Доказательство от противного

ГЛАВА XVII

Картечь ударила по трубам и стене, не причинив жертве вреда. Чудом Миша успел уйти от страшного оружия. Но в миг, когда грянул выстрел, прежний Миша Зуленич навсегда ушел в прошлое.

В следующее мгновение Зуля резко выпрямился и выбросил вперед руку.

Удар пришелся в голову. Батыр покачнулся и выронил ружье, закрывая разбитое лицо руками.

Зуля, никогда не дравшийся всерьез, будь у него время, был бы удивлен такому эффекту от своего удара. Но нужен был еще удар, пока враг не пришел в себя, потом еще…

Батыр с хрипом повалился на пол. Он попытался схватиться за трубу, но от еще одного удара в корпус потерял сознание. Впотьмах Зуля не видел багровой лужи, растекающейся вокруг головы бандита.

— С боевым крещением вас, сударь. — Зуля пнул неподвижное тело.

Наклонившись, он поднял ружье. Кажется, это была отечественная техника: на картинке водном из журналов он видел нечто подобное. Но это было не важно. Нужно было догнать «инкассатора». Если они договорились его просто убрать, то кто-то должен был ждать Батыра наверху.

Зуля уже занес ногу, чтобы перешагнуть Батыра, как вдруг сзади лязгнул металл. Зуля развернулся, направив ствол на звук, и рванул затвор на себя. Это оказалось не сложнее, чем общаться с «Калашниковым» на сборах.

Впереди открылась дверь, и Зуля увидел силуэт человека, поднимавшегося в коридор откуда-то снизу.

— Ну все? — Судя по голосу, это был молодой парень, кавказец.

В конце коридора угадывалось какое-то большое, плохо освещенное помещение. Наверное, какой-нибудь зал, где должны были прятаться москвичи в случае авианалетов. Из этого зала донесся голос еще одного человека. Слов Зуля не разобрал, но по тону было понятно, что второй человек торопит с каким-то делом.

Зуля опустил ствол вниз и молча двинулся вперед.

Парень недовольно окликнул его на каком-то кавказском языке. До него оставалось метра четыре-пять. Тогда Зуля вскинул ружье и, сделав еще шаг, нажал на спуск. Сноп огня буквально смыл парня с порога.

Зуля передернул затвор и вошел в дверь.

Это оказался просторный зал с высоким потолком и полом, который был метра на два ниже коридора. Вниз вела металлическая лестница. В дальнем верхнем углу было что-то вроде окна или просто пролома, через который в зал проникал дневной свет.

В нескольких метрах от двери Зуля увидел полного человека. В этот самый момент человек уже выхватил пистолет и, выставив его вперед, снимал оружие с предохранителя. Зуля выстрелил не целясь. Выстрел превратил большую голову с глубокими залысинами (кажется, лицо этого человека было Зуле знакомо) в бесформенное месиво.

Справа раздался крик.

Зуля отскочил назад в коридор и перезарядил ружье. Кто-то побежал по залу, топая кроссовками по бетонному полу.

Зуля увидел парня, убегающего в сторону пролома.

— Стоять! — Зуля прицелился, собираясь выстрелить, если бегущий не подчинится.

Тот резко остановился, вскинув руки. То ли от внезапного торможения его понесло вперед и он потерял равновесие, то ли ноги отказались ему повиноваться, но человек упал на колени.

Держа парня под прицелом, Зуля спустился по лестнице и подошел ближе. Упавший всхлипнул — его трясло от страха.

— На кого работаешь? — Зуля остановился в двух шагах от пленника.

— Я… я… я… — Человек никак не мог справиться с собой.

— Где Леха? — задал Зуля вопрос, который интересовал его много больше.

— Вы… вы… меня не… не…

— Не убью, — процедил Зуля сквозь зубы. — Даю слово.

Человек глянул на него через плечо. Зуля чуть опустил ствол.

— Вон… — Парень махнул в сторону.

Зуля посмотрел и вздрогнул. Он встретился с Лехой взглядами. Подернутые поволокой глаза друга смотрели печально, с укоризной, словно вопрошая Зулю, почему тот не пришел на помощь раньше. Лехина голова была неестественным образом повернута, и острый, вздернутый вверх подбородок казался неестественно белым из-за упавшего на него лучика дневного света.

Зуля отвел глаза и вновь посмотрел на стоящего на коленях бандита. Тот стоял вполоборота, преданно глядя на человека с оружием.

— Тварь! — Зуля поднял руку.

— Ты слово дал! — взвизгнул бандит, закрываясь руками и опрокидываясь на спину.

— Слово вора.

Зуля выстрелил. Человек на полу вмиг свернулся клубком, словно гусеница, которой ткнули соломинкой в толстый зеленый бок, а потом распластался, раскинув руки.

Зуля подошел к Лехе и закрыл ему глаза. Бросив взгляд по сторонам, он пошел к выходу.

На улице стояла машина. «Жигуль» грязно-белого цвета. Рядом — никого.

Зуля огляделся. В дальнем углу двора дедушка в рубище обследовал территорию на предмет пустых бутылок. Вооруженный человек, появившийся из-под земли, не представлял для него интереса.

