Долго и счастливо

Глава 17

Кэт

Это грязная работа — заботиться о цыплятах, но мне нечего делать весь день, и я говорю себе, что это лучше, чем работа слуг в Ателии. Устаю от сбора яиц и уборки навоза, но это также облегчение, ведь я уже не так легко уставала, как при проблемах с дыханием. Жизнь с Мэри, конечно же, не может сравниться с моей жизнью во дворце, но не жалуюсь. Есть такие преимущества, как отсутствие необходимости надевать несколько слоев нижних юбок и платьев, а мои волосы не причесываются и не скручиваются в прическу каждый день. С другой стороны, это скучно для ума. Я скучаю по дням, когда читала газету, проверяя и согласовывая предложения для Эдварда.

Однажды, когда гонялась за петухом, который каким-то образом миновал забор, заметила, что кто-то направляется в мою сторону.

Эдвард!

Я немедленно выпрямляюсь, совершенно позабыв о петухе. Он вернулся из Морина. Наконец-то.

Эдвард подходит ближе и, несмотря на волнение в его лице, в глазах появляется задорный блеск.

— Ты выглядишь ужасно, — говорит он, вытаскивая перо, застрявшее у меня на груди.

— Эй. — Я смахнула его руку. — Я думала, что ты принц, а не извращенец.

Он убирает руку, окидывает меня сверху вниз взглядом, и уголки его рта поднимаются. Кровь приливает к лицу; я смущена и взволнована. Почему не могу поддерживать свое достоинство каждый раз, когда мы встречаемся? Падаю на презентации, заставляю волосы запутаться в ветвях на крокетской вечеринке Клэр, падаю в фонтан во время танцевального урока… так много случаев и это лишь вершина моей неуклюжести. Эдвард считает это милым или даже привлекательным, но я больше не молодая девочка.

Мягкий комочек проносится рядом. Мэри мнется возле курятника с петухом на руках, и в ее лице читается опасение. Когда Эдвард смотрит на нее, она краснеет.

— Ваше высочество! Простите меня, я не собиралась приводить сюда мисс Кэтрин.

— Не вини ее, Эдвард. Это была моя идея.

Объясняю ему, как мне было скучно, и поскольку некомпетентна с большинством вещей, помощь в кооперативе — единственный способ занять себя.

Эдвард сжимает руки.

— Я не собираюсь никого обвинять, — твердо говорит он. — Мэри, это Вы извините нас.

— На самом деле… мы должны откланяться, — говорю я, беря его за руку. — В курятнике есть помощники. Они не узнают меня, но они обязательно узнают тебя.

Его рука скользнула вокруг моей талии, заставив меня прислониться к нему, и глаза Мэри расширяются. Я бросаю застенчивый взгляд и отталкиваю Эдварда. Может быть, Катриона Брэдшоу что-то сделала, чтобы разозлить его; он действительно не должен обнимать меня перед другими, особенно когда Катриона по-прежнему юридически является его женой. К счастью, нас увидела Мэри, а не один из помощников.

Эдвард не останавливается, пока мы не достигаем пустынного места в лесу, а затем страсть поглощает его. Прижимая меня к дереву, он смахивает волосы от лица и накидывается на мои губы с поразительной страстью. Он поцеловал меня, когда мы прятались в карете в Морине, но в то время мне нужно было уехать. Теперь мы находимся в безопасности в самом дальнем углу дворца, и весьма мало шансов, что кто-нибудь придет и увидит нас. Каждый раз, когда Эдвард прерывает поцелуй, чтобы мы могли вздохнуть, он начинает снова. И на мгновение радуюсь, что не принцесса. Когда он срывает мой шарф, и волосы падают вокруг моего лица, путаясь и завиваясь, мне не нужно беспокоиться о том, что Амелияя будет ругать за это.

Поэтому обнимаю Эдварда за шею и практически запрыгиваю на него. Если он и удивлен моей страстью, для него это приятный сюрприз. К тому времени, когда мы, наконец, отрываемся друг от друга, мои губы опухли, и я, вероятно, заимела несколько клубнично-красных следов на шее.

