Домино 3

Глава 7

— Грустному человеку нужен горячий напиток, — объявил Илья и остановил машину у Кракко со Шмидтом.

— Да ладно, у меня еще куча работы не сделана, — уперлась Ирина.

— Даже не думай, не хочешь чаю, возьмем суп. На этой неделе обещали сварить что-то совсем новое.

— Суп не хочу!

— Тогда чай и канноли. Или что там есть еще, — настоял Илья. — Пошли-пошли, они еще работают, а дома ничего нет. А ты все еще в печали.

Дело близилось к вечеру, народу было уже совсем мало, но в заведении нашелся и чай, и пельмени, плюшки, и канноли. Илья сразу взял десять штук, чтобы два раза не вставать. И правильно сделал, потому что потом забежала Карима и забрала все оставшиеся трубочки. Кракко упаковал их в аккуратную коробку, закрыл воздушным замочком и вручил. Счастливая Карима помахала Илье с Ириной и умчалась угощать гостей.

Заехал Аз с маленькой группой очередных инвесторов и усадил их в угол обедать. Они, похоже, собирались здесь что-то строить, поэтому, пока ждали обед, расставили на столе проекции домиков и начали их крутить туда и сюда, увеличивая и уменьшая размер. Несмотря на то, что никого из присутствующих такой формой обсуждения здесь нельзя было удивить, немногочисленные гости все равно поглядывали на тот стол.

— А вот тот домик ничего, — сказала Ирина Илье.

— Да, мне тоже нравится, — отозвался Илья. — Особенно крыша с летающей коровой.

— Ты думаешь, это корова?

— Нет, ну, наверное, это выносной передатчик. Или отопление. Или концентратор воздушных петель.

— А зачем такое?

— Вообще такие вещи делают там, где есть какая-то угроза с воздуха. Причем угроза, пригодная в еду. Петля вылетает, ловит угрозу, пеленает и ждет хозяина.

— Ага, а также солит и коптит!

Не успели молодые люди развить мысль дальше, как летающая корова сменилась драконом, потом петухом и, наконец, приняла форму осьминога. После чего проекция меняться перестала, а потом гостям и обед принесли, и проекции исчезли.

— Ну вот, это было украшение, — разочарованно протянула Ирина.

Илья засмеялся:

— Украшение — это тоже хорошо.

Когда у Ирины с Ильей закончились и чай, и канноли, и молодые люди уже собирались ехать домой, появился Боргер. Взял себе знаменитых Шмидтовских пельменей, которых не смогли подвинуть с пьедестала ни пиццы, ни новые сладости, и подсел к Илье с Ириной.

— Ну что, слышал не удалось добыть фирродиски?

— Нет, — вздохнула Ирина.

— Дождемся Котия, — пояснил Илья. — Мы с ним уже связались, он ответил, что не знает смеяться или плакать.

— Да уж, — согласился Боргер. — Потерпели поражение в борьбе с кустом. Можно его уничтожить, но жалко.

— Ты нас пожалей, еще неизвестно, кто кого быстрее уничтожит, — усмехнулся Илья. — А, кстати, ты разобрался, что случилось с Балакиревым? Как он смог так перегрузиться? И уничтожить оба фирродиска. Котий, между прочим, тоже хочет знать.

— Не очень понятно, — оторвался от пельменей Боргер. — Одна причина ясна, даже две. Он поставил два элемента вместо четырех и проигнорировал внутренние предупреждения. Но почему? Мы не поняли.

— А смотрели что он читал?

— Нет, — задумчиво посмотрел на Илью Боргер. — Там все запаролено.

— А давай посмотрим, — коварно предложил Илья. Ему очень хотелось взять реванш хоть над чем-нибудь. Если нельзя над кустом, то хотя бы над компьютером.

— И как? — нахмурился Боргер.

— А мы Тэтто позовем. Попросим тряхнуть стариной. Он тыщу лет этим не занимался, но забыть не должен был.

— Хм, — почесал в затылке Боргер. — А давай!