Зуля снял куртку. Завернув в нее ружье, он закинул импровизированный чехол за спину. Со спины было похоже, что по двору гуляет чрезмерно закаленный парень в футболке, прихвативший куртку исключительно на случай непогоды.

Зуля вышел на улицу и направился к телефонам-автоматам, украшавшим стену соседнего корпуса. Подойдя к ним, Зуля перехватил куртку левой рукой, снял трубку и, прижав ее к щеке, набрал номер.

— Слушаю.

— Сысоева. — Он изменил голос и пытался говорить с малороссийским акцентом.

— Кто спрашивает?

— Сысоева! — рявкнул Зуля так, что голос его зазвенел в чреве трубки как эхо в тоннеле.

Человек засопел, закрыл трубку ладонью и стал переговариваться с кем-то.

— Быстрее! — Зуля плохо представлял себе механизм отслеживания звонков, но ему в любом случае хотелось бы уложиться в минуту.

— Его нет сейчас в управлении, — залопотал человек. — Подождите немного…

— Передайте ему срочно. — Зуля назвал адрес дома. — Во дворе — бомбоубежище. Внизу — четыре трупа. Рымкевич и три боевика Мамая. Там же киллер из команды Анвара.

— Подождите, я записываю…

Зуля взглянул на часы. Если они включили свой определитель сразу, то он работает уже пятьдесят четыре секунды.

— Продолжение следует! — Зуля хлопнул по рычагу.

Подумав секунду, он перешел к соседнему таксофону, снял трубку и стал набирать номер Андрея. После первых четырех цифр задумался, медленно нажал на рычаг и, дождавшись гудка, стал быстро набирать номер пейджинговой компании.

— Добрый день… — Сладкий девичий голосок прозвучал словно из другого мира.

— Запишите. — Зуля назвал номер Андрея. — Через час там, где ты выбросил кистень.

— Мы не принимаем сообщения угрожающего содержания…

— Что же здесь угрожающего?

Девушка задумалась.

— Принято, — вздохнула она. — Спасибо за звонок!

Зуля сделал небольшой крюк: заехав в район новостроек, он зашел на стройку и спрятал ружье под пирамидой труб. Потом отправился на встречу с Андреем.

Отпустив водителя за несколько домов до поворота на площадь, он двинулся к метро пешком. Дойдя до угла последнего дома, Зуля остановился и, делая вид, что читает объявления, густо налепленные прямо на стену дома, осмотрел площадь.

Андрея он заметил сразу. Тот топтался на месте, озираясь по сторонам и нервно теребя какую-то газету. Нужно было быть полным идиотом, чтобы принять его за человека, читающего что-то в ожидании автобуса.

Зуля отошел от стены и, дождавшись, пока Андрей повернется в его сторону, махнул рукой.

Андрей заметил его и поспешил навстречу.

Зуля следил за площадью. С противоположной стороны улицы в их сторону двинулись двое в спортивных куртках и кроссовках. Смотрели они в направлении разворачивающегося автобуса, но двигались слишком быстро.

Едва Андрей приблизился, Зуля бросился к нему и, рванув за рукав, увлек за собой. Они побежали во двор. Краем глаза Зуля видел, как пара в спортивных куртках резко прибавила скорость и устремилась следом.

Зуля влетел в подъезд, Андрей — за ним. Пожилая дама в затертом кашне возвращалась с ведерком от мусоропровода. Все получилось как бы само собой.

— Бабушка! — Зуля подхватил хрупкую старушку и буквально влетел с ней вместе в квартиру. Андрей вбежал следом и захлопнул дверь. Прислонив оцепеневшую от страха бабушку к стенке, Зуля кинулся к окну, распахнул его и, убедившись, что Андрей следует за ним, выпрыгнул наружу. Андрей прыгнул тоже.

Друзья пронеслись вдоль стены дома, выбежали на параллельную улицу и, промчавшись подземным переходом, скрылись меж панельных многоэтажек. Какое-то время они шли быстрым шагом, поминутно оглядываясь. Погони не было.

Пройдя квартал насквозь, они поймали машину и поехали на Воробьевы горы.

За все время пути они не проронили ни слова, избегая даже смотреть друг другу в глаза.

Выйдя неподалеку от смотровой площадки, спустились вниз к набережной и сели на полуразрушенную скамейку.

Место было выбрано не случайно: кусты, росшие вокруг, не позволяли рассмотреть их издалека, им же были прекрасно видны все окрестности.

— Ну, что там?. — Зуля вцепился в руку Андрея.

— Они убили ее, Зуля, убили! — взревел Андрей полным злобы и отчаяния голосом.

— Кто, как, объясни ты толком!

— Ксюху! Я поехал, позвонил, а она… Зуля! Они убили… — Андрей был близок к истерике.

Зуля ударил его наотмашь по лицу. Он не знал, правильно ли поступает, но так делали врачи в фильмах, и Зуля посчитал, что по крайней мере ничего не теряет. Андрей отпрянул, закрыв лицо рукой. Мало-помалу пришел в себя.

— Ну? — Заметив, что другу явно стало лучше, Зуля снова задал вопрос: — Что случилось?

Андрей глубоко вздохнул, утерся и повернул к Зуле свое посеревшее лицо.

— Я звонил ей утром, — начал он свой рассказ. — Хотел узнать про деньги. Ее не было…

— Понятно! — перебил его Зуля. — Дальше! Когда мы расстались!

