Доказательство от противного

ГЛАВА V

Георгий заехал за Андреем ровно в десять. Минута в минуту. Мужчины молча кивнули друг другу, пожали руки и спустились вниз.

У подъезда стояла поблескивающая вымытыми и натертыми воском крыльями бордовая «девятка». В машине сидел водитель, которого Георгий лишь коротко представил:

— Это — Батыр.

«Шестерка, — машинально отметил про себя Цилиндр. — Ему даже не положено знать, как зовут пассажира».

Машина вырулила на проспект и помчалась на юг.

Настроение у Андрея было приподнятое. Не сказать хорошее — обстоятельства этого рандеву были не слишком приятными, — скорее боевое. Он ехал помогать другу, сопровождаемый впечатляющей, достойной свитой. Андрей чувствовал, что правота и сила на их стороне; факт, что Мамай принял вызов, говорил о том, что Леха жив. Иначе о чем можно говорить? Анвар дал слово организовать встречу в такое-то время и сдержал свое слово безоговорочно, значит, Цилиндр обратился по верному адресу. И теперь где-то в условленном месте сидел в ожидании неотвратимого возмездия за свое вероломство некто Мамай. Андрей чувствовал себя охотником, идущим к месту засады на затравленного накануне зверя, которому он не оставил ни единого шанса.

Машина выехала на Варшавку и полетела по левому ряду, легко оставляя справа и сзади прочих участников движения, включая обвешанные всякими прибамбасами иномарки и вечно спешащих таксистов.

Батыр поставил кассету с какой-то импортной попсой. Георгий пристально посмотрел на него, но ничего не сказал вслух, а тот следил за дорогой и не заметил этого неодобрительного взгляда.

Они стремительно удалялись от центра, и Андрей терялся в догадках, куда же они едут. За город? Вместе с этим предположением родилась мысль о том, что они едут к той самой загородной даче, где прячут Леху, и что, возможно, история с похищением счастливо завершится прямо сегодня. Правда, начнется другая история — с определением гонорара «героям-освободителям», но об этом думать не хотелось.

Андрей чуть опустил стекло, и свежий утренний воздух взлохматил ему волосы, захлопав по щекам и лбу.

Андрей откинулся на спинку сиденья, повернув лицо к жестким струям. На некоторое время ощущение свежести отвлекло его от мыслей о том, что может ждать в конце этого путешествия.

— Цилиндр. — Георгий тронул его за локоть, возвращая к реальности. — Надо немного побазарить.

Андрей удивился. Он решил, что разговор сейчас пойдет о вознаграждении за «крышу», и ему показалось странным, что Анвар перепоручил обсуждение столь щекотливой и скользкой темы молодому боевику. Но разговор был не об этом.

— Значит, так, — начал Георгий. — Они (не было нужды расшифровывать, кто имеется в виду под этим «они»), скорее всего, будут отмазываться так. Они скажут, что мы с тобой, типа, в стороне, да? Что это их дела, их бабки, а мы с тобой не должны лезть. Поэтому ты четко говори, что этот Леха тебе должен. Понимаешь? По-любому говори, что он брал у тебя деньги на кафе. Тогда ты будешь пострадавший, а мы за тобой. И тогда они не отмажутся, да? И как бы тебя ни разводили, стой на своем, потому что, если собьешься, придется вытягивать не твоего другана, а тебя. Понял, да?

Цилиндр понял. Предстояла игра. Игра нешуточная и чреватая неприятностями в случае провала. И подобное начало покоробило его. Такие вещи нельзя было обсуждать второпях, в последний момент. Неужели Анвар отнесся к предстоящей встрече столь беспечно? Что-то здесь не то. Может, Анвар готовит ловушку самому Цилиндру, чтобы, в самом деле, вытаскивать двоих, а потом, соответственно, за двоих и рассчитаться? Вряд ли. Слишком опасное дело, слишком серьезный противник.

— А если они спросят самого Леху? — Цилиндр наскоро проговаривал возможные варианты, чтобы не попасть в ловушку самому или не навредить другу.

— А! Все нормально! Если он сообразит сказать, что должен, — хорошо, будем делить бабки втроем. Если нет, то будем, типа, требовать его выдачи, чтобы рассчитаться, а там посмотрим.

Цилиндр понимал, что Георгий в целом прав, предлагая этот план действий, позволяющий предъявить неоспоримые права на Лехину голову, однако то обстоятельство, что придется темнить, чтобы восстановить справедливость, несколько подпортило ему настроение.

— Хорошо, — тем не менее согласился он с предложенным планом.

— А! А то Анвар уже говорил. Он так конкретно не базарил по телефону, но сказал про долг, туда-сюда… Понимаешь, да? Чтоб все срослось у вас с ним…

Андрей согласно кивал, почти не слушая перешедшего на совершенно лишние комментарии осетина. Тот оказался гораздо более словоохотлив, чем это представлялось вчера, и Цилиндра раздражала пустая болтовня провожатого. Он смотрел в окно, щурясь от бившего в лицо воздуха, и думал о том, как нерационально, неправильно устроен мир.

Машина между тем свернула с Варшавки на кольцо и понеслась на восток с какой-то сумасшедшей скоростью. Андрей невольно бросил взгляд на спидометр: стрелка трепыхалась вокруг отметки «сто десять». Не хватало еще, чтоб их тормознули гаишники или чтоб они попали в аварию и бесславно окончили дни в одной из грязных палат Института Склифосовского.

Но Батыр вел машину уверенно, почти не двигая руль и не делая ни одного лишнего движения. Шестерка-то шестерка, но после какой-нибудь погони такой водитель мог резко пойти вверх, набрав разом немало очков.

Андрей поймал в зеркало лицо Георгия. Тот тоже любовался видами из окна, погруженный в свои мысли. О чем он думал? О предстоящей встрече? О лаврах, которые она может принести ему? Или о чем-нибудь отвлеченном?

Сам Андрей думал о том, что ему предстоит играть роль разгневанного кредитора, чтобы спасти друга, роль противоестественную и малоприятную. Но, как говорится, с волками жить — по-волчьи выть. Очень верное наблюдение.