— Я скучал по тебе, — говорит Эдвард, обнимая меня. — Это было похоже на сон, когда я встретил тебя в Морине, но теперь ты во дворце и я знаю, что ты действительно здесь со мной. Если бы только смог выселить Катриону и прикрепить тебе свиту.

— Я тоже скучала по тебе. — Я вдыхаю его запах и довольно выдыхаю. — Мама и Пэйдж беспокоились обо мне, потому что я была словно зомби.

— Полагаю, я тоже должен волноваться, но рад слышать, что ты так по мне скучала. — Он гладит меня по спине. — Они, должно быть, не хотели тебя отпускать.

Когда думаю о маме и Пэйдж, то чувствую боль.

— Естественно. Но я сделала свой выбор, Эдвард. Я выбрала тебя.

Его глаза заискрили радостью, когда я сказала, что выбрала его.

— Я никогда не смогу заменить твою семью, любовь моя. Но обещаю, что пока живу, буду стоять рядом и крепко обнимать тебя, дорогая.

— Что на счет Катрионы Брэдшоу? Вы поладили?

Эдвард фыркает.

— Я знаю, что она не несет ответственности за твой уход, но, честно говоря, не могу терпеть ее присутствие. Она полная противоположность тебе, и не могу представить кого-то хуже, чем она в роли моей жены. — Он обнимает меня за талию. — Я уже говорил с Джонатаном, хотя он не мог дать много советов. Но поскольку ты здесь, он, возможно, предложит что-нибудь еще.

Я заинтересованно отступаю на шаг.

— Например?

Его рот кривится в беспощадной ухмылке. Эдвард не всегда доброжелателен. Однажды, когда на меня напал мужчина на улицах, он выглядел таким убийственным, что не удивлюсь, если бы сделал больше, чем просто наказание.

Его взгляд скользит по моему взъерошенному виду, моим грязным волосам, опухшим губам, оторванному воротнику с безошибочным удовлетворением.

— Ты могла бы стать моей любовницей. Я мог бы устроить для тебя дом в городе и ежедневно навещать. Как только у тебя будет мой ребенок, это станет доказательством того, что Катриона Брэдшоу плохо подходит для моей жены.

Я тычу его в грудь.

— Ты примитивный хам, — кроме того, мне становится ясно, что ценность женщины — это ее плодовитость.

Он ухмыляется, но потом становится серьезным.

— Мне нужно согласие с подписью Катрионы, а также публичное подтверждение в суде по делу о разводе. Прежде чем смогу их получить, мы должны установить твою новую личность. Мы не можем заявить, что ты — Катриона Брэдшоу.

— Хм, — я притворяюсь, что обдумываю идею. — Как насчет того, чтобы сказать всем, что я ангел, изгнанный в человеческий мир?

— Ангел, которого послали чтобы утешить мое одиночество. — Эдвард смахивает волосы с моего лица. — Будь серьезна, дорогая. Я думал, что мистер Уэллсли будет хорошим выбором. У него дочь, жившая далеко от него, которая умерла несколько лет назад. Ты могла бы стать его внучкой.

— Я бы хотела стать внучкой мистера Уэллсли. Это также объяснит, почему я так люблю книги. Но разве не будет лучше, если я буду из благородных кровей?

Зная обычаи Ателии — это может быть проблематично, если буду простолюдинкой. Господин Давенпорт сказал, что Эдвард не сможет жениться на мне, если это не морганатический брак.

— Благородство легко проследить, так как есть семейные записи. Кроме того, ты могла бы стать еще одним прецедентом. Ты научила меня, что все люди должны быть равны. Если я женюсь на тебе, когда ты простолюдинка, это поможет сломать барьеры между обычными людьми и аристократией. Не считаю, что классы не должны смешиваться. Особенно, когда есть такая очаровательная женщина и без громкого имени.

Я краснею.

— Ты сделаешь меня тщеславной, если будешь так превозносить.

Эдвард смеется.