— Я поехал домой. По дороге думаю: позвонить надо Ксюхе. Звоню из автомата. Трубку снимает мужик. Я прошу Оксану, а он начинает меня грузить: кто я, откуда. Я говорю: сам-то ты кто? Он вопрос мимо ушей пропускает. Сначала я решил — менты. Ксюху охраняют. Потом думаю: чего же они к телефону подходят? Что-то здесь не так. Я подумал, что ты все равно на пейджер позвонишь, и к Ксюхе…

Андрей снова отер лицо ладонями. Зуля впился в него взглядом, ожидая окончания рассказа.

— Короче, я приехал к дому. Там толпа народу, менты… В общем, она как бы выбросилась из окна…

Зуля закрыл лицо руками и застыл неподвижно.

Мужчины долго молчали. Первым молчание нарушил Андрей:

— Миша, а у тебя что?

— Леха… тоже…

Андрей шумно выдохнул:

— Я так и знал.

Снова повисла пауза.

— И что случилось? — Андрей отломил от куста тоненькую ветку и стал методично очищать ее от коры, отрывая ту тонкими полосками.

Зуля рассказал о встрече с Анваром, о Батыре и ружье. Сам не зная почему, он умолчал о трех бандитах, поджидавших его в бомбоубежище.

— Козлы! — Андрей переломил ветку посередине. Ветка хрустнула, но половинки ее еще держались тонкими волокнами. Андрей принялся яростно крутить ветку, пытаясь разорвать их.

— Они нас провели, — задумчиво произнес Зуля.

— Провели?! — Андрей вскочил и швырнул неподдав-шуюся ветку под ноги. — Провели! Ты называешь это «провели»?

— Как ни называй, — пожал плечами Зуля. — Я так понимаю, что они с самого начала были все заодно.

— Кто «все»?

— Все. Анвар, Мамай, менты.

Андрей в задумчивости посмотрел на реку.

— Да нет, я думаю, Анвар не смог ничего сделать и решил просто так содрать бабки и убрать нас.

— Они все были в сговоре, — повторил Зуля. — Я теперь понял, что произошло.

— Не важно, что произошло. Главное, что делать дальше. — Андрей отломил еще одну ветку. — Лехи нет. Ксюху убили. Денег нет. И на хвосте менты…

— Это не менты. — Зуля покачал головой, — Менты оцепили бы всю площадь, и никуда бы мы не делись. Ментам мы не нужны. И Мамаю мы не нужны. Значит, остается Анвар.

Андрей хлестнул веткой по стволу дерева.

— Я уже ничего не понимаю. Убить бы всех этих козлов…

— Это не так просто. Но, по крайней мере, я, кажется, знаю, всех этих козлов.

— В смысле?

— Вот послушай. — Зуля тоже поднялся со скамейки и стал рядом с другом. — Я тебе расскажу, что произошло, а потом мы подумаем, что делать дальше.

Андрей кивнул.

— С самого начала люди Мамая не рассчитывали, что кто-то впишется за Леху. Когда вмешался Анвар, это было для них полной неожиданностью. И Анвар и Мамай имеют какой-то вес, и Анвар, возможно, поглавнее, но явного перевеса у него нет. Скорее всего, они просто договорились. Анвар, наверное, планировал отдать Мамаю долю в кафе, а себе забрать твой цех. Я так предполагаю.

Зуля прошелся взад-вперед по маленькой вытоптанной площадке перед скамейкой.

— А вот дальше Мамай оказался не так прост. Этот Сысоев и Мамай, судя по всему, большие друзья. Как только мы обратились в ментуру, Сысоев узнал об этом. Он предупредил Мамая и сделал все, чтобы Леху не нашли. Мамай же наехал на Анвара. Расстановка сил изменилась. Кроме того, запахло жареным. Мамай, как лицо довольно известное в легальном бизнесе, не мог рисковать. И они с Анваром решили, что нужно будет вытянуть из нас все, что есть, а потом убрать. Причем, насколько я понимаю, тебя решили пока не трогать, чтобы сделать крайним и пристрелить при задержании — Сысоеву ведь тоже нужно что-то поиметь. Так что те двое — люди Анвара.

— Но они же не осетины…

— В том-то и дело. Никто не подумает на Анвара.

Андрей с минуту переваривал услышанное.

— Почему ты думаешь, что Мамай связан с ментами? — спросил он подумав.

— Следователь назвал тебя кредитором Лехи. Это байка, придуманная Анваром. О ней знали только те, кто ездил на «стрелку». А Мамай знал, что мы обращались в милицию. По-моему, объяснение этим двум фактам очевидно.

— Но почему же тогда Мамай просто не сдал нас Анвару, а что-то такое темнил?

— Потому и темнил, что осведомитель его не пешка, а крупный чин. Если бы он выдал подробную информацию, Анвар бы грыз его, пока не узнал, кто ему стучит. А так все шито-крыто: вроде бы мелкий постовой, собравший косвенные данные. — Зуля закинул в рот сразу две подушечки жвачки.

Андрей снова задумался.

— Слушай, а почему ты мне сразу не сказал, что следователь с Мамаем заодно? Ты ведь не сейчас это просек, да?