По легенде Анвара, Цилиндр больше не был Лехиным другом, но был одним из тех, кто жаждал Лехиной крови. Цилиндр не чувствовал себя охотником, преследующим загнанного зверя, теперь он ощущал себя серым хищником в одной из стай. Он был таким же, как и его враги, таким же, как и его теперешние союзники. Он больше не ехал восстанавливать попранную справедливость — он ехал отнимать, выгрызать свой кусок добычи.

Машина проехала по кольцевой уже прилично. Андрей прикинул в уме пройденный маршрут и решил, что они, пожалуй, сделали немалый крюк. Впрочем, поехав через город, они не смогли бы мчаться с такой скоростью.

Наконец Батыр снова свернул в город и завилял загадочными петлями по неприлично одинаковым кварталам новостроек.

Андрею показалось, что через один из дворов они проехали дважды. Впрочем, даже если и так, совсем неудивительно, что бандиты, отправляясь на встречу, заметают следы.

В одном из дворов Батыр остановился.

Тихий дворик, окруженный серо-голубыми башнями, саженцы на газонах вдоль окон, бабушка на лавочке. Идиллическая картинка в стиле городского пейзажа.

Цилиндр повернул голову и вопросительно посмотрел на Георгия.

— Посидим тут немного, — не поворачивая головы, тихо сказал тот, не сводя взгляда с угла дома.

Цилиндр пожал плечами и стал озираться по сторонам.

По всей видимости, они уже приехали на место или почти приехали. Вряд ли встреча будет происходить в этом дворе или в одной из квартир: на ограниченной площади щекотливость темы могла подвигнуть одну из сторон на организацию засады. Интересно, где же тогда это произойдет? Цилиндр плохо знал этот «спальный» район и не представлял себе, где именно находится. Будь рядом Анвар, Андрей непременно спросил бы его о плане дальнейших действий, но спрашивать о чем-то этого молодого парня ему не хотелось. Нужно было тоже держать марку.

Из-за угла дома появился человек. Неторопливо вышел, держа руки в карманах джинсов, и остановился, тоже озираясь.

Батыр переключил передачу, готовясь ехать.

Человек еще раз крутанулся на месте и снова удалился за угол. Батыр тронул вслед за ним.

«Девятка» медленно завернула за угол и, проехав вдоль дома, снова встала.

Георгий начал проявлять признаки беспокойства. По-видимому, что-то пошло не так.

Андрей пытался понять, куда смотрит осетин, ожидая сигнала, но видел лишь безлюдный проход между двух длинных многоподъездных домов.

Машина снова тронулась, пересекла узкую улицу и опять углубилась во дворы.

Неожиданно впереди появилась «тойота» Анвара. В ней сидело трое: двое впереди и сам Анвар, развалившийся на заднем сиденье.

Батыр пристроился за «тойотой». Георгий расслабился.

Кортеж проскочил мимо нескольких домов и вырулил на широкий проспект.

Цилиндр завертел головой, пытаясь понять, где они находятся. Метро, большой рынок, палаточный городок, площадь… Нет, или ему не доводилось здесь бывать, или место так изменилось за последние несколько лет, что узнать его не было никакой возможности.

Машины развернулись, прокатили еще несколько сот метров и въехали на площадь перед большим универмагом. «Вешняки» — значилось на крыше универмага.

По крайней мере, теперь Цилиндр знал, где они находятся.

Машины затормозили, встав в затылок друг другу. Никто не торопился выходить.

Прошло несколько минут, и невдалеке притормозили «Нива» и «форд».

Цилиндр взглянул на Георгия. Тот подался вперед, облокотившись на подголовник водителя. Батыр чуть отклонился в сторону, открывая земляку обзор.

Из «Нивы» вышел парень в спортивном костюме и направился к «тойоте». Наклонившись к окошку водителя, парень спросил о чем-то и, получив ответ, быстро вернулся к своей машине.

Через минуту из подъехавших машин стали не спеша выходить люди.

Столь разношерстной делегации Цилиндру видеть еще не приходилось.

Первым из «Нивы» вылез огромных размеров детина в спортивных штанах, кроссовках, напоминающих верблюжьи копыта, и тенниске с длинной надписью по-испански на груди. Распрямившись во весь свой исполинский рост, детина напялил на коротко остриженную голову черную бейсболку.

Затем появились еще двое: одетый в новенький камуфляж широкоплечий мужчина средних лет и милиционер в форме, при дубинке и табельном оружии (во всяком случае, при кобуре). Милиционер небрежным жестом, словно вешая ее на гвоздик, нахлобучил на голову фуражку и, одернув рукава, застыл в выжидающей позе в метре от «Нивы».

Затем из «форда» выбралась девица в мини и в едва удерживающей вес огромной груди полупрозрачной майке. Поправив солнечные очки и заранее недовольно наморщив нос, она мельком обозрела окрестности, затем, лениво переставляя длинные загорелые ноги, двинулась в сторону универмага.

Разглядывая девицу, Цилиндр упустил момент, когда из «Нивы» бочком выбрался щуплый пожилой дяденька в потертой кепке и дорогом костюме, висящем турецким нарядом из-за явного несоответствия размеров. Тем не менее дяденька держался уверенно, с достоинством, неторопливо разминая уставшие в дороге суставы.

Последним (водитель остался в машине) из «форда» появился коренастый, широкий в плечах мужчина лет тридцати с небольшим, одетый по-летнему просто, но безоговорочно дорого. Мужчина вынес свое бочкообразное тело из салона, но, опустив одну ногу на асфальт, так и остался сидеть, наполовину высунувшись наружу и выжидающе глядя в сторону стоявших напротив машин.

Анвар и человек с переднего сиденья «тойоты» вышли на улицу. На безмолвный вопрос Андрея Георгий отрицательно покачал головой.

Анвар со спутником прошли полдороги до «Нивы» и остановились. Секундная пауза — и пестрая компания пришла в движение. Мужчина поднялся с сиденья и двинулся к стоявшим в ожидании осетинам. Наперерез ему неспешно засеменил дяденька в костюме «на вырост» и мужчина в камуфляже.

