Долго тебя ждала

Эпилог

Четыре года спустя

Шум хоккейного стадиона вокруг меня многотонный.

Я не так часто бывала на матчах в последнее время, но сегодня финал кубка, и мой муж хотел, чтобы мы были здесь. Я и сама хотела, телевизионная трансляция никогда не заменит «живого» присутствия на стадионе, тем более мой муж оплатил для нас места в ВИП-ложе. Не представляю, во сколько ему это обошлось, но сейчас я благодарна за заботу как никогда!

Сердце взволнованно скачет и пляшет, пока слежу за тем, что происходит на льду.

От волнения поджимаю на ногах пальцы, каждый свисток пропуская через себя, ведь этот день… Марк горел им на протяжении десяти месяцев полного сезона НХЛ. Он и вся его команда, неотъемлемой частью которой мой муж является.

У него разбит нос и верхняя губа, но он отказался от медицинской помощи. Каждый раз, когда его лицо мелькает на экранах мониторов, я вижу следы крови и до скрипа сжимаю ручку детской переноски, стоящей на соседнем сидении.

Когда он на льду, то перестает быть моим.

Когда он там, внизу, все, что нас связывает — мое имя, написанное на его клюшке. Оно красуется на ней четыре года вместе с именем Маруси, а три месяца назад там появилось еще одно.

Трибуны взрываются синхронным воем, когда лидирующая тройка, в составе которой мой муж, успешно разыгрывает передачу, и Марк загоняет шайбу в ворота соперника.

— Гол! — визжит Маруся, хлопая в ладоши. — Гол!

Гул стоит такой, что пол подо мной вибрирует.

Заглянув под капюшон переноски, убеждаюсь, что моей крохе до лампочки происходящее вокруг, его редкие светлые реснички на сомкнутых веках еле заметно подрагивают. Это единственная реакция на маленьком безмятежном личике.

Зотов-младший крепко спит, ведь совсем недавно плотно поел.

Три месяца назад наша семья стала на одного человека больше.

Матвей Зотов…

Еще одна победа моего мужа, такая же единственная и неповторимая, как те, что он добывает на льду, но не идущая с ними ни в какое сравнение.

Он хотел второго ребенка и терпеливо ждал, пока я позволю нам его сделать, а когда Матвей родился, у Зотова в голове явно случился маленький взрыв. Быть отцом — его призвание, заложенное генетически.

— Я позвоню деду… — сообщает Маруся, доставая из переброшенной через плечо сумки свой телефон.

Она включает видеосвязь, деловым тоном сообщая в камеру, где находится и что вокруг происходит. Ее жизнь чрезвычайно наполнена, и ее социальным сетям невероятно повезло, ведь моя дочь обожает работать на камеру и обожает внимание.

В сентябре ей исполнится десять.

Мы будем праздновать ее день рождения здесь, в Канаде, уже в третий раз. Мы живем тут постоянно чуть больше двух лет, а до этого бывали наездами.

Это было… сумасшедшее время…

Полное тоски, перемешанной со счастьем и приключениями. Событиями, эмоциями.

Отношения на расстоянии могут быть мучительно выматывающими, и однажды, когда в очередной раз ждала звонка от Марка, я с внутренней тоской поняла: наши юношеские отношения были обречены с рождения…

Мы были не готовы.

Ни я, ни он.

Ведь то, через что мы с Марком прошли за те два года, в течение которых мотались друг к другу через океан, — настоящая титаническая работа над отношениями.

Мы поженились четыре года назад, за три дня до того, как он вылетел в Канаду. Было всего пятнадцать человек, включая родителей Марка, но этот день был лучшим в моей жизни после дня рождения Маруси.

— Привет… — машу в камеру отцу, когда дочь берет меня в фокус.

Мы навещаем друг друга приблизительно дважды в год. С бабушкой и дедушкой по отцовской линии Маруся общается так же: либо по видеосвязи, либо когда приезжает к ним на каникулы. Прошлым летом она провела у них примерно две недели и еще одну неделю зимой.

Власов передал мне опеку. Подписал все документы. Согласился на все условия.

