Долго еще до вечера?

ДЕРЕВО, НА КОТОРОМ РАСТУТ ВОРОНЫ

С САМОГО НАЧАЛА СКАЖУ ВАМ, чтобы потом разговоров не было, что этот рассказ — про мальчика, который однажды был очень глупеньким: как-то раз, вместо того, чтобы проглотить таблетки для ума, как это делают все дети, он проглотил совсем другие, которые детям запрещены.

Когда я его встретил, он ломал себе голову над вопросом, как называется дерево, на котором растут вороны. То, на котором растут яблоки, называется яблоня. То, на котором растут сливы, называется слива. И самое забавное, что и то, на котором растут груши, называется груша. А как называется то, на котором растут вороны, он не знает. Или, может, у него нет названия? Существовать-то оно существует, мальчик сам видел его густо усыпанным воронами, видать, год урожайный на ворон, ветки под их тяжестью так и гнулись.

— А, — сказал я ему, потому что я и в деревьях, и в воронах разбираюсь одинаково хорошо, — вороны не растут на дереве, они только прилетают и садятся на ветки.

— И падают, если созреют? — спросил меня мальчик.

— Нет, — ответил я, ведь кроме деревьев и ворон, я разбираюсь и в том, что и как зреет. — Вороны не зреют.

— Остаются зеленые? — спросил мальчик.

— Нет, — ответил я. Ведь, кроме деревьев, ворон и созревания, я разбираюсь и в красках. — Вороны черные, только черные.

— Какие черные? — спросил мальчик.

— Сильно черные, вот как, скажем, черный паровоз, который проходит ночью через туннель, — ответил я, потому что я разбираюсь не только в деревьях, воронах, созревании и красках, но и в паровозах, ночах и туннелях.

— Я понял, — ответил мальчик. — Но мне все же не ясно, как называется дерево, на котором растут вороны…

— Это потому, — говорю, — что дерево — одно, а вороны — другое. Вороны не растут на дереве. Они только иногда прилетают к нему в гости.

— А когда яблоки прилетают к яблоне в гости?

— С яблоками иначе, — отвечаю; ведь кроме деревьев, ворон, созревания, красок, паровозов, ночей и туннелей, я разбираюсь и в яблоках. — С яблоками совсем иначе. Они растут на дереве.

— И когда вырастут, улетят? — спросил мальчик.

— Ну что ты, — ответил я; ведь кроме деревьев и ворон, созревания и красок, паровозов, ночей и туннелей и кроме яблок, я разбираюсь в полетах. — Яблоки не умеют летать, они падают.

— Откуда падают, если не умеют летать? — спросил мальчик.

— С яблони, — ответил я.

— А что они делают на яблоне? — спросил мальчик.

— То же, что и вороны. Сидят на ветках.

— Понятно, — сказал мальчик. — Ты мне очень хорошо объяснил, все понятно. Но только, пожалуйста, еще…

— Что еще?

— Скажи, как называется дерево, на котором растут вороны…

Когда я очнулся от обморока, был уже другой день и на этот другой день мальчик не забыл проглотить таблетки для ума, как это делают все дети, так что, едва увидев меня, он спросил:

— Ты умеешь хранить секрет?

— Умею, — ответил я, ведь, кроме того, что я разбираюсь и в деревьях, и в воронах, и в созревании, и в красках, и в паровозах, и в ночах, и в туннелях, и в полетах, я умею отлично хранить секреты.

— Ладно, — сказал мальчик, — тогда я тебе скажу, что деревьев, на которых растут вороны, не бывает.

— Очень жаль, — грустно ответил я. — Если не бывает, то о чем мы с тобой будем разговаривать?!