Доказательство от противного

ГЛАВА XVI

Таксист довез Андрея до дома в один миг. Но Андрей еще долгих четыре минуты поднимался пешком по лестнице. Он не поехал на лифте, чтобы еще на несколько мгновений оттянуть объяснения с Оксаной.

Тем не менее, едва войдя в квартиру, он, не раздеваясь, прошел к телефону и набрал номер. У Андрея не хватило духу сказать правду, и он скрепя сердце последовал Мишиному совету: начал плести что-то об организационных трудностях.

— Вы собираете деньги? — Вопрос Оксаны настолько попал в точку, что Андрей невольно ответил «да».

— Честно говоря, проблема в деньгах, — сознался он.

— Уже собрали? — Голос ее звучал так, словно обсуждался вопрос, что купить к юбилею.

— Соберем, — уверенно ответил Андрей и мысленно обругал себя: как теперь спросить ее о Лехином загашнике?

— У нас есть деньги. Если нужно, я могу привезти.

— Сколько? — Андрей решил не валять больше дурака. В конце концов, Оксана заинтересована в спасении Лехи ничуть не меньше их, тоже хочет ему помочь и имеет на это право.

— Тридцать четыре тысячи.

Андрей задумался. Тридцать четыре тысячи. Примерно столько же он наскребет, сняв выручку и задействовав деньги, отложенные на зарплату и материалы. Тяжко будет выплывать, но что значит нервотрепка со швеями по сравнению с жизнью друга? Сколько-то подкинет Зуля. Сколько? Пока не хватает около ста восьмидесяти тысяч. Где же найти столько за одну ночь?

— Андрей, — Оксана напомнила о себе, — так что, нужны деньги?

— По правде говоря, да.

— Сколько?

— Честно говоря, все.

— Да… — Оксана помолчала. — Значит, все так серьезно. Ладно, завтра я привезу их.

— Привезешь?

— Да, они тут в одном месте… Но проблем забрать нет. Во сколько они нужны?

— Чем раньше, тем лучше.

— Тогда заезжай к половине двенадцатого. Это нормально? Раньше я вряд ли смогу.

— Спасибо, Ксюш…

— За что спасибо? Спасибо! — Оксана сорвалась. Боль и страх вырвались наружу потоком слез. — Андрей, спасите его! Спасите его, пожалуйста…

— Оксан, — Андрей напряженно сопел в трубку, не зная, что сказать. — Ксюх…

— Все, Андрей. — Девушка вновь взяла себя в руки. — Завтра я тебя жду.

Услышав короткие гудки, Андрей положил трубку.

Посмотрев на часы, он покачал головой. Нужно было немного поспать. Наступающий день обещал быть более чем насыщенным. Он поставил будильник на семь часов, придвинул телефон поближе к кровати, быстро разделся и лег.

Расправляя одеяло, он думал о том, что вряд ли сможет уснуть, но провалился в сон, едва коснувшись головой подушки.

Спросонья он не сразу понял, что происходит. Писк телефона раздавался словно внутри головы. Андрей заметался, пытаясь сообразить, где находится телефон, потом вспомнил, что он стоит возле кровати, и снял трубку.

— Да!

— Это я. — По голосу Зули было очевидно, что хороших новостей он не сообщит.

— Ага. — Андрей перевернулся на живот и стал отчаянно тереть припухшие веки ладонью.

— Короче говоря, нужно собирать деньги.

— А что менты? — Разлепив веки, Андрей мельком взглянул на часы. Половина пятого.

— Это не по телефону, но, насколько можно понять, помощи от них не предвидится.

— Черт! — Андрей окончательно проснулся и сел на кровати, поставив аппарат на колени. — Вот козлы.

— Значит, так. — Зуля говорил медленно, словно размышляя вслух. — Сейчас спим. В восемь подъем и созваниваемся…

— Слушай, — спохватился Андрей, — что с бабками? Где мы наберем столько?

Зуля помолчал. Андрей, прижав трубку к щеке, переводил стрелку будильника.

— Сколько ты нашел?