Они общаются и встречаются во время Марусиных каникул. Он женился и развелся, от этого брака у него новорожденный ребенок. По словам Маруси, это мальчик. Я не интересовалась подробностями, я видела Власова всего пару раз после того дня, когда он чуть не убил моего ребенка…

Он просто исчез из моей жизни. Испарился. И это было так… словно я заново начала дышать!

Болельщики Виннипегских джетов синхронно поют гимн своего клуба, и Маруся его подхватывает. За два года жизни в Канаде ее английский достиг разговорного уровня, ведь в школу она пошла в Виннипеге. Не в русскоязычную, а в частную местную гимназию, где у нее полно друзей.

Я прижимаю руки к груди, когда обратный отсчет на табло сводится к пяти секундам.

Противостояние там, внизу, не сбавляет темпа, даже когда их остается две, а потом одна, но, как только раздается гудок, стадион сходит с ума.

Подскакиваем с Марусей и с дикими воплями орем вместе со всеми! И хотя Зотов-младший разражается протестующим плачем, мы не перестаем визжать и прыгать!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍С потолка сыплется конфетти, на льду творится безумие.

Подняв над головой клюшку, Зотов успевает сделать маленький круг вокруг ворот, когда его, как автора трех голов из пяти, подхватывает на руки команда.

Счастливое лицо Марка повсюду на экранах. Он шел к этому четыре года. И, когда им вручают позолоченный кубок, мой муж плачет вместе со всеми…

Я реву тоже.

Потому что горжусь! Потому что это его победа!

Я не собиралась спускаться вниз, поэтому, когда официальная часть заканчивается, отправляюсь сразу к раздевалкам.

Поправив шапочку Матвея, усаживаюсь на скамейку в коридоре и жду, прислонившись спиной к стене и прикрыв глаза.

Стадион гудит над головой, как гигантский улей. Этот гул резонирует с моим пульсом, и я вибрирую внутри.

Маруся нетерпеливо расхаживает рядом, я разделяю ее нетерпение, но мне так привычно постоянно ждать Марка, что усмиряю его.

Так или иначе я жду мужа регулярно.

С командных сборов, с хоккейных матчей, с тренировок. Но ведь это его судьба, теперь она и моя тоже.

В кармане джинсов гудит телефон. На экране сообщение, которому я широко улыбаюсь.

Капустина…

Ей даже фамилию не пришлось менять, когда четыре года назад они с Данилой поженились.

«ПОЗДРАВЛЯЮ! Запиши меня на автограф в июне», — читаю ее сообщение.

Улыбаюсь, отправляя поднятый вверх палец.

Капустин открыл свою школу хоккея в городе, и главный спонсор у него Зотов. В последнее время Данила с головой ушел в дела, поэтому мы уже год не виделись.

У Тани девятый месяц беременности. У них будет мальчик. Третий. Первые двое — близнецы, которые не были запланированными.

Моя подруга залетела четыре года назад, почти сразу после того ненормального Нового года. Того совершенно сумасшедшего Нового года…

Когда в тоннеле раздается топот и голоса, вскакиваю со скамьи и оборачиваюсь.

Марк двигается ко мне, одетый во всю свою амуницию, кроме перчаток и шлема. Несмотря на борьбу, в которой провел последний час, он дико бодрый, и от его энергии меня саму колотит.

Он подхватывает меня через секунду. Ему приходится согнуться в три погибели, чтобы соединить наши губы.

— Поздравляю… поздравляю… поздравляю… — целую его щеки и поврежденную переносицу.

— М-м-м… — выдыхает Зотов. — Парни пригласили меня покуражиться по городу, но я отказался, сказал, что женат…

— Очень хорошо, — мурлычу. — На мне счастливые свадебные трусы. Хочу, чтобы ты снял их как в первую брачную ночь…

В ту ночь мы избавились от белья только после первого раунда, который начали с праздничного минета. Это был свадебный подарок мужу и мой первый опыт. Идея приберечь его до брачной ночи принадлежала Марку, мы так и поступили. Результат чуть не сжег нас обоих, поэтому мое требование само по себе провокационное, и сейчас губы Зотова разъезжаются в широкой мальчишеской улыбке.

Именно в этот момент я вижу, что от его переднего зуба откололся приличный кусок.

— Твою мать… — шикаю возмущенно.