Драконья оспа

Глава 9. "У меня есть план" — "Это-то всех и пугает"

В неверном свете горного огня, огибающего сбитую с места тумбочку, Димино лицо казалось очень суровым. Длинные треугольники теней прятали его и без того впалые щёки, выделяя только очень тёмные, без единого блеска внутри, глаза. Суровые и уверенные, без намёка на сомнение или любую другую эмоцию. Такой взгляд у мужчины становился всякий раз, когда он был безоговорочно уверен в себе и считал, что знает, что делает. То есть практически всегда. Просто сейчас именно такая мимика нужна была каждому из драконов, чтобы немного выдохнуть и не позволить разуму поддаться панике свалившейся информации.

В родном подвале и даже в родном районе не изменилось буквально ничего. И это было странно. Словно после увиденной страшноватой карусели, отпечатавшейся на сетчатке, весь мир должен был перевернуться во что-то страшное. И, словно для защиты, всем захотелось как следует «запаковаться» внутри — лезший последним Кирилл особенно долго утрамбовывал защитную фанеру, накладывая на неё дополнительный отвод для глаз и защиту. А Елена, сама не могла бы объяснить зачем, но всё равно подвинула тумбочку на её неходких колёсиках ближе к огню. Делая что-то отдалённо напоминающее баррикаду.

Дима уселся прямо на пол, на заботясь сохранностью и чистотой брюк, и одним взглядом дал всем понять, чтобы следовали его примеру. И не начинал говорить, пока остальные, словно кролики, не потянулись к мудрому удаву, как под гипнозом.

Высказав несколько соображений, которые уже пришли в каждую голову — что проект гораздо шире и хуже, чем простое вкалывание вакцины — Дима высказал спасшую разумы фразу:

— У меня есть план.

Обнадёженный выдох синхронно зазвучал внутри круга. И даже горный огонь приструнил свои языки, чтобы на них не налипли слова, которые могут попасть не в те уши.

Ольга не всё и не до конца поняла, но всё равно кивнула, когда все глаза серьёзно обернулись к ней. Хотя внутри и потряхивало уже не только от недавно увиденного, но и от только предстоящего. А на Юрино лицо вдруг свалилось лет десять или пятнадцать, и Оле, несмотря на пелену растерянности, стало его жалковато. Впрочем, ей сейчас всех стало немного жалковато. Но относительно Юры на неё свалилась ещё и настороженность — подозрение к чужаку против завязалась заново. А ведь ей ещё и придётся на основных ролях начинать исполнять Димин план…

Ветер дул со всех сторон, бросая в лицо тёмные волосы, липнущие к губам — кто вообще придумал липкий блеск для губ? Хотя наверное просто не стоило марафетиться. Но дело серьёзное — куда без защитной маски из макияжа?

События последних дней немного улеглись в голове, став отчасти просто картинкой. И это вернуло разум и чувства к привычным состояниям. И Оля начала немного сомневаться в Димином плане. Но делать уже было нечего.

Она в очередной раз отвела назад собранный на макушке хвост, отплёвываясь от всё равно оставшихся волосинок. И опять поймала Юрин внимательный взгляд на себе — начиная с этого утра уже третий. Раньше, вроде бы, он на неё так не смотрел. Может, тоже в чём-то подозревает?

Ничего он не знай, решила бы, что подходят они к какому-нибудь официозному зданию, которому по долгу службы положено выглядеть крутым. И богатым.

Большие витражные окна приятным зеленоватым цветом отражали свет, оставляя только догадываться о том, что там с другой стороны. Аккуратные углы дома венчали пластиковые башенки в форме конусов, глазурью поблёскивающих на прохладном солнце. Ровненько подстриженные кусты создавали ощущение дополнительной зелёной стены, обрамляющей территорию. Не хватало только фонтана в самом центре двора. А нет… кажется, он вон там — справа за поворотом.

