Драконья оспа

Глава 1. Draco pox

В поликлинике Ольге не нравилось. Да и кому может понравиться в этом пропитанном людским страданием и зелёнкой месте? Вся эта вылизанная чистота, запах дезинфектора и мерзкий свет? Вряд ли этом помогает кому-то выздороветь. Скорее уже ещё больше заболеть. Хорошо, что Ольга пришла сюда не лечиться.

Отложив бесполезный гаджет — лента новостей всё равно не веселила, а только нервировала. Сколько уже можно трубить об это драконьей оспе, которая где-то там случилась в Китае? Где Китай, а где Ольга. Ей бы очереди своей дождаться, а не вот это вот всё. Она обречённо глянула вниз, на пол.

Итак, чистая, зарешёченная клетка кафеля.

Если сосредоточиться, то можно выделить одну длинную дорожку, ведущую к витражному окну. От которого наверняка сквозит недобрыми зимними вечерами. И летними тоже. И не-вечерами. А в её возрасте сквозняков пора бы избегать.

Ольга просчитала белые квадратики до самого ничем не загороженного окна. Белёсая дорожка на стыке со стеклом не кончалась, а, наоборот, продолжилась, выйдя наружу — призрачными силуэтами уходя в зелёную крону деревьев, перечёркивающую её дорожную магистраль и дальше — в набрякшее серостью небо. Почти что шахматная дорожка зеркально отразилась в чистом окне, создавая иллюзию, что она уходит прямо на улицу.

И Ольга тоже ушла бы сейчас по этой призрачной дорожке. Просто шагнула бы на квадратик перед собой. Потом на следующий. А, дойдя до окна и сама бы приобрела призрачные очертания. Канатоходкой выскользнула бы наружу и продолжила идти над ничего не подозревающими людьми и машинами, обходя только стремящиеся к вершинам неба деревянные стволы.

Ольга представила, как легко и свежо идти над миром, разводя для равновесия руки и вышагивая, держа ноги «по ниточке». Это казалось так легко и приятно, что она не смогла отказать себе в удовольствии — встала и, мысленно выделив для себя ряд квадратиков, направилась к окну. Нарочно стараясь делать самые мелкие лилипутовские шажки и выставляя стопы на одну линию. Это было легко — походка у Ольги от природы модельная — такая, чтобы мысок одной ноги прятался за пяткой другой. Наверное, такая походка всегда легко даётся тем, у кого ноги длинные и стройные. Просто городская привычка всё время спешить часто скрывает такое умение.

Руки Ольга расставлять не стала, хоть и хотелось — всё-таки в холле она не одна, а психиатрического отделения на этаже не предусмотрено. Правда, далеко уйти Ольге всё равно не удалось. Путь ей «перерезала» медсестра — забавная и живая девушка с крутыми бёдрами, по-утиному покачивающимися от спешной ходьбы. Больничные шлёпки постукивали в такт её энергичной ходьбе, а крупная, пока ещё торчащая вперёд грудь подпрыгивала под ненадёжной молнией белого халата.

Вид у Катерины — а медсестру так зовут — решительный и боевой. Того и гляди снесёт на ходу какого-нибудь коня. Так что она не одаривает Ольгу ни малейшим взглядом, а сразу скрывается за дверью одного из кабинетов. Без стука. Подчёркивая, что ей-то дозволено куда больше, чем любому другому.

Ольга медициной интересовалась как все по минимуму — чисто чтобы не умирать от нагугленных симптомов. И чтобы не сидеть с лицом совсем уж умственно отсталой, когда доктор с полной надеждой на твою адекватность объясняет, как именно вырабатываются антитела на инфекцию. Поэтому тем, что сейчас обсуждают врачи и медсёстры, Ольга не интересовалась. Только подумала, что скоро позовут и её.

Предчувствие не обмануло — от стекла действительно сифонило. А если через него приглядеться, то заметны мельчайшие бисеринки, мешающие уличному обзору — собрался мелкий дождик. Ольга, конечно же, не взяла с собой зонт. Народные приметы работают без осечек… Оставалось только надеяться, что дождь не разойдётся. Или хотя бы не станет кислотным, коим любили пугать в её детстве.

— Ви… Викторова! — напыщенный строгостью голос кольнул Ольгу между лопаток.

— Я! — бодро отрапортовала Оля.