— Было все это несколько странно. Я не мог понять, кто заварил эту кашу.

— Понятно. — Андрей сунул руки в карманы куртки.

— Извини, я не мог рисковать.

— Я понял.

Какое-то время они стояли молча рядом и смотрели вниз, на темную воду Москвы-реки, казавшуюся сплошной спрессованной массой.

— А сейчас почему сказал? — Андрей повернул голову и посмотрел на друга.

— Потому что они продолжают охотиться за мной, а ты до сих пор жив.

— Туманно как-то.

— Они пасут тебя, но не трогают. Ты им нужен как крайний для следователя. Убить тебя сейчас они не могут, иначе придется искать еще и твоего убийцу. Дело не закроют. А так тебя пристрелят при задержании или пристукнут в камере. — Зуля поднял глаза, и взгляды мужчин встретились. — С другой стороны, им бы надо тебя побыстрее взять, а они не берут. Почему? А потому, что ты для них приманка, чтобы поймать меня. Вот и вся математика.

— Да-а-а…

Андрей снова отвернулся и посмотрел на реку. Было до смерти обидно. Лучший друг не поверил ему. Лучший друг выжидал, проверял, можно ли иметь с ним дело. Проверял, потому что… Черт возьми, потому что не мог рисковать жизнью другого лучшего друга. Последний довод сгладил острый край.

— Миха! — Андрей вдруг подпрыгнул и повернулся к нему. — Катя! Они же могут…

Как же его умный друг не предусмотрел такой простой и подлой вещи? Ведь бандиты легко могли добраться до Кати. Эта приманка была даже надежнее.

— Не могут. — Зуля грустно улыбнулся. — Она уже в Грасси.

— Где?

— В Грасси. Это во Франции. Только, — Зуля выплюнул жвачку в траву, — она еще не знает, что на тот домик, в котором она сейчас живет, у нас уже нет денег.

— Зуля, — Андрей схватил друга за плечи, — так это твои бабки, с которыми ты собирался сваливать?

— Да. — Зуля кивнул.

— Не слабо! И много еще осталось?

— Практически ничего. Но это не страшно. У Катьки там есть работа.

— А ты? Как же ты?

— А что я? — Зуля грустно усмехнулся. — Я теперь нищий. По совместительству дичь. Да и как я пройду границу? Меня наверняка засветят в аэропорту. Раз этот следователь знал про мое двойное гражданство, то он уже должен был принять меры. Тормознут как свидетеля и подержат, пока братва не подтянется.

— Ну, я могу тебя утешить. По твоей теории, я тоже дичь. Только охотник другой.

— Пожалуй, что так.

— Тогда давай думай, что будем делать.

— Выход один. — Зуля почесал затылок. — Пока я жив, им опасно брать тебя. Значит, мне нужно линять. Раз нельзя за бугор, то нужно во глубину сибирских руд.

— Знаешь, я что-то сомневаюсь, что они ради тебя расставят казачьи разъезды вдоль всех границ.

— Что ты хочешь сказать?

— Ты же можешь выехать на машине. Сунешь им загранпаспорт… Или на поезде! Купишь билет до Таллина, там прямо на таможне можно оплатить визу, и… — Андрей помахал руками, словно это были большие сильные крылья.

Зуля с сомнением посмотрел на его руки.

— Вокзалы наверняка отслеживаются. Хоть как-то. А играть в «чет-нечет» не хочется.

— Тогда на машине! В любом случае ты можешь…

— У меня нет машины.

— У меня есть! Это даже надежнее! Сейчас оформим доверенность, и ты спокойно двинешь к границе с братской Беларусью. На месте бросаешь машину и переходишь границу партизанскими тропами. А там — свободен!

Глаза Андрея светились от возбуждения. Он ходил взад-вперед, временами похлопывая Мишу по плечу.

— Там предъявишь свое французское гражданство, попросишься на вторую родийу и сделаешь всем ручкой. Ловко?

Андрей выжидающе смотрел на друга, тот обдумывал что-то.

— Поехали! — Он схватил Зулю за локоть и потащил вверх, к смотровой площадке.

Они поднялись.

— Слушай, — неуверенно начал Зуля, — так ведь ты тогда вообще остаешься без денег, без машины…

— Во-первых, — Андрей поднял руку, сигналя пролетающей мимо «Волге», — не без денег. Некоторое количество есть у продавцов, кое-что в товаре, в материале… Не попью пивка — встану на ноги. А во-вторых, ты же сам сказал, что, пока ты жив, я тоже в безопасности. Так что это небольшая цена за спокойный сон!

Возле них остановилась синяя «шестерка». Быстро сторговавшись, друзья сели в машину.

Не доехав немного до двора Андрея, вылезли. Чувство осторожности подсказывало, что подвоха можно ждать откуда угодно. Кроме того, было бы вполне логично устроить засаду у автомобиля «приманки». Оставалась лишь надежда, что автомобиль не сочтут важным объектом: пользовался им Андрей крайне редко, а при ловле человека в большом городе любого числа ловящих будет недостаточно.

Итак, оба были настороже.

Двор, где стояла машина, хорошо просматривался. С одной стороны, это было кстати: заметно всех, кто находился от машины в опасной близости. С другой стороны, если засада все же поставлена, то бандиты могли видеть машину из достаточно удаленного укрытия: с чердака, например, или даже из окна какой-нибудь квартиры.

