Долго тебя ждала

Глава 34

Аглая

— Если хочешь, я могу забрать тебя сегодня… — предлагаю Марусе, плечом прижимая телефон к уху.

Собираю волосы в пучок на затылке и подхожу к окну, за которым погода словно взбесилась, решив завалить город снегом за день до праздника. Постучав пальцами по подоконнику, наклоняюсь вперед, пытаясь разглядеть в этом снежном месиве среди припаркованных у подъезда машин белую “Ниву”.

— Хочу, хочу! — воодушевленно пищит в трубку моя дочь. — Забери меня сразу после «Алладина»! — канючит она умоляюще.

Я дико соскучилась. Несмотря на то, что с тех пор, как мы расстались, мир для меня сузился до размеров моей квартиры, Зотова и разных участков его голого спортивного тела, я не забывала о своем ребенке ни на минуту.

— Хорошо, — прижимаюсь носом к ледяному стеклу, оставляя на нем свое горячее дыхание. — Во сколько заканчивается ваш “Алладин”?

— Бабуля сказала — в пять.

— Тогда в пять встречу тебя у театра.

— Ур-ра! — верещит дочь.

Меня встряхивает, когда звонок в домофон дребезжит и режет тишину квартиры.

Этот звук окрыляет. Настолько, что быстро чмокнув в трубку дочь, несусь к двери, почти не касаясь пятками пола. Я не была такой невесомой… черт его знает, как давно, а теперь боюсь взмыть к потолку, как воздушный шарик, но еще до того, как открываю дверь, вся тяжесть окружающей реальности обрушивается на плечи. Особенно, когда вижу бесстрастное лицо Марк на пороге.

Половину вчерашнего дня и сегодняшним утром он много улыбался. Той самой улыбкой, которой скрутил в бараний рог мои мозги когда-то, а сейчас его брови чуть сдвинуты.

Нервная струна внутри натягивается до опасного состояния. Будто вот-вот лопнет.

Зотов заходит в квартиру, его движения резкие, но при этом уверенные: расстегивает куртку, которую Таня привезла в мою квартиру вчера вечером, забрав из кафе вместе с подарочными носками и орешками.

Эти носки сейчас на нем, разноцветные и нелепые. Марк сбрасывает с ног обувь и достает из карманы куртки телефон, который кладет на тумбочку. Туда же отправляет ключи от машины, которые обычно оставляет под солнцезащитным козырьком.

Каждое его движение молча провожаю внимательным взглядом. Марк выглядит так, будто погружен в свои мысли, от этого я напрягаюсь с головы до ног.

Я не строила иллюзий.

Я знаю Власова слишком хорошо, чтобы их иметь. И сейчас, когда реальность давит со всех сторон, ежусь и складываю под грудью руки. Смотрю на Зотова в ожидании, пока обрушит тот хлипкий карточный домик, который мы успели нагородить за прошедшие дни…

Протянув руку, он прикасается ладонью к моей щеке, заставляя сделать к себе шаг. Прижимается носом к скуле и делает вдох, после чего оставляет быстрый поцелуй на моих губах, говоря:

— Вкусно пахнет…

Я приготовила обед, но вряд ли смогу хоть что-то проглотить, а Марк… у него невообразимо хороший аппетит всегда и при любых обстоятельствах.

— Есть будешь? — поднимаю к нему лицо.

Его взгляд секунду исследует мое лицо, после чего Марк целует меня в лоб, объявляя:

— Да. Хочу съесть тебя…

— Как пошло… — пытаюсь фыркнуть, но выходит вяло.

Кривовато улыбнувшись, он отстраняется и направляется в ванную. Обойдя меня, заполняет широкими плечами узкое пространство коридора, оставляя в воздухе запах своей одежды.

Пока моет руки, я дежурю под дверью, кутаясь в домашнем вязаном кардигане и расхаживая туда-сюда. Марк выходит из ванной спустя минуту, и я послушно следую за ним на кухню, в то время как мою душу в клочья полосуют чертовы кошки.

Я начала накрывать на стол незадолго до звонка Маруси, успев выставить овощной салат и разложить приборы. Я слишком привыкла к детскому меню, чтобы, в отличии от Зотова, видеть что-то необычное в пропаренных котлетах и пюре. Игнорируя его озадаченный взгляд, которым рассматривает нашу еду, сажусь напротив.