Звала её не Катерина. Эту, судя по бейджу, звали Софьей, и Оля ни в жизни не признала бы её вне медицинских стен — кроме бесцветных глаз и белёсых бровей о ней ничего не известно.

Софья ни малейшим движением брови не ответила, только продолжила выжидательно смотреть на Ольгу. Которая и сама догадалась, что надо подойти. И скрыться в медицинском кабинете.

Строгая врач сидела за монитором компьютера и всем своим видом показывала, что её всё это устраивает и переводить взгляд куда-либо, в том числе на «пациентку», она не собирается.

Уже не дожидаясь приглашения, Ольга сама уселась на жёсткий стул с подогнутыми задними ножками, как раз сбоку от врачебного места. Этого медика она тоже не знала.

— Здравствуйте, — всё-таки поприветствовала её Оля и краем глаза увидела, что доктора зовут Ткацкая Майя Робертовна.

Если говорить начистоту, то и пациентом Ольга не была. По крайней мере, сейчас. В эту районную поликлинику пришла она не по причине болезни, а скорее наоборот.

— Викторова Ольга Ильинична? — всё ещё ныряя глазами по монитору, уточнила Майя Ткацкая. Она на самом деле была на такой работе в первый раз и потому очень опасалась ошибиться. Поэтому предпочитала делать как можно меньше телодвижений. Меньше действий — меньше вероятность косяка.

Оля кивнула и её губы растянулись в улыбке. Признаться, вся эта больничная атмосфера всё-таки навевала на неё робость.

Пока доктор щёлкала по клавишам, Оля стала озираться по сторонам.

Совсем обычный, с привкусом аскетичного, кабинет. С батареей колбочек на передвижной тумбе, крутящейся белой табуреткой и несколькими шкафами, через прозрачные створки которого на пациентов торчали папки-скоросшиватели с непонятными аббревиатурами и страшные металлические приблуды. Чисто как в Средневековье.

А вот безобидный, почти игрушечный приборчик с широким тёмным экраном и двумя «утюжками» на проводах, совсем не радует. Оле к горлу подступил комок. Она, конечно, не совсем дремучая и знает, что дефибриллятор вовсе не оживляет мёртвых, как показывают в кино, а просто выравнивает сердечный ритм, пока сердце ещё бьётся. Но всё равно не хотелось попасть под «разглаживание» этими утюжками. Да и кислородная маска, бездушно лежащая рядом, не радовала.

Ольга знала, что всё это — меры необходимой предосторожности. Примерно как дежурящие скорая и полиция около мероприятия. Которые обычно не нужны. Но всё же само их наличие рождает беспокойство.

Решив взять инициативу в свои руки, Оля сама пересела на белый табурет с неустойчиво вращающейся сидушкой и постаралась не смотреть на дефибриллятор. Но и торопиться засучивать рукава тоже не стала.

Медсестра Софья, отрешённо глядя вниз и перед собой, загремела медным судочком со странно изогнутыми инструментами внутри.

Ольга с тоской глянула на невесёлый пейзаж наполовину закрытого жалюзями окна. Клочок серого неба — густой и грязный, как использованная вата. Которую, к слову, в этой поликлинике уже не используют — обходятся микроскопическими спиртовыми салфетками. Белую упаковку которой Софья уже выверенным движением положила на столик перед Ольгой.

Слишком долгая подготовка. Слишком большая тишина. Слишком много поводов для тревоги.

Софья с неприятным звоном задела иглой стеклянную стенку запечатанного резиновым прозрачного пузырька.

В этот момент доктор Ткацкая потянулась к скрытому компьютерным монитором органайзеру, где торчала её любимая ручка — с фиолетовым оттенком чернил и очень тонкой линией письма. А ещё с крайне удачным корпусом, буквально сделанном под хват Майи Робертовны.

Не прояви она «писательный» эгоизм и воспользуйся для заметки в журнале обычной «одноразовой» ручкой, ничего дальнейшего бы не случилось.

Не возьми Майя «удобную» ручку, «неудобная» непременно выскользнула бы из её пальцев и громко бухнулась бы на колёсико кресла, а потом на пол. Достаточно громко, чтобы Ольга Викторова машинально обернулась на звук и не успела бы обратить внимания на пузырёк, который протыкала в это время Софья. Тогда Ольга не успела бы прочитать ту надпись, что опрометчиво отпечатали на плотной наклейке.

Но Майя Робертовна без труда вывела в журнале свою размашистую подпись чернилами с фиолетовым оттенком. А никогда не жаловавшаяся на зрение Ольга выцепила буквы на пузырьке.