— Учитывая число пэров, которые тебя недооценивают, я бы сказал, что тебя нужно больше хвалить. Каждый должен видеть тебя так, как вижу тебя я. — Он отстраняется от меня с большой неохотой. — Ненавижу говорить это, но я должен вернуться. Будет слишком подозрительно, если пропаду без вести слишком надолго. Кстати, чуть не забыл, — он вытаскивает бархатный мешочек из сумки, которую носит, и вкладывает его в мои руки. — У меня не было достаточно валюты Ателии, когда встретил тебя в Морине, но теперь это должно быть у тебя.

Мешочек тяжелый. Я заглядываю внутрь и удивляюсь. Он заполнен золотыми монетами-коронами, фактически, неофициальным термином в Ателии. Не фунты, шиллинги или гроши, но самая ценная единица. Я могу купить коттедж Мэри с той суммой, которую он мне дал.

— Эдвард, нет! Ты даешь мне слишком много.

— Возьми это, — он использует его «не-спорить-с-принцем» тон со мной. — Ты никогда не знаешь, когда может произойти чрезвычайная ситуация. Попроси Мэри передать Амелияи, если понадобится еще.

Я не могу придумать какую-либо чрезвычайную ситуацию, которая может потребовать столько денег, но, когда Эдвард упоминает Мэри, делаю паузу. Мэри не возьмет плату, но не думаю, что она будет возражать, если заменю кувшин с водой или кепку для Джоэла.

— Да, но я думаю, что половины было бы…

— Еще одно, — Эдвард обрывает меня. Он берет мою руку и что-то прохладное и тяжелое скользит по моему пальцу. Это кольцо, простое и не имеющее драгоценных камней.

— Но у меня все еще есть твое свадебное кольцо, — я показываю ему кольцо, которое ношу на цепочке на шее. — Для чего новое?

— Поскольку ты не можешь носить официальное кольцо до того, как мы поженимся, я хочу, чтобы у тебя была замена. Я не оставляю шансов на флирт с тобой другим мужчинам.

Я вздрагиваю.

— Ты сумасшедший, если считаешь, что я позволю кому-нибудь флиртовать со мной.

— Это кольцо поможет удержать любого, у кого есть намерения. Если ты дашь понять, что уже занята, это значительно уменьшит вероятность того, что кто-то тебя побеспокоит.

Я игриво толкаю его в грудь.

— Пока что меня беспокоишь ты.

— В самом деле, — Эдвард притягивает меня за голову и так целует, что я задыхаюсь, когда он отстраняется. — Больше практики, помнишь?

Раздраженно смотрю на него, но он только ухмыляется.

— Береги себя, любимая. Я вернусь, как только смогу.

На следующий день иду за покупками. Хотя мне действительно не нужно столько денег, я благодарна, что Эдвард дал мне мешочек. Могу не брать одежду у Мэри, а также могу получить новое нижнее белье, носовой платок, обувь, и различные предметы, которые бы предпочла не просить у Мэри. Лучше всего то, что могу купить теплый плащ, шарфы и варежки для холодной погоды. Это любопытное, новое чувство — идти за покупками. Раньше, когда я была в доме леди Брэдшоу, редко покупала что-либо, кроме книг. Все остальное было в наличии, и я никогда не любила ходить по магазинам на Хай-стрит. Владельцы магазинов с большим энтузиазмом относились к Бьянке.

Когда переехала во дворец, мне еще меньше нужно было ходить по магазинам, Амелия и Мейбл заботились обо всем, в чем я нуждалась. Возможно, единственный раз, когда мне нужно было что-то купить, был свадебный подарок для Эдварда, который был оплачен чеком, полученным от написания статей. Настолько была привилегированна, когда попала в Ателию. Теперь, когда я просто человек, понимаю, насколько я бесполезна. Если бы не Эдвард, я бы голодала или вела довольно тяжелую жизнь.

Если бы не Эдвард… что могу делать, чтобы заработать деньги? Работать гувернанткой? Кто-нибудь нанял бы меня? Очень сомневаюсь. Сбор яиц в курятнике не является постоянным решением.

Когда шатаюсь по улицам с пакетами, больными ногами и руками, что-то бросается в глаза. Молодые женщины клеят листовки на стены за пределами магазина. У одной из женщин светлые волосы. Я бы узнала ее, где угодно.

— Элли! — имя слетело с губ.