— Спасибо, — берет Марк приборы.

Он сидит на “моем” месте, и его крупная фигура в небольшой кухне выглядит умопомрачительно знакомо. Всего сутки, а я уже привыкла к его присутствию в моей квартире, и я не чувствую, будто от этого в ней стало меньше пространства. Я чувствую себя так, будто каждый сантиметр воздуха хочу с ним разделить…

В душе опять штормит, я не могу усидеть на месте, поэтому встаю.

В отличии от меня, Зотов активно орудует вилкой в своей тарелке. Даю ему время поесть, но теряю терпение, когда заканчивает и вытирает салфеткой губы.

Опираясь поясницей о подоконник, спрашиваю напряженно:

— Что он сказал?

— Мы не будем вести с ним переговоры, — отвечает Зотов, комкая в ладони бумажную салфетку. — По крайней мере не сейчас.

— А что мы будем делать?

— Нужно подумать.

Сокрушенно вздохнув, озвучиваю свой главный страх:

— Ты уедешь через неделю. О чем здесь думать?!

— Я могу свой отъезд отложить, — сообщает.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Надолго? — бросаю в сердцах. — На день? Неделю? На месяц? Что это изменит?

Оставаясь спокойным, Зотов отвечает на последний вопрос:

— У нас будет время проконсультироваться с адвокатом.

— Давай будем реалистами, — предлагаю ему свой вариант. — Ты уедешь, тебя засосет твоя привычная жизнь. Сколько времени ты даешь нашим отношениям на расстоянии в этот раз? У нас ничего не получится. Я теперь принадлежу не только себе. Ты знаешь об этом.

Поднявшись со стула, он нависает надо мной и упирается кулаками в подоконник, требуя:

— Тебя пугает расстояние?

— Пугает! А тебя разве нет?

— Расстояние меня больше не пугает. Я точно знаю, что ты единственная женщина, с которой я мог бы завести семью. Кажется, я знал это еще семь лет назад, но время все расставило по местам. У меня не получится ни с кем, кроме тебя, Баум. Я даже не пытался, знал, что ничего не выйдет.

— Марк… — шепчу, сглотнув.

Кажется, у меня все то же самое! Я так долго его ждала!

— Это химия, физика и подсознательное, — продолжает. — Мне не нужна привычная жизнь, если в ней не будет тебя хотя бы на расстоянии. И если жизнь поставит меня раком до такой степени, что этот сезон будет моим последним в Канаде, я к этому готов.

— С ума сошел?! — произношу испуганно.

— Я в трезвом уме и твердой памяти.

— Зотов… Ты же не серьезно сейчас?

— Я не останусь без работы, найду клуб здесь, в России. Прокормить вас с Марусей смогу, — улыбается.

— Очень смешно…

— Еще и на отпуск останется.

— Хватит! Я не могу… это… неправильно… тебе двадцать шесть…

— Я справлюсь.

С отчаянием толкнув его в грудь, выпаливаю:

— А я не согласна!

— Только не говори так в ЗАГСе.

— Все это не смешно!

— У нашей проблемы только два пути решения: вместе или порознь. Я выбираю вместе. Это мое решение. Тебе нужно время подумать?

— Да, нужно! Я не собираюсь лишать тебя карьеры…

— Ты хоть что-нибудь услышала? — требует раздраженно. — Из того, что я говорил?

— Да. Но это не значит, что я готова встать между тобой и хоккеем! Я не делала этого семь лет назад и сейчас тоже не сделаю.

— Я дам тебе время, я же сказал.

— Зотов…

Мое сознание отрицает любую возможность забрать у него то, к чему он так стремился. Я не в состоянии с этим мириться… это так несправедливо… неправильно! Он видит этот протест в моих глазах, видит и пытается задавить его темно-карей глубиной своих, но я сдаваться не собираюсь!

— Расслабься… — говорит хрипловато.

— Марк… — смотрю на него упрямо.

Звук рингтона его телефона проносится в воздухе, как товарный поезд.

Оттолкнувшись от подоконника, Марк ерошит ладонью волосы и уходит по коридору, а когда возвращается с прижатой к уху трубкой, спрашивает:

— Какие у нас планы на вечер? Нас приглашают в паб.