Все трое сошлись в одной точке одновременно. Участники встречи пожали друг другу руки, быстро обменявшись несколькими фразами: очевидно, просто представились.

Затем Анвар, наклонившись вперед, спросил о чем-то, и все повернулись в сторону переминающегося с ноги на ногу милиционера. Тот подобрался, сообразив, что на него обратили внимание, и, видимо, хотел даже козырнуть, но вовремя спохватился и пристроил взметнувшуюся было вверх руку на ремне.

Мужчина, покинувший «форд» последним, сказал что-то, махнув небрежно в направлении стража порядка, и все пятеро засмеялись.

Смех этот был, должно быть, хорошим знаком, так как Георгий сел ровнее, сложив руки на подголовнике водителя, а свита противника, напоминавшая до этого момента изваяния античных воинов, снова ожила. Девица, приостановившаяся, чтобы посмотреть на начало встречи сторон, двинулась в прежнем направлении, детина в «копытах» достал пачку сигарет и закурил.

Пятеро в центре еще некоторое время совещались, затем Анвар с хозяином «форда» пошли, что-то обсуждая, к институтскому парку. Остальные смотрели им вслед.

— Кто это? — нарушил напряженное молчание Цилиндр.

— Мамай, — чуть слышно ответил Георгий.

Цилиндр впился взглядом в медленно удалявшуюся фигуру. Это и был тот самый Мамай. Тот самый авторитет, о могуществе и жестокости которого ходили легенды. Человек, живший по законам, придуманным им самим и такими же, как он. Человек, с ведома или по команде которого был похищен Леха Каин.

Андрей не испытывал ни страха, ни благоговейного трепета. Ему просто было интересно рассмотреть Мамая. Как дети в зоопарке рассматривают жирафа или носорога. Он смотрел, но не видел ничего особенного, что могло бы запомниться, как-то выделить этого монстра из людского потока, с ревом перетекавшего неподалеку через переход к универмагу. Да и что особенного могло быть в облике русского мафиози?

Анвар и Мамай тем временем остановились. Было ясно видно, что они спорят. Более эмоциональный осетин начинал красочно жестикулировать. Мамай стоял засунув руки глубоко в карманы брюк и отвечал, выразительно поводя широкими плечами.

— Что-то не так? — Цилиндр начал волноваться.

— А! Спокойно! — махнул рукой Георгий. — Или ты что, хочешь, чтобы Мамай так вот все выложил, да?

Цилиндр пожал плечами. Он, конечно, понимал, что какие-нибудь сложности обязательно возникнут, но надеялся на большую осведомленность провожатого.

— Сейчас побазарят, перетрут все…

Георгий попытался закинуть ногу на ногу, но колени уперлись в переднее сиденье. Тогда он открыл дверцу и выставил ноги наружу.

Анвар оглянулся, заметив, что дверь машины открылась, но тотчас снова вернулся к беседе с Мамаем. Мужчины медленно возвращались, продолжая спорить. Судя по накалу страстей, найти устраивавшее обе стороны решение не удавалось.

Наконец, исчерпав заготовленные аргументы, они остановились и замолчали, переводя дух. Мамай сделал знак двум своим провожатым, и те направились к нему.

Одновременно с этим со стороны универмага показался еще один человек, почти бегом приближавшийся к месту переговоров. Цилиндр узнал его: это был тот самый Гена, вероломный компаньон Лехи.

Заметив бегущего человека, Георгий выхватил откуда-то из-под сиденья пистолет и поднял левую руку, очевидно подавая сигнал кому-то, кто не был виден участникам встречи, — засадному полку, призванному страховать группу Анвара.

— Это тот самый Гена, — поспешил успокоить всполошившихся бандитов Цилиндр.

Но Георгий продолжал держать оружие наготове, а руку поднятой до того момента, пока Гена не подошел к стоявшим и не раскланялся.

«Не все так просто у этих осетин, — подумал Цилиндр. — Интересно, сколько человек сидят в засаде и насколько далеко они готовы зайти, выполняя свой долг? Неужели по команде Георгия засевшие где-то в кустах и в припаркованных неподалеку машинах боевики открыли бы стрельбу в столь оживленном месте? А если не стрельба, то что было предусмотрено на случай нападения?»

— Пошли. — Георгий, быстро убрав пистолет в тайник, выскочил из машины, махнул Цилиндру рукой, призывая следовать за собой, и зашагал к месту толковища.

Цилиндр поспешил за ним. Он шагал к группе стоявших людей и, как обычно, бегло осматривал стоявших, пытаясь определить, что они собой представляют. Скользнув по обуви и одежде, Цилиндр пробежал взглядом по лицам и «зацепился» за устремленные на него глаза Мамая. Большие, ярко-зеленые радужки и крохотные антрацитно-черные, походящие на икринки, зрачки. Такие глаза рисовали святым иконописцы: глубокие, ясные, глядящие спокойно и прямо. Кажется, что такие глаза могут принадлежать только человеку, безусловно доброму и безраздельно открытому.

Цилиндр едва не споткнулся о выбоину на асфальте. Если бы не эта помеха, он, скорее всего, так и не смог бы оторваться от созерцания этих глаз.

Мамай тоже изучал его. Трудно сказать, какое впечатление произвел на мафиози свежеиспеченный кредитор, предъявляющий столь веско свои права на то, что уже почти стало собственностью Орды. Вряд ли облик Цилиндра впечатлил кого-то. Но человек, чьи интересы столь ревностно защищал весьма крупный клан кавказцев, был, без сомнения, личностью неординарной и достойной внимания.

— Это — Цилиндр, это — Георгий, — представил подошедших Анвар. Цилиндр не без удовольствия отметил, что его осетин представил первым, подчеркивая тем самым значимость его персоны и требуя соответствующего уважительного отношения.

— Мамай. — Мамай широко улыбнулся, протягивая Цилиндру руку, и тот на долю секунды засомневался, нужно ли принять этот жест приветствия, но времени ни на раздумья, ни даже на то, чтобы перехватить взгляд Анвара, не было. Цилиндр пожал протянутую руку.

Никак не вязался облик этого приятного, статного человека с образом лидера преступной организации.