Не откладывая дело в долгий ящик, Боргер позвонил Тэтто, заверил его, что никаких претензий в случае неудачи не будет, более того, в предлагаемом предприятии нет никаких орущих кустов. Тихо вскроем машину и всё. Тэтто поупирался для приличия, но было очевидно, что ему и самому интересно. Договорились встретиться через час в Управлении.

Боргер открыл дверь кабинета, который служил Балакиреву заодно и домом, и запустил туда Тэтто и Илью с Ириной. Тэтто потер руки и достал из чемодана большую рамку в размер монитора.

— С какого начинаем?

— Давай с правого. Его последним принесли, — скомандовал Балакирев.

— Так, — перехватил управление Тэтто. — Я сейчас сам, а вы не подходите, я вас позову.

Все послушно уселись на стулья напротив стола, а Тэтто натянул рамку на края монитора и начал кудесничать, нажимая на какие-то невидимые кнопки. Наконец рамка загорелась ровным синим светом, и Тэтто позвал всех:

— Ну? Кто хотел смотреть? Полчаса машина будет считать, что мы с вами — это Балакирев.

Все ринулись к экрану.

— Какой ужас, — сказала Ирина.

— Что это? — спросил Боргер.

Илья пролистал документ вперед:

— Если б мне пришлось это читать, я бы тоже сгорел. Начиная с глаз.

***

Мы подошли к станции, откуда в разные стороны уходили магические левитирующие платформы, которые назывались здесь каким-то ворчащим именем, которое я снова не смог разобрать. Каждая из них могла лететь на низкой высоте по заранее проложенному маршруту. Сам маршрут был выложен полукруглыми выпуклыми дисками на расстоянии полутора метров друг от друга, и от этой станции таких маршрутов отходило три: к ближайшему городу, к университету и к горам. Котий рассказывал, что люди побогаче прокладывали себе отдельные маршруты, прямо до дома, и заводили собственные платформы. Что было, разумеется, дорого. Прокладывать маршруты было относительно легко, и единственной трудностью были точки остановки, где должны были собираться платформы. На загруженных маршрутах действовали расписания и платформы побольше, ну а в этом месте было достаточно стандартного количества платформ и обычно их хватало.

На Элурусе эта транспортная технология использовалась повсеместно, и прелесть ее была в том, что по такому маршруту могли двигаться и летние пассажирские платформы, которые как раз сейчас и ждали нас, и зимние с крышей, и большие грузовые вагоны. На дне таких платформ находились элементы, которые обеспечивали полет над дорогой, и каждый взрослый Элур был обязан уметь управлять таким транспортом, ну а таким как мы с Драком и Филиппом полагался бы сопровождающий. Сейчас же Драк собирался ехать с Котием, а мы с Филиппом — с Джакумой, так что у каждого сопровождающий был.

Элуры никогда не любили делиться своими технологиями, но именно эту их уговорил продать Меркатор, пообещав за это не только деньги, но и собственные разработки. Элурус выразил сомнения, что у Меркатора получится ее реализовать, но согласился на обмен. С изготовлением взаимно отталкивающих дисков никаких сложностей не возникло, но с нанесением нужного магического рисунка, который бы обеспечивал именно такой эффект, не задалось. Имеющиеся у Меркатора возможности не давали настолько тонкого рисунка. А делать его с помощью высококвалифицированных магов оказалось слишком дорого.

Меркатор немного пострадал и снова зашел на Элурус с просьбой продать нужные станки. Элуры не поняли. Какие станки? Ну те, для рисунка, объяснили Меркаторцы. Оказалось, что станков нет. Как нет? Дискуссия зашла в тупик, и Элуры пригласили меркаторцев посмотреть, как делаются диски для перемещений. Приехала делегация, их устроили в специальном зале, продемонстрировали заготовки. После чего в зал вошли три Элура-подростка, приложили по очереди одну и другую переднюю лапу к каждому диску, и диски, с которыми пообщались юные Элуры, уехали на контроль взрослому Элуру. Тот запустил диски в контрольную машину, она приняла пять из шести, один забраковала. Один из Элуров опустил голову. Экзаменатор (а это был экзамен!) сообщил ему:

— Вы не сдали, придете через год.