— У меня лично… штук тридцать — точно. Может быть, чуть больше. Я говорил с Ксюхой. У нее есть тридцать четыре. Завтра она их привезет…

— Откуда?

— Не знаю. Она не сказала.

— Правильно сделала. И вообще, давай заканчивать трепаться по телефону. Встретимся завтра — поговорим. Все, конец связи. Пока!

— Давай. — Андрей положил трубку и рухнул на кровать.

Будильник затарахтел на середине сна. Андрей как раз плыл на катере по Миссисипи, положив босые ноги на отделанный темным орехом борт, и смотрел поверх темных очков на небоскребы, поднимавшиеся, казалось, из самой реки. Мрачные каменные громадины походили на стадо исполинских животных, пришедших к реке на водопой. Андрей, придерживая одной рукой руль в чехле из мягкой светлой кожи, потянулся к маленькому холодильнику, наполненному бутылками пива…

Здесь сон оборвался.

Андрей хлопнул по клавише, обрывая бряканье будильника, и сел на кровати. Голова была тяжелая. Следовало принять холодный душ.

Несколько минут Андрей посидел неподвижно, приходя в себя и собираясь с мыслями. Состояние тревожности заставило его старательно перебрать в памяти все события прошедших дня и ночи, и, лишь убедившись, что он помнит все и что бежать ему никуда не нужно, Андрей встал и направился в ванную.

Зазвонил телефон.

— Да.

— Это я. Встал?

— Встал.

— У тебя деньги готовы?

— Часть готова, а часть нужно дособирать и поменять…

— Давай так. — Зуля заговорил с невероятной быстротой. Если учесть, что обычный его темп составлял пять слов в минуту, то сейчас он говорил как пластинка, пущенная на семьдесят пять оборотов. — Ты собирай бабки. Я сейчас еду за остальной суммой. В половине двенадцатого звони мне домой. Или я окажусь уже здесь, или Катька тебе все объяснит. В случае чего — на пейджер.

— Слушай, а где ты возьмешь…

— Не по телефону, — оборвал его Миша. — Думай быстрее: возражения есть?

— Вроде нет…

— Тогда все. До связи.

Прежде чем Андрей успел раскрыть рот, трубка запикала.

Собрать намеченную сумму было делом непростым. Двадцать две тысячи — включая всю наличность цеха — у Андрея были. Остальное он планировал собрать по магазинам и ларькам.

Игрушки раздавались на реализацию по разным торговым точкам. По мере того как они продавались и поступали новые заказы, Андрей собирал деньги за проданное. Иногда мелкие торговцы бесследно исчезали вместе с товаром, иногда магазины, даже продав все подчистую, тянули и не спешили расплатиться. Словом, подобная система была не слишком удобна и предусматривала определенные потери, но другого пути не находилось. Изобилие азиатских поделок, не отличавшихся ни качеством, ни особенной привлекательностью, но убийственно дешевых, делало конкуренцию невозможной. Андрей умудрялся держаться на плаву за счет того, что не брал денег вперед, тогда как оптовики продавали корейских собачек и обезьянок за наличный расчет. Правда, игрушки Андрея были еще и симпатичными, и швы на них не расползались, но эти обстоятельства мало интересовали торговцев.

Только перед Новым годом и Восьмым марта Андрей мог оторваться, покуражившись над клиентурой всласть. Спрос в эти дни подскакивал неимоверно. Цены прыгали следом. Реализаторы чуть ли не в ногах валялись, прося подвезти побольше товара. А из-за отдельных наименований разгорались побоища и устраивались аукционы. Как правило, это были те животные, чей год, если верить гороскопу, неминуемо наступал. Тогда из приехавших за товаром можно было веревки вить. К сожалению, до Нового года было еще далеко, и Андрею предстояло, как обычно, выцарапывать, выпрашивать, выбивать каждый рубль.

Андрей прикинул, на что он может рассчитывать. Из двух магазинов звонили, заказывали еще игрушек. Деньги там обещали отдать сразу. Визит в другие был экспромтом, и особой щедрости ожидать не приходилось. Даже если что-то и продано, то ловкий торговец успеет за два-три дня «прокрутить» вырученные деньги, заработав еще немного. С какой же стати лишаться этого приработка?

