Долго тебя ждала

Глава 31

На улице снег и ветер. То и другое ударяют в лицо, как только обеими руками толкаю входную дверь кафе и выскакиваю на улицу, на ходу умудряясь одеться.

Дверь за спиной хлопает. Не нужно гадать, почему она хлопает снова через секунду. Этот звук тонет в гуле проезжающих мимо машин и шуме города, но я все равно его слышу.

Мои эмоции многокомпонентные, но прежде всего в эту минуту голову дурманит гнев, из-за которого перед собой почти ничего не вижу. И с трудом ощущаю. Ощущения лавиной накрывают только тогда, когда вокруг моего локтя смыкаются жесткие пальцы и дергают назад, принуждая волчком развернуться на месте.

Глаза Зотова горят шквальным огнем, когда сталкиваемся взглядами, но я не сомневаюсь — гореть сейчас сильнее меня он просто не может.

На нем нет ни куртки, ни шапки, и ветер треплет его отросшие, немного завивающиеся волосы. Волшебное свойство. Да, именно то, о котором я узнала не так давно, ведь, встречаясь с Марком Зотовым целых полгода семь лет назад, я ни разу не видела его с другой прической, кроме как с коротким армейским ежиком.

— Чего тебе?! — приподняв подбородок, рявкаю ему прямо в лицо. — Хочешь сказать, что я не о том подумала? — смотрю на него с вызовом.

— Я начну говорить, только когда ты будешь готова слушать, — с расстановкой втрамбовывает он в мою голову, но спокойным его не назовешь.

Он сжимает мои руки так, словно боится перегнуть и сделать больно. Для этого ему требуется полный контроль над телом, поэтому он напряжен. Может быть еще потому, что я не собираюсь специально готовится, чтобы его выслушать!

— Отпусти, — цежу. — Все, что ты собираешься сказать, можешь выслать смс-сообщением. Не трать на меня время, лучше иди и займись той грудастой блондинкой!

Он обреченно смеется.

Запрокинув голову, подставляет лицо ветру и тянет:

— М-м-м…

Снова посмотрев в мое взбешенное пылающее лицо, говорит:

— Продолжай. Не останавливайся.

Его самоуверенность выводит меня из себя. Вспыхнув еще ярче, я бьюсь в его руках и выкрикиваю:

— Ты думаешь, это смешно? Полюбить тебя опять, десять раз переломав себя внутри, а потом увидеть, как ты позволяешь трогать себя какой-то телке? Касаться, улыбаться ей! Будто меня не существует?! По-твоему это смешно?! Не спать всю ночь, думая о тебе и только о тебе, чтобы утром увидеть своими глазами подобное дерьмо?! Отвечай!

— Это не смешно, — рыкнув, притягивает к себе так, что мы сталкиваемся нос к носу. — Смешно то, что ты можешь думать, будто в этом городе, да и, блядь, в этом мире кроме тебя существует хоть какая-то женщина, которую я хочу! Это, блядь, очень смешно, Баум! С учетом того, что я думаю о тебе и только о тебе с тех пор, как, твою мать, увидел! А теперь вдохни. Сделай гребаный вдох и слушай. Извини! Извини, это недоразумение.

— Пошел ты вместе со своим недоразумением… — шепчу, чувствуя, как к горлу подкатывает ком.

— Прости. Меня. Я облажался.

— Ты слишком часто это делаешь!

— Я не прав, ты права. Прости. Прости меня.

— Ты свинья!

— Я люблю тебя.

— Я тебя ненавижу…

— Принимается.

— Катись в свою Канаду… — говорю хрипло.

Напряжение, которое скопилось во мне за эти дни, превращается в горячие слезы, которые застилают глаза, мешая четко видеть лицо напротив своего. Маленький шрам на подбородке, кофейную дымку глаз…

— Только вместе с тобой.

— Тебе есть с кем поехать. Иди. Она, наверное, тебя уже заждалась. Извини, что прервала вашу идиллию. Можете начать с того, на чем остановились… — продолжаю выплевывать из себя обиду, в то время как по щекам сбегают соленые дорожки.

— Эта женщина — мой физиотерапевт, — безжалостно продолжает Марк. — Прости. Не успел тебе о ней рассказать.