Андрей пошел первым. Зуля остался у входа во двор, наблюдая за дверьми подъездов и окнами нижних этажей.

Машина стояла на месте. Вокруг — никого. Андрей беспрепятственно дошел до нее. Зуля хорошо видел, как он остановился, посмотрел по сторонам, достал ключи из кармана. Потом Андрей вдруг замер и наклонился к окошку, рассматривая что-то внутри салона. Потом обошел машину с другой стороны и снова заглянул внутрь. После этих непонятных маневров он выпрямился и махнул Зуле рукой, чтобы тот оставался на месте.

Походив вокруг машины еще какое-то время, Андрей медленно открыл переднюю правую дверцу, затем замок задней, потом саму правую заднюю дверь и полез осторожно в салон. Зуля видел, как друг опустил передние сиденья и исчез, протиснувшись куда-то под руль. Минуты через три Андрей открыл водительскую дверцу, вылез из машины, вернул на место сиденья. Потом поднял капот и заглянул в двигатель.

Зуле стало не по себе от такого тщательного техосмотра.

Наконец Андрей сел в машину, завел двигатель и подъехал к стоявшему в ожидании товарищу.

— Садись, поехали.

Зуля сел и накинул ремень.

— Что случилось?

— Да, слава Богу, ничего не случилось. Но могло. — Андрей вырулил на улицу и поддал газу. — Вон она лежит.

Зуля обернулся и невольно поежился. На заднем сиденье лежала бомба. Довольно примитивная, но от этого не менее грозная. Шесть шашек были скручены обыкновенной синей изолентой, а сбоку к ним прикрепили гранату.

Зуля покосился на приятеля.

— Слушай, а она… не того?

— Теперь уже нет. Я выкрутил запал. — Андрей похлопал по крышке «бардачка». — Здесь лежит.

— Значит, заведи ты машину…

— Да нет, — Андрей протестующе мотнул головой, — тут все проще. Они связали дверцы передних дверей веревочкой, а на веревочке — кольцо. Открываешь любую из дверей — и получай.

— Хреново.

— Да уж, приятного мало. Наверное, больнее даже, чем молотком по пальцу. — Андрея охватила вдруг странная веселость: сначала стресс, потом радость от того, что избежал смертоносной ловушки, оказался хитрее и умнее своих врагов.

— Я не про то. — Зуля помрачнел. — Они же пытались убрать тебя.

— Почему меня?

— Машина-то твоя.

— Да, действительно… — Андрей тоже помрачнел. — И что это, по-твоему, означает?

— Прячут концы в воду. Если только…

— Что «если только»?

— Если только они не просчитали вариант, который ты мне предложил.

— Про белорусскую границу?

— Вообще про бегство пешком.

— И что тогда?

— Тогда это сюрприз был для меня. Поймать не смогли, зато в «Пионерской правде»: «Награда нашла своего героя». — Зуля грустно усмехнулся. — Значит, это умные люди, что всегда плохо.

— Не похожи они на умных, — с сомнением произнес Андрей.

— Почему?

— Да понимаешь… — Андрей завершил обгон и теперь летел по Ленинскому в сторону центра. — Граната-то не сразу взрывается. Сначала запал должен прогореть. Если бы я, скажем…

— Или я, — поправил приятеля Зуля.

— Ну, или ты, — неохотно принял эту версию Андрей. — Короче, если бы дверь открыли резко, то был бы шанс понять, что это такое, и отскочить в сторону. Эти козлы даже не маскировали ее особенно: сунули под переднее сиденье…

— Боюсь, что от такого фейерверка, — Зуля с сомнением покосился на лежащую сзади связку шашек, — ты бы не успел убежать даже на роликах.

— Убежать — нет, — согласился Андрей. — Но прыгнуть за стоящую рядом машину — легко!

— Да, вот бы поэкспериментировать…

Они ехали уже по Якиманке. Здесь у Андрея был знакомый нотариус, который, не задавая лишних вопросов, быстро и лихо оформлял любые доверенности. Если кто-либо из посетителей забывал какой-нибудь документ или справку, нотариус искренне сокрушался, вздыхал: «Как же это вы так?» Потом входил в положение пришедшего и делал клиенту исключение, с удивительной изобретательностью находя на то основания. При этом брал с клиента слово, что тот непременно завтра же все дооформит и донесет. Ни клиент, ни он сам никогда больше не вспоминали об этом обещании. Некоторые посетители, когда снова приходила нужда в нотариусе, сокрушались о своей забывчивости и шли мыкаться по другим конторам с очередями и волокитой. Основная же масса снова шла к нашему ученому мужу, и последний, в силу своей доброты и интеллигентности, снова входил в их положение, ничем не напоминая о давешнем конфузе со справкой.

— Слушай, — оживился вдруг Зуля, — а как ты догадался, что машина того…

— Да я, понимаешь, езжу редко и, когда машину ставлю, в салоне все привожу в порядок и в полную готовность. А тут подхожу и вижу, что покрывало на сиденье смято. — Андрей оглянулся на бомбу. — Ну, заглянул с другой стороны. Вижу — веревочка. Дальше просто.

