Долго и счастливо

Глава 29

Кэт

Эдвард вернулся за мной.

Я хочу бежать и броситься ему на руки, но мои колени подгибаются, и я спотыкаюсь. Не знаю, было ли облегчение увидеть его, или это стресс, накопленный в этой ужасной без оконной камере, но я на грани обморока. Черт, ненавижу быть такой слабой.

Офицер в форме протягивает мне руку, намереваясь поддержать меня, но Эдвард хватает его за руку.

— Не трогай мою жену.

— Эдвард, — хриплю я. — Как… ты должен был уйти…

— Я вернулся, — говорит он, обнимая меня, и не обращая внимания на мой внешний вид. Твердое тепло от его руки успокаивает меня, я не сплю. — Слава богу, что я вернулся вовремя, — он осматривает меня, видит мои спутанные волосы, разорванное и грязное платье, и мой большой палец, которые торчит из моих дырявых ботинок. Он морщит лоб, Эдвард должен был почувствовать, что я воняю, поскольку не могла купаться в течение нескольких дней. — Ты была в тюрьме, — он смотрит на Бьянку, и в его взгляде такая ярость, что она вздрагивает и смотрит на землю.

— Ваше высочество? — судья говорит с неуверенностью. — Прошу прощения, но вмешательство не допускается во время заседания суда. Я должен попросить Вас освободить мисс Уилсон и занять место.

— Она невиновна, — говорит Эдвард властным голосом. — В каком бы преступлении вы ее ни обвиняли, она не является частью этого.

— Согласно правилам, Вы должны ждать, пока Вас вызовут.

Однако Эдвард не двигается. Он смотрит в направлении Катрионы и шепчет что-то, что я не могу прочитать. Она становится смертельно бледной, как будто виновата, и кивает.

— Я… я забираю его обратно, — говорит она. — Я снимаю обвинение.

— О чем ты говоришь? — Бьянка выглядит недоверчивой. — Она виновата в серьезном преступлении!

Катриона качает головой и говорит снова. Судья машет рукой, клерк ударяет молотком, и постепенно толпа утихает. Когда шум снижается до минимума, Катриона открывает рот.

— Его… его высочество сообщило мне… факты, которые я раньше не знала. Кэтрин Уилсон невинна. Произошло недоразумение, и я отзываю все обвинения против нее.

Суд снова вспыхивает. Судья призывает к порядку, но зрители едва обращают на него внимание — кто может остановиться в этот момент?

Эдвард обнимает меня за плечи.

— Кэт, пойдем.

В следующую секунду я шокирована, когда он подхватывает меня на руки и выносит на улицу, как будто я инвалид.

— Поставь меня, — возражаю. Я счастлива находиться в его объятьях, но в то же время ненавижу, что я грязная и вонючая. — Я могу ходить, честно. Все смотрят.

Он просто обнимает мою шею, заставляя прижаться ближе к нему.

— Они смотрят независимо от того, держу я тебя или нет, — он усиливает хватку и хмурится. — Ты похудела. Как долго ты была в тюрьме?

— Не уверена… пять… или шесть дней? Я не смогла сосчитать.

Челюсть Эдварда сжимается.

— Я обязательно позабочусь, чтобы ты поела прямо сейчас.

Толпа становится размытой, оглушительный шум становится жужжанием, поскольку Эдвард уносит меня из суда, а его рука служит мне опорой. Снаружи, вдоль широкой дороги, Бертрам стоит рядом с гладкой черной каретой, которую использует Эдвард, когда не хочет, чтобы его узнавали.

— Принцесса Кэт, — Бертрам кланяется и закрывает глаза, как будто не может видеть мое жалкое состояние. — Суд приказал ее освободить?

— Конечно. Я бы увел ее силой, если это понадобилось, — лицо Эдварда мрачно. — Давай уедем без промедления.

В карете Эдвард оборачивает вокруг меня длинный плащ. В этот момент я могла бы сделать для него все что угодно, никогда не испытывала к нему такой ошеломляющей привязанности. Так благодарна, что была вне тюрьмы, и в безопасности от петли. Слезы текут по моему лицу, и Эдвард вытирает их.