Почувствовав себя мелкой, несмотря на длинный рост, Ольга пересекла незримую границу между территорией дома и обычной жизнью и покосилась на Юру. Тот был бледноват, но в целом обычен и даже собран. Неудивительно. Он-то по праву рождения имеет сюда ход. Надо бы самой притвориться, что все эти красивые красоты совершенно не трогают Ольгу. Хотя как, если того и гляди из-за живой изгороди на неё может выйти павлин?

— Да не волнуйся ты так, — вдруг подал Юра голос, и Ольга поняла, что её притворство не получилось. Постарался пошутить: — Если так волнуешься, то можем сказать, что ты просто моя девушка.

— Ага, — кивнула Ольга, глядя на автоматически заработавшую поливалку. — А ещё можно сказать, что я — твоя потенциальная мачеха.

Юра шутку отчего-то не поддержал. Наверное, тоже волнуется.

Поднимаясь по идеально ровной лестнице (хорошо, хотя бы без красной дорожки), Ольга машинально замедлила шаг. И едва не рассмеялась, вспоминая, как не так давно поскользнулась на другой лестнице прямо перед Юркой. Вот будет умора, если здесь история повторится. Наверняка все охранники, прилипшие сейчас к мониторам камер, покатятся со смеху.

Н-да. С такими нервами Ольге явно не следовало соглашаться на Димин план.

Юра подошёл к деревянной двери первый и, умело и безразлично нажав что-то на электронном замке, распахнула её перед Ольгой. А та припомнила, что в потенциально опасные места мужчине принято проходить первым. Но говорить ничего не стала — ни намёк о плохих манерах, ни мысли о потенциальной опасности ей сейчас совсем не на пользу. Просто зашла.

Их тут явно ждали. Хорошо, если не поджидали.

После уличного света глаза не сразу привыкли к комнатному полумраку, и Ольга не поняла, что это было за радужное пятно, с которым Юра поздоровался и куда оно делось. Но, судя по безразличному тону парня и заискивающей вежливости ответившего, это был не его отец.

Ольга машинально ушла с прохода и собрала руки на снятом со спины рюкзачке, держа его щитом возле живота. В ожидании хозяйских распоряжений. А Юра уверенными шагами направился к загибающейся на второй этаж лестнице.

— Ты чего? — удивлённо обернулся он к ней примерно на середине. — Пошли.

И Ольга поспешила засеменить следом.

Прямо богатым и вычурным дом изнутри не выглядел. По крайней мере колонн и парадных портретов не наблюдалось. Но лаконичная монументальность, чуть-чуть отдающая эхом шагов, была. А Ольга, поднимаясь за Юрой, опять подумала о том, что у неё есть шанс растянуться.

Словно щенок за взрослой собакой, Ольга повернула за Юрой налево и, пройдя через высокую дверь, оказалась в зале. Там и был он.

Владимир Николаевич Ильин. Отец Юры Решетова и один из руководителей проекта d-502.

О каком-то особенно богатстве его облик не кричал — обычный мужчина средних лет, не очень высокий и уже полноватый. С аккуратной стрижкой бобриком и в простой одежде — брюки и закатанная до локтей рубашка. Но, судя по посадке и вообще впечатление от ткани, Ольга предположила, что и эти брюки, и рубашка стоят примерно как месяц аренды неплохой квартиры. О ботинках даже думать не хочется — тут речь идёт явно о покупки небольшой квартиры. Ладно, студии.

— Привет! — широко улыбнулся он, делая широкий шаг к Юре и хватая его ладонь. Второй рукой отечески потрясывая того за плечо. — Как сам?

Юра что-то дежурно буркнул, а Владимир уже развернулся к Ольге, опять остановившейся в районе дверей.

— Рад приветствовать, — не дожидаясь Юриного представления, он подошёл ближе. — Если не ошибаюсь, Ольга Викторова, одна из прекрасных участниц нашего проекта и практически его ключевая фигура.