— Ах, физиотерапевт! — взрываюсь. — Отпусти меня, пока я не врезала тебе по яйцам! Если так вы пьете кофе, боюсь представить, что творится в ее кабинете!

— Я еще не был у нее в кабинете, но когда отправлюсь туда, обязательно возьму тебя с собой! Мы сегодня встретились в первый раз. Чтобы обсудить программу моего восстановления и познакомиться.

— Ты издеваешься?! Считаешь, что я проглочу эту чушь? Вы не выглядели так, будто видите друг друга в первый раз.

— И как же мы выглядели?!

— Так, будто она пару раз тебе отсосала!

— Она? Отсосала мне? — смеется он издевательски. — То есть, сделала мне минет? Или взяла в рот мой член?

— Не веди себя как идиот!

— Знаешь о чем я думаю, когда слышу слово “минет”?

— Мне все равно!

— Вижу твой рот и свой член. Сложи это вместе, нравится картинка?

Мои щеки вспыхивают как лампочки. Его грязные неприличные слова смешались в моей голове в гораздо большее количество картинок, чем одна. Много-много ярких картинок, от которых пылает не только мое лицо, но и тело.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Сглотнув, я верчу по сторонам головой, бормоча:

— Говори потише…

— Про минет? — издевается. — Или про мой член?!

— Зотов! — мне кажется, будто лицо сейчас загорится.

Нас обходят люди, искоса посматривая и прислушиваясь, в то время как Марк насмешливо спрашивает:

— Хочешь поговорить об этом?

— О чем тут говорить?!

— Ты права, лучше делом заняться. К тебе или ко мне?

— Даже не мечтай! — выкрикиваю, чувствуя, как по телу расползается волнующий огонь.

— Я попробую, — бросает он нахально.

Сказав это, разворачивается вместе со мной и, схватив под локоть, тянет по тротуару к припаркованной у дороги знакомой “Ниве”.

— Зотов! — угрожающе цежу сквозь зубы.

Еле поспевая за его широким шагом, я ударяю его кулаком по спине.

— Я никуда с тобой не пойду. Опусти! — упираюсь ботинками в присыпанный песком тротуар.

— Аглая, твою мать! — прижав мои плечи к пассажирской двери, он с будоражащей угрозой рычит. — Хватит сопротивляться. Меня это пиздец как заводит. Сядь в машину и прикрой рот, иначе я его тебе заткну. Догадываешься чем?

— Господи… — шепчу сдавлено. — Заткнись…

Эта грубость действует на меня по-животному дико.

Одарив дьявольской ухмылкой, он распахивает дверь и толкает меня в машину. Я падаю на сиденье, как безвольная кукла, прижимая к груди сумку, в которую вцепилась намертво.

Марк занимает кресло водителя и отбрасывает солнцезащитный козырек, из-под которого ему на колени падают ключи.

— Куда ты меня везешь?

— К тебе домой. Блядь… — ударяет по рулю ладонью. — Я нихрена дорогу не помню!

— Сейчас прямо… — лепечу я. — На перекрестке направо… Только не думай, что я тебя приглашаю! Я тебя не приглашала!

— Дальше куда? — спрашивает, выезжая на проспект.

— Все время прямо! — зло отзываюсь я и отворачиваюсь к окну.

Под курткой становится дико жарко.

Марк дергает коробку передач, и та издает противный скрип. Игнорируя его, Зотов сосредоточенно смотрит на дорогу, словно смотреть на меня ему невмоготу. Он делает это только тогда, когда тормозит напротив моего подъезда и глушит двигатель.

Сердце колотится у меня в груди, как сумасшедшее, и импульсы, которых полны мои вены — снова обжигающие.

Марк смотрит на меня, и его взгляд такой обещающий и горячий, что я чувствую слабость в коленях.

Его губы оказываются на моих, как только заходим в подъезд.

Прижав к стене, он сгребает в ладони мои ягодицы под курткой и стискивает так, что я издаю долгий стон в его рот, которым он ворует мое дыхание и все мои мысли.

Я не хочу думать, я слишком устала от этого.

Не хочу отказывать себе ни в чем, поэтому трогаю его так же, как он меня — везде, где захочется.