— Не плачь, — успокаивающе шепчет он. — У меня есть ты, Кэт, и видит Бог, ты больше не окажешься в опасности. Все будет в порядке.

— Куда мы едем? — в моей голове возникает тревога. — Мы не поедем во дворец, не так ли? Ты не можешь вернуть меня, когда Катриона все еще официально принцесса.

— Не волнуйся, — он нажимает пальцем на мои губы. — Мы поедем к Генри. Я уже написал ему и спросил, можем ли использовать его дом, и он с готовностью согласился.

Я позволяю своей голове упасть ему на плечо, и мое тело покидают все силы. Даже если мы едем в соломенную хижину, мне все равно. Пока он рядом со мной, все в порядке.

Дом Генри похож на рай после тюрьмы. Это не так великолепно, как дворец или резиденция Бьянки, но это заметно дороже, чем дом Поппи.

Как только мы выходим из кареты, Томас, дворецкий Генри, уже ждет у двери. Он низко кланяется, когда мы входим в гостиную, и даже не моргает, что принц несет женщину, которая похожа на уличную крысу.

Вскоре меня ведут в ванную наверху, где женщина средних лет (я позже узнаю, что она повар) смывает с меня слои грязи и моет мне волосы, поливая их цветочным шампунем. Какое облегчение — надеть чистую, сладко-пахнущую ночную рубашку, которая не испачкана или не разорвана.

— Извините, она немного велика Вам, — говорит Кук, вытирая волосы. — Не хватило времени, поэтому я отдала одну из своих. Но ожидаю, что его высочество скоро отправит за Вашими одеждами.

Я благодарю ее и заверяю, что это не проблема. Спустя некоторое время служанка просовывает голову в комнату и сообщает нам, что Эдвард ждет меня.

Эдвард находится в библиотеке, читает книгу. В камине весело потрескивает огонь. Мне вспоминается первый раз, когда мы встретились в библиотеке Генри. Так много произошло между нами после этой встречи.

— Кэт, — восклицает он. Облегчение распространяется на его лице, когда он смотрит на меня, теперь чистую и презентабельную. — Как ты себя чувствуешь?

Гул из моего живота отвечает на его вопрос. Мы улыбаемся друг другу, Эдвард подзывает горничную и говорит ей принести обед.

Я сажусь на диван, скидываю свои пушистые тапочки и прижимаюсь к нему, наслаждаясь теплом его тела. Он поднимает мой подбородок и целует меня, его губы мягкие и теплые. О, как я скучала по таким моментам.

— Что ты сказал Катрионе Брэдшоу, что заставило ее отказаться от обвинения?

Эдвард выдает безжалостную улыбку. Я не часто становлюсь свидетелем более темной, манипуляторной его части.

— Я узнал ее прошлое, когда она была в Морине. Она уже замужем за молодым фермером в маленькой деревне Морин.

— ТЫ. ЧЕРТ ВОЗЬМИ. ШУТИШЬ.

Вот почему он так надолго исчез. Он уехал, чтобы убедиться, что Катриона уже замужем.

— Мама с подозрением относилась к ее поведению. Она попыталась проявить доброту к Катрионе и спросила ее, где она была, прежде чем приехала во дворец. Катриона была уклончива, когда отвечала, казалось, что она что-то скрывает. Когда мама упомянула об этом, я вспомнил, что, когда мы посетили свадьбу императора, Катриона не хотела участвовать в публичных мероприятиях, таких как катание на лошадях по городу или поездка на лодке. Казалось, она не хотела показывать свое лицо публично. Позднее мне пришло в голову, что, возможно, она не хотела, чтобы ее узнавали. Я попросил Генри провести для меня кое-какое расследование. Когда Катриону переместили в Морин, чтобы выжить, она согласилась выйти замуж за местного фермера.

Несмотря на мою неприязнь к Катрионе Брэдшоу, моя симпатия к ней растет. Что бы я сделала, если бы оказалась в маленькой деревушке, одинокая и беспомощная, вместо того чтобы быть младшей дочерью графа?