Владимир будто окоротил себя, остановив расставленные в воздухе руки и ограничившись простым пожатием неловко подставленной Ольгиной руки.

— Владимир Ильин, — сообщил он, явно зная, что в представлении не нуждается.

— Очень приятно, — глядя в его потемневшие глаза, отозвалась Ольга.

— Полагаю, у вас накопилось много вопросов… — мужчина сделал незаметный разворот, чтобы видеть и Юру, и Ольгу. — И я готов ответить на каждый. Вот только…

Он, замешкавшись, смерил взглядом Юру.

— Сын, ты нас не оставишь ненадолго?

— Чего? — оторопел Юра, дёрнувшись как от ожога и хмурясь.

— Видишь ли, не хочу тебя обидеть, но это разговор… Несколько внутренний.

Юру этот аргумент явно не убедил, и он, судя по выражению лица, собирался что-то возразить.

— Обещаю, с твоей спутницей ничего не случится.

Но это Юру совсем не успокоило, даже наоборот.

— Ты тем драконам тоже так говорил? — вскинулся он, и глаза его недобро сощурились.

— Всё нормально, Юр! — поспешила вклиниться Ольга, протягивая в его сторону открытую ладонь. — Всё будет нормально, — повторила она уже тише. — Иди. Мы поговорим.

У Юры поджался подбородок, и Ольга стыдливо опустила глаза. План важнее внутренних семейных дел. Юра, словно потерпевший поражение, направился к выходу. И, поравнявшись с Ольгой, всё-таки притормозил, спрашивая её взглядом.

— Если что — я буду кричать, — холодно сообщила она Владимиру.

Тот с готовностью рассмеялся шутке, на ходу ободряюще касаясь Юриного плеча.

— Я рядом, — буркнул Юра, выходя из комнаты и нарочно не прикрывая дверь.

А Ольга подобралась, оставшись наедине с этим непонятным человеком. С которого тут же слетела официозная и бессмысленная вежливость.

Хорошо, что о таком раскладе её предупреждал Дима.

Владимир не стал злодеем с рогами, но и своё приятие демонстрировать перестал. Отойдя к столу, демонстративно налил в низкий бокал чайно-коричневого алкоголя и бросил на Ольгу оценивающий взгляд. Не мужской, скорее взгляд опытного врача, который, как рентгеном, пытается просканировать пациента, чтобы понять, что же у него внутри на самом деле поломалось.

Ольга расслабилась. Уж к чему-чему, а к таким взглядам она закалённая.

Не дожидаясь приглашения, она прошла несколько метров и села на кожаный диван, тяжело из-за неё выдохнувший.

— Я тебя знаю, — равнодушно, но сосредоточенно взглянул Владимир на Ольгу, и в глазах его — ей показалось — мелькнул огонёк цвета йода. — Викторова Ольга Ильинична. Сговорчивая и не проблемная. С элементами пассивного подчинения, если не считать последнего раза. Хотя он, по большому счёту, вполне укладывается в твой психотип.

Чтобы справиться с волной жара в затылке, Ольга пожала плечом, постаравшись ответить уверенно:

— Спасибо, что не назвали по какому-нибудь цифровому шифру.

Владимир никак не среагировал, и Ольга села поровнее. Оставшись с Ильиным наедине, пришлось напустить на себя бравады. Но и то, что Юра где-то рядом (Ольга надеялась), придавало уверенности. И не хотелось падать в грязь лицом.

— Так могу я поинтересоваться, где мои друзья? — Ольга, как учил Кирилл, гордо приподняла подбородок и выдержала театральную паузу.

Но против её ожиданий, лицо мужчины не выказало ни капли удивления или страха. Блеф об исчезновении Олиных знакомых придумал, конечно, Дима. Кстати, теперь из-за этого нельзя выходить с ними на мозговую и даже на мобильную связь.