— Васек, Голова, — в свою очередь представил Мамай человека в камуфляже и дядьку в висящем костюме. — Геннадия, полагаю, представлять не нужно?

Васек протянул руку для пожатия. Голова остался стоять неподвижно.

— Итак, джентльмены, — потирая руки и улыбаясь, словно тамада за праздничным столом, заговорил Мамай, — у нас тут возникло некое затруднение. По большей части, как я понимаю, из-за «капусты». Поскольку истцом в данной ситуации выступает господин Цилиндр, думаю, стоит для начала послушать его мнение. Логично?

Никто не возражал. Все повернулись к Цилиндру.

Андрей не ожидал, что ему придется не просто врать относительно якобы существующих долгов Лехи, а играть первую скрипку.

— Ну, — бодро начал он, лихорадочно выстраивая первую фразу своего импровизированного монолога.

— Говори как есть, — поддержал его красочное вступление Анвар. — Сколько должен, когда брал, когда должен был возвращать…

Анвар говорил еще что-то. Цилиндр обливался холодным потом. Ремарка Анвара давала несколько секунд, чтобы собраться с мыслями, но тот поток цифр, который должен был последовать вслед за этим, приводил Андрея в ужас: что, если Леха уже ответил на эти вопросы и ответы не совпадут? Что, если сам Анвар уже назвал какие-то цифры?

Не такой уж Анвар гений-дипломат, раз допустил возникновение такой ситуации, раз не подготовился, не составил плана действий, а пустил ключевой разговор на самотек. Так облажаться!

Цилиндр дал Анвару закончить инструктаж, облизнул пересохшие от волнения губы, но не успел произнести ни слова. Снова заговорил осетин.

— Я просто не стал играть в испорченный телефон, да? — обратился он уже к Мамаю. — Я знаю, что есть долг, есть Цилиндр, есть вы… Побазарьте напрямую: чего, сколько. Мы люди грамотные, зря ссориться не будем, да? Я не стал вникать, сколько там, чего… Мне зачем? Просто Цилиндр хороший парень, но понятий не имеет. Я тут вроде как его адвокат-советник…

Старый лис! Не так он оказался прост. Вроде бы уточняя свою позицию, недвусмысленно дал понять Цилиндру, что никаких цифр названо не было.

— И видишь, — Анвар снова обратился к Андрею, — оказалось, люди не в курсах, что Леха этот должен еще кому-то. Нужно просто спокойно перетереть все, туда-сюда…

Ну, вот и ответ на первый вопрос: с Лехой еще никто не разговаривал на эту тему. Значит, можно смело плести все, что в голову придет.

— Когда открывалось кафе, — Цилиндр заговорил спокойно и уверенно, — у нас с Лехой были общие бабки…

До известной степени это было правдой. Часть денег действительно была общей, но, поскольку Цилиндр не испытывал желания заниматься кафе, а деньги лежали без дела, Леха какое-то время «покрутил» эту сумму, немедленно вернув ее, когда Цилиндр решился-таки начать собственное дело. На сегодня никаких взаимных долгов между друзьями не существовало, за исключением разве четырехсот рублей, проигранных Цилиндром в «преф» две недели назад.

— Я согласился дать их в кредит… — продолжал плести небылицы Цилиндр.

— Под проценты? — подал голос Голова.

Цилиндр посмотрел на Анвара. Тот утвердительно двинул веками.

— Конечно! — очень натурально возмутился Андрей. — Даром даже прыщ не вскочит…

Цилиндр редко пользовался столь грубым жаргоном, и последняя фраза прозвучала несколько фальшиво.

— Значит, — снова вмешался Голова, — ты сидишь на жопе ровно, а корешок твой крутится, бабки заколачивает?

Цилиндр несколько растерялся от подобного поворота разговора и от агрессивности мужичка. Анвар никак не реагировал на эти реплики.

— Во-первых, я тоже работал, во-вторых… — Цилиндр решил отбиваться самостоятельно.

— Ты не гони, понял? — Голова, перебивая Цилиндра, уже повысил голос, подавшись вперед. — Тебе вопрос задают, понял? Отвечай на вопрос!

Тон этот — безусловно, хамский — задел Цилиндра за живое, но, снова взглянув на спокойно стоящего Анвара, он решил не подавать вида. В самом деле, не призывать же этого бомжеобразного ханыгу изъясняться литературным языком!

— А ты что, всем все даром раздаешь? — с усмешкой переспросил он Голову.

— Я, падла, чужую кровь не сосу, понял?! — В голосе Головы появилась характерная патетическая хрипотца. Он рванул на себе ворот рубахи (недостаточно, впрочем, сильно, чтобы порвать ее). — Я корешу последнюю пайку отдам, понял? — Голос дядьки сорвался на фальцет.

— Ну и отдавай — хоть последнюю, хоть предпоследнюю, — примирительно махнул рукой Цилиндр. Он собирался уже было вернуться к теме долга, но Голова вдруг подскочил к нему вплотную и захрипел, вытягивая тощую шею вверх, словно пытаясь клюнуть Андрея в подбородок.

— И отдам, понял, сука?! — Он сорвал с головы кепку, обнажив обритую наголо макушку, на которой были наколоты какая-то картинка и надпись.

— Ну и отдавай! — Андрей тоже начал повышать голос, теряя терпение.

Голова нещадно брызгал слюной, и Цилиндр брезгливо попятился.

— И отдам! — почти в полную силу закричал уголовник, потрясая исколотым перстнями, якорями и еще чем-то кулаком. — И отдам, понял? А ты мне не указывай, что делать, понял?!

Цилиндр посмотрел на Анвара, ища поддержки, но тот и бровью не повел, словно сидел в партере и наслаждался рядовым спектаклем.

— Ты что, хочешь мне объяснить, что делать?! — бился в истерике Голова. — Ты кто такой? — Он снова рванул ворот, и на сей раз пуговица отлетела и покатилась по асфальту. — Ты, фраер вонючий, ты что, решил, что можешь мне преподать?

Это было, с точки зрения Цилиндра, явным перебором. Нужно было поставить уголовника на место. Но как? Может быть, этот шут гороховый специально провоцирует его?