— Очевидно, она была недовольна договоренностью. В то время как она была не такой популярной, как ее сестра, она ожидала партии с пэром. Не думала оказаться замужем за безграмотным фермером, за горами в чужой стране, в крошечной деревне. Поэтому, как только у нее появилась такая возможность, она украла все, что могла у своего мужа, пробралась в столицу Морина и села на корабль в Ателию.

Это должно быть, когда Жером увидел ее. Когда он приехал с государственным визитом в Ателию, он сказал мне, что я выгляжу знакомо. Это была Катриона Брэдшоу, которую он видел на улицах.

— И ты выследил ее мужа?

— Мы сделали это. С тех пор, как она украла все сбережения, он отчаянно искал ее, и как только мы дали описание рыжеволосой ателийки, он ответил на наше объявление. Я встретил его лично, и он показал мне обручальное кольцо, — он с сожалением смотрит на меня. — Если бы не мое отсутствие, я мог бы спасти тебя.

Если бы он не обнаружил секрет Катрионы, у него заняло бы гораздо больше времени освободить меня, особенно когда я виновна в подлоге, и публика презирает меня. Но я не смогла сказать этого, потому что в этот момент пришел Томас, неся поднос с ароматной пищей. Мой рот тут же наполняется слюной, и я едва сдерживаю себя, чтобы не набросится на поднос.

— Спасибо, Томас, — Эдвард показывает на стол. — Нет необходимости разливать суп. Я позабочусь о своей жене. Сообщу вам, когда мы закончим.

Там есть горшок с дымящимся куриным бульоном и буханкой свежего ржаного хлеба, еще теплого. Сметаю две чаши и три ломтика хлеба; манеры могут подождать еще один день. Эдвард тоже ест, но в основном наблюдает за мной задумчивым взглядом.

— Они плохо обращались с тобой в тюрьме? — он сужает глаза, как будто планирует наказать всех, кто несет ответственность за мою худобу.

Быстро заверяю его, что, если бы Элли не достала мне частную камеру, все могло быть хуже. Тем не менее дрожу, вспоминая те долгие часы в тюрьме, не в состоянии ничего сделать или поговорить с кем угодно. Если бы меня отправили обратно, возможно, я сошла бы с ума.

— Но я так благодарна, что ты пришел вовремя. Все время говорила себе, что должна быть сильной ради тебя, но на этот раз у меня не было господина Давенпорта, чтобы защитить, и я была виновата в том, что взяла на себя личность Катрионы.

— Почему ты сказала, что ты — Катриона Брэдшоу? Я думал, мы договорились, что ты представляешься, как внучка Уэллсли.

— О, — я смотрю на мои руки. — Я… э-э… я была идиоткой.

Рассказываю ему о том, как пыталась спасти «Принцесс-колледж», переодевшись принцессой и переписывая собственность на Элли, и как Бьянка и Катриона прибыли, когда я была в «Элитной Недвижимости Спенсера». Выражение лица Эдварда темнеет, и его хватка на моей талии мучительно сжимается.

— Если бы я был во дворце… Обещай мне, что ты всегда придешь ко мне первому. Ты должна знать, что можешь обратиться за помощью в любое время. Я хочу, чтобы ты нуждалась во мне так же сильно, как и я.

Страсть в его голосе обжигает все мое тело.

— Конечно, да, — смотрю ему в глаза, надеясь, что моя искренность убедит его. — Зачем еще я рисковала своей жизнью, чтобы вернуться в Ателию?

— Хорошо, — он прижимает меня к себе. — Твоя безопасность — мой приоритет, Кэт, всегда помни об этом.

Бьют куранты. Зеваю, так как сонливость сильно оседает на моем уме и теле. У меня редко были момент качественного сна в тюрьме.

— Полагаю, тебе пора спать, — говорит Эдвард, убирая руку. — Если тебе что-нибудь понадобится, рядом с твоей кроватью будет звонок. Не стесняйся разбудить меня или слуг, — его тон становится суровым. — Я, возможно, смогу простить твой побег от Спенсера, если обещаешь набрать весь вес, который потеряла.