«Draco pox».

Даже не нужно знать латыни, чтобы понять: это — драконья оспа.

— Простите! — собственный голос резанул Оле уши и заставил одновременно вздрогнуть и врача, и медсестру. — Это что, драконья оспа?!

И всё дальнейшее убедило Ольгу, что так оно и есть.

Софья досадливо сверкнула глазами на пузырёк, из которого уже успела высосать жидкость. И пожалела, что не развернула склянку другой стороной. Майя Робертовна крутанулась на кресле, цепляясь ладонями в подлокотники и разводя локти в стороны, отчего рукава её гречишного свитера вытянулись под белым халатом. Корпус её наклонился вперёд, будто доктор Ткацкая собиралась ринуться в бой, но глаза над медицинской маской выражали только растерянность. Боясь допустить ещё одну ошибку, она всё медлила. Лишаясь последних секунд, за которые могла бы на что-то повлиять.

Первой отмерла Софья.

— Нет! — для убедительности округлив глаза, принялась отвечать она. — Это просто этикетка прежняя!

— Этикетка прежняя? — от такой ереси Оля скривилась. Даже её весьма отдалённых медицинских познаний хватало, чтобы знать, что на таких образцах не переклеивают этикетки.

— В смысле — ошибочная! — сделала новую попытку Софья.

— Откуда вы знаете, что она ошибочная? — опять не поверила Ольга, инстинктивно прижимая к телу левый локоть, в сгиб которого предполагалось делать укол.

Софья взяла паузу, явно ожидая, чтобы слово взяла Ткацкая. И Ткацкая взяла.

— Ольга, послушайте, — явно в попытке придать голосу елейности заблеяла Майя, всё ещё цепляясь в подлокотники кресла. — Вы давно с нами работаете, и знаете, что нам можно доверять. Мы ведь ни разу не запятнали себя… Наши специалисты проделали огромную работу, и теперь можете быть во всём уверены.

Майя бездумно вцепилась в матерчатую складку халата на колене и принялась теребить его пальцами обеих рук — как будто пыталась её порвать её.

Чувствуя себя истеричкой, которую пытаются утешить, и от того поддаваясь волнению ещё больше, Ольга сжала зубы в попытке перемолоть ими льющуюся маркетинговую чушь. И почти выкрикнула:

— Кому доверять?! Вам?! Я вас вижу первый раз! А может — вы вообще и не доктор?!

Майя побледнела до серости, отводя глаза от пациентки. А Ольга снова впилась в Софью. Та восприняла это как знак Олиного отчаяния или даже передачу себе бразд правления. И сделала решительный шаг к пациентке, машинально надавливая большим пальцем на рукоятку поршня шприца. Пациентка на это никак не среагировала, так что Софья продолжила движение.

Ольга, как удав на кролика, смотрела на кончик приближающейся к ней иглы. Что-то вродеужаса навевал на неё звук медсестринских тапок и блеск иглы. Который вот-вот вопьётся в её плоть…

Дальше всё произошло само собой и, кажется, без малейшего Ольгиного участия.

Она, будто пребывая в ином измерении, подскочила. Махнув рукой, одним неповторимым движением «разоружила» Софью — выхватив у неё шприц. Встретилась с её моргнувшим взглядом и, крутанулась спиной к кабинету с его реанимационными аппаратами. Видя своей единственной целью дсп-шную дверь, ринулась к ней.

Мир горел вокруг. Она бы не удивилась, если бы дверь сейчас не открылась. Или превратилась бы в пластилин, и всё это оказалось сном, после которого, испуганная, ещё долго озираешься по сторонам.

Но ничего не менялось. Оля не просыпалась и не теряла связи с реальностью. И в голове ужасом билось навязчивое понимание, что всё это взаправду.

Ей казалось, что движется всё очень медленно. Что последнему самому дряхлому старику не составит труда схватить её за шкирку. Что уже вот сейчас её настигнут крепкие руки и с позором затащат обратно в кабинет, дверь которого для Ольги уже никогда не откроется.

Желая только одного — бежать — Ольга неслась к лестнице. А мир вокруг стал средоточием зла. От него надо спасаться. Даже если от набранной скорости перебивает дыхание.

Практически пролетев в дверь с жёлтым опознавательным кружком, не помня себя Ольга заскользила ногами по плиточным ступеням. В голове ворочалась только мысль: "быстрее! быстрее! быстрее!"