— Ты, барыга поганый, из-за тебя люди пупы рвут…

— Ты свой, надеюсь, не надорвал? — огрызнулся Андрей.

— Что?! — Уголовник схватил Цилиндра за рубашку, за грудки. — Да я тебя сейчас, козел вонючий, на фашистский крест порву!

— Давай! — Голос Анвара прозвучал неожиданно и необычно низко.

Голова обернулся и выпустил рубаху Андрея, уже готового врезать этому наглому старикашке по его татуированной лысине.

— Ну что же ты? — Анвар сделал приглашающий жест.

Цилиндр еще не понял, что за дебют разыгрывают профессионалы разборок, но почувствовал, что осетин, улучив момент, сделал какой-то ловкий ход.

— Давай, — продолжал Анвар. — Порви его на крест. Ты же обещал. Давай, если ты мужчина. Покажи, что стоит твое слово. А потом я посмотрю, что от тебя останется…

— Ты что, хочешь проверить мое слово?! — взвыл уголовник. Застать его врасплох было непросто.

— Ладно, хватит! — поспешил вмешаться Мамай.

Голова мгновенно успокоился, напялил свою кепку на макушку и, отойдя на три шага, замер, заложив руки за спину. Цилиндр понял, что это была своеобразная артподготовка, проверка. Судя по всему, экзамен этот Андрей выдержал.

— Значит, у вас есть претензии к этому Каину? — Мамай говорил спокойно, без тени эмоций.

— Есть, — подтвердил Анвар.

— Сколько? — приподняв бровь, спросил Мамай.

— Ну, тут ведь как посмотреть… — Осетин задумчиво потер переносицу.

— Дело не в том, сколько… — вмешался Цилиндр, которому показалось, что сейчас Мамай просто согласится с той суммой, которую назовет Анвар, и вопрос будет исчерпан. Андрей осекся под осуждающим взглядом осетина.

— Дело в том, что он должен полторы сотни… — продолжал Анвар, изучая реакцию Мамая на названную цифру. Мамай никак не отреагировал, продолжая спокойно слушать.

— Но там всякие проценты-шмаценты… — Осетин сделал неопределенный жест рукой.

— Кафе целиком столько не стоит, — заметил Васек как бы между делом.

Мамай согласно кивнул и развел руками, давая понять, что согласен с этим замечанием.

— Не стоит, — с готовностью согласился Анвар. — Но пока есть живой человечек на рыбном месте, с него можно что-то поиметь. А когда он вдруг исчезает…

— Не вдруг, Анвар. — Мамай широко улыбнулся, словно отвечал на поздравительную речь, а не обсуждал серьезную проблему. — Не вдруг, дорогой, и ты это знаешь…

— А! — Анвар протестующе вскинул руки. — Что я такое знаю? Я слышал, что у вашего Гены были какие-то непо-нятки с Каином. И что?

— Проблемы, Анвар, — снова встрял в разговор Васек. — Проблемы были. И притом довольно серьезные.

— А! Что мне твои проблемы?! У меня своих хватает. — Анвар начинал раздражаться.

— Нет, Анвар, подожди…

Если Голова играл роль злого сторожевого пса, то Васек, очевидно, был чем-то вроде референта при Мамае. Мамай не мешал ему говорить, лишь с достоинством кивал в такт его словам.

— Мы решаем свои вопросы. — Васек сделал паузу, желая убедиться, что с этим утверждением никто не спорит. — Решаем так, как считаем нужным. И тут появляешься ты, разводишь базар, что тебе, дескать, на мозоль наступили. И что?

— И все! — жестко отрезал Анвар. — Вы залезли на чужую грядку.

— Не совсем так, — покачал головой Васек. — Но грядки у нас пересеклись. Нужно как-то разделиться: кому что.

— А! Не хочу я делиться! — Анвар рубанул ребром ладони воздух. — Какого хрена мы будем делить мои бабки?

— Почему твои? — искренне удивился Васек. — Он же не тебе должен? Правильно я понимаю?

— Он должен этому парню. — Анвар схватил Цилиндра за локоть. — А если этот парень теряет бабки, значит, я тоже теряю. Что не ясно?

— Нет, Анвар, а при чем тут мы? Мы берем свои бабки…

— Не свои! — взорвался Анвар. — Не свои! Я кормлюсь с этого кафе, понял? Почему вы руки к моей пайке тянете? Что за дела?!

То ли Анвар и впрямь разошелся, то ли играл роль распалившегося спорщика. Шея его налилась кровью, губы потемнели, на лбу выступила испарина.

— Ты хотел мои бабки, мою пайку просто взять и забрать! — Теперь осетин развернулся к самому Мамаю и говорил, указывая пальцем в грудь собеседника.

— Я что, фраер поганый, лох, которого можно просто так обуть, да?! — Анвар почти кричал, яростно жестикулируя, иногда едва не задевая лицо собеседника.

— Нет, Анвар. — Мамай снова улыбнулся. Он слушал осетина совершенно спокойно, даже не делая попытки отстраниться от наседающего толстяка.

— Во-первых, — Мамай смахнул с плеча невидимую соринку, — никто не знал, что в этом кафе есть твой интерес…

— Теперь знаешь? — прорычал Анвар и, не дожидаясь ответа, поставил точку: — А раз знаешь, то чтоб сегодня Каин был дома, и будем разбираться с этим козлом.

Осетин ткнул пальцем в лицо Гене, угодив в полуоткрытый рот.

Гена охнул, схватившись за лицо, и отступил на шаг.

— Кровь! — С истошным криком Голова бросился вперед. — Кровь! Западло!

Цилиндр шарахнулся в сторону, но не от испуга, а от неожиданности.

Анвар никак не среагировал, и Голова застыл с поднятыми вверх руками в шаге от осетина. Васек наблюдал за реакцией Мамая, тот задумчиво переводил взгляд с Головы на Гену и молчал.

— Мамай, — впервые подал голос спутник Анвара, — уйми своего пса. Давай поговорим серьезно, да?

— Кто пес?! — вскинулся было Голова, но, снова не ощутив поддержки, сплюнул себе под ноги и зашагал прочь.

— Вышло недоразумение, — продолжал спутник Анвара. — Вы наехали на нашего человека.

