Долго и счастливо

Глава 15

Кэт

Квартира Генри находится недалеко от Королевского института Морина. Он выбрал ее специально, чтобы каждый день ходить в Королевский институт. Как его таунхаус, который находится недалеко от университета в Ателии. Удобство прежде комфорта.

— Почему ты арендовал квартиру вместо дома? — спрашиваю я.

Генри больше похож на простого человека по сравнению с его сверстниками, но все же я ожидала, что он привык жить в доме со слугами.

— Половина домов рядом с институтом принадлежит счету Морина, а другая половина принадлежит факультету института, — говорит он, направляя меня по лестнице. — Я знаю мало людей в Морине, поэтому нет необходимости развлекать гостей на вечеринке. Мне не нужны слуги, питание предоставляется институтом, и у меня есть уборщица более двух раз в неделю. Кроме того, это только на год. Меньше, если проект пойдет хорошо.

— Никаких приглашений от аристократов Морина? — спрашиваю я. — Если они узнают, что ты двоюродный брат Эдварда и герцог из Ателии, я уверена, что они с удовольствием познакомились бы с тобой.

— Было бы сложно завершить мои исследования, если бы я жил, как обычный аристократ из Морина. — Генри пожимает плечами. — Также не хочу, чтобы у Элли были какие-то причины для беспокойства. Ты видела, как… свободны нравы в Морине.

О, да. Не то, чтобы у меня было что-то против культуры Морин, но, тем не менее, я рада, что меня перенесло именно в Ателию. Если бы оказалась невестой Августина или Жерома…

Бр-р-р. Чувствую себя плохо, только подумав о Жероме. Августин не так уж плох, и думаю, что Симона рада выйти за него замуж, но помню истории людей Морина, которые недовольны своим самодержавным правлением. Эдвард — лучший из всех, кого я встречала, будь то в Ателии или Морине. Не знаю, как мне посчастливилось приглянуться ему.

Квартира просторная и уютная, оформлена в стиле, подобном дому Эдварда в Энрилте. Однако, поскольку есть только одна кровать, Генри настаивает спать на диване в гостиной.

— Это твой дом, — возражаю я. — Я не могу занять кровать. Этот диван выглядит достаточно большим, и, если одолжишь несколько одеял, мне будет очень удобно.

— Эдвард никогда не простит меня, если я позволю тебе спать там, — возражает Генри, и чувствую, что с ним спорить не стоит.

Несмотря на долгий день, полный стресса, я некоторое время не могу уснуть, беспокойство грызет меня. Что скажет Жером, когда вернется, и выяснит, что меня нет? Предположим, он обнаружит, что мы с Генри исчезли с маскарада? В отличие от Эдварда, Генри останется здесь на один год. Устроит ли Жером ад для Генри?

И куда мне идти, когда вернусь в Ателию? Вряд ли могу остаться во дворце. Мне нужно найти место для жизни и научиться заботиться о себе без слуг, помогающих мне одеваться или служить. Не думаю, что буду нуждаться в деньгах — Эдвард не даст мне голодать. Но могу ли я вернуться как Катриона Брэдшоу? Невозможно. Бьянка может легко доказать, что я не ее сестра. Я должна буду использовать свое имя.

Более того, как мы собираемся вытащить Катриону Брэдшоу с трона? Господин Дэвенпорт предупредил нас, что прелюбодеяние является единственной приемлемой причиной для развода. Катриона Брэдшоу находится в самой желанной позиции большинства молодых дам, и я понимаю, как сложно упустить эту возможность.

Мои трудности только начинаются.

На следующее утро Генри входит в спальню и сообщает, что меня ждет экипаж. Я все еще ношу это ужасное платье, которое получила от бывшей любовницы Жерома, поскольку у Генри нет одежды, в которую могу переодеться. Если бы могла переодеться в мужчину, но мне не хочется перевязывать грудь. Мое платье все помято, но я ничего не могу с этим поделать. Облегчение уже то, что я ускользнула от Жерома

— Спасибо, что помогаешь мне.

— Я делаю это только потому, что меня попросил Эдвард. — Он делает паузу, и его взгляд становится тверже. — На этот раз тебе лучше сделать его счастливым, Кэтрин Уилсон. Или я никогда не прощу тебя.

Занавески в карете затянуты. Едва начался рассвет. Тем не менее, уже слышно лошадей, людей, торгующих своими товарами на улицах. Несколько молодых людей, которые выглядят как ученые, судя по длинным черным плащам, которые они носят, направляются в сторону Королевского института.

Поправляю парик на голове и поднимаюсь в карету. Мгновенно меня хватают за талию и усаживают на колени.