— Имеешь в виду — после того, как вы подорвали лабораторию? — уточнил он тем противно-издевательским тоном, каким всегда спрашивают то, о чём и так знают.

Ольга в свою очередь выдержала его взгляд.

— Скорее всего, их затянуло в пространственную воронку — она как раз включается при срабатывании сигнализации и затягивает в себя нарушителей. И работает долго — пару дней выслеживает сбежавших. Чтобы уж наверняка. Выпустить, правда, можно не сразу — недельный карантин. Да и посмотреть, кто вообще там сидит. Недоработка, — Владимир развёл руками.

— То есть, вы тоже не знаете, где они, — подвела итог его объяснению Ольга.

И поспешила задумчиво перевести взгляд к окну — изнутри-то оно кажется кристально прозрачным. Про такую ловушку она не знала, и теперь пыталась решить, говорит ли Владимир про неё правду или, как и она, блефует.

Кстати, почему он не проглядывается даже по краю оболочки? Ольга, конечно, никогда не умела глубоко смотреть ауру, но уж внешние людские плёнки обычно заметны. А здесь — тишина.

Тут в комнате стало темно. Не от того, что зашло солнце или выключился свет, просто кто-то, словно на старом телевизоре, прикрутил все цвета. Не пугает, скорее необычно. Ольга инстинктивно сосредоточилась на мужской фигуре около стола. Прищурилась. А потом часто-часто захлопала глазами, пытаясь соотнести картинку с неожиданным мысленным выводом.

Если вот так взглянуть на человека, то получится очень романтичная картинка, достойная какого-нибудь паблика: чёрный контур фигуры, загадочно скрывающий все несовершенства лица и тела, и в самом центре, на уровне солнечного сплетения — розовое пятно, переливающееся блестящим светом. Очень похожее формой и размерами на сердце, если представлять его физиологические очертания. Вот только… У драконов оно имеет оттенок бирюзового мрамора. И этот же кусочек мрамора виднелся сейчас в груди Владимира.

Вот оно что…

Цвета уже вернулись к своим привычным настройкам, и перед Олей вольготно присел на край стола уже обычный Владимир. И победоносно смотрел на неё.

— Так вы — дракон?!

— Тише, тише, — почти натурально предостерёг Владимир. — Не нужно так кричать.

— Так… как… — сами собой вырвались у Ольги разрозненные мысли. — Так как вы можете делать эту дурацкую вакцину? — Это уже не по плану — чистая импровизация. — Из своих же… Из меня!

Возмущению Ольги не было предела.

Взгляд Владимира коротко похолодел, словно лёд в стакане.

— Ты же хотела быть хорошей, — тон оказался ничуть не теплее. — Приносить пользу людям… Чтобы они тебя любили… Чтобы ты была им нужна… Не так было?

Ольга потупилась.

— Так ты и приносила. И приносишь. К чему теперь изображать обманутую невинность?

Стало противно, и с ощущением, что где-то обманывают. Но возразить что — Ольга не нашлась. Только перевела тему:

— А те? Которые в Лунатехе? Они тоже просто пользу приносят? Любила я такую пользу!

— Вот тут я с тобой согласен, — совершенно неожиданно мужчина откинулся назад и вольготно сцепил руки на затылке. — Эта лаборатория была пережитком прошлого и, кстати, она такая последняя. Больше нет. Только медцентры, иногда расползающиеся в настоящие поликлиники. Ну, как с тобой. Да и особенных результатов на самом деле от лаборатории Лунатеха не было. Так что её может и стоило немного подорвать.

Ольга не ответила на его улыбку, но Владимира это нисколько не смутило.

— Да, те драконы не пострадали. Сидят сейчас в ловушке Воронки. А там… посмотрим, что с ними делать.

Ольга сдержалась, чтобы не сказать что-нибудь резкого. В беседе с тем, кто явно умнее и статуснее тебя, лучше не наглеть.