Два веселых молодых Элура и один грустный покинули зал.

— Это всё, — объявил торговый представитель Элуруса, курировавший сделку.

— Что всё? — не поняли меркаторцы.

— Готово. Вот так мы делаем диски. Это побочный продукт сдачи экзаменов. Кто не смог продемонстрировать нужный навык тактильной телепатии и не договорился с диском о правильном рисунке, экзамен не сдал. Полученные диски поступают в запасы транспортной системы, ставятся на новые маршруты или для ремонта старых.

— А… а вы же так можете произвести их сколько угодно! А произведите для нас?

— Нет, — ответил торговый представитель.

— Почему нет? — удивились меркаторцы.

— Потому что это очень глупая работа, не достойная Элура. Себя мы обеспечиваем, но для внешних миров у нас нет достаточного количества экзаменуемых.

— Но они могли бы заработать! — попробовали добиться своего меркаторцы.

— Пусть придумают что-нибудь еще, — фыркнул торговый представитель. — Это каждый дурак может. Мы не можем так развращать народ.

Меркаторцы попробовали заманить молодых Элуров к себе, но желающих не нашлось. Изредка удавалось привлечь студентов, которые приезжали на Меркатор, но те быстро начинали скучать, и на целую дорогу дисков никак не набиралось. В результате Меркатор построил одну короткую дорогу своими силами из одного парка в другой, и бросил это дело как бесперспективное. При случае Элуры не упускали возможности позубоскалить по этому поводу.

В любом случае тема с экспортом платформ была уже делом прошлого, а сейчас мы ждали, пока Римма с Котием, Драком и сопровождающими загрузятся и уедут.

— Ну что, Драк, сам полетишь? — хитро спросил Котий, запрыгивая на платформу.

— Вот еще, — возмутился Драк. — Хочу кататься. Где еще такое дадут.

Элуры заухмылялись, а Драк ловко запрыгнул на платформу. А за ними Римма, Берт и один сопровождающий, а остальные забрались на вторую платформу, и все они умчались кортежем в сторону города. Остался только Неко, который собирался по другому маршруту домой — предстать под гневные очи родителя.

— Пора и нам, — проговорил Джакума. Мы залезли на следующую платформу, Джакума нажал на управляющую панель лапой, и мы резво полетели в сторону университета. Под платформой мелькала начинающая желтеть трава, кое-где проглядывали диски, которыми был выложен маршрут, и в целом было здорово. Но страшновато. Мы с Филиппом с опаской косились по сторонам, поскольку вылетать с этой штуки не хотелось. Джакума заметил наши опасения, и со всех сторон поднялись небольшие бортики.

— Можно и выше, — пояснил он, — но тогда ничего видно не будет.

Мы заверили, что так уже нормально. Джакума кивнул и уселся мордой вперед, глядя на приближающееся здание университета.

***

Илья пролистал документ, на котором сломался Боргер и радостно сообщил всем.

— Тут двести страниц!

— Мда, — прокомментировал Тэтто. — Вам не кажется, что тут явный перебор с комментариями?

— Не то слово, — подтвердила Ирина.

Действительно весь текст более-менее стандартного банковского отчета был покрыт розовыми, зелеными и желтыми плашками комментариев. Очевидно к нам попала какая-то рабочая копия, на которой сотрудники не столько пытались улучшить отчет, сколько выясняли отношения. На любого желающего прочесть этот текст, обрушивалась волна почти не связанных между собой предложений: «Кто совершенствуется? Что с меркобондами? Это данные за квартал, кто должен искать остальные? Просто умножь. Сам умножь. Вместо 500 ставь 600. 600 чего? 600 — это возраст. Ахаха! Дождетесь аудита на свою голову. Удоли! А я говорю, удоли! Так чего 600? Пунктов, идиот». Волны текстового потока захлестывали любого читателя, в нем встречались драмы и мини-сюжеты, периодически комментарии взрывались цифрами, люди обижались друг на друга, ссорились, мирились, два персонажа не могли договориться, куда пойти обедать, а другие два — кого из них нужно уволить. Если преодолеть первое отвращение к дикому виду текста, а все участники торжественного взлома его преодолели, этот поток завораживал и не отпускал, в нем хотелось разобраться и узнать, чем же кончилось дело, сколько пунктов и чего, и куда все пошли обедать. Илья сосредоточился на цифрах и взял на себя перелистывание, Ирина выписывала действующих лиц, а Боргер мучительно пытался читать основной текст, не отвлекаясь на комментарии, буйно цветущие по любому поводу.