Тем не менее Андрей рассчитывал собрать некоторое количество денег и, закинув в машину четыре коробки на случай, если понадобится «добить» ассортимент, отправился в путь.

К десяти он был у дверей первого магазина. Конечно, можно было подъехать и пораньше, но до этого часа никто из руководства на работе не появлялся, а без директора или «буха» деньги не выдадут.

День начался удачно. Директор появился ровно в десять и без особого сопротивления согласился выдать Андрею всю причитающуюся сумму. Точка была крупной, и сумма оказалась почти две тысячи.

Андрей оставил в магазине одну из припасенных коробок и помчался дальше.

Дальше везение кончилось. С превеликим трудом Андрей выжал во втором магазине около пятисот долларов вместо полутора тысяч. С мелкими торговцами пошло еще хуже. Рыночники стонали и просили (как всегда, впрочем) подождать хоть до вечера, когда будут деньги.

За час с небольшим собрал шесть двести. Всего, значит, двадцать восемь тысяч. Плюс тридцать четыре — шестьдесят две. Где, где Миша найдет остальные? Уму непостижимо!

Андрей остановился у таксофона. Сначала он сбросил информацию на пейджер Анвару: «Урожай убран. Куда сдавать зерно?» Не сложно догадаться, что подразумевалось: «Деньги собраны. Где встречаемся для обмена?»

Потом он набрал номер Оксаны. Долгие десять гудков. Нет ответа. Андрей набрал номер снова. Пока он слушал следующую партию гудков, запищал пейджер. Это было сообщение от Анвара: «Час дня у кафе. Один. Не опаздывай».

Оксана не отвечала.

Андрей сел в машину и поехал к ее дому. В 11.27 он позвонил в ее дверь. Тишина. Он позвонил еще раз и, начиная нервничать, посмотрел на часы. Нужно сообщить Мише.

Андрей вдавил кнопку звонка и держал ее почти минуту. Время было рабочее, в подъезде тихо, и трель, доносившаяся из квартиры, слышалась, казалось, даже на улице.

Подождав еще минут пять, Андрей спустился вниз. К счастью, один из пяти таксофонов, установленных неподалеку от Ксюхиного подъезда, работал, и можно было спокойно говорить по телефону, наблюдая за входящими в дом и нисколько не опасаясь пропустить Оксану.

— Алло! — Миша был взволнован.

— Это я…

— Фу, я уж думал, тебя тоже украли!

— Типуном тебе по всей рожице. Слушай, я связался с Анваром. Встречаемся в час. Там же.

— Ладно. Что с деньгами?

Андрей замялся на секунду.

— Слушай, я тут собрал двадцать восемь тысяч. А Ксюхи пока нет…

— Сейчас уже без десяти. Ты на колесах?

— Конечно…

— Тогда давай заезжай за мной, и двигаем на встречу.

— Постой, Анвар сказал, чтобы я был один…

— Ничего страшного. Повторит еще раз, не развалится. В любом случае тебе нужно за мной заехать. Так что жду.

— Слушай, а что с бабками? — Андрей чуть не забыл о вопросе, волновавшем его больше всего.

— Все нормально, — отрезал Миша. — Пока.

Андрей повесил трубку.

За последние дни с Зулей происходили непостижимые метаморфозы. Он, по совести говоря, всегда умел отстоять и навязать свою точку зрения, но делал он это как-то исподволь, обходными путями, незаметно подводя собеседника к своей точке зрения. Так что выходило, что не Зуля оказался прав, а в споре, как говорится, «родилась истина», причем «родил» эту истину именно Зулин оппонент.

Теперь же Зуля просто взял власть в свои руки. Он принимал решения единолично, не тратя времени на комментарии и разъяснения, не вдаваясь в подробности. Он командовал парадом. Командовал уверенно и жестко, не желая слышать возражений или протестов. Причем делал это столь профессионально, что Андрей не то что не успевал возразить, но ноги и руки его сами собой исполняли то, что приказывал новоявленный диктатор. Вот и сейчас он потратил лишь несколько секунд на то, чтобы подивиться Зулиной уверенности в себе и столь нехарактерному для Миши командному тону. Закончив «дивиться», Андрей бросил последний взгляд на подъезд, сел в машину и поехал к Зуле.