Мамай театрально вскинул брови.

— Ну, будем так считать для простоты, — поправился осетин.

— Будем, — кивнул Мамай.

— Короче, как бы оно ни было, ты наехал (причем круто наехал) на фраера. Безо всякой причины…

— Подожди, Рустам, — вмешался Васек. — Тут, во-первых, такая же ситуация, как и у вас: мы конкретно не при делах. Да, наши ребята увезли этого парня. Так ведь не просто так! Пришел человек (Васек показал на Гену), попросил помощи. С вашим Лехой говорили, бабки предлагали, то-се…

— Что за помощь? — снова заговорил Анвар.

— Видишь ли, пришел человек (снова жест в сторону Гены), попросил бабки для раскрутки. Дали. Дело пошло, а доход — слезы. Стали выяснять, в чем дело. Оказалось, компаньон не хочет делом заниматься. Как быть? Предложили человеку нормально работать. Нет. Ладно. Предложили бабки. Снова нет. Сам посуди, Анвар, мы теряем. Должны мы были что-то делать?

— Что значит «не хотел делом заниматься»? — осведомился Рустам.

— Мы предлагали открыть ресторан, казино. Зарабатывать нормальные бабки…

— А кто сказал, что это дало бы больше бабок? — Рустам словно отчитывал собеседника.

— У Гены есть расчеты…

— У какого Гены?! — вскинулся Анвар. — Кто такой этот Гена? Он кто вообще?

Анвар повернулся к отиравшему кровь с распухшей губы Гене, и тот попятился под его грозным взглядом.

— Ты кто, козел, а? — Анвар сделал выпад, словно собираясь снова ударить коммерсанта. Тот испуганно отпрыгнул. — Ты много в этом кафе работал? — продолжал наседать осетин. — Ты много там сделал? Ты много там знаешь, а? Кого ты слушаешь?! — Анвар развернулся к Мамаю. — Набрал козлов…

— Анвар, — Мамай был по-прежнему невозмутим, — ты следи за базаром…

— За каким базаром я должен следить? — Анвар разошелся не на шутку. — Ты бабки вложил в кафе? Я тоже вложил! Какого же ты решаешь, что делать? Ишь ты, взял и увез человека в лес. С чего? Если сейчас я начну всех мочить, знаешь, сколько мяса будет по улицам валяться?

— А что ты орешь? — Не повышая голоса, Мамай попытался говорить в тон осетину, но тот снова перебил его.

— Я ору на беспредельщика, да? — Анвар рубанул рукой воздух. — Ты не по теме потянул, понял? Можешь разбираться со своими уродами сам, понимаешь, да? Это — твои дела. А мне нужен парень и бабки за его простой, за мое время и за весь этот геморрой, да? Десять штук!

— Ты на кого орешь? — тихим шепотом переспросил Мамай. — Я тебе что, поц?

— Твои козлы бочину допустили? Вот если ты мужчина — поставь их на бабки, да?

— Ты меня не лечи…

— Я еще не лечил! — Анвар сорвался на крик. — Ты быков да ментов набрал, думаешь, крутой очень? «Калашников», он, знаешь, уравнивает шансы.

Цилиндр наблюдал за этой перепалкой, переходившей во все более страшные взаимные угрозы. На его взгляд, дело пахло жареным. Он вспомнил про «засадный полк», которому подавал сигналы Георгий, и озабоченно посмотрел в сторону посадок. Если вдруг начнут-таки стрелять, то не хотелось бы попасть под пули.

Вместе с тем он жадно ловил каждое слово, отмечая между прочим, что никогда не смог бы принять участие в подобном споре. Было непостижимо, что на первом месте не человеческая жизнь, а проблемы «должен — не должен», «потерял — заработал». Логика, аргументация и шкала ценностей у людей этого сорта были непостижимы для обычного человека. Обман, оскорбление, убийство почитались за доблесть, а верность слову и привычка верить другим, порядочность по отношению к компаньонам — проявлением глупости или трусости.

— Короче, — заключил Анвар уже спокойно. — Завтра Леха с десятью штукарями должен быть дома, да?

— Ты что, мне условия ставишь? — В голосе Мамая вновь послышалась угроза.

— Я не ставлю, — отрезал Анвар. — Я уже поставил.

Развернувшись, Анвар зашагал к машине. Рустам двинулся следом, не спеша, однако, поворачиваться к противнику спиной.

— Э, Анвар! — Мамай говорил лениво, словно досадуя на то, что приходится прилагать какие-то усилия, но та поспешность, с которой он окликнул собеседника, выдавала его заинтересованность в результатах встречи. — Мы не договорили. — Это прозвучало примерно как директорское «я вас не отпускал».

Анвар круто развернулся.

— Не договорили, да? — Лицо осетина пылало гневом. — А ты как говоришь? Я тебе кто, мальчик, да? — Он повернулся к Цилиндру. — А, обождите в машине, — сделал он небрежный жест и зашагал в сторону, давая понять Мамаю, что хотел бы говорить без свидетелей. Мамай принял это приглашение и двинулся за ним.

Цилиндр вернулся к машине и, заняв свое место на заднем сиденье, наблюдал за финалом беседы главарей из окна. Рустам отошел к «тойоте», свита Мамая собралась вокруг своих машин.

Анвар размахивал руками, что-то возбужденно доказывая собеседнику, Мамай отвечал спокойно, не пытаясь успокоить разбушевавшегося осетина.

Минут через пять они разошлись в стороны. Анвар быстро зашагал к «тойоте», Мамай медленно пошел к своим.

Осетин в возбуждении почти подбежал к своей машине и уже открыл было дверь, но в последний момент передумал и, захлопнув ее, подошел к «девятке» и сел на переднее сиденье.

Еще не успев закрыть дверцу, Анвар разразился длинным потоком ругательств на двух языках, делясь с пассажирами своими негативными впечатлениями от общения с такими, как Мамай, и подобными ему, «козлами безрогими».

Не прерывая своего монолога, Анвар дал знак водителю, и машина тронулась в направлении кольцевой.

Несколько выпустив пар, осетин перешел к клятвам произвести с Мамаем, его родственниками и соратниками ряд известных действий, скорее сексуального, нежели финансового или силового плана.

