует она. — Иди в спортзал и найди его. Скажи, мне нужно его видеть. Немедленно.

— Конечно.

Я выскакиваю из машины и спешу назад в спортзал. Джен Пи никак не выпустит Питера из плена. Она болтает о том, как важно украсить зал воздушными шариками.

Я прерываю разговор и передаю ему послание Мэгги. Он раздражен, но идет вслед за мной к выходу, неохотно простившись с Джен Пи. Он машет ей рукой и заверяет, что скоро вернется. Я наблюдаю за ним, пока он идет по стоянке. С каждым шагом его гнев становится все сильней и сильней. Он так зол, что, подойдя к машине, рывком открывает дверь и, сев, с силой захлопывает ее за собой.

Вероятно, Пинки Уизертону пора возвращаться в Миссури.