Странно. С утра он был в панике. Казалось, что жизнь дала трещину, а судьба затрещину. Казалось, что даже если случится чудо и они соберут эту немыслимую сумму, то им не только не удастся спасти Леху, но и своих проблем им хватит по самое горло: продажные менты, Мамай с его загадочными доказательствами, Анвар, требующий дани непонятно за что.

Разговор с Мишей придал ему уверенности. Проснувшийся где-то в глубине оптимизм заставил правый глаз прекратить периодически дергаться, сердце забиться ровнее. Как и в прежние счастливые времена, у Андрея был мудрый друг, который не мог не найти выхода из любой ситуации. Тем более он мог обуздать двух бандюков. Интересно только, где Зуля добыл деньги? Или у него на уме какой-нибудь фортель?

Роль ведомого вполне устраивала Андрея. Он готов был свернуть горы, но кто-то должен был сказать, какие именно и на какой бок. Зуля, без сомнения, знал ответы на эти вопросы.

Андрей прибавил газу. Времени было достаточно, но хотелось иметь лишние четверть часа для того, чтобы узнать, каков у Зули план действий. Да и просто иметь в запасе четверть часа было неплохо.

Подъехав к Зулиному дому, Андрей сбавил скорость и въехал во двор, постреливая глазами по сторонам: мало ли что? В конце концов, этот странный следователь тоже мог преподнести свой сюрприз, задержав его в качестве главного подозреваемого.

«Стрельнув» в очередной раз, Андрей заметил Зулю, стоявшего у скамейки возле подъезда. Андрей подрулил к нему.

Миша, оглянувшись по сторонам, поднял из-за скамейки полиэтиленовый пакет и сел в машину.

— Поехали, — сказал он, протягивая Андрею руку.

— Привет. — Андрей быстро ответил на рукопожатие и направил машину к выезду со двора.

— Новостей больше нет? — Миша кивнул на висевший на поясе Андрея пейджер.

— Пока нет. Слушай, а что с деньгами?

— Все здесь. — Миша хлопнул ладонью по пакету.

— Здесь?! — Андрей невольно надавил педаль газа, машина рванула с места, двигатель кашлянул и заглох.

— Ты лучше просто рули, а то не доедем, — проворчал Зуля. — Чуть в палисадник не вляпались.

— Ты что, серьезно? — переспросил Андрей, заводя машину.

— Я бы тебе показал, но боюсь, мы тогда въедем в подъезд и поднимемся на лифте, не выходя из машины.

Андрей покосился на друга. По смыслу эта фраза была шуткой. Но что-то не шутейный тон был у Миши. Что-то зловещее слышалось в этих словах. И Андрею стало не по себе. Он смотрел на дорогу и размышлял, какие еще сюрпризы готовит Зулино перевоплощение. А Зуля рассказал Андрею про Сысоева.

Они подъехали к кафе без четверти час.

Андрей хотел выйти из машины и войти внутрь, но Миша остановил его:

— Еще рано.

— Может, они уже там? — неуверенно спросил Андрей. — Может быть, — кивнул Миша. — Тогда они сами выйдут.

Андрей пожал плечами. Он решил подождать. В конце концов, они приехали раньше, и никто не сможет упрекнуть их в непунктуальности. А в Зулиных словах, возможно, есть какой-то расчет.

Прошло десять минут. В дверях кафе показался Георгий. Он не спеша подошел к машине, обойдя ее, оказался со стороны дверцы водителя.

Андрей потянулся навстречу, Зуля остался сидеть на месте.

— Здорово, Андрей. — Георгий поздоровался первым. Мужчины пожали друг другу руки, — Кто это?

— Зуля. Анвар его уже знает.

— А почему он здесь? — В тоне Георгия прозвучал упрек.

— Ну… — растерялся Андрей. Ему не хотелось начинать с выяснения отношений, но сказать про Мишу что-то вроде: «Да это так, случайно…» — он тоже не мог.