Мой голос не громкий, сомневаюсь, что она услышала меня, но она оборачивается. Я паникую на секунду, задаваясь вопросом, правильно ли сделала, но в это время Элли замечает меня, сжимающую покупки и выглядящую как идиотка.

Элли тоже смотрит. Затем трет глаза и идет ко мне.

— Извините, но я…

Мои руки так сильно болят, что ставлю свои покупки на землю.

— Это я, Элли. Я вернулась.

Она всматривается в мое лишенное макияжа лицо и простое серое платье, которое я одолжила у Мэри. Мои волосы полностью скрыты платком. По сравнению с тем, как я обычно выглядела — красиво одетой и стильной, благодаря Амелия, сейчас похожа на серого воробья.

— Кэт? — ее голос дрожит. — Это действительно ты?

— Я — Кэт, — я неуверенно улыбаюсь. — Не Катриона Брэдшоу.

— Но, я думала в твоем письме…

— Я выжила, — я подхожу ближе и касаюсь ее руки. — Можем ли мы найти какое-то место, чтобы сесть? Я хожу с раннего утра, и мои ноги чувствуются как желе.

— Конечно, — она кажется ошеломленной, и не могу винить ее. Поверить, что меня нет, и какая-то другая женщина заняла мое место, и тут я внезапно появляюсь на улице непохожей на бывшую принцессу. Она должна быть потрясена. Элли говорит что-то своей спутнице, и молодая женщина кивает.

— Увидимся через полчаса.

Мы заходим в ближайший паб. Здесь не так много клиентов, возможно, потому что раннее утро, и большинство людей все еще работает. Столы выглядят жирными, а стаканы с пивом пыльными, но в этот момент мне все равно.

— Как ты вылечилась? — спрашивает Элли. Ее большие глаза изучают мое лицо. — Прошли месяцы с тех пор, как ты исчезла, и я думала, что ты мертва.

Поскольку могу даже не пытаться объяснить ей о феях, поэтому говорю, что врач в моем мире излечил меня. Ее глаза расширяются, но она принимает мое объяснение.

— Его Высочество и Поппи говорили, что мир, из которого ты пришла, изумительный. Я так рада, что ты нашла лекарство.

— Эдвард и Поппи говорили о моем мире?

— После того, как мы с Поппи получили твои письма, мы встретились и спросили Его Высочество о тебе. По дороге в его кабинет, мы встретились с леди Катрионой. Поппи позвала ее, и она не ответила, как будто была незнакомкой. Но она узнала меня, — Элли опустила взгляд на колени. — Я думаю, что раздражаю ее. Она велела мне уйти с ее глаз.

Понимаю. Катриона Брэдшоу должна ненавидеть Элли за то, что она унаследовала большую часть состояния графа, а также за косвенную причину того, что леди Брэдшоу подвергается остракизму со стороны высшего общества. Неважно, что это ее мать пыталась совершить убийство, в первую очередь.

— Она — та, кто должен сожалеть, — твердо говорю я. — Ты не сделала ничего плохого. Леди Брэдшоу сделала это.

— Когда ты вернулась?

— Несколько дней назад, — я решаю не рассказывать о своем приключении в Морине — это было бы слишком сложно. — Я сейчас живу во дворце, но не с Эдвардом, конечно. Соседствую с сестрой Амелияи, которая отвечает за курятник. Помогаю ей собирать яйца и чистить курятник.

Ее рот распахивается.

— Ты работаешь слугой?

— Я должна чем-то помочь, — говорю я. — И мне нужно чем-то заняться.

Наши заказы прибывают. Пиво водянистое, а мясо сгоревшее, но, поскольку я слишком голодна, мне все равно. Я атакую пищу вилкой, а также размышляю, что это облегчение, когда у меня нет слуг, наблюдающих, как я ем. Мне не нужно заботиться о манерах за столом, о старшинстве или о том, какая ложка идет с вилкой.

Элли управляется с едой с гораздо большим приличием. Если бы кто-нибудь увидел нас, они бы идентифицировали Элли как даму, а меня как простую деревенщину.

— Его Высочество должно быть вне себя от радости, что ты вернулась.