Владимир снова плеснул в стакан из пузатой бутылке и даже гостеприимно отсалютовал ею в Олину сторону, предлагая. Та отрицательно качнула головой.

— Вот что — ты далеко не глупая, — после очередного дежурного глотка продолжил Владимир. — Так что есть деловое предложение: давай работать на меня.

— Так я вроде уже, — криво усмехнулась Оля, подзабыв, что буквально только что решила не наглеть.

— Да нет, как донор ты уже практически бесполезна — твои антитела на семьдесят пять процентов распадаются после изъятия, — отмахнулся Владимир, ментально придавливая собеседницу. — Я про другое. Смотри, — он всем телом развернулся к Ольге: — Ты же после всех этих инфекций жива-здорова. Молодая, красивая. Даже не все драконьи способности растеряла. Так почему не рассказать об этом другим желающим? Которые и хотят, как и ты, помочь людям, но сомневаются? Чтобы видели, знали, что рога с копытами от этих инфекций не вырастают?

Ольга, припомнив все прелести иммунной реакции на эти самые инфекции, против воли поморщилась.

— А что, кроме меня таких живых-здоровых нет?

Владимир разочарованно отвёл глаза, но быстро снова сосредоточился на ней.

— Есть, есть… Но для такой работы важны обаяние и привлекательность, а тут ты вне конкуренции, — осклабился Владимир.

— Вы — льстец, — сообщила ему Ольга. И сдержала вопрос о том, что если всё так здорово, то отчего сам Владимир не проводит на себе подобных экспериментов. Всё равно как-нибудь выкрутится.

— Само собой разумеется, — продолжил Владимир. — Что твоих друзей никто трогать не будет. Если они, конечно, сами не изъявят желание. Ну, и оплата соответствующая.

Ольга не спешила отвечать.

— Ты подумай, — почти по-дружески посоветовал ей Владимир. — Только больше — без самодеятельности.

Его взгляд ожидаемо потяжелел.

Ольга бездумно кивнула, уже начав переваривать услышанное. И Владимир покашливанием дал ей понять, что аудиенция окончена. Решив оставить на потом пафосные фразы обличения, она поднялась с дивана и почти на автомате направилась к двери. В затылке раздувался противный шар — нервы.

Как-то не вспомнив, что где-то рядом должен быть Юра, Ольга быстро двинулась к лестнице. Юра нагнал её только на верхней ступени.

— Ну? Что? — выпалил он ей прямо в ухо, хватая за не слишком тёплую ладонь.

А Ольга думала только о том, как бы побыстрее преодолеть лестничные метры и перейти к метрам прихожей. И поскорее выскочить на улицу, таща за собой Юру, будто бы это не он практически у себя дома. Не потому, будто бы кому-то хотелось Ольгу преследовать — разве что собственным мыслям. Просто на чужой территории эти самые мысли думаются крайне плохо.

Владимир Ильин не был злым. Просто у него были определённые обстоятельства. Сковывающие ему и руки, и сердце. И всё же какая-то часть — очень напоминавшая ему маленького Юрку — надеялась и рвалась к свободе, ветру странствий и нелогичным, неправильным, но таким дерзким решениям. Которые всегда облагораживают, хоть нередко и заканчиваются смертью. И эта драконья профанация… Владимир о ней знал. Но едкий чёртик внутри так и зудел ничего не предпринимать. И посмотреть, что из этого выйдет. Выйдет — хорошо. А нет — будет печально, но ожидаемо. Хотя все эти эксперименты давно вставали у Владимира поперёк горла. Но их постоянно смазывали деньги. И вера в то, что всё это не напрасно. И страх. Страх, что если бросить эти эксперименты, то он останется наедине с надвигающимся бессилием, и оно накроет его с головой.

Теперь, с новой, зародившейся в душе небольшой надеждой, всё немного отступило. И даже чуть-чуть загорелось. И Владимир расправил плечи. Почувствовав, насколько сильно они, оказывается, затекли.