— Просто? — Зуля посмотрел на друга с восхищением. — А если бы она взорвалась от чего-то еще?

— Да отчего? Будь это хитрая бомба, они и веревочки бы не стали накручивать!

— А если бы веревочки оказались специально, для отвода глаз?

Андрей нахмурился.

— Честно говоря, я об этом не подумал. — Он повернулся к Зуле и улыбнулся. — Удачно получилось, что я не такой умный, как ты!

— Да уж, удача редкая.

Процедура оформления заняла меньше четверти часа. Теперь Зуля мог катить на все четыре стороны, не опасаясь обычных проверок гаишников. Однако за эти четверть часа его мнение о плане Андрея в корне изменилось.

— Знаешь, — сказал он, убирая доверенность и документы во внутренний карман, — мне не нравится идея с Беларусью.

— Вот те раз! Чем же?

— Они хотели тебя убить, и они попытаются еще раз. Пока не получится.

Андрей задумался.

— И что же ты предлагаешь? Двигать вместе? Так ведь нет у меня паспортов иностранной державы. Я могу только доставать из широких штанин свои серпы и молоты, но, боюсь, французы давно уже завязали с парижскими коммунами.

— Значит, тебе нужно остаться, — пожал плечами Зуля, словно спор шел о том, на каком краю стола поставить крабовый салат. — Но остаться так, чтобы тебя никто не посмел тронуть.

— Стать президентом? — саркастически усмехнулся Андрей.

— В президентов тоже стреляют.

— Что же тогда? Уйти в скит?

Зуля не отвечал. Он не торопясь прошелся вдоль машины, осматривая ее, словно придирчивый покупатель. Потом обошел вокруг наблюдавшего за ним приятеля.

— Слушай, сапер, — спросил он, оглядывая Андрея с ног до головы, — а ты бы смог эту же бомбу заложить похитрее?

— В свою же машину?

— Да нет, в свою машину любой дурак заложит. В чужую.

— В чью?

— Ты скажи, можешь или нет, а в чью, мы найдем.

— Ну могу… — не слишком уверенно ответил Андрей. — Только надо еще дверь открыть, а потом закрыть…

— В этом я тебе пособлю, — успокоил его Миша.

— Тогда вполне. — Ответ прозвучал уверенней. — Я даже могу заложить так, чтобы она не сразу взорвалась. Чтобы дверь сначала открыли, потом закрыли, а потом…

— А чтобы ее раз пять открыли спокойно, а потом она сработала?

— Можно… Нужно рассчитать длину шнура… А зачем это?

— На всякий пожарный. Ладно, поехали.

— Куда?

— По дороге объясню. Ты, кстати, знаешь, где Анвар живет?

— Ну, он квартиру снимает на Вавилова, возле…

— Потом расскажешь, — перебил его Миша. — Поехали.

Сысоев кипел от злости. Стоя в будке таксофона, он был вынужден вымещать бурлившую в нем ярость на металлической полочке под аппаратом. Каждую свою фразу следователь сопровождал ударом по ней. Полка отвечала противным дребезжащим звуком.

— Слушай, мужик, я не знаю, что сказал главный инженер! — Необходимость говорить этим дурацким кодом, заставлявшим постоянно держать в голове вторые имена и ключевые фразы, невозможность просто покрыть матом этих оборзевших хулиганов, возомнивших себя крестными отцами и пупами земли, только подливали масла в огонь. — Я спрашиваю, почему второй объект до сих пор не сдан?!

Трубка отвечала что-то. Сысоев какое-то время слушал, потом снова принялся орать.

— Да мне по хрену, где вы что заложили. С утра было два объекта, теперь их снова два, а может стать и больше. Оно мне надо? Что?

Трубка снова забубнила.

— Я вам даю срок до вечера! До вечера я продержу веек наготове, а больше не могу. Не поймаете… Тьфу, не сдадите объекты — не обижайтесь! Понятно?

В трубке что-то тихо спросили.

— Да, — ответил следователь ледяным тоном. — Так и передай главному. Инженеру.

Он повесил трубку.

Выйдя из будки, с силой пнул дверцу ногой. Нижнее стекло не выдержало и треснуло.

Как из-под земли рядом выросли два омоновца. Один приложил руку к берету.

— Старший сержант Терентьев. Документы ваши.

— Что? — Сысоев повернулся к ним, бешено вращая глазами. — Документы?!

Дюжие патрульные несколько оробели от такой реакции без одной минуты задержанного хулигана. Когда же этот мужчина привычным движением выхватил из нагрудного кармана удостоверение и, раскрыв, сунул его в нос старшему сержанту, омоновцы окончательно растерялись.

Второй, впрочем, решив проявить то ли принципиальность, то ли служебное рвение, сделал шажок вперед.

— Вы бы это… — Он не закончил фразу, красноречиво указав на треснувшее стекло.

— Что? — Сысоев подошел к нему вплотную. — Боец невидимого фронта, ты чем-то недоволен? А ты не боишься стать окончательно невидимым?!

— Извините, товарищ… — начал старший сержант, снова отдавая честь, но Сысоев уже завелся не на шутку.

— Так, бойцы, — он окинул обоих омоновцев беглым взглядом, — что за вид? Непонятно! Ботинки не чищены, пуговицы расстегнуты, чубы… Вы что? Вы кто? Махновцы? Из какого отделения?!