Миша сам пришел на помощь. Он наклонился к открытой дверце и спросил с озабоченным видом:

— А что, есть какие-то проблемы?

Георгий пожал плечами:

— Если Анвар тебя знает… Я пойду спрошу.

Осетин вошел в кафе.

Андрей посмотрел на Мишу, спокойно сидящего со своим пакетом на переднем сиденье, вздохнул, но ничего не сказал, хотя в эту минуту его уверенность в безусловной правоте Миши поколебалась. По мнению Андрея, приятель без особой нужды поднимал бурю в стакане.

Из кафе вышли Батыр, Георгий и сам Анвар. Первые двое приостановились, пропуская вожака вперед.

— А, это ты, да? — Анвар остановился, рассматривая сидящего в машине Зулю, словно тот был какой-нибудь диковинкой. — Снова приехал?

— Приехал. — Зуля открыл свою дверцу и не торопясь вылез из машины. — Кстати, я привез бабки.

— Да? — Анвар, казалось, искренне удивился. — Молодец. И сколько же?

— Как договорились. Где Леха?

— Можно ехать — Анвар сделал приглашающий жест. — Только Мамай сказал, что ждет четверых. Нас уже трое, а ты лишний.

— А что, эти оба, — Миша показал на Батыра и Георгия, стоявших чуть поодаль, — там необходимы?

— Конечно, — ответил Анвар не допускающим возражений тоном. — Будь моя воля, я бы еще одного стрелка взял, да вы ведь пожелаете самолично бабки вручать.

— Конечно, — отозвался Миша.

— Ну вот и получается, что ты лишний. Или Андрей… если хотите.

— То есть в принципе я устраиваю?

— Базара нет. — Анвар выразительным жестом подчеркнул свою полную лояльность, — Дело ваше.

— Значит, поеду я. — Зуля быстро обернулся, чтобы опередить Андрея, уже открывшего рот для протестующего возгласа. — Ты ведь не против?

Андрей был обескуражен таким поворотом событий.

— И что я буду делать?

— Ты срочно едешь домой и ждешь моего звонка. — Зуля произнес это так, что Андрей понял: от его положительного ответа зависит очень многое.

— Ну ладно, — нехотя согласился он.

— Давай деньги.

Андрей вытащил из-за пазухи сверток и протянул другу. Миша бросил его в свой пакет. Андрей обошел машину и пожал Мише руку:

— Ни пуха!

Миша почувствовал, как в его руку легло что-то тяжелое и холодное. Пошевелив пальцами, он понял, что это кастет. Усмехнувшись, Миша украдкой сунул кастет в карман.

— Ну едем? — Анвар подождал, пока друзья попрощаются.

— Поехали. — Зуля взял пакет и, не оборачиваясь, двинулся следом за осетинами.

Андрей стоял и смотрел, как его друг садится в «тойоту», и шевельнулся только тогда, когда машина скрылась за поворотом.

Он сел за руль и покатил домой, молясь за сошедших в тартар друзей всем известным богам.

Миша сидел на заднем сиденье рядом с Георгием. Батыр, как обычно, был за рулем, Анвар — рядом с водителем. Все молчали.

Мишу вполне устраивала эта тишина. Можно было еще и еще все обдумать.

Итак, они едут неизвестно куда, якобы для того, чтобы выкупить Леху Каина. Руководствуясь элементарной житейской мудростью, садиться в эту машину, да еще с такими деньгами, явно не следовало. Но другого выхода не нашлось, и Миша ехал в этой, мягко говоря, сомнительной компании неизвестно куда.

Машина между тем, пройдя изрядное расстояние по кольцевой, снова свернула в город. Миша бросил взгляд на указатель. Профсоюзная.

Итак, он стал размышлять о нехорошей компании. Почему они поставили условие, чтобы ехал только один из них? Не понятно. Возможно, это в самом деле требование Мамая. Может быть, существует некая отработанная схема подобных обменов, рассчитанная на четверых человек. А возможно, все гораздо проще. В машине пять мест, их приедет пятеро, они заберут Леху, и машина станет полной.