Но всеобщее падение в текст было прервано возгласом Тэтто: «Время!», и читающие быстро отскочили от экрана. Тэтто щелкнул пальцами и экран тихо погас.

— Я думаю, — тихо сказал Илья. — Что фирродиски оказали Балакиреву большую услугу, когда сломались. Фактически сработали предохранителем.

— Соглашусь, — ответил Боргер. — Я лично ничего из текста не вынес, но по своей воле я бы это читать не бросил. Тэтто, тебе благодарность. Теперь мы знаем.

— Лично я думаю, — отложила блокнот Ирина, — что эта штука так и была задумана, чтобы читающий начал складывать отдельные линии в цельную картину и на этом бы погиб. Потому что они сознательно внесены так, чтобы перетекать друг в друга. Это ненастоящие комментарии.

— И конструкта они сводят с ума, — подытожил Илья.

— Итого, — пометил себе Боргер, — нам нужен второй специалист по безопасности, который будет думать о безопасности первого, пока первый думает о безопасности второго и всех остальных. Так победим. Большое всем спасибо, Тэтто, мы не будем больше тут ничего искать, все ясно. Расходимся.

И, необычайно довольный собой, разогнал всех по домам, закрыл дверь и отправился звонить Роману Николаевичу.

***

В лицензирующей лаборатории нас встретили две милейшие лаборантки. Внутри лаборатории все было сделано для людей, так что еще в коридоре Джакума принял человеческий вид прямо на ходу.

Лаборантки пришли в восторг от Баруха. Я перевел его в дружественный режим и посадил рядом Уффа, которому поручил пояснять крокодилу, что здесь происходит. Задача оказалась нетривиальной, поскольку крокодил не мог понять, что такое лицензирование и зачем оно нужно. Но лаборантки ему нравились, единственная его мысль, которую смог передать мне Уфф, что они как Кьяра, а Кьяра — это хорошо. На этом мысль обрывалась. Но поскольку мы находились в окружении контактных телепатов, а девушки то и дело брали его на руки, мы все более-менее представляли, что происходит у крокодила в голове. В целом его состояние можно было описать словами «доволен, в недоумении».

Девушки расстроились, что мы не привезли с собой ни одного образца тумана, из которого был сделан Барух. Мне пришлось объяснить, что сам туман и туманные твари не преодолевают портальный барьер, поэтому привезти его никак невозможно, но Джакума вспомнил, что данные по нашему туману есть в междумирном классификаторе, и тут же их оттуда извлек. Оказалось, что у нашего Баруха с туманом основные различия только в плотности и золотом скелете, а так он — плоть от плоти наших пещер.

Я рассказал им, как мы с об инциденте на Рампе: как Барух ни в какую не хотел есть туман, в отличие от пещер Домино. Девушки покачали головами и, не долго думая, зафиксировали два режима уничтожения тумана — есть и топтать. Удачно, что замеры Лератовского тумана, который выползал из портала на Рампу, тоже в лаборатории были. Он превосходил наш по магической плотности, потому, видимо, и не понравился тогда Баруху.

Мы просидели в лаборатории полдня, за это время Баруха померили вдоль, поперек, зафиксировали плотность, описали устройство, определили содержание золота и его конфигурацию, попросили побегать по специальной камере изнутри. Это ему не понравилось, так что мне пришлось зайти в камеру вместе с ним, и тогда крокодил весело пробежал несколько кругов. Но наконец наступил момент, когда был задан главный вопрос — а как же посмотреть на то, как мое замечательное чудовище пожирает туман?