Его волосы, шею, плечи…

Его тело твердое, как камень. Мышцы под моими пальцами двигаются, и я хочу увидеть их без этой одежды. Хочу его. Хочу его до обморока, а он… он ведет себя, как дикарь, сверкая почерневшим взглядом и бесцеремонно таща меня к лифту.

— Я ревную тебя! — выкрикиваю, когда его губы начинают жадно кусать мой подбородок, потом шею. — Ревную даже к воздуху! Марк…

— Блядь, как я скучал по этому, Отелло. Я просто без ума от твоих чертей…

Он тащит меня к двери, пока я захлебываюсь ощущениями, целуя его лицо туда, куда придется. Его тело вибрирует, запах дразнит нос, возбуждение давит на мое бедро, жжет кожу через джинсы, как раскаленный металл. Я, твою мать, с головой увязаю в нем!

Пока возимся с ключами, которые я роняю на пол, руки Марка шарят по телу под курткой. Он избавляет меня от нее, как только переступаем порог квартиры.

Торопливо тяну за край его толстовки, и он стягивает ее с себя, оставаясь по пояс голым.

Рельефы его торса вызывают у меня слюну.

Его спортивные штаны низко сидят на талии и топорщатся в паху. Кубики пресса переходят в косые мышцы. В ту самую букву “V”, которая выглядит, как отфотошопленная. Я пялюсь на нее загипнотизированно! Будто никогда не видела мужского обнаженного живота!

Марк дергает мою руку, заставляя сомкнуть пальцы вокруг твердого члена через толстую ткань спортивок.

— О, боже… — шепчу бессвязно.

Он стонет, и он не нежный. В наших движениях нет нежности. Нет цивилизованности! Особенно в его движениях, которыми он снимает с меня свитер и нетерпеливо сдергивает с одного плеча лифчик, впиваясь раскаленными губами в мой сосок.

Его руки повсюду. Мои обвивают его шею, вжимая в себя так сильно, что жар его тела передается и мне. Он раскаленный настолько, что мои ладони жжет.

Я хочу шептать его имя. Хочу кричать его имя! И я вскрикиваю, когда, развернув спиной к себе, Зотов бесцеремонно укладывает меня лицом на комод у входа.

Со мной никогда в жизни не обращались так бесцеремонно.

Ни в сексе, ни в общении. Никогда… никто… Даже он сам. Марк. Подчиняя, доминируя, беря от меня то, что нужно с примитивным эгоизмом, который в данную минуту возбуждает меня так, что перед глазами пляшут белые круги.

Ягодиц касается воздух, когда Зотов стягивает с моих бедер джинсы, оставляя их болтаться в районе колен.

Я не сопротивляюсь.

Зажмурив глаза, схожу с ума от желания почувствовать его между ног, где все ноет и пульсирует, пока за моей спиной он громко дышит, бормоча:

— У тебя идеальная задница, Баум…

— Зотов… пожалуйста… — шепчу сипло.

Его пальцы гладят мои бедра. Вверх и вниз. Касаются влажной ткани белья, надавливая и щекоча самую чувствительную точку, от чего ноги начинают дрожать.

Я все еще в белье, и я готова взорваться!

— Марк…

— Хочешь меня?

— Господи, да! Хочу! Пожалуйста…

Он не торопится снимать с меня трусики, а когда все же берется за мое белье, мне кажется, что это самое эротичное из того, что случалось со мной в жизни, потому что вместо того, чтобы снять, он отодвигает мои стринги в сторону.

Дрожу, пока исследует меня пальцами и выкрикиваю его имя, когда давление у моего входа сменяется чувством наполненности под скупой стон Марка.

От резкого толчка меня бросает вперед.

Зотов обхватывает ладонями мою талию, и каждое его движение сопровождается пошлыми шлепками наших бедер. Звуки этих шлепков тонут в моих стонах.

Его движения резкие. Потребительские. Но необходимые мне так же, как и ему самому.

Мне не приходит в голову спрашивать, какого черта мы делаем это без презерватива, мне не приходит в голову ничего, кроме как умолять Марка не останавливаться, и, возможно, это слышат все мои соседи. Как и мой оргазм, который я делю с ним, пока железной хваткой Марк сжимает мою талию, не давая мне свалиться на пол…