Эдвард

Вглядываюсь в его лицо. Ощущение, что мы расстались лет двадцать назад. Он выглядит худее, бледнее, и под глазами темные круги. Когда в последний раз он хорошо спал? Осторожно, прикасаюсь к синяку под правым глазом.

— Ты выглядишь ужасно.

Он издает сдавленный смешок.

— Это первое, что ты говоришь мне, когда возвращаешься?

— Эдвард, мы уже разговаривали прошлой ночью на маскараде.

— Наедине, — исправляется он.

— Потому что ты выглядишь еще хуже, чем когда у нас был тот ночной разговор. — Я смотрю на него. — Ты не заботился о себе.

— И чья это вина? — он стаскивает мой парик, и мои рыжие волосы рассыпаются по плечам. — Есть Боги там, наверху, — шепчет он. — Прошлой ночью это был не сон. Ты действительно вернулась ко мне.

На этот раз даю волю слезам. Обхватываю его лицо и целую. Он крепко обнимает меня за спину, прижимая к себе, и делает это с такой свирепостью, что без сомнения мои губы будут в синяках и приобретут ярко-рубиновый цвет. Это продолжается так долго, что я должна оторваться от него с кашлем

— Разве феи не вылечили тебя от проблемы с дыханием? — в его голосе звучит тревога.

— Конечно. Но это был более чем захватывающий поцелуй.

— Х-м-м… — Он задумчиво проводит большим пальцем по моим губам. — Значит, нам надо больше практиковаться.

Я вспыхиваю, волна жара и удовольствия окатывает меня пылающим желанием в его тоне.

— Мне бы это понравилось.

Эдвард улыбается, довольный моим ответом и вновь целует меня.

— Мне жаль, что нам пришлось разлучиться вновь так быстро. Если бы я мог ускользнуть вместе с тобой, я бы поменял тебя местами с Катрионой Брэдшоу и вернул тебя на свое место, но мы должны быть терпеливы. — Он кладет руки мне на плечи. — Слушай внимательно. Я договорился о том, что Бертрам вернет тебя в Ателию, сказав, что чувствует, будто его матушка внезапно заболела. Ты займешь место его старшей сестры. Тебе предстоит путешествие на корабле, которое займет несколько дней, а затем Бертрам сопроводит тебя к сестре Амелия.

— Амелия? Она здесь или в Ателии?

— Она здесь, потому что Катриона Брэдшоу нуждается в помощи. — Эдвард говорит с таким лицом, будто только что прожевал лимон. — Я бы предпочел, чтобы она тоже сопровождала тебя, но это вызвало бы подозрения. Могу быть милосерден к Бертраму, но Катриона Брэдшоу не может обойтись без Амелия.

Эдвард достает сумку из-под сидения.

— Ты не можешь носить это платье в течение нескольких дней, поэтому я попросил Амелия упаковать сменную одежду. Не спрашивай меня, как она справилась с этим, я понятия не имею. Кроме того, есть письмо, которое я написал для Мэри. Я сказал ей взять тебя под свое крыло. Она задолжала мне и вряд ли откажется.

Прежде чем мы с Эдвардом поженились, я переехала во дворец, и Амелия стала моей служанкой. Любой мог видеть, что Бертрам (и несколько других молодых людей) были сражены ею, но она всегда оставалась холодной и далекой от этого. Я спрашивала Амелия почему она не интересуется мужчинами, и она объяснила, что причина кроется в ее сестре. Она страдала от домашнего насилия и вынуждена была подать заявление о разводе, хотя в Ателии это не особо практикуется. Несчастье ее сестры побудило Амелия неохотно, но все же открыть свое сердце.

— Какого рода долге идет речь?

— Ее муж избивал ее всякий раз, когда был в плохом настроении, даже когда она была беременна. Был случай, когда я увидел, что он кричит на нее, и она пыталась защитить свой живот от его ноги. Я остановил его от нападения на нее и дал запретительный приказ. Она вскоре родила, и уверен, что если бы я не увидел этого, ни она, ни ребенок не выжили бы.

— Ее муж отвратителен, — говорю я решительно. — Неудивительно, что сестре Амелия пришлось развестись. И из-за него Амелия опасается привязываться к мужчинам.

— Я считаю, что она была более дружелюбна к Бертраму в последнее время, но давай теперь сосредоточимся на нашем будущем. — Эдвард обнимает меня и вздыхает. — Я не хочу, чтобы ты уходила, Кэт.

— Могу остаться, — говорю я живо. — Может быть, я смогу притвориться горничной, помогающей Амелия?

В его глазах вспыхивает надежда, но он качает головой.