— Товарищ…

— Смирно! Отделение?

— Сто десятое…

Сысоев вдруг остыл. Воровато оглядевшись по сторонам, он заметил нескольких прохожих, приостановившихся, чтобы понаблюдать, как дядька в штатском строит двух «камуфляжников».

— Значит, так, — сказал Сысоев совершенно спокойно. — Даю пять минут привести себя в порядок. Не на улице! Зайдите… в подъезд! — Сысоев махнул в сторону ближайшего подъезда. — Бего-о-ом марш!

Омоновцы, козырнув, бросились к подъезду.

Сысоев еще раз огляделся по сторонам, дождался, пока бравые патрульные скроются за дверью подъезда, сел в свою «девятку» и, дав с места по газам, быстро укатил в направлении центра.

— Мамай, — Глупый выглядел встревоженным, — мент твой звонил. Ругался по-черному.

Глупый был в армии Мамая чем-то вроде пресс-секретаря. Он общался с ходоками от коммерсантов, с посланцами других бригад, ментами, всякой канцелярской шушерой. Он определял значимость того или иного сообщения или визитера и решал, стоит ли сообщать о них непосредственно Мамаю или же поручить разобраться одному из его заместителей.

На сей раз сомнений быть не могло, случай оказался важный. Конфликт со старшим сыскарем мог вылиться в крупные неприятности, и Глупый не мешкая отправился к Мамаю с докладом.

— Что там? — Мамай оторвался от бумаг.

— Да плохо. — Глупый махнул рукой. — Кричит, что если к вечеру не отловим этих двоих, то он… Просил не обижаться. Он оцепление может держать только до вечера. Очень много народу задействовано. Если узнают на его верху, что он всем личным составом свидетеля отлавливает, то начистят ему пятак… А он нам.

— Ну, — Мамай не подал виду, что новость была действительно неприятная, — это он много на себя берет. А вот то, что эти два сайгака до сих пор бегают, мне тоже совсем не климатит.

На самом деле новость, принесенная Глупым, была скверной не только сама по себе. Сысоев впервые угрожал. И угрожал столь явно. Это был плохой знак. В конце концов, он мент, а значит, всегда был, есть и останется по другую сторону баррикад. Что бы их ни связывало, Сысоев не моргнув глазом мог утопить их всех ради своей выгоды. И утопить тем глубже, чем больше темных дел связывало старшего следователя с Ордой. Этот ход нужно было упредить. Но как, когда? Вопрос выходил непростым и в то же время жизненно важным.

— Что там от Анвара?

— Все то же. — Глупый пожал плечами. — Бабки передал, а про этих двоих пока глухо.

Мамай покачал головой:

— Нужно было больше ломануть. Раз тачка осталась, значит, не все еще сдоили.

— Да не. — Глупый скептически покривился. — Анвар говорит, они больше не собрали бы. Ну, может, сто десять наскребли бы, если б времени побольше было…

— Ладно. — Мамай встал и прошелся по комнате. — Но как они умудрились этого торгаша упустить? Уму непостижимо! Может, дать им ребят в помощь? А то, если эти гаврики уйдут… И сами могут напакостить, и мент с кашей будет жевать. А, Глупый?

— А что наши? В лицо их не знают… Одну девку убрали, а другая схоронилась куда-то… Где мы их пасти-то будем?

— Дело не в этом. — Мамай задумчиво рисовал на листке непонятную закорючку.

Глупый внимательно слушал.

— Интересно у Анвара получается. Мальчик-ботаник, который даже в армии не служил, — Мамай пририсовал к закорючке две черточки, и нагромождение линий вдруг стало человечком с поднятыми руками, — вдруг за здорово живешь…

Глупый уже уловил смысл и заранее согласно закивал.

— За здорово живешь обезоруживает стрелка, кладет трех человек и сматывается, не сказав последнего прости.

Глупый хотел было что-то добавить, но Мамай остановил его, вскинув руку.

— И что интересно! Стрелок-то Анваров остается жив. Напрашивается очень интересный вывод.

— И ведь Анвар обещал передать нам труп… — осторожно вставил Глупый.

— Да, — кивнул Мамай. — Обещал труп фраера, а вышло…

— Получается, — Глупый еще понизил голос, — что за Анваром конкретная бочина…

— Получается, что так, — кивнул Мамай, пристально глядя на советника.

— Значит, он должен ответить? — Этот вопрос Глупый произнес практически одними губами.

— Значит, — Мамай пронзил нарисованного человечка огромной стрелой и теперь старательно прорисовывал ее оперение, — нужно дать людей для контроля над ситуацией. И как только они решат свою проблему, мы решим свою.

Глупый понимающе кивнул. Только что они поставили крест на сильном авторитете. Решение не шуточное. Операция филигранная, и ошибаться тут нельзя.

— Кого пошлем? — Глупый еще тешил себя надеждой, что ему удастся избежать личного участия в деле, в котором можно запросто лишиться головы.

В этот момент в комнату постучали.

— Ну?

Вошла секретарша Мамая.

— Нил, тебя… — Она покосилась на Глупого. — Вас к телефону просят…

— Гамбург?

— Нет, местный… — Секретарша смутилась, поняв, что допустила промах, предугадав следующий вопрос.