Но не собираются ли они его тривиальнейшим образом пришить и ограбить? Возможно. Тем более что они могли намеренно спровоцировать этот торг из-за того, кому ехать. Если они знают, что именно он, Миша, обращался в милицию, то их кодла (или как это теперь зовется?) могла запросто поставить на нем крест. Тогда Анвар убивает сразу двух зайцев: один заяц — Миша, другой заяц — неплохая галерея портретов американских президентов на гербовой бумаге.

Одно обстоятельство утешало. Если бандиты собираются убить Мишу и забрать деньги, то зачем им оставлять на свободе Андрея? Без сомнения, он предпримет что-либо, чтобы сквитаться за друзей и за свои деньги. Если, конечно…

Неприятная мысль снова прошмыгнула в голове и уселась где-то там, в уголке, не особенно обращая на себя внимание, но и не собираясь уходить. А что, если Андрей играет двойную игру? Тогда дело — табак. Совсем табак. Полный. Но если все обстоит так плохо, то зачем все так сложно? Его могли уже двадцать раз пристрелить и сто раз зарезать. Зачем колесить с ним из конца в конец по городу?

Они проехали всю Профсоюзную. Справа выросло зеркальным исполином здание банка. Батыр притормозил и свернул за него. Еще поворот — машина въехала во двор сталинского дома. С трудом протиснувшись между обшарпанной стеной и бетонным забором, она подкатила к крайнему подъезду.

Двор выглядел мрачно и запущенно. Грязные стены, ощетинившиеся ржавыми кронштейнами давно отвалившихся водосточных труб. Сгнившие двери подъездов. Руины хоккейной коробки посреди двора, окруженные кастрированными и высохшими тополями. Мусор повсюду. Все это резко контрастировало с ухоженной фасадной частью и возвышающимся рядом новым зданием банка.

Двор был практически пуст, за исключением древнего старичка, уныло обходящего просевшие крылечки в поисках пустой стеклотары.

Машина остановилась.

Тотчас из подъезда вышел здоровенный мордастый мужик лет тридцати в потертой кожанке, тренировочных штанах и огромных кроссовках, напоминающих более копыта, чем обувь. Мужик быстро подошел к машине.

— Ну что, — приветствия он счел явно лишними, — двое с бабками — вниз, а с остальными мы посидим здесь, наверху.

Миша бросил вопросительный взгляд на Георгия. Тот чуть кивнул.

— Ну, — Анвар повернулся к Мише, — ты ведь, барыга, башли из зубов не выпустишь? Так что идите с Батиком за вашим корешем.

— Куда? — Миша не то чтобы струхнул, но почувствовал себя глупо. Они сидели в машине, стоявшей, можно сказать, посреди Москвы, белым днем, в тихом загаженном дворике, а ему предлагали пройтись, чтобы так запросто выкупить заложника. Нет, он, конечно, не рассчитывал оказаться в темном дремучем лесу среди дубов-колдунов, но как-то это все…

— Вниз, — странно усмехнувшись, повторил маршрут Георгий.

Батыр вылез из машины и захлопнул дверцу. Миша тоже вылез, держа пакет под мышкой.

— Ну, идите. — Мужик махнул рукой непонятно куда.

Миша хотел возмутиться, что с ним общаются при помощи подобных ребусов, но вдруг увидел дверь, которая точно открывала путь вниз. Посреди двора оказался замаскированный по всем правилам гражданской обороны вход в бомбоубежище. Массивная дверь была приоткрыта.

Дворик в двух шагах от Ленинского проспекта, какое-то запущенное бомбоубежище — все это было как-то несерьезно, по-детски и походило скорее на глупый розыгрыш, чем на нечто криминальное.

Миша оглянулся на сидевших в машине бандитов. Вышедший из подъезда мужик сел на заднее сиденье, и теперь все трое наблюдали за Мишей и Батыром.

Дойдя до двери, Миша остановился. Из темного проема несло какой-то гнилью и сыростью. Миша повернулся и взглянул на Батыра. Тот кивнул. Только сейчас Миша заметил, как странно идет его провожатый. Батыр шел, буквально обхватив себя руками, словно замерзал. Куртка его возле воротника странно топорщилась — он прятал под ней что-то продолговатое: может быть, автомат, а может быть, просто бейсбольную биту.