— Слишком большой риск. Если этот поддонок — брат императора — обнаружит тебя, и новости разлетятся, ты никогда не сможешь вернуться в Ателию. Оставайся с Мэри, заляг на дно на некоторое время. Мне жаль, что ты не можешь жить так же комфортно, как прежде, но я хочу, чтобы в первую очередь ты была в безопасности.

Кладу голову ему на грудь, мое сердце наполнено теплом и любовью. Вот почему я вернулась в Ателию.

Бертрам кланяется, когда Эдвард помогает мне спуститься с коляски. Думаю, что это из-за его простой натуры, пока Эдвард счастлив, ему все равно, кто я.

— Здравствуй, Бертрам. — Я посылаю ему небольшую улыбку. — Спасибо, что согласился сопровождать меня обратно в Ателию.

Не то, чтобы у него был выбор: сомневаюсь, что Бертрам когда-либо думал об отказе от приказа от Эдварда, но все равно хочу поблагодарить его.

— Ни к чему благодарности, принцесса Кэт. Всегда рад служить Вам.

Я смотрю на него.

— Бертрам, ты же знаешь, что я больше не принцесса.

Он пожимает плечами.

— Его Высочество видит принцессой Вас, а не ту другую леди, которая похожа на Вас.

— Не перед другими, — коротко говорит Эдвард. — Помни, что я тебе сказал. В пути ты называешь ее Кэтрин или Кэт.

Бертрам кивает.

— Да, конечно.

— Теперь ты его старшая сестра, — говорит мне Эдвард. — Руководишь им и относишься так же, как к своей сестре.

Не могу не рассмеяться, сравнивая Бертрама с Пейдж. Они не могут быть еще более разными.

Мы медленно продвигаемся к пристани. Я и Эдвард расстаемся весьма неохотно. Мы были в разлуке несколько месяцев, и вчера вечером у нас был только танец и поездка на карете этим утром. Этого недостаточно. Этого никогда не будет достаточно.

Когда мы достигаем конца дока, где ждет корабль, Бертрам направляется в сторону сборщика билетов, но Эдвард все еще держит меня за руку.

— Минуту. — Эдвард подтягивает меня. — Бертрам, я верю, что ты защитишь ее на протяжении всего путешествия. Помни, когда вы приедете, первое, что нужно сделать — привести ее к Мэри без промедления.

Бертрам кладет руку на сердце.

— Да, ваше высочество. Вы всегда можете рассчитывать на меня.

— Когда вы вернетесь в Ателию? — Я продолжаю говорить, не желая отпускать его руку.

— Свадьба в Морине закончится через несколько дней. Я вернусь и приду за тобой. Мы увидимся не более чем через неделю.

Улыбаюсь, но внутри я клубок нервов. Будучи пойманной Жеромом, поняла, насколько бессильна без защиты Эдварда.

— Не могу дождаться, когда ты вернешься.

— Не могу дождаться, когда ты окажешься рядом со мной. — Эдвард быстро опускает голову и целует меня прямо перед Бертрамом. — Береги себя.

Поскольку мы уже устроили публичное представление, я утыкаюсь лицом в его грудь и крепко обнимаю его.

— Я буду считать дни.

Где-то звучит свисток.

— Тебе нужно идти, — говорит Эдвард, и нежелание отпускать меня в его глазах слишком очевидно. Мне вспоминается та ночь, когда мы вернулись из нашего медового месяца и пообедали с королем и королевой. Эдвард выпил и попытался поцеловать меня. Он умолял меня не оставлять его. Теперь в его глазах тлеет любовь и тоска. Но на этот раз мои глаза отражают его.

— Эм, Кэтрин… Кэт? Извините, но, похоже, что нам нужно идти. — Бертрам указывает на билетера, который машет и кричит, что пассажиры должны занять места.

С трудом отрываюсь от Эдварда, стараясь не думать о трудном будущем. С Катрионой Брэдшоу рядом с ним и с трудностью получения развода я не знаю, сколько времени пройдет, прежде чем мы сможем быть вновь официально вместе.

Делаю несколько шагов, когда что-то происходит внутри меня, и я поворачиваюсь. Эдвард все еще там, прямо там, где я его оставила, а его глаза впиваются в меня, будто я единственный человек на скамье подсудимых.

— Эдвард, — зову я. — Я рада быть дома.

Его глаза расширяются, когда говорю «дом» — это первый раз, когда я как-либо назвала его мир. Он весь напрягается, в его глазах возникает ожесточенное желание, и он выглядит так, будто хочет сесть на борт со мной.

Но затем его самодисциплина берет верх, и он посылает мне сердечную улыбку.

— Добро пожаловать домой.