— Кто местный? — Мамай в сердцах бросил на стол золоченый «паркер» и, не дожидаясь, пока девушка начнет лепетать что-то невразумительное, подошел к телефону.

Этот аппарат был обвешан всеми возможными датчиками, дешифраторами и системами защиты. Индикаторы говорили, что все в порядке. Звонок был из таксофона в районе Большой Полянки. Может, снова мент?

— Слушаю.

— Слушай и думай мухой. — Незнакомый голос говорил быстро. — Ты вляпался не в ту лепешку. Ты обидел не тех людей. За ними бегают сейчас и осетины и менты. Понял кто? Твоя задача: не вмешиваться и попридержать черных. Мента и самого Анвара я уговорю не шалить. А то придется ответить за одно недавнее самоубийство. Если с ребятами что случится, то виноватым я выберу тебя персонально. Мы договорились?

— Конечно. — Мамай всегда думал быстро, и сейчас решение пришло мгновенно. Человек, с такой легкостью связавший воедино его самого, Сысоева и Анвара, знал как минимум столько же, сколько и он сам. А значит, шутить не собирался. — Только одна ремарочка: самоубийствами я не занимаюсь. По этой части в спецуре хватает профессионалов…

Незнакомец положил трубку.

Что ж, если звонивший сам «уговорит» и Анвара, и закусившего удила опера, то можно считать, что все закончилось неплохо. Поставить под свои знамена обезглавленную осетинскую бригаду — дело пустяковое. У них не будет выхода: кому они нужны без своего авторитета? А Сысоев… С легализацией многих статей дохода Орды он был нужен все меньше, а беспокойства доставлял все больше. В конце концов, при теперешних оборотах можно было прикупить и кого-нибудь поглавней.

— Что там? — Глупый наблюдал за лицом шефа.

— Все нормально, Глупый. — Мамай усмехнулся. — Один добрый доктор Айболит решил нам помочь. Значит, так. Будет звонить Анвар — меня нет. Сысоев… тоже нет меня. Ребят, ты прав, сдавать не стоит. Так что сидим, курим бамбук, без моей команды даже не пукать. Вопросы?

Вопросов не было.

Зуля положил трубку, и они с Андреем быстро зашагали прочь от будки.

— Думаешь, он клюнет? — Андрей тронул друга за рукав.

— Он не клюнет! — раздраженно ответил Зуля. — Он поймет, что напоролся на гвоздь.

— Думаешь? — с сомнением спросил Андрей, открывая дверцу машины.

— Я буду уверен наполовину, если ты не напутаешь со своими веревочками. — Зуля потер порядком заросшую щеку. — И буду полностью уверен, если ты меня подкинешь в одно место.

— Куда? — поинтересовался Андрей, заводя не успевший остыть двигатель.

— Тут неподалеку, на одну стройку.

— Хочешь украсть кирпич красный шестого сорта?

— Да нет. Палку.

— Какую палку?

— Которая раз в год стреляет.

Андрей пожал плечами. Последние два с половиной часа Зуля говорил исключительно загадками. Но его твердая уверенность в том, что он делает все правильно, и отсутствие собственных идей подвигали Андрея безропотно выполнять команды друга.

— Далеко стройка-то?

— Я покажу.

Они поехали на стройку, где Зуля спрятал ружье.

По дороге Зуля попросил Андрея притормозить у торгового центра. Он вышел из машины и минут через десять вернулся со странной сумкой в руках.

— Что это? — поинтересовался Андрей, трогаясь.

— Сумка.

— А почему такая длинная?

— Это для клюшек. Клюшки для гольфа. — Зуля улыбнулся, вспомнив эпизод из фильма «В джазе только девушки». — Это сумка для самой большой клюшки.

Андрей покосился на друга. Положительно рядом с ним сидел совершенно незнакомый человек. Но, что самое интересное, Андрею нравились эти перемены. Предчувствие того, что происходящие с приятелем метаморфозы — лишь прелюдия больших дел, кружило голову и заставляло жать на газ, не обращая внимания на знаки. Знаки? Это в прошлом!

— Здесь. — Зуля указал на лаз в заборе.

Андрей подрулил поближе и остановился. Друзья вышли из машины. Зуля подвел Андрея к месту, где было спрятано оружие. Вытащив ружье, он аккуратно уложил его в купленную сумку, а потом снова убрал в свой тайник.

— Это чтоб ты знал, — прокомментировал он. — На всякий случай.

— А сколько там пуль? — Андрей задумчиво смотрел на тайник.

— Два заряда. Пойдем.

— Куда сейчас? — Андрей не двинулся с места, продолжая что-то обдумывать.

— Сейчас я смотаюсь на Петровку. Есть одно дельце. А часа через два нам бы надо опять состыковаться. Причем тебе придется бросить машину. Пообедаешь пока.

— Значит, у меня есть два часа? — Андрей пристально посмотрел другу в глаза.

— Ну, около того, — кивнул тот.

— Тогда я бы съездил по одному делу.

Миша подозрительно посмотрел на друга.

— Я не засыплюсь, — уверенно сказал Андрей. — Через два часа я буду где скажешь. Только одолжи мне свою «палку». — Он кивнул на тайник.

— Постарайся поосторожней…