Затем Анвар обернулся к Андрею:

— Короче, я ему сказал, чтоб завтра Леха был на месте, да? С десятью штуками. Бабки я себе оставлю, да? И этого Гену мы уберем из кафе. Или вы доплатите за его долю, или Мамай своего человека поставит. Еще не решали.

Цилиндр был просто ошарашен столь триумфальным завершением так тяжело начинавшихся переговоров. Так просто! Пять минут беседы один на один, и грозный Мамай сложил оружие и принял условия Анвара. Это было невероятно!

— И он согласился? — чувствуя, как слезы восторга душат его, полушепотом спросил Андрей.

Анвар на секунду задумался.

— Я ему сказал, чтобы было так, — ответил бандит.

Цилиндр был, мягко говоря, разочарован. Оказывается, это был всего лишь поставленный, но не принятый ультиматум. А зная тенденцию бандитов преувеличивать свои успехи, нельзя было принимать на веру даже перечисленные пункты этого ультиматума. Пока его условия не приняты, Анвар может рассказывать любые сказки о ходе переговоров, сославшись после на то, что пришлось пойти на некоторые уступки.

— А если он откажется? — осторожно поинтересовался Цилиндр. Не стоило задевать самолюбие осетина, да и сам вопрос был риторическим, ибо Анвар мог ответить что угодно, продолжая фантазировать на заданную тему.

— Он? Откажется? — Анвар, казалось, был искренне удивлен наивностью собеседника. — Он кто такой, э? — Толстый осетин завозился на сиденье, стараясь возможно больше повернуться к сидящему за спиной Андрею. — Пацан! Он же не блатной! Он такой же фраер, как и этот Гена. Может, завалил пару человек, да, но фраер всегда будет фраером. Его дело — молчать и сосать, да? А если не сделает, то все воры на него потянут. Мокрого места не останется. Он кто такой, а?

Анвар снова начал распаляться, и Цилиндру показалось, что на сей раз он не на шутку возмущен скептицизмом своего подзащитного.

— Я — вор, да? Я в законе, понял? Он — никто. Любой сходня к его на место поставит. Беспредельщиков никто не потерпит, а за него никто не впишется. Его до сих пор почему не трогали? Он не мешал никому. А начнет возбу-хать, я его…

Последовали новые литературно-непечатные изыски относительно морального облика Мамая и описания тех необычных, с точки зрения семьянина, мер пресечения, которые Анвар грозился применить к нему.

Закончив речь, Анвар сел прямо и стал с обиженным видом следить за проносящимися за окнами домами.

Цилиндра одолевали сомнения. С одной стороны, ему не очень-то верилось, что Мамай вот так вдруг подчинится требованиям Анвара, руководствуясь некими не очень понятными воровскими законами, которые, по мнению Андрея, существовали и соблюдались только в детективных романах и так называемых «романах» самих блатарей. С другой стороны, осетин слишком уверенно и убежденно говорил о результатах переговоров и дальнейшем ходе событий.

Машина мчалась по кольцевой все с той же сумасшедшей скоростью, но уже в обратном направлении. Георгий молчал, глядя на дорогу через плечо водителя. Анвар лишь изредка принимался ворчать что-то на родном языке, но обрывал фразу на середине и снова погружался в раздумья. То ли старый осетин был возмущен поведением Мамая, то ли выражал недовольство неверием Андрея в могущество вора в законе.

«В конце концов, — думал Цилиндр, рассматривая яркие брелки, болтающиеся над лобовым стеклом, — какое мне дело до того, чем он недоволен? Бандиты взялись за это дело не по доброте душевной, а с конкретным расчетом. Это их работа, их хлеб. Пусть думают, как вытащить Леху».

Цилиндр ощутил первые признаки накатывающего раздражения. Он не знал подробностей разговора, не мог оценить результаты встречи, не мог определить, «на каком он свете». Одним словом, не знал, радоваться ему или горевать. В определенном смысле, ситуация стала еще более запутанной и сложной. До этой «стрелки» существовало две реальные альтернативы решения вопроса: бандиты и менты. Если бы не получилось у одних, возможно, что другие смогли бы чем-то помочь. Но для того, чтобы выбрать, необходимо было видеть результат. Загадочные детективы, по рассказу Зули, напустили такого тумана, что разобрать, что в этом тумане происходит, не было никакой возможности. С Анваром же… То ли поверить его теории о всевластии блатных законов, то ли считать Орду достаточно мощной структурой, которая может послать агрессивного гостя столицы подальше.

Нужно было связаться с Мишей. Может быть, у него есть новости от сыщиков.

Цилиндр посмотрел на часы. Полдень. С момента исчезновения Лехи прошло почти шестнадцать часов. Сдвинулись ли они с мертвой точки? Помогли ли другу? Или потратили эти часы впустую, обрекая Леху Каина на… На что? Что они могут с ним сделать?

— А, Цилиндр, — Анвар прервал его раздумья. — Тебя куда подбросить?

— Да я… — Собственно, в том, что Андрей едет к другу, не было ничего особенного, но какой-то внутренний предохранитель требовал выйти в другом месте, и Цилиндр назвал другой адрес.

— Пивка купить, да? — осклабился Анвар.

— Что? — переспросил Андрей, не сразу сообразив, что просит высадить его в двух шагах от оптового рынка, но, уловив смысл вопроса, закивал — Да, да. Нужно малость расслабиться.

Анвар не удосужился повторить задачу Батыру. Тот сам свернул, где было нужно, скользнул дворами на нужную улицу (очень хорошо для иногороднего знал этот парень Москву!) и, проигнорировав развешенные в изобилии по столбам знаки, затормозил почти у самого входа на рынок.

— Ну, — Анвар протянул через плечо руку, — до встречи! Мы с тобой свяжемся. Постарайся не теряться, хорошо?

— Хорошо. — Цилиндр пожал протянутую руку, попрощался с Георгием и вышел из машины.

Пришлось зайти на рынок, тем более что упоминание о пиве всегда вызывало у Цилиндра усиленное слюноотделение.