Миша чуть наклонился и шагнул в проем.

Внутри было не так темно, как казалось. Он сразу же различил контуры стен, потолок. В центре небольшого предбанника стоял перевернутый ящик, за которым сидел человек.

Миша, не приближаясь к сидящему, сделал шаг в сторону, давая возможность войти Батыру.

Осетин вошел, кивнул сидящему и встал рядом с Мишей. Не спеша, расстегнул куртку и вытащил помповое ружье без приклада. Взяв его в правую руку, Батыр опустил ствол вниз и застыл, позой напоминая памятник воину-освободителю.

Сидевший человек посмотрел на Батыра и усмехнулся.

— Ну что, — повернулся он к Мише, — давай считать.

Сделав приглашающий жест рукой, человек поднялся.

Миша еще раз взглянул на Батыра и подошел к ящику. Поставив пакет на край днища, он начал неторопливо выкладывать туго стянутые резинками пачки зеленых купюр.

Стоявший напротив человек наблюдал за ним, не выказывая каких-либо эмоций.

— Двести пятьдесят, — прокомментировал Миша, бросая сверху конверт с несколькими купюрами.

— Хорошо. — Человек наклонился, поднял с пола матерчатую сумку и, наклонив ящик, в один миг ссыпал в нее все деньги.

— Э! — Миша протестующе вскинул руку, но человек выхватил пистолет.

Миша отпрянул, не сводя взгляда с кончика направленного ему в живот вороненого ствола.

Сзади произошло какое-то движение. Краем глаза Миша заметил взметнувшийся ствол ружья Батыра: он целился человеку в грудь.

Переведя взгляд на Батыра, «инкассатор» расплылся в улыбке:

— Вы что, ребята?

Миша, получив поддержку, почувствовал себя увереннее.

— Где Леха? — Голос неприятно дрогнул и прозвучал слишком высоко, превратив тон из угрожающего в испуганный.

— Там. — Человек указал рукой в глубь убежища. Он убрал пистолет и отступил в сторону. — Можете его увести.

Миша после секундного колебания двинулся по проходу. Батыр пошел следом.

«Инкассатор» легко закинул сумку на плечо и вышел на улицу.

Освещения как такового в убежище не было. Слабые лучи чуть пробивались от двери, и с каждым шагом идти становилось все труднее. Когда через несколько метров пол окончательно потонул во мраке, Миша вспомнил, что в кармане у него лежит зажигалка. Он сунул руку в карман и наткнулся на какой-то странный предмет. Обхватив его пальцами, Миша сообразил, что это отданный ему Андреем кастет. Миша извлек из-под оружия зажигалку, переложил ее в левую руку и зажег. Правую же он снова сунул в карман и надел кастет.

Свет от пламени позволил различить очертания узкого коридора, вдоль стен которого тянулись трубы самого разного калибра, но одинаково ржавые, с ободранной или осыпавшейся теплоизоляцией.

Остановившись на мгновение, чтобы осмотреться, Миша услышал звук, который не на шутку встревожил его. Это был звук двигателя. Наверху разворачивался автомобиль. Миша не был большим специалистом по машинам, но сейчас он мог поклясться, что это была Анварова «тойота». Звук стал сильней и ровней, а затем медленно стих.

«Они уехали?» — Миша продолжал вслушиваться.

Зажигалка нагрелась и обожгла пальцы. Миша встряхнул рукой и обернулся. Прежде чем зажигалка погасла, Миша успел заметить ствол ружья, направленный ему в голову.

Уйдя резким движением вниз, Миша рванул из кармана руку, но кулак, обрамленный металлом, застрял и понадобился второй рывок, чтобы высвободить руку.

Ствол опустился. Миша ударил по нему снизу, пытаясь отвернуть его от себя.

Последним, что увидел в этой жизни Миша Зуленич, был фонтан огня, с адским грохотом ударивший прямо над ним, разбрызгивающий смертоносную картечь и осветивший на мгновение длинный коридор, который заканчивался закрытой на защелку металлической дверью.