— Мы оба. Никогда не думала, что смогу вернуться.

— Но… — Элли трет лоб. — Как вы собираетесь быть вместе снова? Несомненно, Его Высочеству будет трудно объяснить другим, что он хочет жениться на тебе. А как же леди Катриона? Как ты думаешь, она согласится на развод?

— Мы разберемся с этим, как сделали это со всеми проблемами в столице, — прижимаю салфетку к губам. — Кстати, что ты делаешь на улице? Те листовки, которые вы распространяете, о чем они?

Тень проходит по лицу Элли.

— Знаешь ли ты, что «Принцесс-колледж» закрылся?

Моя рука подлетает ко рту. После всех неприятностей, которые мы пережили, чтобы спасти школу, она не выжила.

— Как это произошло?

— Слишком много людей ушли. Генри в Морине, леди Катриона отказалась вносить свой вклад, Его Высочество был в скорби о твоем уходе, Лиам подал в отставку, и леди Грегори также исчезла. Мы не могли держать школу на плаву, как бы не старались. Это все потому, что тебя там не было, Кэт. Без твоей поддержки, школьному совету было так легко спорить, и они решили, что в школе больше нет необходимости. Осталось не так много учителей и учеников.

— Но какое это имеет отношение к листовкам снаружи?

Элли вытаскивает флаер из своего кармана и передает его мне. Лист носит название «Петиция: образование для всех». Я поднимаю взгляд.

— Когда подняла этот вопрос при Катрионе, она отказалась слушать. Сказала, что это не ее дело, она не верила в школу для девочек. Поэтому у меня не было выбора, кроме как обратиться к Его Высочеству. Он показал мне статью, которую закончил, она была адаптирована из предложенной тобой и сказал, что лучший способ восстановить «Принцесс-колледж» — это сделать обязательным, чтобы девочки посещали школу, — Элли выглядит грустной. — И поскольку Генри ушел, у меня было больше времени для этого. Поэтому я обратилась к мисс Кавендиш и другим приятным людям, которых встретила, когда организовывала целевой фонд для Джимми. Мы создали «Детскую образовательную лигу», и цель состоит в том, чтобы сделать образование доступным для всех. В настоящее время мы пытаемся убедить людей подписать нашу петицию.

«Лига образования детей» — я размышляю.

— Вы надеетесь, что большое количество подписей привлечет внимание, и, следовательно, парламент примет Закон об образовании.

— Как и с детским трудом, — Элли смотрит на меня, ее взгляд наполнен решимостью. — Предложение, которое ты написала, было замечательно. Мы так скучали по тебе, Его Высочество больше всего. Я не видела его так долго, но, когда пошла на разговор с ним о «Принцесс-колледже», увидела, насколько он был несчастен и прилагал все усилия, чтобы скрыть свое одиночество.

— Я знаю. — Мое сердце болит. Все: Генри, Бертрам, и теперь Элли, рассказывали мне, как Эдвард страдал без меня. — Я тоже скучала по нему. Не могу передать, насколько я благодарна за то, что выжила.

Мы еще немного разговариваем. Элли также рассказывает, что скучает по Генри и хочет, чтобы он скорее вернулся. Герцогиня, похоже, отказалась от попытки найти другую девушку для Генри и хочет, чтобы он вернулся из Морина. Как только Генри вернется, он и Элли поженятся.

Хотела бы я остаться с Элли дольше, но знаю, что возвращение во дворец займет много времени. Омнибус и ходьба более трудоемкие, по сравнению с частной каретой.

— Могу ли я приехать на следующую встречу «Детской образовательной лиги»? Мне нужно возвращаться во дворец, но мне хочется иногда помогать тебе.

Ее лицо светлеет.

— Я надеялась, что ты скажешь это, Кэт. У тебя всегда есть потрясающие идеи.

Перед тем, как мы расстаемся, Элли удивляет меня, крепко обняв. Поппи все время меня обнимает, но Элли, иногда сдержанная в манерах из-за ее многолетней службы на высший свет, менее склонна к прикосновениям.

— Я так рада, что ты вернулась, Кэт, — мурлычет она. — Так рада!