Купив шесть бутылок «Экю Рубин», Цилиндр вышел на улицу, спустился в метро и через двадцать минут был уже у Зули.

Тот ждал его с нетерпением.

— Ну что? — Тон, которым был задан вопрос, предполагал односложный ответ.

Цилиндр со вздохом вручил другу пиво и спросил одними губами:

— Где?..

— Пошла в магазин. — Зуля досадливо махнул рукой. — Что там у тебя, как все прошло?

— Честно? Черт его знает! — выдохнул он, отведя глаза и протискиваясь мимо застывшего в дверях Зули в прихожую.

— В смысле? — Зуля попытался улыбнуться, не зная, как реагировать на подобный ответ.

— В смысле, Анвар считает, что все — в лучшем виде.

— Что значит «Анвар считает»?

— Да, понимаешь, встретились, покричали, разошлись… Анвар выдвинул Мамаю ультиматум и считает, что тот его непременно примет.

— Так. — Зуля покачал головой, поняв, что услышать что-либо лаконичное, но емкое ему не придется. — Проходи, сейчас расскажешь подробно.

Они прошли в кухню и уселись за стол.

Открыв два пива, Цилиндр начал свой рассказ о поездке. Миша слушал молча, не перебивая, изредка делая небольшие глотки из своей бутылки. По окончании рассказа он со злостью хлопнул себя по колену:

— Вот и угадай, кого слушать!

— А от этих… — Цилиндр сделал жест, словно поправлял на голове фуражку.

— Молчат, — Миша досадливо махнул рукой.

— А ты Ксюхе не звонил?

— Звонил утром… Не будешь же названивать через каждые пять минут! Они же слушают.

— А может, — Зуля задумчиво поковырял ногтем край этикетки, — и те слушают…

— Мамай?

— А почему нет?

Цилиндр вспомнил милиционера, приезжавшего с Мамаем. Почему, в самом деле, ему не иметь более высокопоставленных друзей в органах? Но если так, то, возможно, Мамай в курсе следствия по похищению…

Подумав немного, Цилиндр отбросил эту мысль. Имей Мамай такую мощную поддержку, разве стал бы он ломать комедию с Анваром? Стал бы он вообще с ним разговаривать? И если бы Мамай узнал о том, что Миша с Оксаной предприняли подобные шаги, разве не принял бы он соответствующих мер?

Нет, милиция будет худо-бедно распутывать этот узел со своей стороны, а горцы пусть шевелятся со своей.

— Вряд ли, — сказал Цилиндр вслух и покачал головой. — Конечно, подключиться к узлу АТС они могли, но это было бы глупо: при нынешней технике, спецура их мигом накроет.

Миша грустно улыбнулся:

— Да, Андрей, если предположить, что Мамай контролирует ментуру, то остается просто-напросто накрыть голову медным тазом и ползти в сторону китайской границы. Так что давай считать, что сыщики хоть и не ловят ни мышей, ни воров, но, по крайней мере, не помогают им.

— Ладно. — Цилиндр поставил опустевшую бутылку к ножке стола. — Что дальше-то делать будем?

Зуля задумался:

— Вообще-то пинкертоны велели делать вид, что все путем. Так что надо трогаться в направлении рабочих мест.

Мысль была здравая. Раз друзья не могли организовать поиски самостоятельно, то что толку было в их сидении дома с пивом? С другой стороны, чувство долга, потребность делать что-то, чтобы помочь, не давали покоя, требуя действий. Но каких? Разумного ответа на этот вопрос не было.

— А если позвонит Оксана? — Цилиндр задал единственный оставшийся в обойме вопрос.

— Ну, у меня-то пейджер, — пожал плечами Зуля. — Потом, на рынке есть телефон. А ты у нас занимаешься линией криминальной, и тебе лучше вообще держаться в стороне. Вы, кстати, как с Анваром договорились?

— Договорились, что он со мной свяжется.

— Ну, вот и поезжай в цех.

Зуля поднялся из-за стола и, подхватив с пола бутылки, поставил их в мусорное ведро.

— Логично, — проворчал Цилиндр. Ему все же казалось, что мысль продолжать заниматься своими делами, когда Леха неизвестно где, отдает махровым святотатством. Но ничего возразить он не мог.

— Ладно. — Он тоже поднялся. — Поедем по станкам. Но если что-то прояснится, сразу звони мне, лады?

— Ты в последнее время стал крайне скептически относиться к моим умственным способностям. Конечно, позвоню, и, надеюсь, тебя не нужно дополнительно просить о том же?

Пейджер на ремне у Зули запищал.

Зуля нажал клавишу и прочел сообщение.

— Это с рынка, — ответил он на немой вопрос Андрея. — Ну, по коням?

— По коням.

Друзья быстро обулись, Зуля уже взялся было за ручку двери, когда замок щелкнул, и вошла Катя.

Увидев Андрея, девушка переменилась в лице.

— Что случилось? — повернулась она к Зуле.

— Ничего пока, — пожал тот плечами.

— А куда вы собрались? — Катя остановилась в дверях, словно намеревалась задержать мужчин, в случае если их ответ не устроит ее.

— Я на рынок, Андрей в цех. На работу, словом.

— Правда? — повернулась она к Цилиндру. Тот кивнул.

— Новостей никаких?

— Никаких. — Зуля снова пожал плечами.

— Ну, ни пуха. — Катя понесла пакеты со снедью в кухню.

Когда друзья вышли из квартиры и дверь за ними закрылась, Цилиндр остановился и подозрительно посмотрел на друга.

— Ты что, рассказал ей?

— Если бы! — Зуля всплеснул руками. — Сама догадалась.

— О чем догадалась? — недоверчиво переспросил Андрей.

— Ну, не обо всем, конечно, но о том, что с Лехой что-то случилось и что мы пытаемся его вытащить, — точно.

— Как же это?

— Не знаю. — Зуля нажал кнопку лифта и под этим предлогом отвел взгляд. — Наверное, это женская интуиция.

Цилиндр шумно вздохнул:

— Не хотелось бы, чтобы эта самая интуиция зашла слишком далеко.

— Не зайдет, — буркнул Миша, входя в кабину.

— Будем надеяться.