Киваю.

— Я не могу дождаться, когда смогу вернуться во дворец вместе с тобой, — теперь, когда Эдвард обнаружил мужа Катрионы Брэдшоу, не должно было возникнуть проблемы с разводом. Катрионе Брэдшоу, безусловно, ненавистна мыль отказаться от престола, но, если люди узнают, что она тайно была замужем, прежде чем вышла замуж за Эдварда… скажем, у таблоидов будет знаменательный день. Затем мне в голову приходит другая мысль.

— Ты сказал, что я могу разбудить тебя, а не только слуг? Ты не возвращаешься во дворец?

Он качает головой.

— Я останусь здесь с тобой.

— Ты серьезно? Но твои многочисленные обязанности…

— Я не пренебрегаю своими обязанностями, — спокойно говорит он. — Я сказал Бертраму принести мне книги и документы из моего кабинета, и попросил Амелию упаковать одежду для нас обоих. Просто переношу свое рабочее место сюда. Если премьер-министр или любой офицер меня хотят увидеть, они могут навестить меня внизу.

Я моргаю.

— О, Эдвард, я действительно ценю это. Но как насчет твоих родителей? Знаю, что твой отец не может быть рад, что ты уезжаешь. Все узнают, что ты оставил законную принцессу и основал дом… с любовницей.

— Моя репутация может катиться к чертям, — продолжает он смертельно спокойным тоном. — Не чувствуй себя виноватой, любимая. Это мое решение, на самом деле, я сожалею, что раньше не сделал этого, — он наклоняется и целует мой лоб. — Пока развод не будет завершен, и мы с тобой снова не поженимся, я не вернусь во дворец без тебя. Мои родители могут беспокоиться, но твоя безопасность важнее для меня. Кроме того, считаю, что мама не будет возражать. Она знает, что я не мог хорошо спать с тех пор, как Крю забрал тебя.

Прежде, чем я расплываюсь в лужу и мое сердце наполняется любовью к нему, кто-то стучит в дверь. Громкий звук напоминает мне человека, которого я хорошо знаю. Но этого не может быть.

— Амелия! — говорю я.

Эдвард открывает дверь. Конечно, моя горничная стоит там с большой корзиной под мышкой. Бертрам возвышается за ее спиной, как молодая версия Санта-Клауса.

Амелия смотрит на меня — эмоции мерцают по ее лицу, и на мгновение она кажется уязвимой, например, если я что-то ей скажу, она расплачется. Но затем она улыбается искренней сердечной улыбкой, которая освещает ее красивое лицо.

— Принцесса Кэт, — говорит она. — Я принесла Вам сменную одежду, — на вопросительный взгляд Эдварда, она добавляет. — У меня не было всей ее одежды после той, другой леди. Я заранее оставила припасы, если принцесса Кэт вернется. И вот.

Эдвард улыбается.

— Спасибо, Амелия.

— Теперь я могу взять на себя заботу о принцессе, — говорит Амелия, больше похожая на курицу-наседку, чем на мою горничную. — Вам лучше всего уйти в свою комнату, ваше высочество. После того, как Вы вернулись, Вы едва отдохнули.

— Подождите… — говорю я. — Амелия, ты тоже остаешься здесь?

Она не моргает.

— Да.

— Но дворец… Катриона Брэдшоу…

— Я подала в отставку, — просто говорит Амелия. — Потому что не могу сидеть и следовать ей за каждой командой.

— Но Мэйбл… Как она?

Амелия выглядит виноватой.

— Мне жаль, что я оставил ее с другой леди, но есть и другие слуги. Мейбл сможет справиться с леди Катрионой.

О мой Бог. Я не могу в это поверить. За короткое время я упала с небес в ад, а затем вернулась на небеса. Поскольку Катриона Брэдшоу уже замужем за фермером в Морине, у нее не будет выбора, кроме как согласиться на развод. И как только Эдвард сможет вступить в повторный брак… мы добьемся этого неуловимого счастливого конца.