Уходя в крутое пике лестничного пролёта, Оля только и молилась, чтобы не споткнуться и не поскользнуться. И всё ближе видела цель — спасительные двери выхода. Чтобы подобраться к которым, нужно миновать рамку металлодетектора и охранительный.

На охранников Ольга обратила внимание, ещё когда приходила. Не привычные пенсионеры, скучающие перед мониторами, парочка тех, кого вполне можно описать песней: «А я люблю военных, красивых здоровенных».

Два рослых парня со спортивными фигурами, ловко перетянутыми поясами с дубинками. И, кажется, даже с кобурой.

Картинка, как эти двое синхронно выхватывают свои пистолеты и от плеча палят по «мишени», всплыла в Олиной голове. Которая из последних сил стала соображать, как бы этой картинки избежать.

Решение пришло само собой. И, как и многие решения, принятые таким образом, оказалось совершенно ужасным. Или единственно верным.

Оля схватила кого-то со спины. Прижала к себе тело, как если бы это был её давний знакомый. И, не зная, что ещё делать, приставила к чужой шее заряженный шприц.

— Я его сейчас угроблю! У меня — драконья оспа! — завопила она так, что в терминале что-то зазвенело.

Как ни странно, каждое её слово вышло чётким и выверенным, прозвучавшим будто через рупор и со всем необходимым драматизмом, чтобы внимание посетителей приковало к Ольге.

Плюс на каждого, кто хоть раз попадал в информационное пространство, «волшебное» действие оказало словосочетание «драконья оспа». Которое уже само по себе обрело ореол чего-то бесконечно опасного. И теперь паниковала не только Ольга. И какой-то парень, который удачно подошёл к терминалу. А теперь мог загнуться от её укола.

Картинка у неё перед глазами сразу смешалась, приходя в разрозненное, но какое-то едино направленное движение, выражаемое двумя словами: беспокойный круговорот. Через который, используя живой щит, Ольга стала пробираться к вожделенному выходу.

Парень в её руках вела себя на удивление спокойно. Видимо, был умным и знал, что испуганным женщинам лучше не сопротивляться. Кажется, Ольге в пору было позавидовать его хладнокровию: ни попытки вырваться, ни крика, ни истерики. Только ровные и аккуратные шаги в ту сторону, куда подталкивала Ольга. А подталкивала она к спасительному выходу.

Чувствуя, как сердце вот-вот выскочит наружу или по крайней мере перекроет кислород, Ольга с затаённой радостью наблюдала, как стеклянная входная дверь становится всё ближе. И уже почти не думала ни об окружающем хаосе, ни об охране, ни о парне. Только вожделенная свобода, знаменующаяся в безмятежно зелёных древесных верхушках и проезжающих мимо машин, которых абсолютно не интересует то, что здесь и сейчас происходит.

Дальше всё вышло ещё более скомканным. Ольга, так и проталкивая вперёд не сопротивляющегося парня, смогла оказаться на улице. Вернее, под поликлиническим навесом и на его ступеньках, но уже за пределами здания. Ощутив себя зайцем, едва-едва выскользнувшим из охотничьего силка и, кажется, опалившим уши, она отпихнула от себя ставшую ненужной «жертву». И уже увереннее ринулась бежать дальше. Но случилось непредвиденное.

Косяков за Олей водилось не так уж много. Но один из них — это выбирать одежду и обувь не из соображений практичности, а больше из эстетических. Поэтому Олины ботинки вид имели с лёгким оттенком эксцентричности, чем очень ей нравились. Но подошвой проигрывали другим моделям — она скользила. Как сейчас — на плиточных ступеньках, совсем недавно орошённых поливальной машиной. Оля поскользнулась.

Мышцы растянулись, подставляя под удар коленный сустав. Оля инстинктивно озернулась в сторону дверей. Из них пока никого не вывалилось. Только стоял тот самый бледный парень, что обеспечил ей спасение. И который вроде бы нападать не собирался. Может, потому что у Ольги всё ещё был шприц с драконьей оспой. Так что, не обращая внимания на ломоту в колене, она побежала дальше. К подплывающей всё ближе свободе.

Парень же смотрел ей в след.

Одним из достоинств Ольги было то, что она никогда и ничего не теряла. Ни ручки, ни карандаша, ни морального облика. Но сейчас потеря равновесия, паника и вообще внесли в Олин зачёт свои коррективы.